[Книги на опушке]  [BioSerge Suite]


Карл Маркс и Фридрих Энгельс
Полное собрание сочинений

Содержание тома 15

[К. Маркс и Ф.Энгельс. Полное собрание сочинений]



Карл Маркс


ПЕЧАТАЕТСЯ
ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ
ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА


Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

ИНСТИТУТ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА ПРИ ЦК КПСС

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

СОЧИНЕНИЯ

Издание второе

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Москва 1959

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

ТОМ
15



V

ПРЕДИСЛОВИЕ

В пятнадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса входят произведения, написанные с января 1860 по сентябрь 1864 года.

Это был период оживления буржуазно-демократических движений и подъема национально-освободительной борьбы, который сменил полосу затяжной политической реакции в Европе после поражения революции 1848-1849 годов. К началу 60-х годов в ряде стран Европы и Америки уже имелись налицо признаки нового революционного подъема. В Германии и Италии, где все еще оставались неразрешенными основные задачи буржуазнодемократической революции, с новой силой развернулось движение за национальное объединение, в России и Соединенных Штатах Америки складывалась революционная ситуация, в бонапартистской Франции усиливалось революционное брожение.

Наступившее политическое оживление повсеместно сопровождалось ростом политического самосознания рабочего класса. Пролетарское движение обособлялось от буржуазнодемократического и становилось на путь самостоятельной борьбы. Первый в истории капитализма мировой экономический кризис 1857-1858 гг. и последовавшие вслед за ним стачечные бои показали со всей очевидностью непримиримость интересов пролетариата и буржуазии. Убедившись на опыте революции 1848-1849 гг. в предательстве либеральной буржуазии и в неспособности мелкой буржуазии к руководству революционным движением, пролетариат все более стремился высвободиться из-под влияния буржуазных партий.



ПРЕДИСЛОВИЕ VI

О пробуждении политической активности английского рабочего класса свидетельствовали массовые выступления, в частности митинги протеста против попыток господствующих классов Англии и Франции организовать интервенцию в защиту рабовладельцев в связи с Гражданской войной в США. Все более решительно включался в политическую борьбу французский пролетариат. Стремление передовой части немецких рабочих освободиться от влияния либеральной буржуазии нашло свое выражение в создании в 1863 г. Всеобщего германского рабочего союза. Систематические выступления основоположников марксизма на страницах прогрессивной печати по всем основным вопросам международной жизни, неутомимая пропаганда революционного научного мировоззрения способствовали воспитанию пролетариата в духе понимания его классовых интересов и международной солидарности.

Рост и укрепление международных связей пролетариата привели в конечном счете к основанию в 1864 г. Международного Товарищества Рабочих (I Интернационала).

В 1860-1864 гг. в центре внимания Маркса и- Энгельса находились вопросы национально-освободительной борьбы и задачи рабочего и демократического движения. Этим темам посвящена значительная часть статей, вошедших в данный том. Центральное место в томе занимают статьи, посвященные Гражданской войне в США, явившейся своеобразной формой буржуазно-демократической революции. Тактика Маркса и Энгельса в этот период определялась основными объективными задачами пролетариата в данной исторической обстановке - завершением буржуазно-демократических преобразований в ряде стран Европы и Америки, созданием условий для развития рабочего и демократического движения. Видя в последовательном осуществлении демократических преобразований необходимое условие для победы пролетарской революции, Маркс и Энгельс выступали за революционное объединение Германии и Италии, за быстрейший переход к революционным методам ведения Гражданской войны в США, за всемерную поддержку национально-освободительного движения в Польше. Рассматривая бонапартизм во Франции и царизм в России как главные препятствия на пути национально-освободительной борьбы народов Европы, Маркс и Энгельс придавали особенно большое значение революционному движению в этих странах.

Новый подъем рабочего движения и назревание революционного кризиса во Франции, Германии и Италии выдвигали как насущную задачу создание самостоятельной организации про-



ПРЕДИСЛОВИЕ VII

летариата. Маркс и Энгельс в этот период не только расширяют и укрепляют свои связи с революционерами многих стран, но и оказывают действенную практическую помощь английскому, французскому и германскому рабочему движению. На страницах прогрессивной печати они ведут активную борьбу против угрозы интервенции в Соединенные Штаты, рассматривая борьбу против рабства негров в Америке как кровное дело европейского и американского рабочего класса.

Стремясь усилить позиции пролетарских революционеров в предстоящих классовых боях, Маркс и Энгельс устанавливают более тесную связь с просветительными организациями немецких рабочих в Лондоне, ведут неустанную пропаганду своих взглядов. Продолжая защиту пролетарских революционеров от клеветнических нападок и террора со стороны господствующих классов, Маркс в 1861 г. организует в печати широкую кампанию за освобождение из тюрьмы выдающегося французского революционера Бланки. В 1863 г. Маркс и Энгельс принимают ряд мер по оказанию практической помощи польскому восстанию и одновременно развертывают широкую кампанию протеста против поддержки, оказанной европейскими державами русскому царизму в подавлении восстания.

С особенно пристальным вниманием следили Маркс и Энгельс за развитием рабочего движения в Германии. Оппортунистической программе и тактике Лассаля, ориентировавшего рабочий класс на совместные действия с правительством Бисмарка и юнкерством против буржуазии, в расчете добиться кое-каких уступок, Маркс и Энгельс противопоставляли тактику революционной борьбы рабочего класса против феодальной реакции, критикуя одновременно половинчатую, трусливую политику немецкой буржуазии.

В связи с подготовкой пролетариата к новым классовым боям Маркс и Энгельс уделяли в эти годы большое внимание дальнейшей разработке теоретических основ пролетарской партии. После опубликования в 1859 г. своего труда «К критике политической экономии» Маркс продолжал работу над задуманным им большим экономическим произведением, в котором предполагал исследовать всю совокупность проблем капиталистического способа производства и вместе с тем подвергнуть обстоятельной критике буржуазную политическую экономию. В 1861 г. Маркс приступил к работе над обширной экономической рукописью, явившейся одним из первоначальных вариантов его основного экономического труда - «Капитала», первый том которого вышел в 1867 году.



ПРЕДИСЛОВИЕ VIII

Энгельс на протяжении 1860-1864 гг. продолжал углубленную разработку военнотеоретических вопросов, в частности, истории создания и развития различных видов оружия.

Занятия Энгельса военными науками имели первостепенное значение для определения классовой природы и целей международных конфликтов и войн, для раскрытия закономерностей вооруженной борьбы.

В условиях оживления демократического движения начала 60-х годов особое значение приобрела революционно-публицистическая деятельность Маркса и Энгельса. Основоположники марксизма считали необходимым развернуть в этот период более широкую пропаганду своих взглядов для оказания влияния на общественное мнение в интересах пролетариата, используя для борьбы против реакционных сил все формы общественного воздействия, в том числе и буржуазную печать. Наряду с продолжением сотрудничества в прогрессивной американской газете «New-York Daily Tribune», Маркс в октябре 1861 г. начинает сотрудничать в венской буржуазно-либеральной газете «Die Presse», которая являлась в то время одной из самых популярных газет, издававшихся на немецком языке. В эти же годы устанавливается сотрудничество Энгельса в английском журнале «The Volunteer Journal, for Lancashire and Cheshire» и немецкой газете «Allgemeine Militar-Zeitung».

Значительную часть тома составляют публицистические статьи Маркса и Энгельса, посвященные европейским проблемам. В них главное внимание уделяется задаче национального объединения Германии и Италии, ликвидации остатков феодальных отношений в этих странах, превращения Италии в независимое государство. Борьба прогрессивных сил за воссоединение Германии и Италии наталкивалась на сопротивление сил реакции в Германии, особенно в Пруссии и Австрии, а также поддерживавших их правительств европейских держав, в первую очередь царской России, бонапартистской Франции и Англии, которые стремились сохранить национальную раздробленность этих стран. Маркс и Энгельс в своих статьях отстаивали революционно-демократический путь решения этого вопроса, считая, что только общенародное движение способно парализовать усилия прусской и австрийской реакции и династические происки монархических сил Пьемонта. Они указывали, что только полная ликвидация пережитков феодально-абсолютистского строя может создать благоприятные условия для развития производительных сил Германии и Италии, а также для борьбы пролетариата за свое освобождение. «Для того, чтобы противостоять вторжениям извне, - писал Маркс, -



ПРЕДИСЛОВИЕ IX

или достигнуть единства и свободы в стране, она (Германия. - Ред.) должна очистить свой собственный дом от своих династических господ» (см. настоящий том, стр. 186).

В статье «Приготовления к войне в Пруссии» и других Маркс разоблачает прогнивший реакционный режим в Пруссии, ее антидемократический строй, засилье юнкерства и военщины. Основоположники марксизма внимательно следили за признаками оживления политической жизни в Германии, за активизацией демократических сил. В начале 1860 г. в статье «Настроения в Берлине» Маркс отмечает значительное усиление революционных настроений в Пруссии. Продолжая в эти годы отстаивать революционный путь объединения Германии и выступая против прусско-юнкерских планов объединения Германии «сверху», Маркс и Энгельс подвергали резкой критике политическую программу прусских либералов, являвшихся сторонниками пути объединения Германии под главенством прусской монархии. Высмеивая иллюзии прусских либералов относительно наступления «новой эры» в связи с регентством принца Вильгельма, Маркс показывает, что трусливая, предательская политика немецкой буржуазии, ее капитуляция перед юнкерством и монархической камарильей укрепляют позиции реакционных сил.

Одно из главных препятствий на пути объединения Германии Маркс видит в политике бонапартистской Франции. Он разоблачает демагогические приемы, к которым прибегала Вторая империя, обещая государствам Северной Германии содействовать объединению Германии вокруг Пруссии, чтобы добиться тем самым присоединения к Франции левого берега Рейна. Исходя из интересов пролетариата, Маркс и Энгельс выступали за войну Пруссии и других немецких государств против Франции, полагая, что эта война ускорила бы развитие революции в Германии и других странах.

В ряде статей, входящих в том, рассматривается процесс разложения Австрийской империи, раздираемой внутренними противоречиями, усиление национально-освободительной борьбы народов Австрийской империи, показана политика австрийского правительства, вынужденного с целью укрепления Габсбургской монархии пойти на некоторые уступки венгерскому национальному движению.

Основоположники марксизма с большим вниманием следили за героической борьбой итальянского народа в 60-е годы против его внутренних и внешних врагов. Ряд статей тома посвящен национально-освободительному движению итальянского народа. Маркс и Энгельс выступали за революционное объединение



ПРЕДИСЛОВИЕ X

Италии. Такой путь они считали единственно правильным с точки зрения интересов пролетариата и всего итальянского народа, так как только таким образом можно было добиться создания подлинно независимой единой демократической Италии. С глубоким сочувствием вожди пролетариата следили за действиями национального героя Италии Гарибальди, вокруг которого сплотились все подлинно патриотические элементы страны. Они горячо радовались каждому успеху гарибальдийцев, героической борьбе которых посвящено несколько статей Энгельса («Гарибальди в Сицилии», «Гарибальди в Калабрии», «Продвижение Гарибальди» и другие). Энгельс высоко оценивает революционную тактику Гарибальди, боевой дух, самоотверженность и бесстрашие гарибальдийцев, отстаивавших интересы итальянского народа. Энгельс характеризует Гарибальди, как одаренного и смелого вождя, как подлинно народного полководца.

Разоблачая происки внутренних и внешних врагов итальянской революции, Маркс в статьях «Интересные новости из Сицилии. - Ссора Гарибальди с Лафариной. - Письмо Гарибальди», «Положение дел в Пруссии. - Пруссия, Франция и Италия» клеймит антинародную политику Кавура, за спиной Гарибальди осуществлявшего сговор с Наполеоном III; он показывает, что навязываемый Кавуром итальянскому народу путь объединения Италии под главенством Савойской династии ведет лишь к новому закабалению итальянского народа и к подчинению Италии бонапартистской Франции.

Глубоко изучая внутреннее положение России, основоположники марксизма придавали огромное значение движению русского крестьянства за отмену крепостного права. Они рассматривали это движение как великое событие, как мощный резерв европейской революции.

В своих статьях Маркс отмечает обострение классовых противоречий в дореформенной России. В статье «Россия использует Австрию. - Варшавский конгресс» он показывает позицию различных классов русского общества в связи с предстоящей отменой крепостного права в России, подчеркивая стремление царского правительства договориться с помещиками за счет угнетенного класса - крестьян.

Маркс и Энгельс основывали свой анализ международного положения на подлинно научном изучении экономической жизни европейских стран. Характеризуя экономическое положение Франции (в статьях «Положение во Франции», «Новый сардинский заем. - Предстоящие французский и индийский займы», «Хлебные цены. - Европейские финансы и



ПРЕДИСЛОВИЕ XI

военные приготовления. - Восточный вопрос», «Напряженное состояние денежного рынка», «Финансовое положение Франции» и других), Маркс вскрывает причины упадка французского сельского хозяйства и промышленности в годы Второй империи, показывает, что бонапартистский режим, вопреки демагогическим обещаниям правительства Наполеона III об улучшении экономического положения страны, привел лишь к расстройству финансов и экономики страны.

Анализируя состояние промышленности Англии и положение английского рабочего класса, Маркс раскрывает картину безжалостной капиталистической эксплуатации рабочих и их детей, рисует нечеловеческие условия труда («Состояние британской фабричной промышленности»). Он пишет о том, что в Англии - стране машин и пара - существуют отрасли промышленности, где полностью сохранился ручной труд. И прежде всего это те отрасли промышленности, которые производят предметы первой необходимости. Здесь, по словам Маркса, работают «посредством старозаветных, невероятно громоздких ремесленных приемов» (см. настоящий том, стр. 573).

Уделяя большое внимание национально-освободительным движениям, Маркс и Энгельс пристально следили за борьбой польского народа. В разрешении польского вопроса революционным путем вожди пролетариата видели основную предпосылку для разгрома царизма, являвшегося в то время оплотом реакции в Европе, а также для объединения Германии демократическим путем. Написанное Марксом в связи с польским восстанием 1863-1864 гг.

«Воззвание лондонского Просветительного общества немецких рабочих о Польше» раскрывало значение польского вопроса для судеб Германии. Долг германского рабочего класса, указывал Маркс, состоит в том, чтобы добиваться восстановления Польши.

На протяжении всей своей деятельности основоположники марксизма уделяли большое внимание экономическому развитию, социальной и политической борьбе в странах американского континента, прежде всего в Соединенных Штатах Америки. Большая группа статей данного тома посвящена такому важному событию в истории США, как Гражданская война 1861-1865 годов. Будучи современниками этой войны, Маркс и Энгельс в своих работах впервые дали глубокий научный анализ проблем, связанных с Гражданской войной в США, и раскрыли ее всемирно-историческое значение. Основная часть работ на эту тему была написана Марксом и опубликована в газете «Die Presse» в 1861-1862 годах. В статьях



ПРЕДИСЛОВИЕ XII

«Американский вопрос в Англии», «Гражданская война в Северной Америке» и «Гражданская война в Соединенных Штатах» Маркс на основе изучения американских источников и литературы всесторонне исследует причины возникновения гражданской войны, определяет характер и движущие силы развернувшейся борьбы. В этих работах нашли свое дальнейшее развитие и конкретизацию важнейшие положения исторического материализма. На большом конкретно-историческом материале Маркс показывает, что Гражданская война в США явилась закономерным следствием длительной борьбы антагонистических сил промышленного Севера и рабовладельческого Юга; эта борьба была, по словам Маркса, «движущей силой истории Соединенных Штатов в течение полувека» (см. настоящий том, стр. 316).

Маркс и Энгельс вскрыли подлинную причину войны между Севером и Югом, видя в ней борьбу двух социальных систем: утвердившейся в северных штатах капиталистической системы наемного труда и господствовавшей на юге страны системы рабства, являвшейся тормозом для капиталистического развития страны в целом. Глубокий анализ общественнополитических отношений в Соединенных Штатах на протяжении первой половины XIX века позволил Марксу раскрыть в своих статьях такое сложное социальное явление,как американское плантационное рабство, показать его тесную связь с мировым капиталистическим рынком при сохранении докапиталистических форм и методов эксплуатации. Маркс показывает, что хотя финансовая буржуазия и часть промышленной буржуазии Севера, наживавшейся на торговле хлопком и другими продуктами рабского труда, были заинтересованы в сохранении рабовладения, дальнейшее сохранение рабства все больше делалось несовместимым с капиталистическим развитием северных штатов. Именно вопрос о рабстве, как неоднократно подчеркивал Маркс, составлял сущность Гражданской войны в США: «Все движение, как это ясно видно, покоилось и покоится на вопросе о рабстве. Не в том смысле, должны ли рабы быть немедленно освобождены внутри существующих рабовладельческих штатов, а в том, должны ли 20 миллионов свободных жителей Севера и далее подчиняться олигархии 300 тысяч рабовладельцев; должны ли огромные территории республики служить основой для создания свободных штатов или стать рассадниками рабства; наконец, должна ли национальная политика Союза сделать своим девизом вооруженное распространение рабства в Мексике, Центральной и Южной Америке» (см. настоящий том, стр. 347).



ПРЕДИСЛОВИЕ XIII

Определяя отношение европейского и американского пролетариата к Гражданской войне в США, основоположники марксизма исходили из интересов революционного движения в Европе и Америке, из перспектив победы пролетарской революции. Маркс и Энгельс считали, что война против рабства негров в США положит начало эре подъема рабочего класса, подобно тому как американская война за независимость в конце XVIII века открыла эру подъема буржуазии. Революционная война в Америке могла бы, таким образом, способствовать подъему революционного движения в Европе и стать предвестником грядущей пролетарской революции.

В статьях Маркса и Энгельса по американскому вопросу получили дальнейшее развитие великие идеи интернационализма, составляющие один из важнейших идеологических принципов партии пролетариата. Борьбу против рабства негров Маркс и Энгельс рассматривали как кровное дело трудящихся классов. Они неоднократно подчеркивали, что существование рабства в южных штатах тормозит успешное развитие американского рабочего движения. До тех пор, указывали они, пока труд черных носит на себе позорное клеймо рабства, не может быть свободным и труд белых, так как противопоставление одной части трудящихся другой позволяет американской буржуазии парализовать всякое самостоятельное рабочее движение в Соединенных Штатах.

Основоположники марксизма отмечали далее, что сохранение рабства негров на юге страны служит основанием для усиления эксплуатации «свободных» рабочих Севера, а победа рабовладельцев в войне и установление их господства над всем Союзом низвели бы весь рабочий класс до положения бесправных рабов. Характеризуя непримиримую враждебность рабовладельческой олигархии американскому рабочему движению, Маркс отмечал, что уже в этот период идеологи рабовладения «старались доказать не столько правомерность рабства негров, сколько то, что цвет кожи не имеет значения для существа дела и что трудящиеся классы всюду созданы для рабства» (см. настоящий том, стр. 354).

С решением вопроса о рабстве основоположники марксизма тесно связывали вопрос о свободной колонизации земель на западе и юго-западе США. Революционнодемократическое разрешение аграрного вопроса, как указывал Маркс, диктовалось не только требованиями дальнейшего капиталистического развития страны и интересами широчайших слоев фермерства, но и интересами американского рабочего движения.



ПРЕДИСЛОВИЕ XIV

Основную задачу американского рабочего класса Маркс и Энгельс видели в сплочении всех прогрессивных сил, заинтересованных в полном уничтожении рабства. Своими выступлениями на страницах «New-York Daily Tribune» и «Die Presse» вожди пролетариата стремились содействовать борьбе революционно-демократических сил Севера за наиболее полное и последовательное решение задач, поставленных войной.

Отмечая прогрессивный и революционный характер войны со стороны Севера, Маркс уже в первых своих работах о Гражданской войне в США указывал, что победить должна более передовая социальная система, а именно - северные штаты. Вместе с тем он беспощадно разоблачал трусливую политику североамериканской буржуазии, стоявшей во главе антирабовладельческой коалиции, но долгое время не решавшейся провозгласить отмену рабства. В статьях «Отстранение Фримонта», «К критике положения в Америке» и других Маркс резко критикует правительство Севера, которое опасалось придать войне характер последовательной и действительно революционной борьбы против рабства. Характеризуя способ ведения войны Севером, Маркс в письме к Энгельсу 10 сентября 1862 г. писал, что этот способ таков, «какого и следовало ожидать от буржуазной республики, в которой так долго и суверенно царил обман». Вскрывая причины первоначальных военных неудач Севера, которые заключались в стремлении буржуазии вести войну на основе соглашения с рабовладельцами, Маркс указывал, что только революционные методы ведения войны могут обеспечить победу северных штатов.

Красной нитью через статьи Маркса и Энгельса проходит мысль о решающей роли народных масс в борьбе за уничтожение рабства. Этим определялось и то значение, которое пролетарские революционеры придавали штатам Севера и Северо-Запада с их рабочим и фермерским населением - наиболее решительными противниками рабства. Наступление неизбежного перелома в ходе военных действий Маркс связывал с тем, что «Новая Англия и Северо-Запад, давшие армии основные людские резервы, решили принудить правительство к революционному ведению войны и начертать на звездном флаге в качестве боевого лозунга слова: «Уничтожение рабства»» (см. настоящий том, стр. 542).

Огромное значение придавали основоположники марксизма борьбе порабощенных негритянских масс, в которых они видели естественных союзников Севера в борьбе с рабовладельцами-южанами. Еще в 1860 г. в письме к Энгельсу Маркс указывал,



ПРЕДИСЛОВИЕ XV

что американское движение рабов является одним из самых великих событий в мире. Маркс особенно резко критиковал американское правительство за то, что оно отказывалось предоставить неграм право сражаться против рабовладельцев в армии Севера. «Один полк, составленный из негров», - писал Маркс в письме к Энгельсу 7 августа 1862 г., - «возымеет чудодейственное влияние на нервы южан». Более решительное ведение войны, подчеркивал Энгельс, заставило бы выступить и белых бедняков Юга - массу разоренных и обездоленных тружеников, ненавидевших рабовладельческую олигархию, но находившихся в плену расовых предрассудков.

В ряде статей, относящихся к 1862 г., Маркс показывает процесс размежевания в правящей республиканской партии под влиянием роста и сплочения сил, выступающих за немедленное уничтожение рабства («Аболиционистские выступления в Америке», «Итоги выборов в северных штатах»). Впервые публикуемая в Сочинениях статья «Итоги выборов в северных штатах» ярко характеризует изменения внутри республиканской партии, вынужденной под давлением широких народных масс занять более решительную позицию в вопросе об освобождении рабов. На основе анализа результатов голосования по штатам Маркс показывает, что неудача республиканцев на выборах была вызвана прежде всего недовольством фермеров Северо-Запада прежними методами ведения войны. Подводя итоги первого этапа войны, Маркс писал: «Мы присутствовали пока лишь при первом акте гражданской войны - войны, которая велась по-конституционному. Второй акт - ведение войны пореволюционному - еще впереди» (см. настоящий том, стр. 542).

В статье «К событиям в Северной Америке», также впервые публикуемой в Сочинениях, Маркс горячо приветствовал прокламацию Линкольна об освобождении негров-рабов, принадлежавших плантаторам - участникам мятежа. Этот документ, «разорвавший старую американскую конституцию», ознаменовал переход к новому этапу войны - войны пореволюционному. В статье дается яркая характеристика Линкольна - человека, вышедшего из народа, плебея. Маркс подчеркивает отсутствие в его действиях всякой позы, фразерства и ложного пафоса. Наряду с этим Маркс отмечает буржуазную ограниченность некоторых линкольновских декретов, часто критикует Линкольна за колебания и нерешительность. Тем не менее Маркс высоко оценивал его деятельность, подчеркивая, что «в истории Соединенных Штатов и в истории человечества Линкольн займет место рядом с Вашингтоном» (см. настоящий том, стр. 570).



ПРЕДИСЛОВИЕ XVI

В заключительных статьях о Гражданской войне в Америке - «Признаки истощения сил южной Конфедерации», «Английский нейтралитет. - К положению в южных штатах» - Маркс, исходя из глубокого анализа соотношения классовых сил и возможностей борющихся сторон, показывает ограниченность материальных и людских ресурсов, рост центробежных сил в рабовладельческих штатах и неизбежность их поражения.

Придавая огромное значение победе Севера, Маркс в то же время подчеркивал умеренность программы американской буржуазии, прямую заинтересованность торговой и финансовой буржуазии в сохранении пережитков рабовладения. Не случайно, писал Маркс в статье об итогах выборов в северных штатах, что именно город Нью-Йорк, являющийся «центром американского денежного рынка и местопребыванием держателей ипотек на плантации Юга», город, «до последнего времени активно участвовавший в работорговле», накануне и во время Гражданской войны в США был главной опорой демократической партии, стремившейся к компромиссу с рабовладельцами (см. настоящий том, стр. 583). Это указание Маркса имеет важнейшее значение для понимания дальнейшего хода событий в Америке - сохранение расовой дискриминации, национального и социального гнета в США, несмотря на ликвидацию рабства негров и победу северных штатов.

Большое место в статьях основоположников марксизма о Гражданской войне в Америке занимает освещение хода военных действий. В написанных совместно Марксом и Энгельсом статьях «Гражданская война в Америке» и «Положение на американском театре войны», а также в других статьях раскрывается важное для военной науки положение о влиянии характера войны на методы ее ведения. Маркс и Энгельс резко критиковали военностратегический план, выдвинутый главнокомандующим армии северян Мак-Клелланом (план «Анаконда»), как чуждый самому характеру революционной войны и порочный в военном отношении. В противовес этому плану вожди пролетариата выдвигали свой стратегический план, основанный на учете политических и социальных целей войны. Их план заключался в нанесении решающего удара сосредоточенными силами по жизненно важным центрам противника и предусматривал в первую очередь занятие штата Джорджия, в результате чего территория Конфедерации оказалась бы разрезанной на две части (см. настоящий том, стр. 506-507). Первоочередной военной мерой Маркс и Энгельс считали также очищение армии Севера от реакционного офицерства, сочувствующего южанам. Дальнейший ход войны полностью подтвер-



ПРЕДИСЛОВИЕ XVII

дил правильность предвидения основоположников марксизма. Осуществление на втором этапе гражданской войны революционных мер, на необходимость которых Маркс и Энгельс указывали на протяжении 1861 и 1862 годов, обеспечило перелом в ходе военных действий и окончательную победу Севера.

Значительную часть тома составляют статьи, посвященные вопросу о влиянии Гражданской войны в США на международные отношения и внутреннее положение стран Европы и Америки. Разоблачение тайных происков буржуазной дипломатии, реакционных замыслов господствующих классов в отношении революционно-демократических и национальноосвободительных движений основоположники марксизма считали одной из важнейших задач пролетарских революционеров. Когда в связи с задержанием американским военным кораблем английского почтового парохода «Трент» нависла реальная угроза вооруженного конфликта между Англией и Соединенными Штатами, Маркс выступил с рядом статей, разоблачающих внешнюю политику английской правящей олигархии, которая, несмотря на объявленный Англией нейтралитет, тайно поддерживала мятежников-южан и готовила вооруженную интервенцию в пользу рабовладельцев. В статьях Маркса «Англо-американский конфликт», «Споры вокруг дела «Трента»», «Вашингтонский кабинет и западные державы» и других неопровержимо доказывались лживость и лицемерие аргументации, выдвигаемой английскими правящими кругами и их подголосками на европейском континенте в целях развязывания позорной войны в защиту рабовладельцев. Статьи об англо-американском конфликте, имевшие огромное значение для воспитания рабочего класса в духе интернационализма, учили пролетариат умению вырабатывать и отстаивать в международных конфликтах свою собственную революционную линию.

Рассматривая активное воздействие рабочего класса на внешнюю политику господствующих классов как одну из важнейших задач революционного пролетариата, как часть общей борьбы за освобождение трудящихся масс, Маркс и Энгельс высоко оценивали антиинтервенционистские выступления английского рабочего класса. В статьях «Мнение газет и мнение народа», «Рабочий митинг в Лондоне», «Антиинтервенционистские настроения» Маркс показывает, что рабочий класс Англии остался верным своему интернациональному долгу, несмотря на обстановку шовинистического угара, раздуваемого продажной пальмерстоновской прессой. Стойкость английского рабочего класса, как подчеркивал Маркс, не могли сломить



ПРЕДИСЛОВИЕ XVIII

и жесточайшие материальные лишения, вызванные прекращением подвоза хлопка в результате блокады южных штатов. Характеризуя интернационалистскую позицию английских рабочих, Маркс писал: «Английский рабочий класс снискал себе неувядаемую славу в истории, отразив посредством массовых, полных энтузиазма митингов неоднократные попытки господствующих классов организовать интервенцию в пользу американских рабовладельцев, и это несмотря на то, что продолжение Гражданской войны в Америке означает для миллиона английских рабочих самые тяжкие страдания и лишения» (см. настоящий том, стр. 597).

В статьях «Нужда рабочих в Англии», «Митинги гарибальдистов. - Нужда среди рабочих хлопчатобумажной промышленности» Маркс нарисовал картины потрясающей нищеты безработных ланкаширских ткачей, оказавшихся на улице вследствие закрытия многих предприятий хлопчатобумажной промышленности. Отмечая, что «хлопковый голод» был на руку английским фабрикантам, так как он способствовал распродаже накопившихся вследствие перепроизводства товаров, Маркс разоблачил лицемерные попытки господствующих классов объяснить бедственное положение английских трудящихся исключительно влиянием Гражданской войны в США и заклеймил жалкую систему буржуазной благотворительности, обрекающей рабочих и их семьи на голодную смерть. Маркс с негодованием писал о «необычной распре» между земельной и фабричной аристократией по поводу того, «кто из них больше высосал соков из рабочего класса и кто из них меньше всего обязан помочь нуждающимся рабочим» (см. настоящий том, стр. 563).

Маркс и Энгельс пристально следили за пробуждением политической активности английского рабочего класса, находившегося со времени упадка чартистского движения под сильным влиянием тред-юнионизма. Наряду с выступлениями рабочего класса против вмешательства в Гражданскую войну в США на стороне рабовладельцев, Маркс придавал большое значение народным демонстрациям в Англии в защиту национально-объединительного движения в Италии, против внешнеполитических авантюр Наполеона III («Митинг в защиту Гарибальди» и др.).

Проблемам международных отношений и колониальной политики европейских держав посвящена также группа статей об англо-франко-испанской интервенции в Мексике (статьи «Интервенция в Мексике», «Парламентские дебаты по поводу ответного адреса» и др.). В них Маркс вскрывает истинные цели



ПРЕДИСЛОВИЕ XIX

участников так называемой «мексиканской экспедиции», которые прикрывались всякого рода вымышленными фальшивыми предлогами, и разоблачает колониалистский характер этой экспедиции. Называя интервенцию в Мексике «одним из самых чудовищных предприятий, когда-либо занесенных в летописи международной истории» (см. настоящий том, стр. 375), Маркс подчеркивал, что действительной целью интервентов являлась помощь мексиканским реакционерам в борьбе против прогрессивного правительства Хуареса, уже признанного к тому времени всей страной. Маркс указывал, что непосредственным результатом мексиканской экспедиции, предпринимаемой под предлогом борьбы с анархией, может быть и неизбежно будет лишь ослабление конституционного правительства, укрепление при помощи французских и испанских штыков антинародной" партии клерикалов, воспламенение уже потухшей гражданской войны. В статьях, проникнутых чувством глубокой симпатии к мексиканскому пароду и его освободительной борьбе, Маркс сурово клеймил действия интервентов, вероломно начавших войну против миролюбивой страны. Статьи об интервенции в Мексике представляют яркое проявление непримиримой борьбы Маркса и Энгельса против колониализма и национального гнета, против эксплуатации и порабощения более развитыми в капиталистическом отношении европейскими странами экономически отсталых и зависимых стран.

Маркс указывал международному пролетариату и на другую опасность, связанную с англо-франко-испанской интервенцией. Вмешательство «европейского вооруженного ареопага» во внутренние дела американских государств Маркс рассматривал как «крайнее средство», к которому прибегли Пальмерстон и Бонапарт в своем стремлении спровоцировать вооруженный конфликт с Соединенными Штатами. В статьях «Мексиканская неразбериха», «Рост симпатий в Англии» и других Маркс изобличает стремление английских правящих кругов использовать события в Мексике как предлог, а территорию Мексики как плацдарм для вмешательства Англии и Франции в Гражданскую войну в США на стороне южных рабовладельческих штатов.

Разоблачая авантюристские замыслы Наполеона III в связи с его участием в мексиканской экспедиции, Маркс подчеркивает, что для Луи Бонапарта внешние авантюры являлись средством сохранения реакционного бонапартистского режима Второй империи и способом добиться определенных территориальных уступок в Европе, в частности в Швейцарии. Наряду с этим Маркс отмечал прямую заинтересованность



ПРЕДИСЛОВИЕ XX

финансовых кругов Второй империи в развязывании мексиканской авантюры Наполеона III, целью которой было создание французской колониальной империи («Международная афера Миреса»).

Особо подчеркивая реакционную роль Англии - инициатора вооруженной интервенции в Мексике, - Маркс срывает маску с английской буржуазной дипломатии с ее ханжеским лицемерием, жестокостью по отношению к слабым, пресмыкательством перед сильными и полным неуважением к международному праву. Основоположники марксизма отмечали во внешней политике английских правящих кругов в данный период несомненное усиление той контрреволюционной роли, которую буржуазно-аристократическая Англия издавна играла в европейских делах. Превращение Англии к середине XIX века в «мастерскую мира» и стремление к сохранению своей промышленной и колониальной монополии неизбежно делали господствующие классы Англии оплотом всех реакционных движений не только в Европе, но и во всем мире.

Разоблачая агрессивную внешнюю политику европейских держав - Англии, России, Франции, - направленную на подавление национально-освободительных движений и порабощение чужих народов, Маркс бичует колонизаторскую политику правительства Пальмерстона в Китае, Индии, Персии, Афганистане и в других странах. На основе цифр и фактов Маркс показывает, что захватническая война Англии и Франции в Китае в 1860 г., оккупация Францией Сирии в том же году, которые осуществлялись правителями этих стран за спиной своих народов, носили грабительский характер.

В томе публикуется ряд статей по военным вопросам. Значительная часть их посвящена обобщению опыта Гражданской войны в Америке. Развивая учение о войне, Энгельс показывает решающую роль народных масс, значение морального фактора в военных действиях.

Энгельс внимательно следил за развитием военной техники, считая, что Гражданская война в США создала в этом отношении целую эпоху. Он подчеркивал связь между военной техникой и развитием тактики, зависимость развития вооружения от изменений в способе производства.

Ряд работ Энгельса по военным вопросам, публикуемых в томе, служит существенным дополнением к его статьям, написанным для «Новой американской энциклопедии» в 1857- 1860 гг. и опубликованным в 14 томе настоящего издания. В статьях «История винтовки», «О нарезной пушке», «Французская легкая пехота» и других Энгельс с позиций исторического материа-



ПРЕДИСЛОВИЕ XXI

лизма рассматривает процесс совершенствования видов оружия и развития тактики в разных странах. Серия статей, опубликованных в английском журнале «The Volunteer Journal, for Lancashire and Cheshire», содержит глубокий анализ и критику организации и системы военной подготовки английских волонтерских частей. Вопросу о классовом составе волонтерских войск посвящена напечатанная в «New-York Daily Tribune» статья Энгельса «Английские волонтерские войска». Незаконченная рукопись Энгельса «Кинглек о сражении на Альме» развенчивает созданную английской буржуазной историографией легенду о непобедимости английских войск и об их мнимых подвигах во время Крымской войны. Работа Энгельса, основанная на использовании ряда русских источников, воздает должное героическому сопротивлению русских войск во время Крымской войны.

Военно-исторические работы Энгельса, публикуемые в настоящем томе, являются важным источником для изучения марксистского учения о войне, армии и военном искусстве.

Эти работы представляют собой существенный вклад в развитие марксистской военной науки и подлинно научной истории военного искусства.

* * *

В настоящий том включено 15 статей Маркса и Энгельса, не вошедших в первое издание Сочинений. Некоторые из них были опубликованы в русском переводе в различных советских изданиях. Статьи «Положение во Франции», «Настроения в Берлине», «Гарибальди в Сицилии. - Положение в Пруссии», «Британская торговля», «Маршал Бюжо о моральном факторе в бою», «Мосье Фульд», «Известия из Америки», «Статистические данные о железных дорогах», «Из Англии», «Броненосные и таранные суда и Гражданская война в Америке», «Протест Рассела против американской грубости. - Повышение цен на зерно. - К положению в Италии», а также вторая часть статьи Маркса «Приготовления к будущей войне Наполеона на Рейне» и документы, включенные в приложения, публикуются на русском языке впервые.

Большинство статей, помещенных в томе, было опубликовано без подписи. Однако авторство подавляющего большинства из них подтверждается перепиской между Марксом и Энгельсом, специальными пометками редакций некоторых газет, в которых публиковались их статьи, а также другими документами.



ПРЕДИСЛОВИЕ XXII

Выявленные в тексте «New-York Daily Tribune», «Die Presse» и других газет явные опечатки в именах собственных, географических названиях, цифровых данных, датах и т. д. исправлены на основании проверки по источникам, которыми пользовались Маркс и Энгельс.

Заглавия статей и корреспонденций Маркса и Энгельса даны в соответствии с их публикацией в газетах. В тех случаях, когда заглавие, отсутствующее в оригинале, дано Институтом марксизма-ленинизма, перед заглавием стоит звездочка.

Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС ЯНВАРЬ 1860 -СЕНТЯБРЬ 1864

К. МАРКС ПОЛОЖЕНИЕ ВО ФРАНЦИИ Париж, 17 января 1860 г.

Луи-Наполеон обращен в фритредерскую веру и собирается возвестить о наступлении новой эры мира. Едва ли он теперь упустит случай записаться в члены секты квакеров2, и 1860 год будет отмечен в анналах европейской истории, как первый год золотого века. Эти сенсационные новости, обошедшие всю лондонскую печать, обязаны своим происхождением письму Луи-Наполеона, опубликованному в «Moniteur»3 от 15 января 1860 г. и адресованному г-ну Фульду - государственному министру. Первым результатом опубликования этого письма было понижение курса государственных бумаг в Париже и повышение их курса в Лондоне.

Представляется прежде всего необходимым подробно исследовать corpus delicti*, то есть императорское письмо, которое должно послужить фундаментом для всего здания новой эры. Луи Бонапарт сообщает г-ну Фульду, что «настал момент, когда мы должны сосредоточить внимание на средствах дальнейшего развития различных отраслей национального богатства». Почти аналогичное заявление появилось в «Moniteur» в январе 1852 г., когда coup d'etat** открыл эру Credit Mobiller, Credit Foncier и прочих Credits ambulants4. Но это еще не все. Начиная с этой богатой событиями эпохи, каждый ежегодный финансовый отчет, издаваемый под покровительством французского самодержца, всеми силами подчеркивает, подкрепляя огромным количеством официальных цифр, тот факт, что Империя сдержала свои обещания и что при ее заботливом


* - состав преступления. Ред.

** - государственный переворот. Ред.


1


2
К. МАРКС

правлении все отрасли национального производства уже получили огромное развитие.

Таким образом, мы в затруднительном положении. Либо заявления, сделанные во время coup d'etat, были несвоевременными, а финансовые отчеты, выпущенные после coup d'etat, - фальшивыми, либо нынешнее заявление является простым обманом.

Во всяком случае, по собственному признанию нового императорского манифеста, бесспорно, что экономические выгоды, которые должно было получить французское общество от воскрешения бонапартизма, относятся не к прошедшему, а к будущему времени. Посмотрим же, с помощью каких новых изобретений должны быть осуществлены эти благословенные экономические преобразования.

Прежде всего, Луи Бонапарт сообщает г-ну Фульду, который, вероятно, был несколько удивлен глубоким открытием своего господина, что «наша внешняя торговля должна развиваться путем обмена продуктов» - поистине изумительный трюизм. Поскольку внешняя торговля состоит в обмене национальных продуктов на иностранные продукты, нельзя отрицать, что для развития французской внешней торговли необходимо расширять обмен французских продуктов. Основной результат, ожидаемый Луи-Наполеоном от задуманного им нового развития французской внешней торговли, - это «распространение благосостояния среди рабочего класса», положение которого, как молчаливо признает герой coup d'etat и как показывают современные французские писатели (смотри, например, произведения покойного г-на Колена5), заметно ухудшилось за последние десять лет. К сожалению, самого поверхностного наблюдателя поражает один немаловажный факт. С 1848 по 1860 г. французская внешняя торговля уже сделала огромный шаг вперед. Если в 1848 г. она достигала 875 млн. франков, то в 1859 г. она увеличилась более чем вдвое. Рост торговли более чем на 100% за короткий промежуток времени в десять лет - явление почти беспримерное. Причины, вызвавшие такой рост, могут быть обнаружены в Калифорнии, Австралии, Соединенных Штатах и в других странах, но уж, конечно, не в архивах Тюильри6. При этом оказывается, что, несмотря на колоссальный рост французской внешней торговли за последние десять лет - рост, причины которого следует видеть в коренных изменениях на рынках всего мира, далеко за пределами мелочного контроля французской полиции, - положение народных масс Франции не улучшилось. Следовательно, должны были действовать какие-то силы, достаточно мощные для того, чтобы ликвидиро-


3
ПОЛОЖЕНИЕ ВО ФРАНЦИИ

вать естественные результаты развития торговли. Если развитие французской внешней торговли может служить объяснением кажущейся легкости, с какой Второй империи позволялись ее дорогостоящие выходки, то изнеможение нации, несмотря на ее удвоенный экспорт, выдает секрет той цены, какой куплена эта легкость. Если Империя не смогла бы просуществовать без такого развития французской внешней торговли, то, в свою очередь, это развитие торговли не смогло при наличии Империи принести ожидаемых плодов.

Если австрийский император путем указа уничтожил дефицит в своем государстве, то почему бы Луи-Наполеону не осуществить посредством другого указа увеличение французской внешней торговли? Однако он предчувствует препятствия на своем пути.

«Мы должны прежде всего», - говорит он, - «улучшить наше сельское хозяйство и освободить нашу промышленность от всех внутренних помех, которые низводят ее на более низкую ступень».

О том, что крайне необходимо улучшить положение французского сельского хозяйства, постоянно твердят французские экономисты. Но как Луи-Наполеон намеревается это сделать? Прежде всего он обеспечит сельскому хозяйству ссуды под небольшой «процент». Во французском сельском хозяйстве занято, как известно, более двух третей французской нации. Введет ли Луи-Наполеон налоги для остающейся трети населения, чтобы предоставить большинству нации ссуды «под небольшой процент»? Эта мысль, действительно, слишком нелепа, чтобы на ней настаивать. С другой стороны, признанной целью его Credits Fonciers является направлять ссудный капитал в деревню. Единственным результатом, которого они сумели достигнуть, явилось не улучшение сельского хозяйства, а разорение мелких землевладельцев и ускорение концентрации земельных владений. В конце концов, мы снова имеем здесь дело со старой истасканной панацеей - с кредитными учреждениями. Никто не станет отрицать не только то, что Вторая империя знаменует собой эпоху в развитии французского кредита, но также то, что в этом отношении она зашла слишком далеко и вместе со своим собственным кредитом утратила способность поощрять кредит. Единственным новшеством здесь, по-видимому, является то, что полуофициальный кредитный аппарат разбух и износился до предела, и теперь Луи Бонапарт мечтает превратить само правительство непосредственно в ссудную контору. Так как каждая такая попытка непременно сопряжена с огромными опасностями, она так же неизбежно потерпит провал, как провалилась его затея


4
К. МАРКС

с зернохранилищами, предназначенная поднять цены на хлеб. Осушение, ирригация и расчистка почвы - все это очень хорошие мероприятия, каждое в своем духе, но единственно возможным результатом их является увеличение количества сельскохозяйственных продуктов. Они не могут поднять цены на эти продукты, да и не ставят перед собой такой цели. Но, если даже Луи Бонапарт каким-нибудь чудодейственным образом нашел бы средства, требуемые для такого улучшения сельского хозяйства в национальном масштабе, то как эти меры смогут устранить обесценение сельскохозяйственных продуктов, под гнетом которого французский крестьянин находится в течение последних пяти лет? Тогда Луи-Наполеон приступит к последовательному улучшению средств сообщения. Хладнокровие, с каким сделано это предложение, превосходит даже бонапартовскую наглость. Достаточно обратить внимание на развитие железных дорог во Франции с 1850 года. Годовой расход на эти «средства сообщения» составлял с 1845 по 1847 г. около 175 млн. фр., а с 1848 по 1851 г. около 125 млн. франков; с 1852 по 1854 г. - почти 250 млн. фр. (вдвое больше, чем расходы за 1848- 1851 гг.); с 1854 по 1856 г. - почти 550 млн. фр., с 1857 по 1859 г. - около 500 млн. франков. В 1857 г., когда разразился всеобщий торговый кризис, французское правительство было потрясено колоссальностью сумм, все еще необходимых для строящихся железных дорог, а также сумм, которые уже было разрешено затратить. Оно запретило железнодорожным компаниям привлекать новый капитал путем выпуска акций, облигаций и т. п. на сумму более 212500000 фр. в год, запретило образование новых компаний и установило определенные ограничения ежегодных работ. И после всего этого Луи Бонапарт рассуждает так, как если бы железные дороги, каналы и пр. только теперь должны были быть изобретены! Принудительное снижение сборов за проезд по каналам, на что он намекает, является операцией, которая, бесспорно, повлечет за собой нарушение государственных контрактов, отпугнув капиталы, вложенные в эти предприятия, причем эта мера отнюдь не направлена на привлечение новых капиталов в те же отрасли. Наконец, для того чтобы найти рынок для сельскохозяйственной продукции, предполагается стимулировать фабричную промышленность. Но, как мы уже установили, фабричная промышленность сделала колоссальные успехи при Второй империи, и при всем этом, несмотря на беспрецедентный рост экспорта, громадное развитие железных дорог и других средств сообщения и чрезмерное расширение кредитной системы, небывалое ранее во Франции, французское сельское хозяйство находится в состоя-


5
ПОЛОЖЕНИЕ ВО ФРАНЦИИ

нии упадка и французское крестьянство разоряется. Как же объяснить это странное явление?

Тот факт, что долгосрочные государственные займы ежегодно увеличиваются на 255 млн. фр., не говоря о налоге кровью для армии и флота, дает исчерпывающий ответ на этот вопрос. Сама Империя является огромным вампиром, бременем, которое растет быстрее, чем производительные силы французской нации.

Предписания Луи Бонапарта, относящиеся к французской промышленности, если отбросить все то, что является пустой болтовней или прожектерством, сводятся к отмене пошлин на шерсть и хлопок и последовательному сокращению пошлин на сахар и кофе. Все это очень хорошо, но требуется все легковерие английских фритредеров, чтобы назвать подобные меры свободой торговли. Каждый, кто знаком с политической экономией, очень хорошо знает, что отмена пошлин на сельскохозяйственное сырье составляет главный пункт доктрины меркантилистов XVIII века. Эти «внутренние помехи», которые тяготеют над французским производством, - ничто по сравнению с octrois*, которые дробят Францию на столько независимых областей, сколько имеется в ней городов, парализуют внутренний обмен и препятствуют созданию благосостояния, так как нарушают потребление страны. Однако эти octrois возросли при режиме Империи и в дальнейшем будут возрастать. Снижение пошлин на шерсть и хлопок предполагается компенсировать упразднением амортизационного фонда, и таким образом будет уничтожено последнее, хотя и чисто номинальное, препятствие росту государственного долга.

С другой стороны, леса должны быть вырублены, холмы срыты и болота осушены путем ассигнования на эти цели 160 млн. фр. (чему, как говорят, равен неизрасходованный остаток от последних военных займов) тремя годовыми взносами, что составит в среднем менее 54 млн. фр. в год. Но ведь строительство одной только набережной на Луаре, о котором так торжественно возвестил лет пять тому назад императорский Калиостро и о котором с тех пор уже больше не вспоминали, поглотило бы всю эту сумму менее чем в три месяца. Что же в таком случае остается от манифеста? «Наступление эры мира», как будто она не была давно провозглашена в Бордо. «L'Empire c'est la paix»7.


* - пошлинами на ввозимые в город предметы широкого потребления. Ред.

Написано К. Марксом 17 января 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5862, 7 февраля 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского На русском языке публикуется впервые


6

К. МАРКС

АНГЛИЙСКАЯ ПОЛИТИКА

Лондон, 27 января 1860 г.

Среди тем, затронутых в дебатах по поводу парламентского адреса, самыми интересными были третья война с Китаем, торговый договор с Францией и осложнения в Италии8. Надо иметь в виду, что китайский вопрос является не только вопросом международным, но и конституционным вопросом весьма серьезного значения. Вторая война с Китаем9, предпринятая по самовольному приказу лорда Пальмерстона, прежде всего повлекла за собой вотум недоверия его кабинету, а затем и связанный с этим роспуск палаты общин; новой палате, несмотря на то, что она была избрана в составе, благоприятном для Пальмерстона, ни разу не было предложено отменить постановление ее предшественницы. До сего времени вторая китайская война лорда Пальмерстона остается осужденной парламентским приговором. По это еще не все.

16 сентября 1859 г. в Англии было получено сообщение о поражении на Байхэ. Вместо того чтобы созвать парламент, лорд Пальмерстон обратился к Луи Бонапарту и вступил с этим самодержцем в переговоры о новой англо-французской экспедиции против Китая. По словам лорда Грея, «британские порты и арсеналы в течение трех месяцев оглашались шумом приготовлений; принимались меры к отправке в Китай артиллерии, боевых припасов и канонерских лодок, а также, в добавление к морским силам, и сухопутных войск численностью не менее 10000 человек».

Когда, таким образом, страна уже совсем оказалась втянутой в новую войну, с одной стороны, в результате договора с Францией, с другой - благодаря значительным издержкам, сделан-


7
АНГЛИЙСКАЯ ПОЛИТИКА

ным без всякого предварительного извещения парламента, последнему, по возобновлении его сессии, спокойно предлагают «поблагодарить ее величество за уведомление парламента обо всем случившемся и о происходивших приготовлениях к китайской экспедиции». Мог ли бы сам Луи-Наполеон разговаривать иным языком со своим собственным Corps Legislatif* или император Александр со своим сенатом?

При обсуждении адреса в палате общин в 1857 г. нынешний канцлер казначейства г-н Гладстон, говоря о войне с Персией, негодующе воскликнул: «Не опасаясь возражений, я скажу, что практика начинать войны без предварительного обращения к парламенту находится в полном противоречии с установившимся обычаем нашей страны; она представляет опасность для конституции и категорически требует вмешательства палаты общин, чтобы сделать совершенно невозможным повторение столь опасного прецедента».

Лорд Пальмерстон не ограничился повторением «столь опасного для конституции» прецедента; он не только повторил его на этот раз при содействии ханжи г-на Гладстона, но, как бы желая познать меру безответственности правительства, он, используя права парламента против короны, прерогативы короны против парламента и привилегии обоих против народа, имел дерзость повторить этот опасный прецедент в той же самой сфере деятельности. После того как одна его китайская война была осуждена парламентом, он предпринимает новую китайскую войну вопреки парламенту. И тем не менее в обеих палатах лишь один человек нашел в себе достаточно мужества, чтобы восстать против этой правительственной узурпации; и, что любопытно отметить, этот единственный человек принадлежит не к демократической, а к аристократической части законодательного собрания. Человек этот - лорд Грей.

Он внес поправку к ответному адресу на тронную речь королевы в том смысле, что не следовало начинать экспедицию, прежде чем было запрошено мнение обеих палат парламента.

Прием, который встретила поправка лорда Грея как со стороны представителя правящей партии, так и со стороны лидера оппозиции ее величества, является весьма характерным симптомом быстро приближающегося политического кризиса представительных учреждений Англии. Лорд Грей признал, что формально корона обладает прерогативой начинать войны, но, поскольку министрам запрещено расходовать хотя бы один фартинг на какое-либо предприятие без предварительной санкции


* - Законодательным корпусом. Ред.


8
К. МАРКС

парламента, закон и практика конституции требуют, чтобы ответственные представители короны не предпринимали экспедиции военного характера, не уведомив предварительно парламент и не предложив последнему принять меры для покрытия расходов, которые могли быть таким образом вызваны. Следовательно, если бы этот совет нации признал нужным, он мог бы в самом начале помешать всякой несправедливой или неразумной с политической точки зрения войне, задуманной министрами. Его светлость привел затем несколько примеров с целью показать, как строго соблюдались эти правила в прежнее время. Когда в 1790 г. несколько британских судов были захвачены испанцами на северо-западном побережье Америки, Питт представил обеим палатам королевское послание, призывающее их вотировать кредиты для покрытия возможных расходов. В другой раз, в декабре 1826 г., когда дочь дон Педру* обратилась к Англии с просьбой о помощи против Фердинанда VII Испанского, который собирался вторгнуться в Португалию для поддержки дон Мигела, Каннннг представил подобное послание, уведомлявшее парламент о существе дела и о величине вероятных расходов. В заключение лорд Грей открыто указал, что правительство осмелилось обложить страну налогами без согласия парламента на том основании, что понесенные уже крупные расходы необходимо было покрывать тем или иным путем; однако их нельзя было покрыть, не затрагивая денежных ассигнований, предназначенных на совершенно иные нужды.

Какого же рода ответа добился лорд Грей от кабинета? Герцог Ньюкасл, в свое время одним из первых оспаривавший законность второй китайской войны Пальмерстона, ответил, во-первых, что «в последние годы создалась весьма полезная практика вовсе воздерживаться от каких-либо поправок к адресу, кроме тех случаев, когда дело шло о достижении каких-либо важных партийных целей». Следовательно, поскольку лорд Грей не руководствуется какими-либо фракционными мотивами и не претендует на то, чтобы прогнать министров и самому занять их место, чего же - никак не может понять герцог Ньюкасл - хочет он добиться, нарушая эту «весьма полезную практику последних лет»? Не чудачество ли с его стороны воображать, что палата станет ломать копья во имя чего-либо иного, кроме важных партийных целей? Во-вторых, разве не известно, что конституционная практика, столь тщательно соблюдавшаяся Питтом и Каннингом, многократно нарушалась лордом Пальмерстоном? Разве этот благородный виконт не вел по своему


* - Мария II да Глориа. Ред.


9
АНГЛИЙСКАЯ ПОЛИТИКА

произволу войну в Португалии в 1831 г., в Греции - в 1850 г. и - мог бы еще прибавить герцог Ньюкасл - войны в Персии, Афганистане10 и многих других странах? Почему же, если парламент позволял лорду Пальмерстону в течение 30 лет узурпировать право объявления войны, заключения мира и введения налогов, почему, в таком случае, он должен вдруг порвать со своей давнишней раболепной традицией? Конституционный закон, быть может, и на стороне лорда Грея, зато право давности несомненно на стороне лорда Пальмерстона. Почему именно теперь надо призывать благородного виконта к ответу, если раньше его никогда не карали за подобные «полезные» новшества? Действительно, герцог Ньюкасл проявил, пожалуй, даже мягкость, воздержавшись от обвинения лорда Грея в мятеже sa его попытку уничтожить освященную давностью привилегию лорда Пальмерстона распоряжаться по своему усмотрению, как своей собственностью, военными силами и финансами Англии.

Столь же оригинален был способ, каким герцог Ньюкасл пытался обосновать законность экспедиции на Байхэ. Существует англо-китайский договор 1843 г., в силу которого Англия пользуется всеми правами, предоставленными Небесной империей наиболее благоприятствуемым нациям11. В свою очередь, Россия в недавнем договоре с Китаем выговорила себе право плавания вверх по Байхэ12. Следовательно, в силу договора 1843 г. Англия тоже имела право входа в эту реку. На этом, сказал герцог, он может настаивать, «не прибегая к какой-либо подробной специальной аргументации». Но в самом деле, мог ли бы он это сделать! С одной стороны, тут есть некое досадное обстоятельство: русский договор был лишь ратифицирован и, следовательно, вступил в силу лишь после катастрофы на Байхэ. Но это только небольшая hysteron proteron*. C другой стороны, общеизвестно, что в условиях войны прекращается действие всех существующих договоров. Если в момент экспедиции на Байхэ англичане находились в состоянии войны с китайцами, то они, разумеется, не могли апеллировать ни к договору 1843 г., ни вообще к какому-либо другому договору. Если они не находились в состоянии войны, то, значит, кабинет Пальмерстона взял на себя инициативу начать новую войну без санкции парламента? Чтобы избежать второй части дилеммы, бедняга Ньюкасл утверждает, что со времени бомбардировки Кантона13 в течение последних двух лет «Англия никогда не была в мире с Китаем». Следовательно, правительство лишь


* - ошибка, состоящая в принятии последующего и позднейшего (hysteron) за первичное и предшествующее (proteron); извращение действительной последовательности. Ред.


10
К. МАРКС

продолжало военные действия, но не возобновляло их, и таким образом Ньюкасл, не прибегая к специальной аргументации, мог апеллировать к договорам, имеющим силу только в мирное время. А чтобы еще больше усилить эффект этой странной диалектики, лорд Пальмерстон, глава кабинета, одновременно утверждает в палате общин, что Англия в течение всех этих лет «никогда не вела войны с Китаем». Она не ведет ее и теперь. Правда, была бомбардировка Кантона, была катастрофа на Байхэ и англо-французская экспедиция, но войны не было, поскольку она не была объявлена и поскольку до сих пор китайский император* разрешал продолжать переговоры в Шанхае в их обычном порядке. Именно тот факт, что в отношении китайцев Пальмерстон нарушил все узаконенные международные нормы ведения войны, он приводит для оправдания аналогичного несоблюдения им конституционных норм в отношении английского парламента, в то время как его представитель в палате лордов граф Гранвилл, «касаясь вопроса о Китае», пренебрежительно заявляет, что «обращение правительства к мнению парламента» есть «вопрос чисто формальный». Итак, обращение правительства к мнению парламента есть вопрос чисто формальный! В таком случае, чем же еще отличается английский парламент от французского Corps Legislatif? Во Франции, по крайней мере, на место нации осмеливается поставить себя человек, слывущий наследником национального героя, человек, который, к тому же, открыто берет на себя весь риск подобной узурпации. В Англии же какой-то второразрядный деятель, какой-то одряхлевший карьерист, какое-то безликое ничтожество из состава так называемого кабинета, полагаясь на слабость парламентской мысли и на сбивающую с толку болтовню анонимной прессы, не делая шума, без всякого риска для себя, спокойно пробирается к неограниченной власти. Сравните, с одной стороны, движение, поднятое каким-нибудь Суллой14, и, с другой стороны, мошеннические «деловые» маневры какого-нибудь управляющего акционерным банком, секретаря благотворительного общества или приходского клерка, и вы поймете разницу между императорской узурпацией во Франции и правительственной узурпацией в Англии! Лорд Дерби, вполне понимая, что обе фракции в равной степени заинтересованы в сохранении бессильного и безответственного правительства, разумеется, не может «согласиться с благородным графом (Греем) в его суровой характеристике промахов правительства». Он мог бы частично согласиться с жалобой лорда


* - Сянь-фын. Ред.


11
АНГЛИЙСКАЯ ПОЛИТИКА

Грея, что «правительство должно было созвать парламент, чтобы выяснить его мнение по китайскому вопросу», но он, «конечно, не поддержал бы Грея, если бы последний потребовал, чтобы его поправка была поставлена на голосование».

В итоге поправка не была поставлена на голосование, и все прения о китайской войне в обеих палатах вылились в поток забавных поздравлений обеих фракций в адрес адмирала Хоупа по случаю того, что тот так блестяще похоронил в иле английских солдат.

Написано К. Марксом 27 января 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5868, 14 февраля 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


12

К. МАРКС

НОВЫЙ ДОГОВОР

МЕЖДУ ФРАНЦИЕЙ И АНГЛИЕЙ

Лондон, 28 января 1860 г.

Торговый договор с Францией будет передан на рассмотрение палаты общин не ранее 6 февраля. Однако зная то, что выяснилось во время дебатов по поводу адреса, на что намекают французские газеты и о чем распространяются слухи в Лондоне и Париже, можно уже теперь, несмотря на торжественные предостережения г-на Гладстона, отважиться дать некоторую общую оценку этого «милого приемыша»15. В понедельник, 23 января, договор был надлежащим образом подписан в Париже; французскими крестными отцами его были министр торговли Руэ и Барош, ad interim* министра иностранных дел, а со стороны Англии эти функции исполняли лорд Каули и г-н Кобден. То, что г-н Мишель Шевалье, бывший сенсимонист, приложил руку к этому делу и что вся Франция выражает сожаление по поводу того, что Луи-Наполеон не обнаружил достаточного такта и не дал возможности этой выдающейся личности (т. е. г-ну Шевалье) поставить свою подпись под договором рядом с подписью его «английского confrere**»,- это является новостью, которую сама же «выдающаяся личность» соблаговолила сообщить в Лондон и опубликовать в различных фритредерских органах. Но газеты не знают того, что главным действующим лицом со стороны французов был pere*** Анфантен, бывший первосвященник сен-симонизма. Не удивительно ли, в самом деле, что все эти сен-симонисты, начиная


* - временно исполняющий обязанности. Ред.

** - собрата. Ред.

*** - отец. Ред.


13
НОВЫЙ ДОГОВОР МЕЖДУ ФРАНЦИЕЙ И АНГЛИЕЙ

от pere Анфантена и кончая Исааком Перейрой и Мишелем Шевалье, были превращены в главные экономические столпы Второй империи? Но вернемся к «английскому confrere» г-на Шевалье, бывшему ланкаширскому фабриканту, который, конечно, был немало польщен тем, что ему оказали такую честь и позволили поставить собственноручную подпись под международным договором. Если принять во внимание то обстоятельство, что договоры, основанные на принципе взаимности, и торговые договоры вообще, за исключением договоров с варварами, всегда громко порицались английскими фритредерами во главе с г-ном Кобденом, как наихудшая и наиболее вероломная форма протекционизма, если далее принять во внимание, что настоящий договор, даже с точки зрения взаимности, кажется довольно нелепым соглашением, если мы, наконец, надлежащим образом взвесим те политические цели и задачи, которые этот договор предназначен прикрывать, - то публика будет, пожалуй, склонна пожалеть г-на Ричарда Кобдена как невинную жертву одной из пальмерстоновских махинаций. Но имеется и другая сторона медали. Как всем известно, г-н Кобден в вознаграждение за его удачную кампанию против хлебных законов16 получил некогда от благодарных фабрикантов около 60000 фунтов стерлингов. Капитал этот г-н Кобден поместил в американские акции и в результате кризиса 1857 г. потерял почти все. Надежды, которые он еще питал, отправляясь в свое путешествие в Соединенные Штаты, оказались обманчивыми. Г-н Кобден вернулся в Англию разорившимся человеком. Для устройства национальной подписки необходим был какой-то национальный предлог, какое-то дело, которое можно было раздуть, дабы еще раз изобразить г-на Кобдена ангелом-хранителем Соединенного королевства, «обеспечивающим изобилие и покой миллионам скромных семейств».

Этой-то цели и послужил англо-французский договор, и, как вы узнаете из провинциальных газет, новая подписка на сумму в 40000 ф. ст., которая должна компенсировать великого апостола свободной торговли за его убытки в Америке, уже проходит, встречая большое «сочувствие». Нет никакого сомнения в том, что если бы, например, Дизраэли внес в палату общин такой договор, то г-н Кобден во главе фритредеров предложил бы выразить недоверие кабинету, пытающемуся вернуть законодательство к самым темным заблуждениям непросвещенного прошлого.

Из прилагаемой таблицы можно составить себе представление о количестве покровительственных пошлин, взимавшихся в 1858 г. Англией с французских товаров:


14
К. МАРКС

Товары Пошлины ф. ст.

Корзины ................................................................ 2 061

Масло .................................................................... 7 159

Фарфор и фарфоровые изделия .......................... 1 671

Часы стенные ....................................................... 3 928

Кофе ...................................................................... 4 311

Яйца .................................................................... 19 934

Вышивки ............................................................... 5 572

Искусственные цветы ........................................ 20 412

Фрукты .................................................................. 7 347

Кружева ................................................................ 1 858

Сапоги, башмаки и другие изделия из кожи .................................................................. 8 883

Перчатки ............................................................. 48 839

Музыкальные инструменты ................................ 4 659

Масла технические .............................................. 2 369

Бумажные обои .................................................... 6 713

Плетеная солома для шляп и пр. ...................... 11 622

Шелковые ткани .............................................. 215 455

Коньяк и другие спиртные напитки ............... 824 960

Сахар ................................................................. 275 702

Чай ....................................................................... 14 358

Табак ................................................................... 52 696

Часы ручные ....................................................... 14 940

Вино .................................................................. 164 855

Большинство взимаемых таким образом пошлин представляло собой покровительственные пошлины, как, например, пошлины на корзины, стенные часы, кружева, обувь, перчатки, шелковые ткани и т. д. Другие пошлины, как, например, пошлины на водку и т. д., были выше, чем английские акцизные сборы с британских спиртных напитков, и постольку также носили покровительственный характер. Даже обычные фискальные пошлины, как, например, пошлину на вино, последовательный фритредер мог бы считать покровительственными пошлинами, так как почти невозможно взимать налоги с иностранного товара, не оказывая в то же время покровительства подобному, если не тождественному, товару внутреннего рынка.

Так, например, фискальная пошлина на иностранное вино может рассматриваться как покровительственная пошлина в отношении местного пива и т. д. В силу только что заключенного договора все английские пошлины на французские изделия будут немедленно отменены, а пошлины на водку, вино и другие


15
НОВЫЙ ДОГОВОР МЕЖДУ ФРАНЦИЕЙ И АНГЛИЕЙ

товары будут уравнены с английскими акцизными сборами или с теми таможенными пошлинами, которые ныне взимаются с подобных же продуктов (например, с вин), ввозимых из британских колоний. С другой стороны, французские изменения тарифа будут окончательно проведены не раньше октября 1861 г., как видно из следующего сообщения, взятого из французской правительственной газеты: 1 июля 1860 г. - отменяются импортные пошлины на хлопок и шерсть.

1 июля 1860 г. - к английскому углю и коксу применяется бельгийский тариф.

1 октября 1860 г. - вместо существующих пошлин на железо вводится пошлина в 7 франков со 100 килограмм.

31 декабря 1860 г. - понижаются пошлины на ввозимые машины.

1 июня 1861 г. - отменяется запрет на ввоз пеньковых ниток и ткани из пеньки, устанавливаются пошлины, не превышающие 30%.

1 октября 1861 г. - отменяются все остальные запреты на ввоз, вводятся покровительственные пошлины ad valorem* на пятилетний срок и не превышающие 25% после этого срока.

Если не считать снижения пошлины на английский уголь до тех размеров, в каких она ныне взимается с бельгийского угля, то все сделанные Францией кажущиеся уступки носят, по-видимому, весьма двусмысленный характер. Так, например, цена тонны чугуна № 1 (уэльского) составляет в настоящее время 3 ф. 10 шилл., французская же пошлина на него составит приблизительно еще 3 фунта. Лондонский «Economist»17 признает, что 30- процентная пошлина ad valorem на предметы, ввоз которых был до сих пор запрещен, будет носить в сущности покровительственный характер. Поскольку снижение пошлин на английские товары - действительное или кажущееся - откладывается на будущее, постольку английское правительство играет в сущности роль страхового общества, гарантирующего сохранение власти за Луи-Наполеонон в течение данного срока.


* - в соответствии с ценой. Ред.


16
К. МАРКС

Настоящая же тайна этого торгового договора заключается именно в том, что «это вовсе не торговый договор», а просто обман, который должен сбить с толку коммерческий ум Джона Буля и прикрыть секретный политический план; тайна эта была мастерски разоблачена г-ном Дизраэли во время дебатов по поводу адреса. Сущность его разоблачения сводилась к следующему: «Несколько лет тому назад французский император сделал заявление, похожее на то письмо, которое недавно было им послано государственному министру; в этом заявлении он предложил полностью упразднить запретительную систему и принять меры, вроде тех, какие упоминаются в его недавнем манифесте. В 1856 г. законопроект в этом духе и был внесен в Corps Legislatif*, однако до того, как он был принят, он был предложен на рассмотрение 86 провинциальных советов Франции, которые, за исключением 6, все высказались за предложенный законопроект, с той оговоркой, что до введения в действие новой системы должно пройти некоторое время. В результате император согласился с этим предложением, и его решение об осуществлении этой системы было изложено в нескольких публичных документах. Датой вступления в силу этого закона был назначен июль 1861 года. Поэтому все то, что Франция обязуется ввести в действие в июле 1861 г. на основании заключенного договора, было уже предусмотрено во Франции законодательным путем».


* - Законодательный корпус. Ред.

Написано К. Марксом 28 января 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5868, 14 февраля 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


17

Ф. ЭНГЕЛЬС

ВОЕННАЯ РЕФОРМА В ГЕРМАНИИ

Итальянская война 1859 г., еще в большей степени, чем Крымская война18, установила тот факт, что французская военная организация - лучшая во всей Европе. Из всех европейских армий, исключая французскую, австрийская армия стояла, без сомнения, выше всех; тем не менее в непродолжительную кампанию 1859 г. армия в целом не смогла выиграть ни одного сражения, хотя ее солдаты покрыли себя славой. Даже принимая во внимание бездарность генералитета, отсутствие единства в командовании и некомпетентное вмешательство императора, все же единодушным впечатлением австрийских полковых офицеров, а также солдат было то, что отсутствие побед у этой армии отчасти объяснялось организацией, менее приспособленной к нуждам современной войны, чем организация их противников. А если австрийская армия, всего несколько лет тому назад полностью реорганизованная, оказалась неудовлетворительной, то чего же можно было ожидать от других армий, организация которых относилась к еще более отдаленным временам?

В том, что французы превосходили всех в этом отношении, нет ничего удивительного.

Любая нация, обладающая некоторыми военными способностями и ведущая в течение двадцати пяти лет малую войну в таком колоссальном масштабе, как война в Алжире19, не может не развить благодаря этому боевые качества своих войск в высокой степени. В то время как Англия и Россия вели свои войны в Индии и на Кавказе главным образом при помощи специально предназначенных для этой цели войск, большая часть французской армии прошла алжирскую


18
Ф. ЭНГЕЛЬС

школу. Франция действительно извлекла наибольшую пользу из этой школы, которая стоила многих человеческих жизней и денег, но была чрезвычайно эффективна и плодотворна с точки зрения приобретения ценного боевого опыта. Последовавшая затем Крымская война, другая школа более крупного масштаба, вселила в солдата большую уверенность, показав ему, что опыт, приобретенный им в походах против кочевых племен и иррегулярных отрядов, одинаково полезен и применим в борьбе с регулярными войсками.

Что при таких возможностях нация, наделенная исключительными военными способностями, должна была довести свою боевую организацию до степени совершенства, превосходящей все достижения ее соседей, - этот факт, бесспорно доказанный при Мадженте и Сольферино20, все же вызвал удивление, особенно в Германии. Военные педанты этой страны были так уверены в своем мнимом превосходстве над ветреными, непостоянными, недисциплинированными и безнравственными французами, что этот удар буквально ошеломил их. С другой стороны, более молодые и более образованные круги австрийской и прочих немецких армий, всегда возражавшие против педантизма, сразу подняли голос. Австрийские офицеры, только что побывавшие под Маджентой, первыми стали говорить, - и это совершенно верно, - что французы не носят на себе ранцев во время боя, что у них нет ни галстуков, ни стоячих воротников, ни тесных мундиров или брюк; они одеты в широкие шаровары и просторный мундир с отложным воротником, шея и грудь у них совершенно свободны, головы их покрыты легкими кепи, а патроны они носят в карманах брюк. Куда австрийские солдаты приходят усталые и запыхавшиеся, туда французы являются свежие, с песнями, готовые к любому физическому напряжению. Об этом сообщали австрийские офицеры в своих письмах с поля битвы, а прусские, баварские и прочие офицеры вскоре стали повторять то же самое. Страшный факт был налицо. Солдаты действительно осмеливались противостоять врагу, не неся с собой обременительной массы предметов, которые почти все служат для парадности и внешнего фона войны и которые вместе взятые являются для солдата чем-то вроде смирительной рубашки; и, несмотря на отсутствие этой смирительной рубашки, они вышли победителями из всех сражений. Этот факт был настолько серьезным, что даже немецкие правительства не могли закрыть на него глаза.

Таким образом, военная реформа сделалась в Германии лозунгом дня, к великому ужасу всех приверженцев старых


19
ВОЕННАЯ РЕФОРМА В ГЕРМАНИИ

традиций. Самые революционные теории, касающиеся военного дела, не только безнаказанно предлагались на обсуждение, но даже принимались во внимание правительствами» Первым вопросом было, конечно, солдатское обмундирование, которое составляло самое резкое различие между обеими армиями на поле сражения. Длительность обсуждения этого вопроса вполне соответствовала разнообразию вкусов. По вопросу о военной форме была проявлена масса изобретательности. Фуражки, каски, кивера, шапки, мундиры, куртки, шинели, воротники, обшлага, брюки, гетры и сапоги, - обо всем этом спорили с такой горячностью и красноречием, как будто только от этих вещей зависела судьба сражения при Сольферино.

Наибольшей экстравагантностью своего военного обмундирования отличались австрийцы.

Начав с почти точной копии французского образца (за исключением цвета), они прошли через все промежуточные стадии вплоть до куртки и мягкой широкополой шляпы. Представьте себе чопорного, консервативного, степенного императорско-королевского австрийского солдата в кокетливом одеянии французского стрелка или, еще того хуже, в куртке и фетровой шляпе революционного германского волонтера 1848 года. Нельзя было придумать лучшей сатиры на австрийскую военную систему, чем тот факт, что каждая из этих крайностей серьезно подвергалась обсуждению. Как это обычно бывает, спор скорее выдохся, чем привел к какому-нибудь решению; приверженцы старых военных традиций вернули себе часть потерянных позиций и, по крайней мере в Австрии, перемены в обмундировании будут в целом очень незначительны, да и в других немецких армиях едва ли можно ожидать каких-либо изменений, за исключением того, что прусской каске, этому любимому изобретению романтического Фридриха-Вильгельма IV, по-видимому, суждено сойти в могилу еще раньше своего изобретателя.

Следующим встал на очередь великий вопрос о ранце. То, что французы вступали в сражение без ранцев, было такой неосторожностью, которую можно было оправдать только их удачей и жарким временем года. Но если бы это вошло у них в обычай, первая же неудача в холодную или дождливую погоду жестоко наказала бы их за это. В самом деле, если бы это стало общепринятым обычаем, то в результате в каждом сражении побежденная армия теряла бы не только артиллерию, знамена и припасы, но и весь личный багаж каждого пехотинца. В результате несколько дождливых дней, проведенных на бивуаке, совершенно расстроили бы ряды пехоты, ибо каждый солдат оказался бы одетым только в то, что было на нем. Впрочем,


20
Ф. ЭНГЕЛЬС

сущность вопроса заключается, по-видимому, в том, каким образом можно было бы сократить до минимума личный багаж каждого солдата; этот важный вопрос мог бы быть легко и удовлетворительно разрешен, если бы составляющие багаж предметы рассматривались исключительно с точки зрения их пригодности в походе; но в Германии дискуссия не разрешила этого вопроса.

Кроме вопроса об обмундировании и вопроса о ранце, подробному обсуждению подвергается также организация различных подразделений армии. Сколько человек должно составлять роту, сколько рот - батальон, сколько батальонов - полк, сколько полков - бригаду, сколько бригад - дивизию и так далее? Вот еще одна тема, по поводу которой можно с самым серьезным и важным видом наговорить кучу вздора. Во всякой армии система элементарной тактики ограничивает известными пределами численный состав и количество рот и батальонов; минимум и максимум численного состава бригад и дивизий определяются составом, принятым в соседних армиях, чтобы в случае столкновения разница между более крупными тактическими соединениями не была слишком велика. Искать решения таких вопросов, не исходя из реальных условий, определяемых данными фактами, а пытаясь установить основные принципы, - означает вздор, достойный, может быть, немецких философов, но не людей практики. Увеличение числа австрийских линейных пехотных полков с 63 до 80, при уменьшении числа батальонов, не в большей мере обеспечит им «удачу на будущее», чем введение более широких брюк и отложных воротников.

Но в то время как военные моды и глубокомысленные рассуждения о нормальной численности и составе бригады поглощают все внимание, крупные недостатки и язвы немецкой военной системы остаются без внимания. В самом деле, что мы должны подумать об офицерах, которые яростно спорят о покрое пары брюк или воротника, по спокойно мирятся с тем, что в армии Германского союза21 имеется около двадцати различных калибров полевой артиллерии и почти неисчислимое разнообразие калибров ручного огнестрельного оружия? Введение нарезного ружья, представлявшее такой прекрасный случай для унификации калибров по всей Германии, не только было выполнено недопустимо небрежно, но и ухудшило дело.

Стоит несколько остановиться на этой путанице калибров. Австрия, Бавария, Вюртемберг, Баден и Гессен-Дармштадт имеют один калибр - 0,53 дюйма. С тем практическим здравым смыслом, который южные немцы проявляли во многих случаях, они


21
ВОЕННАЯ РЕФОРМА В ГЕРМАНИИ

провели эту в высшей степени важную реформу, устанавливающую одинаковый калибр для пяти корпусов армии Германского союза. Пруссия имеет два калибра: один калибр так называемого Zundnadelgewehr, или игольчатого ружья*, около 0,60 дюйма, и другой - старого гладкоствольного ружья, недавно нарезанного по принципу Минье, приблизительно 0,68 дюйма. Последний, впрочем, должен быть в самом скором времени заменен первым. Девятый армейский корпус имеет три различных калибра для винтовки и два или три различных калибра для гладкоствольных ружей; десятый корпус имеет по крайней мере десять калибров, а в резервной дивизии почти столько же калибров, сколько батальонов. Вообразите теперь эту разношерстную армию во время активных боевых действий. Можно ли предположить, что боеприпасы, соответствующие каждому контингенту, могут всегда в случае нужды находиться поблизости, а если это невозможно, то как можно мириться с беспомощностью и бесполезностью контингента? За исключением Австрии, южногерманских государств и Пруссии, ни один контингент уже из-за одного этого обстоятельства не может принести никакой реальной пользы в затяжном сражении. То же самое относится и к артиллерии. Вместо того чтобы остановиться сразу на одном общем калибре, который соответствовал бы хотя бы старой шестифунтовой пушке и, таким образом, сделался бы со временем общим калибром для нарезных полевых орудий, пруссаки, австрийцы и баварцы отливают в настоящее время нарезные пушки совершенно независимо друг от друга, что повлечет за собой только увеличение уже существующего разнообразия калибров. Армия, в которой имеются столь существенные недостатки, могла бы заняться чем-либо более важным, чем спорами о воротниках и штанах и о нормальной численности бригад и батальонов.

В Германии не может быть никакого прогресса в военном деле до тех пор, пока в высших сферах не хотят расстаться с мыслью, будто армии созданы для парадов, а не для боя. Педантизм такого рода, побежденный на некоторое время Аустерлицем, Ваграмом и Йеной22 и народным энтузиазмом 1813- 1815 гг., вскоре вновь поднял голову; он безраздельно господствовал до 1848 г. и, по-видимому, достиг, по крайней мере в Пруссии, своего кульминационного пункта в течение последних десяти лет. Если бы Пруссия была вовлечена в Итальянскую войну, Пелисье почти наверняка устроил бы ее армии


* См. настоящий том, стр. 223-225. Ред.


22
Ф. ЭНГЕЛЬС

новую Йену, и только крепости на Рейне могли бы спасти ее. Таково состояние, до которого довели армию, по качеству своих солдат не уступающую ни одной другой армии в мире. В случае будущего конфликта между французами и немцами мы можем с полным основанием ожидать воспроизведения характерных черт Мадженты и Сольферино.

Написано Ф. Энгельсом в конце января - начале февраля 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5873, 20 февраля 1860 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского


23

К. МАРКС

АНГЛИЙСКИЙ БЮДЖЕТ

Лондон, 11 февраля 1860 г.

Вчерашнее вечернее заседание явилось великим событием в парламентской жизни.

Г-н Гладстон в большой речи одновременно разгласил тайны своего бюджета и тайны торгового договора, старательно связывая оба документа друг с другом и подкрепляя слабость одного смелостью другого. Что касается договора, о подробностях которого теперь оповещен весь мир, то вы увидите, что его краткая характеристика, данная мною несколько недель тому назад*, совершенно правильна; в сущности, мне нечего прибавить к тому общему критическому анализу, который я тогда ему дал. Поэтому я буду здесь рассматривать бюджет г-на Гладстона лишь как операцию с английскими финансами. Такой подход к вопросу тем более необходим, что предстоящие парламентские дебаты несомненно раскроют перед нами, между прочим, те дипломатические соображения, которые скрываются за фактами и цифрами г-на Гладстона.

Какой бы непоследовательностью ни отличались детали бюджета, какие бы политические возражения ни выдвигались против благоразумия такой меры, когда дефициту, составляющему более 14% всего дохода, и огромному росту расходов противопоставляют полную отмену многих существующих пошлин, часть которых едва ли обременяла народные массы, - все же простая справедливость заставляет меня сказать, что бюджет г-на Гладстона является замечательным и смелым финансовым маневром. Если встать на точку зрения британской доктрины свободной торговли и оставить в стороне некоторые


* См. настоящий том, стр. 12-16. Ред.


24
К. МАРКС

очевидные нелепости, обусловленные договором с Францией, а также связанные с нежностью, которую каждый британский канцлер казначейства всегда проявляет по отношению к земельной ренте 50000 крупнейших лендлордов, - бюджет придется признать прекрасным.

Положение г-на Гладстона осложнялось трудностями, созданными им же самим. Ведь именно он в 1853 г. в своем так называемом образцовом бюджете, рассчитанном на семилетний период, обязался окончательно отменить подоходный налог в 1860/1861 году. Далее, в дополнительном бюджете, вызванном войной с Россией, Гладстон же обещал отменить в недалеком будущем военную пошлину на чай и сахар. И вот теперь, когда наступил срок платежа по его векселям, он же предлагает план, согласно которому последняя пошлина сохраняется, а подоходный налог повышается с 9 до 10 пенсов с фунта, то есть на 111/9 %. Но, как вы помните, в своих критических замечаниях по поводу гладстоновского бюджета на 1853 г. я старался показать, что если фритредерское финансовое законодательство вообще что-нибудь означает, то оно означает прежде всего замену косвенного налогообложения прямым налогообложением23. Я указывал тогда, что обещание г-на Гладстона продолжать отмену таможенных пошлин и акцизных сборов несовместимо с одновременным его обещанием окончательно вычеркнуть рубрику подоходного налога из списка сборщика налогов. Несмотря на то, что ставки подоходного налога не охватывают всех доходов, что они несправедливы и даже просто нелепы, подоходный налог является лучшей частью английского финансового законодательства. Тот факт, что г-н Гладстон, вместо существенного обложения налогом земельной собственности, сохраняет военные налоги на такие предметы первой необходимости, как чай и сахар, является проявлением трусости, объясняемой в гораздо большей степени аристократической структурой парламента, чем известной ограниченностью его кругозора. Если бы он осмелился наложить руку на земельную ренту, то кабинет, перспективы которого довольно шатки, немедленно был бы сменен. Есть старая поговорка: у голодного брюха нет уха, но не менее верно и то, что у земельной ренты нет совести.

Прежде чем вкратце охарактеризовать намеченные г-ном Гладстоном изменения, я должен сначала обратить внимание читателя на некоторые случайные замечания, оброненные им в своей речи. Во-первых, канцлер казначейства признал, что распространенное представление об английской финансовой системе как о воплощении фритредерства просто вульгарно. Во-вторых, он признал, что Англия не ведет сколько-нибудь


25
АНГЛИЙСКИЙ БЮДЖЕТ

значительной торговли с Францией, между тем как Франция, наоборот, ведет с Англией весьма обширную и все растущую торговлю. В-третьих, он вынужден был признать, что пальмерстоновская политика, устраивающая за спиной парламента «дружественные экспедиции», в корне изменила положение и свела на нет рост доходов казначейства от развития британской торговли и промышленности. Наконец, - хотя эту горькую пилюлю он вложил в сладкую облатку и преподнес ее в столь же изящном виде, в каком французские аптекари обычно преподносят самую отвратительную фармацевтическую дрянь, - он не мог не признать, что именно тот дорогой союзник, которому Великобритания вот-вот готова пожертвовать почти два миллиона своего дохода, является главной причиной увеличения британских военных и военно-морских расходов в 1860/1861 году до огромной цифры в 30 миллионов.

Следует напомнить, что 18 миллионов были той максимальной суммой военных расходов, с которой железный герцог* призывал примириться двадцать четыре года тому назад, обращаясь к английской рассудительности.

После этих предварительных замечаний я перехожу к изменениям, предлагаемым г-ном Гладстоном. Они делятся на две категории: одна включает изменения, обусловленные договором с Францией, а другая охватывает те дополнительные изменения, которые г-н Гладстон был вынужден ввести во избежание упрека, будто его бюджет есть уступка, вырванная деспотической иностранной державой, а также для того, чтобы придать бюджету более приемлемый вид, изобразив его как общую реформу существующего тарифа.

Изменения, обусловленные торговым договором с Францией, состоят в следующем. Промышленные товары немедленно целиком и полностью изымаются из английского таможенного тарифа, за исключением на ограниченный период времени только трех видов товаров, именно пробки, перчаток и еще одного малозначащего товара. Пошлина на водку будет снижена с 15 шилл. за галлон** до уровня колониальной пошлины - 8 шиллингов. Пошлина на все иностранные вина будет немедленно сокращена с 5 шилл. 10 пенсов за галлон до 3 шилл. за галлон. Далее, Англия обязуется с 1 апреля 1861 г. снизить пошлину до размеров, соответствующих содержанию спирта в вине. Все пошлины на такие иностранные товары, которые производятся также и в Англии и облагаются английским акцизным сбором,


* - Веллингтон. Ред.

** - мера жидких и сыпучих тел; английский галлон равен 4,54 литра. Ред.


26
К. МАРКС

будут уменьшены до размеров внутреннего акциза; Такова суть первой группы намеченных изменений.

Изменения, которые, независимо от договора с Францией, должны придать настоящему бюджету характер общей реформы британского финансового законодательства, сводятся к следующему.

Немедленно и полностью отменяются пошлины на масло, сало, сыр, апельсины и лимоны, яйца, мускатный орех, перец, лакрицу и разные другие продукты, общая пошлина на которые составляет около 382000 ф. ст. в год. Существующая ныне пошлина на строевой лес в размере 7 шилл. и 7 шилл. 6 пенсов снижается до уровня колониальной ставки в 1 шилл. и 1 шилл. 6 пенсов. На коринку пошлина снижается с 15 шилл. 9 пенсов до 7 шиллингов; пошлина на изюм и винные ягоды - с 10 шилл. до 7 шиллингов; пошлина на хмель - с 45 шилл. до 15 шиллингов. Наконец, совершенно отменяется акцизный сбор с бумаги.

Бюджет на 1860 финансовый год таков: Расходы ф. ст.

Фундированный и нефундированный долг .......................................................................... 26 200 000

Расходы по консолидированному долгу ................ 2 000 000

Армия и милиция ................................................... 15 800 000

Военный флот и почтовые пароходы ................... 13 900 000

Разные статьи и гражданская служба ..................... 7 500 000

Департамент налогов и сборов ............................... 4 700 000 -------------------- Всего ................................................. 70 100 000

Доходы ф. ст.

Таможенные пошлины .......................................... 22 700 000

Акцизные сборы ..................................................... 19 170 000

Гербовый сбор .......................................................... 8 000 000

Прочие налоги .......................................................... 3 250 000

Подоходный налог ................................................... 2 400 000

Почтовые доходы ..................................................... 3 400 000

Коронные земли .......................................................... 280 000

Разные доходы ......................................................... 1 500 000 -------------------- Всего ................................................. 60 700 000

Сравнение расходов с доходами показывает явный дефицит почти в 10000000 ф. ст., который, как мы уже говорили,


27
АНГЛИЙСКИЙ БЮДЖЕТ

г-н Гладстон рассчитывает покрыть путем повышения подоходного налога с 9 шилл. до 10 шилл. и сохранения военных пошлин на чай и сахар. В этом общем обзоре британского бюджета на 1860/1861 год нет необходимости останавливаться на менее важных изменениях, с помощью которых г-н Гладстон рассчитывает получить грошовые доходы из различных источников.

Написано К. Марксом 11 февраля 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5878, 25 февраля 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


28

Ф. ЭНГЕЛЬС

О НАРЕЗНОЙ ПУШКЕ

I Первые попытки увеличить дальность полета снарядов и меткость огня артиллерийских орудий посредством винтовой нарезки канала ствола орудия и придания таким образом снаряду вращательного движения, перпендикулярного к линии полета, начинаются уже в XVII столетии. В Мюнхене есть небольшая нарезная пушка, изготовленная в Нюрнберге в 1694 году; она имеет восемь нарезов, а диаметр ее канала ствола равен приблизительно 2 дюймам.

В течение всего XVIII века как в Германии, так и в Англии производились опыты с нарезными пушками, причем некоторые из них заряжались с казенной части. Несмотря на то, что пушки имели небольшие калибры, достигнутые результаты оказались очень хорошими; в 1776 г. двухфунтовые английские пушки при стрельбе на дистанцию в 1300 ярдов давали боковое отклонение только в 2 фута - степень меткости, в то время совершенно недосягаемая ни для какого другого орудия. В том же году эти нарезные пушки были впервые применены для стрельбы снарядами продолговатой формы.

Однако все эти опыты в течение долгого времени не давали никаких практических результатов. В то время военные круги в общем были настроены против нарезного оружия.

Сама винтовка представляла тогда чрезвычайно громоздкий инструмент, её заряжание являлось медленной и утомительной операцией, требующей большого мастерства. Это оружие не подходило для широкого применения на войне в эпоху, когда одним из главных требований в сражении был частый огонь развернутых линий, головных шеренг колонн или стрелков в цепи. Наполеон не захо-


29
О НАРЕЗНОЙ ПУШКЕ. - I

тел иметь в своей армии винтовок; в Англии и Германии винтовкой были вооружены только немногие батальоны; лишь в Америке и Швейцарии винтовка осталась национальным оружием.

Война в Алжире послужила поводом к тому, чтобы снова обратить внимание на винтовку и внести в ее конструкцию усовершенствования, которые явились лишь началом той колоссальной революции во всей системе огнестрельного оружия, которая еще и теперь далека от завершения. Гладкоствольные мушкеты французов не могли соперничать с длинными эспингардами арабов; их большая длина и лучший материал, допускавший применение более тяжелого заряда, позволяли кабилам и бедуинам стрелять по французам на расстоянии, на котором мушкет установленного образца был совершенно бессилен. Когда герцог Орлеанский увидел прусских и австрийских стрелков, он пришел от них в восторг и создал по их образцу также формирования французских стрелков, которые вскоре по вооружению, снаряжению и тактике стали лучшими в мире войсками этого рода. Винтовка, которой они были вооружены, значительно превосходила старую винтовку, а вскоре она подверглась дальнейшим изменениям, что, в конце концов, привело к повсеместному введению нарезных ружей в пехоте всех европейских государств.

Когда таким образом дальность огня пехоты возросла с 300 до 800 и даже до 1000 ярдов, встал вопрос, сможет ли полевая артиллерия, которая до этого господствовала на всех дистанциях от 300 до 1500 ярдов, успешно состязаться с новым ручным огнестрельным оружием. Дело в том, что огонь обычных полевых пушек был наиболее действенным как раз на тех дистанциях, которые теперь оспаривались у них винтовкой; картечь оказывала незначительное действие на дистанции свыше 600 или 700 ярдов; сферические ядра 6-фунтовых или 9- фунтовых пушек на дистанции свыше 1000 ярдов не давали особо удовлетворительных результатов, а шрапнель (шарообразная картечь), чтобы оказывать свое страшное действие, требовала хладнокровия и правильного определения расстояний, что не всегда можно наблюдать на поле боя, когда противник ведет наступление; что же касается стрельбы гранатами по войскам из гаубиц старого типа, то она оказывалась совершенно неудовлетворительной. Армии, в которых 9-фунтовая пушка была орудием самого мелкого калибра, как например, английская, были все же в лучшем положении; французская 8-фунтовая пушка, а тем более немецкая 6-фунтовая стали почти совсем бесполезны. Чтобы устранить этот недостаток, французы в начале Крымской войны ввели так называемое изобретение Луи-Наполеона, легкую


30
Ф. ЭНГЕЛЬС

12-фунтовую пушку, canon obusier*, из которой можно было стрелять как ядром, при заряде в одну четвертую вместо прежней одной третьей части его веса, так и гранатой. Эта пушка представляла простой плагиат легкой английской 12-фунтовой пушки, от которой, кроме того, уже отказались англичане; система стрельбы гранатами из длинных пушек уже давно применялась в Германии, так что в этом так называемом усовершенствовании не было абсолютно ничего нового. Тем не менее, вооружение всей французской артиллерии 12- фунтовыми пушками даже уменьшенной дальнобойности дало бы ей решительное превосходство над старыми 6-фунтовыми и 8-фунтовыми пушками, и чтобы противодействовать этому, прусское правительство в 1859 г. приняло решение вооружить все батареи своей пешей артиллерии тяжелыми 12-фунтовыми пушками. Это был последний шаг в пользу гладкоствольных пушек; он показал, что весь вопрос был исчерпан и что защитники гладкоствольных пушек дошли ad absurdum**. Действительно, не могло быть ничего более нелепого, как вооружить всю артиллерию целой армии этими громоздкими, увязающими в грязи прусскими 12-фунтовыми пушками, притом в такое время, когда подвижность и быстрота маневрирования являются важнейшими требованиями. Так как французские легкие 12-фунтовые пушки имеют относительные преимущества только сравнительно с другой артиллерией и вовсе не имеют их по сравнению с новым ручным огнестрельным оружием, прусские же тяжелые 12-фунтовые пушки представляют очевидную нелепость, то не оставалось ничего другого, как либо совсем отказаться от полевой артиллерии, либо перейти к нарезной пушке.

Тем временем в разных странах непрерывно производились опыты с нарезной пушкой. В Германии уже в 1816 г. баварский подполковник Рейхенбах делал опыты с небольшой нарезной пушкой и цилиндро-коническим снарядом. В отношении дальности и меткости стрельбы результаты были весьма удовлетворительными, но трудности заряжания и внешние обстоятельства не дали довести до конца разрешение проблемы. В 1846 г. пьемонтский майор Кавалли создал заряжающуюся с казенной части нарезную пушку, которая возбудила значительный интерес. Его первая пушка была 30-фунтовой и заряжалась цилиндро-коническим полым снарядом, весившим 64 фунта, и 5 фунтами пороха; при угле возвышения в 143/4 градуса он получал дальность (при первом измерении) в 3050 метров,


* - гаубичную пушку. Ред.

** - до абсурда. Ред.


31
О НАРЕЗНОЙ ПУШКЕ. - I

или 3400 ярдов. Его опыты, продолжавшиеся до самого последнего времени частью в Швеции, частью в Пьемонте, имели тот важный результат, что благодаря им было открыто постоянное боковое отклонение всех снарядов, выбрасываемых из нарезных пушек, отклонение, вызываемое крутизной нарезов и происходящее всегда в направлении их вращения; как только это отклонение было установлено, тот же Кавалли изобрел боковую или горизонтальную тангенциальную шкалу прицела для внесения соответствующей поправки. Результаты его опытов были в высшей степени удовлетворительны. В 1854 г. в Турине его 30-фунтовая пушка с 8-фунтовым зарядом и 64-фунтовым снарядом дала следующие результаты: Дальность Неправильное Угол полета боковое откло- возвышения (в метрах) нение (в метрах) 10° 2 806 2,81 15° 3 785 3,21 20° 4 511 3,72 25° 5 103 4,77

При 25 градусах возвышения дальность полета превышает 3 мили с боковым отклонением от линии цели (по исправлении посредством горизонтальной тангенциальной шкалы) менее чем в 16 футов! Самые крупные французские полевые гаубицы, при дальности полета в 2400 метров, или 2650 ярдов, давали боковые отклонения, равные в среднем 47 метрам, или 155 футам, т. е. в десять раз большие, нежели отклонения у нарезных пушек при дальности вдвое большей.

Другая система нарезных пушек, которая привлекла внимание вскоре после первых опытов Кавалли, принадлежит шведскому барону Варендорфу. Его пушка тоже заряжалась с казенной части и имела цилиндро-конический снаряд. Однако существовало различие в снаряде, заключавшееся в следующем: в то время как снаряд Кавалли был сделан из твердого металла и имел выступы, входящие в нарезы, снаряд Варендорфа был покрыт тонким слоем свинца и немного превосходил своим диаметром диаметр нарезной части канала орудия. После введения снаряда в камору, достаточно просторную для его вмещения, он силой взрыва проталкивался в нарезную часть канала, и свинец, полностью вдавливаясь в нарезы, совершенно устранял зазор между снарядом и стенками канала ствола и предупреждал прорыв какой бы то ни было доли газов, образованных взрывом. Результаты, полученные этими пушками в Швеции и других местах, были вполне удовлетворительны, и если пушки


32
Ф. ЭНГЕЛЬС

Кавалли были приняты на вооружение в Генуе, то пушки Варендорфа фигурируют в казематах Ваксхольма в Швеции, Портсмута в Англии и в некоторых прусских крепостях. Так началось практическое применение нарезных пушек - правда, пока лишь в крепостях. Оставалось сделать еще один шаг и вооружить ими полевую артиллерию, что и было сделано во Франции, а ныне делается в артиллерии всей Европы. Различные системы, по которым теперь успешно изготовляются или могут изготовляться нарезные полевые пушки, мы рассмотрим в следующей статье.


33
О НАРЕЗНОЙ ПУШКЕ. - II

II Мы говорили в предыдущей статье, что французы первыми стали применять в боевой практике нарезную пушку. В течение пяти или шести минувших лет два офицера, полковник Тамизье и подполковник (ныне полковник) Трёй де Больё по поручению правительства производили опыты с нарезной пушкой, причем достигнутые результаты были признаны достаточно удовлетворительными, чтобы принять их в качестве основы для реорганизации французской артиллерии непосредственно перед началом последней Итальянской войны. Не вдаваясь в историю этих опытов, мы сразу приступим к описанию системы, принятой ныне во французской артиллерии.

В соответствии со столь характерным для французов стремлением к единообразию, они приняли только один калибр для полевой артиллерии (калибр старой 4-фунтовой французской пушки в 851/2 миллиметров, или около 31/2 дюймов) и один калибр для осадной артиллерии (калибр старой 12-фунтовой пушки в 120 миллиметров, или 43/4 дюйма). Все другие орудия, кроме мортир, должны быть сняты с вооружения. В качестве материала большей частью берется обычный пушечный металл, по в некоторых случаях также и литая сталь. Пушки заряжаются с дула, ибо опыты французов с орудиями, заряжающимися с казенной части, не дали удовлетворительных результатов. Каждая пушка имеет шесть нарезов округленной формы, глубиной в 5 и шириной в 16 миллиметров; крутизна нарезки, по-видимому, незначительна, однако подробности об этом неизвестны. Зазор между корпусом снаряда и стенкой канала ствола равняется приблизительно от 1/2 до 1 миллиметра; зазор, образуемый ailettes, то есть выступами, входящими в нарезы, несколько менее 1 миллиметра. Снаряд является полым внутри и имеет цилиндрически-оживальную форму; наполненный, он весит около 12 фунтов; снаряд имеет шесть ailettes, по одному


34
Ф. ЭНГЕЛЬС

на каждый нарез, из которых три помещаются у головки, а три у основания снаряда; они очень коротки, имеют около 15 миллиметров в длину. Отверстие для зажигательной трубки проходит от головки снаряда и замыкается зажигательной трубкой или пистоном с ударным капсюлем для снаряда, наполненного порохом, и железной гайкой, когда снаряд не предназначен для разрыва; в последнем случае он наполняется смесью опилок и песка с целью придать ему такой же вес, как если бы он был наполнен порохом. Длина канала ствола пушки равна 1385 миллиметрам, т. е. в шестнадцать раз больше его диаметра. Вес медной пушки равен всего 237 килограммам (518 фунтам). Для внесения поправки в линию прицеливания соответственно боковому отклонению снаряда в направлении нарезов, отклонению, свойственному всем снарядам, выпускаемым из нарезных стволов, правая цапфа имеет на себе так называемую горизонтальную тангенциальную шкалу. Пушка вместе с лафетом, как сообщают, отличается изяществом выполнения, и своим малым размером и отделкой похожа более на модель, чем на настоящее орудие войны.

Французская артиллерия, вооруженная этой пушкой, вступила в итальянскую кампанию, в ходе которой она действительно изумила австрийцев своей дальнобойностью, но уж конечно не меткостью своего огня. Очень часто, даже как правило, пушки давали перелет и представляли большую опасность для резервов, чем для первых линий - другими словами, там, где они поражают более эффективно, чем обычные пушки, они поражают людей, на которых они вовсе не были нацелены. Бесспорно, это очень сомнительное преимущество, поскольку в девяти случаях из десяти это означает, что пушки не попадают в цель, на которую направлены. Австрийская артиллерия, с такой же громоздкой материальной частью, как и всякая другая в Европе, выглядела весьма прилично, когда противостояла французским пушкам, и сходилась с этим страшным противником на очень близкое расстояние (в 500 или 600 ярдов), снимаясь с передков под самым сильным его огнем. Нет сомнения, что как ни велико превосходство новых французских пушек над старыми гладкоствольными, они ни в какой степени не оправдали возлагавшихся на них надежд. Их наибольшая практическая дальность составляла 4000 метров (4400 ярдов), и утверждение, будто они легко могли попадать в одиночного всадника на расстоянии 3300 ярдов, было, несомненно, не чем иным, как бесстыдным преувеличением со стороны бонапартистов.

Причины этих неудовлетворительных результатов в боевой практике очень просты. Конструкция этих пушек крайне


35
О НАРЕЗНОЙ ПУШКЕ. - II

несовершенна, и если французы будут ее придерживаться, то через два-три года материальная часть их артиллерии окажется самой худшей в Европе, Основным принципом устройства нарезного оружия является отсутствие зазора между снарядом и стенками канала ствола, в противном случае снаряд, свободно двигаясь в стволе орудия и в нарезах, будет вращаться не вокруг своей продольной оси, а по спиральной линии полета вокруг некоторой воображаемой линии, направление которой определяется случайным положением снаряда при вылете его из дула пушки, и эти спиральные круги будут увеличиваться в диаметре по мере увеличения расстояния. А французские пушки имеют значительный зазор и не могут обойтись без него, поскольку взрыв заряда должен воспламенить зажигательную трубку снаряда.

Это и является одним из обстоятельств, объясняющих недостаточную меткость. Вторым обстоятельством является неравномерность двигательной силы, создаваемая большей или меньшей утечкой газа через зазор во время взрыва заряда. Третье обстоятельство - вызываемая наличием этого зазора необходимость большего угла возвышения при том же заряде; само собой разумеется, что там, где между каналом орудия и снарядом нет вовсе никакой утечки газа, тот же самый заряд толкает снаряд дальше, чем в том случае, когда часть газа ускользает. Французские же нарезные пушки, по-видимому, требуют не только очень большого заряда (в одну пятую часть веса снаряда), но также и довольно большого угла возвышения. Большая дальность, получаемая нарезными каналами по сравнению с гладкоствольными, даже при меньшем заряде, достигается главным образом отсутствием зазора и тем непреложным фактом, что вся сила взрыва заряда идет на выталкивание снаряда. Допуская зазор, французы жертвуют частью двигательной силы, и им приходится возмещать ее увеличением заряда до известного предела, а за этим пределом - увеличением угла возвышения.

Однако ничто в такой степени не мешает меткости огня на любой дистанции, как большой угол возвышения. Пока линия полета снаряда в своей высшей точке не слишком превышает высоту цели, ошибка в определении расстояния не имеет большого значения, но на большой дистанции снаряд летит очень высоко и падает вниз под углом, в среднем вдвое большим, чем тот угол, при котором он начал свой полет (это, конечно, ограничивается случаями, когда угол возвышения не превышает 15 градусов). Таким образом, чем больше угол возвышения, тем больше приближается к вертикали та линия, по которой снаряд падает на землю; ошибка же в определении расстояния, не превышающая 10 или 20 ярдов,


36
Ф. ЭНГЕЛЬС

может совсем исключить возможность поражения цели. При расстояниях, превышающих даже 400 или 500 ярдов, такие ошибки неизбежны, результатом чего является поразительная разница между превосходной стрельбой с измеренными дистанциями на полигоне и отвратительной стрельбой на поле боя, где расстояния неизвестны, предметы движутся, а времени для размышления очень мало. Так и с новыми винтовками - вероятность попадания их на дистанции свыше 300 ярдов на поле боя очень мала, тогда как до 300 ярдов, благодаря низкому полету пули, она очень велика; вследствие этого штыковая атака становится самым эффективным способом выбить неприятеля с позиции, как только атакующие войска приблизятся на такую дистанцию. Предположим, что одна армия имеет винтовки, которые на расстоянии в 400 ярдов дают не более высокую траекторию, чем винтовки их противников на расстояниив 300 ярдов; в этом случае первые будут иметь то преимущество, что начнут вести эффективный огонь с расстояния на 100 ярдов большего, и так как для атаки с расстояния в 400 ярдов требуется всего три или четыре минуты, то указанное преимущество является немаловажным в решающий момент боя. То же самое относится и к пушке. Десять лет тому назад сэр Говард Дуглас признал самой лучшей такую пушку, которая дает наибольшую дальность при наименьшем угле возвышения. При нарезных пушках значение этого обстоятельства еще более велико, поскольку вероятность ошибки при глазомерном определении дистанции увеличивается вместе с возрастанием дальности стрельбы и поскольку на рикошет можно рассчитывать только при сферических снарядах. Это один из недостатков нарезных пушек; для того чтобы поразить цель, они должны попасть в нее при первом же соприкосновении с землей, тогда как сферический снаряд в случае недолета отскакивает и продолжает свой полет в направлении, очень близком к первоначальному. Таким образом, низкая траектория имеет здесь наибольшее значение, ибо каждый лишний градус угла возвышения уменьшает в возрастающей пропорции вероятность попадания непосредственно в цель, и потому высокая линия полета, какую дают французские пушки, является одним из серьезнейших их недостатков.

Однако вся совокупность недостатков этих пушек венчается и усугубляется одним дефектом, который способен скомпрометировать всю систему. Эти пушки изготовляются тем же инструментом и на основе тех же принципов, которые применялись раньше при изготовлении старых гладкоствольных пушек. При наличии очень большого зазора между снарядом


37
О НАРЕЗНОЙ ПУШКЕ. - II

и каналом ствола у этих старых пушек и при различиях в весе и диаметре снарядов математическая точность в их изготовлении имела лишь второстепенное значение. Вплоть до самых последних лет производство огнестрельного оружия являлось самой отсталой отраслью современной промышленности. В ней весьма широко применялся ручной труд и весьма мало - труд механизированный. Для старого гладкоствольного оружия это могло быть допустимо, но когда возникла необходимость изготовлять оружие, от которого ожидали большой меткости стрельбы на значительных расстояниях, это положение стало нетерпимым. Чтобы добиться одинаковой меткости стрельбы для всех винтовок на расстоянии в 600, 800, 1000 ярдов, а для пушек - на расстоянии в 2000, 4000, 6000 ярдов, стало необходимо, чтобы каждая часть каждой отдельной операции выполнялась самыми совершенными и автоматическими машинами, чтобы одна часть оружия с математической точностью соответствовала другой. Отклонения от математической точности, неощутимые при старой системе, стали теперь такими недостатками, которые делают оружие целиком бесполезным. Французы не усовершенствовали свою старую технику сколько-нибудь заметным образом, и отсюда неточность их стрельбы. Как могут пушки при том же угле возвышения и при всех прочих равных условиях дать одинаковую дальность, если ни одна из них не является тождественной с другими во всех деталях? Однако неточность в изготовлении орудия, дающая на дистанции в 800 ярдов разницу в дальности в 1 ярд, на дистанции в 4000 ярдов даст разницу в 100 ярдов.

Можно ли рассчитывать на меткость огня этих пушек при стрельбе на значительные расстояния?

Подведем итоги: французские нарезные пушки плохи, потому что они обязательно имеют зазор, потому что они требуют сравнительно большого угла возвышения и потому что качество их производства вовсе не отвечает требованиям нарезных дальнобойных орудий. Они должны быть вскоре заменены другими системами, иначе французская артиллерия будет стрелять хуже всех в Европе.

Мы умышленно несколько подробнее рассмотрели эти орудия, ибо благодаря этому мы получили возможность изложить главные принципы устройства нарезных пушек. В заключительной статье мы рассмотрим две предлагаемые системы, которые теперь оспаривают друг у друга первенство в Англии. Обе они основаны на заряжании с казенной части, отсутствии зазора и отличном их изготовлении; я имею в виду систему Армстронга и систему Уитворта.


38
Ф. ЭНГЕЛЬС

III Теперь мы переходим к описанию двух видов заряжающихся с казенной части нарезных пушек, которые в настоящее время оспаривают друг у друга первенство в Англии; обе пушки изобретены штатскими и по своей эффективности бесспорно превосходят все, что доныне создано профессиональными артиллеристами; я говорю о пушке Армстронга и пушке Уитворта.

Пушка сэра Уильяма Армстронга имеет то преимущество, что она появилась первой и вызвала похвалу всей прессы и официальных кругов Англии. Она, без сомнения, представляет собой весьма эффективное боевое орудие и значительно превосходит французскую нарезную пушку, однако сомнительно, сможет ли она превзойти пушку Уитворта.

Сэр Уильям Армстронг изготовляет свою пушку путем обматывания по спирали трубы из литой стали двумя слоями труб из кованого железа, причем верхний слой накладывается в противоположном направлении по отношению к нижнему, подобно тому, как ружейные стволы делаются из слоев проволоки. Этим способом изготовляются очень крепкие и прочные, хотя и очень дорогие орудия. Канал снабжен большим количеством узких, плотно прилегающих друг к другу нарезов с одним оборотом по длине пушки. Продолговатый снаряд цилиндрически-оживальной формы сделан из чугуна, но покрыт свинцовой оболочкой, которая делает диаметр снаряда несколько большим, чем диаметр канала ствола; этот снаряд вместе с зарядом вводится с казенной части в камору, достаточно широкую для того, чтобы их вместить; взрыв проталкивает снаряд в узкий канал, где мягкий свинец вдавливается в нарезы и таким образом совершенно уничтожает всякий зазор, сообщая в то же время снаряду спиральное вращательное движение, определяемое крутизной парезов. Этот способ вдавливания снаряда в нарезы и покрытие его необходимым для этого слоем мягкого металла являются


39
О НАРЕЗНОЙ ПУШКЕ. - III

характерными чертами системы Армстронга; и если читатель вспомнит основы устройства нарезной пушки, как они изложены нами в предшествующих статьях, то он согласится, что в принципе система Армстронга совершенно правильна. Так как снаряд имеет больший диаметр, чем канал ствола, то пушка должна непременно заряжаться с казенной части, что кажется нам тоже необходимой чертой всякого нарезного орудия. Однако сам по себе механизм заряжания орудия с казенной части не имеет никакого отношения к принципу той или иной отдельной системы нарезов, но может быть перенесен с одной системы на другую; поэтому мы оставляем его вовсе без рассмотрения.

Дальнобойность и меткость стрельбы, достигаемые этой новой пушкой, представляют нечто удивительное. Снаряд был брошен приблизительно на 8500 ярдов, или почти на 5 миль, а точность, с которой поражалась мишень на расстоянии в 2000 и в 3000 ярдов, значительно превзошла все, что могли в этом отношении дать гладкоствольные пушки на расстояниях в три раза меньших. Несмотря на громкую рекламу английской прессы, интересные в научном отношении детали всех этих опытов все же тщательно сохранялись в тайне. Вовсе не сообщалось, при каком угле возвышения и весе заряда была получена эта дальность; не сообщались подробности о весе снаряда и самой пушки, точные данные об отклонениях боковых и по дальности и т. д. Теперь, наконец, после появления пушки Уитворта, мы узнаем некоторые подробности, по крайней мере, об одной серии опытов. Военный министр г-н Сидни Герберт заявил в парламенте, что 12-фунтовая пушка весом в 8 центнеров, с зарядом в 1 фунт 8 унций пороха, давала дальность полета в 2460 ярдов при угле возвышения в 7 градусов с предельным боковым отклонением в 3 ярда и с предельным отклонением по дальности в 65 ярдов. При угле возвышения в 8 градусов дальность полета равнялась 2797 ярдам; при девяти - свыше 3000 ярдов, причем отклонения оставались почти такими же. Однако угол возвышения от 7 до 9 градусов представляет собой нечто неслыханное в практике гладкоствольной полевой артиллерии. Так, например, официальные таблицы не идут дальше 4 градусов возвышения, при котором 12-фунтовые и 9-фунтовые пушки дают дальность в 1400 ярдов. Всякое большее возвышение в полевых пушках было бы бесполезно, ибо, давая слишком высокую линию полета, оно чрезвычайно уменьшает вероятность попадания в цель. Однако мы располагаем сведениями о некоторых опытах (описанных в книге сэра Говарда Дугласа «Морская артиллерия»24) с тяжелыми гладкоствольными корабельными пушками при больших углах возвышения.


40
Ф. ЭНГЕЛЬС

Английская длинная 32-фунтовая пушка в Диле в 1839 г. при 7 градусах давала дальность от 2231 до 2318 ярдов; при 9 градусах - от 2498 до 2682 ярдов. Французская 36-фунтовая пушка в 1846 и 1847 гг. при 7 градусах давала дальность в 2270 ярдов, а при 9 градусах - дальность в 2636 ярдов. Это показывает, что при одинаковых углах возвышения дальнобойность нарезных пушек не на много превосходит дальнобойность гладкоствольной пушки.

Пушка Уитворта почти во всех отношениях является противоположностью пушки Армстронга. Ее канал ствола не круглый, а шестиугольный; шаг винтовой нарезки почти вдвое превышает соответствующий показатель пушки Армстронга; снаряд из очень твердого металла без всякой свинцовой оболочки; и если она заряжается с казенной части, то это не вызвано необходимостью, а является делом удобства и внешней формы. Пушка изготовлена из недавно патентованного материала, называющегося «гомогенным железом», большой прочности, эластичности и упругости; снаряд с математической точностью пригнан к каналу ствола, и потому его нельзя ввести в канал, если последний не смазан. Для смазки употребляется смесь воска и жира, помещаемая между зарядом и снарядом, и эта смесь одновременно служит тому, чтобы уменьшить всякий зазор, какой только мог остаться между снарядом и стенками канала ствола. Материал пушки настолько прочен, что он легко выдержит 3000 выстрелов без какого-либо ущерба для канала ствола.

Пушка Уитворта была продемонстрирована публике в феврале этого года, когда был произведен ряд опытов в Саутпорте, на побережье Ланкашира. Были продемонстрированы три пушки: 3-фунтовая, 12-фунтовая и 80-фунтовая; из подробного отчета об этих испытаниях мы выбираем в качестве иллюстрации 12-фунтовую. Эта пушка имела в длину 7 футов 9 дюймов и весила 8 центнеров. Обычная же 12-фунтовая гладкоствольная пушка для сферических снарядов имеет 6 футов 6 дюймов и весит 18 центнеров. Пушкой Уитворта были достигнуты следующие дальности: при 2 градусах возвышения (при которых старая 12- фунтовая пушка дает 1000 ярдов), с зарядом в l3/4 фунта, дальность колебалась от 1208 до 1281 ярда. При 5 градусах (при которых 32-фунтовая пушка дает 1940 ярдов) дальность была от 2298 до 2342 ярдов. При 10 градусах (дальность старой 32-фунтовой пушки - 2800 ярдов) она составляла в среднем 4000 ярдов. Для больших углов возвышения применялась 3- фунтовая пушка с зарядом в 8 унций; при 20 градусах дальность равнялась от 6300 до 6800 ярдов, а при 33 и 35 гра-


41
О НАРЕЗНОЙ ПУШКЕ. - III

дусах - от 9400 до 9700 ярдов. Старая 56-фунтовая гладкоствольная пушка дает при 20 градусах дальность в 4381 ярд, а при 32 градусах - в 5680 ярдов. Меткость стрельбы, достигнутая пушкой Уитворта, была весьма удовлетворительна, а в отношении бокового отклонения она дала по меньшей мере не худшие результаты, чем пушка Армстронга; что касается отклонений по дальности, то опыты не дают возможности сделать удовлетворительное заключение.

Написано Ф. Энгельсом в марте - апреле 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» №№ 5914, 5926 и 5938; 7, 21 апреля и 5 мая 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


42

К. МАРКС

НАСТРОЕНИЯ В БЕРЛИНЕ

Берлин, 10 апреля 1860 г.

Если бы разумный иностранец, посетивший Берлин всего лишь два месяца назад, вернулся в настоящий момент в эту «столицу разума», его не могла бы не поразить полная перемена, происшедшая в облике, тоне и настроениях «meiner lieben Berliner» («моих возлюбленных берлинцев»)25. Несколько месяцев тому назад во всех слоях столичного общества распространялись слухи. Люди шепотом поздравляли друг друга с тем, что кошмар десятилетней реакции перестал, наконец, угнетать их, что самое худшее осталось позади. Эта глупая тема перепевалась на все лады, и люди приходили к тому неизбежному запоздалому выводу, что дела приняли новый оборот не в результате мощных и здоровых усилий прусских подданных, а скорее вследствие болезненных явлений в голове прусского короля; что эта перемена явилась результатом не действий человека, а процессов природы. Этот неутешительный вывод даже отравил первые радости новой эры, торжественно возвещенной смертельноскучными писаками берлинских ежедневных газет. Трусливые настроения настолько преобладали, что, боясь спугнуть новоявленный либерализм принца-регента, всех кандидатов на всеобщих выборах во вторую палату подвергали следующей простой проверке. Выражают ли они доверие гогенцоллернскому правительству, созданному принцем-регентом? Не является ли их имя в каком-либо отношении неприемлемым с точки зрения мягкого либерализма нового правительства? Вместо людей, способных взять на себя защиту нужд страны, нужны были приспешники, заранее готовые голосовать в под-


43
НАСТРОЕНИЯ В БЕРЛИНЕ

держку правительства. Что новое правительство на деле не посягнуло на бюрократические и полицейские цепи, выкованные его предшественниками, а его программные заявления отличались нерешительной двойственностью, робкими оговорками и двусмысленным умалчиванием, - на эти факты публика закрывала глаза; к тому же закрывать на это глаза было объявлено патриотическим долгом. Все оппозиционные газеты, называли ли они себя конституционными или демократическими, открыто превратились в правительственные.

После Виллафранкского мира г-н фон Шлейниц, прусский министр иностранных дел, опубликовал своего рода Синюю книгу об Итальянской войне26. Его донесения - настоящий образец слабоумного многословия - изобличили его как достойного преемника человека*, заключившего в прошлом столетии Базельский мир, а в нынешнем столетии подготовившего Йенскую катастрофу27. Мы увидели, как фон Шлейниц покорно внимал урокам конституционализма из уст маленького Джонни**, этого британского мастера на все руки, увидели, как он ползал в пыли перед князем Горчаковым, как обменивался billets doux*** с героем декабрьского переворота****, как высокомерно выражал неодобрение своему австрийскому коллеге и как, наконец, на него посыпались пинки всех его корреспондентов. Но даже после всего этого прусская печать и наши берлинские либералы приходили в подлинный энтузиазм от сверхчеловеческой мудрости, проявленной прусским правительством, которое, не удовлетворившись своим собственным бездействием, ухитрилось воспрепятствовать каким бы то ни было действиям со стороны Германии.

Вскоре после этого в Бреславле состоялась встреча русского царя и Горчакова, с одной стороны, и принца-регента с его приспешниками-министрами, с другой28. Должным образом был подписан новый акт о вассальной зависимости Пруссии от ее московского соседа - первое, но необходимое следствие Виллафранкского мира. Даже в 1844 г. такое событие вызвало бы во всей стране бурю оппозиции. Теперь же этот акт превозносили как доказательство дальновидности и государственной мудрости. Нигилизм внешней политики принцарегента в сочетании с сохранением старой реакционной системы феодализма, смешанного с бюрократизмом, системы, от которой отказались только номинально, показался нашим друзьям, берлинским либералам,


* - Гарденберга. Ред.

** - Джона Рассела. Ред.

*** - любовными посланиями. Ред.

**** - Наполеоном III. Ред.


44
К. МАРКС

и прусской печати всех цветов, за исключением специальных органов старой камарильи, достаточным основанием для того, чтобы заявить претензию на императорскую корону Малой Германии (т. е. Германии без немецкой Австрии) для представителя прусской династии.

В анналах истории трудно найти пример подобной слепоты суждения, но мы помним, что после сражения при Аустерлице29 Пруссия также в течение нескольких дней издавала радостные крики как петух на своей навозной куче, quasi re bene gesta*.

После окончания Итальянской войны прусская печать с берлинскими газетами во главе являла собой столь же жалкое, сколь отвратительное зрелище; вместо того чтобы отважиться хотя бы на слабую критику глупой дипломатии своих отечественных правителей, вместо того чтобы смело потребовать от «либерального» министерства уничтожить, наконец, в своей внутренней политике глубокую пропасть между номинальным и реальным, вместо того чтобы разоблачить молчаливое, по упорное нарушение гражданской свободы, на которое осмелилась армия мантёйфелевских чиновников, все еще уютно пребывающих в своих старых цитаделях, - вместо всего этого печать поет панегирики величию обновленной Пруссии, мечет свои тупые стрелы против униженной Австрии, протягивает свои бессильные руки к германской императорской короне и, к вящему изумлению всей Европы, ведет себя как помешанная, пребывающая в мире фантазий. В общем, казалось, будто великая международная драма, разыгрывающаяся теперь на европейской арене, касается наших берлинских друзей только как зрителей, которые с галерки или из партера должны аплодировать или свистеть, но не участвовать в качестве действующих лиц.

Все это изменилось теперь как по мановению волшебного жезла. В настоящий момент Берлин, если не считать, может быть, Палермо и Вены, - самый революционный город в Европе. Брожение охватывает все слои населения и кажется более сильным, чем в мартовские дни 1848 года. Что вызвало такую перемену, да еще столь внезапную? Ход событий, и в первую очередь последние подвиги Луи Бонапарта, с одной стороны, и новые реформы в армии**, предложенные либеральным правительством - с другой. Далее, обстановка доверия и преднамеренного самообмана не могла, конечно, сохраняться вечно. Кроме того, происшествия, которые заставили кабинет уволить


* - как если бы все было хорошо. Ред.

** См. настоящий том, стр. 17-22. Ред.


45
НАСТРОЕНИЯ В БЕРЛИНЕ

полицейдиректора Штибера, низкого преступника, который вместе со своим хозяином, покойным Хинкельдеем, с 1852 г. осуществлял верховную власть в Пруссии, и, наконец, последнее, но не менее важное обстоятельство, опубликование переписки Гумбольдта с Варнхагеном фон Энзе30 - все это довершило остальное. Дыхание загробного мира рассеяло мираж.

Написано К. Марксом 10 апреля 1860 г.

Напечатало в газете «New-York Daily Tribune» № 5932, 28 апреля 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского На русском языке публикуется впервые


46

К. МАРКС

СИЦИЛИЯ И СИЦИЛИЙЦЫ

История человечества не знает другой такой страны и другого такого парода, которые бы столь мучительно страдали от рабства, от завоеваний и иностранного гнета и которые столь неутомимо боролись бы за свое освобождение, как Сицилия и сицилийцы. Почти с той поры, когда Полифем совершал свои прогулки у Этны, а Церера обучала сикулов31 искусству земледелия, и до наших дней Сицилия была местом беспрерывных вторжений и войн и упорного сопротивления. Сицилийцы представляют собой продукт смешения почти всех северных и южных рас: прежде всего, аборигенов-сиканов с финикийцами, карфагенянами, греками, а также с рабами со всех частей света, ввозимыми на остров путем торговли или в результате войн, а затем арабов, норманнов и итальянцев. При всех этих превращениях и видоизменениях сицилийцы сражались и продолжают сражаться за свою свободу.

Более тридцати столетий тому назад аборигены Сицилии всеми силами сопротивлялись более совершенному оружию и военному искусству карфагенских и греческих завоевателей.

Их заставляли платить дань, но ни те, ни другие не могли полностью покорить их. Долгое время Сицилия служила ареной борьбы между греками и карфагенянами; ее население было разорено, а часть его обращена в рабство; ее города, населенные карфагенянами и греками, были главными центрами, откуда гнет и рабство распространялись на всю внутреннюю часть острова. Но эти древние сицилийцы никогда не упускали случая, чтобы выступать за свободу или, по крайней мере, мстить, как только можно, своим карфагенским повели-


47
СИЦИЛИЯ И СИЦИЛИЙЦЫ

телям и Сиракузам. Наконец, римляне покорили и карфагенян и сиракузцев и продали в рабство всех, кого смогли. Однажды было продано таким образом 30000 жителей Панорма, нынешнего Палермо. Римляне обрабатывали землю в Сицилии, используя бесчисленные отряды рабов, чтобы накормить с помощью сицилийской пшеницы неимущих пролетариев Вечного города. Для этого они не только обращали в рабство жителей острова, но и ввозили туда рабов из всех своих прочих владений. Всякий, кто хоть сколько-нибудь знаком с историей Рима или с ораторским искусством Цицерона, знает о страшных жестокостях римских проконсулов, преторов и префектов. Пожалуй, ни в одном другом месте римская жестокость не справляла таких сатурналий, как здесь. Неимущие свободные горожане и крестьяне, которые не могли уплачивать требуемой с них разорительной дани, безжалостно продавались в рабство - сами или их дети - сборщиками налогов.

Тем не менее, и при Дионисии Сиракузском, и при римском владычестве в Сицилии вспыхивали страшные восстания рабов, в которых зачастую туземцы и ввезенные на остров рабы боролись сообща. В эпоху распада Римской империи в Сицилию вторгались многие завоеватели. Затем на некоторое время ею завладели мавры; но сицилийцы - и прежде всего коренные жители, населяющие внутреннюю часть острова, - все время оказывали более или менее успешное сопротивление и шаг за шагом отстаивали или завоевывали различные мелкие вольности. И едва стала заниматься заря над мраком средневековья, как сицилийцы уже не только завоевали целый ряд муниципальных вольностей, но и выработали зародышевые формы конституционного правления, какого тогда еще нигде не существовало. Раньше чем любая другая европейская нация, сицилийцы. путем голосования регулировали доходы своих правительств и государей. Таким образом, сицилийская почва издавна оказывалась смертельной для угнетателей и завоевателей, а Сицилийская вечерня останется навеки бессмертной в истории32. Когда Арагонская династия поставила сицилийцев в зависимость от Испании, они сумели сохранить в большей или меньшей неприкосновенности свои политические вольности, и этого они добились как при Габсбургах, так и при Бурбонах. Когда французская революция и Наполеон изгнали из Неаполя царствовавшую там тираническую династию, сицилийцы, подстрекаемые и соблазняемые английскими обещаниями и гарантиями, приняли к себе беглецов и, борясь с Наполеоном, защищали их своей кровью и поддерживали своими деньгами. Каждый знает, какой изменой отплатили им впоследствии


48
К. МАРКС

Бурбоны и какими уловками и бессовестными опровержениями Англия пыталась и пытается до сих пор замаскировать вероломство, с которым она предала на милость Бурбонов сицилийский народ и его вольности.

В настоящее время политический, административный и фискальный гнет тяготеет над всеми классами народа; вот почему эти обиды выдвигаются на первый план. Но почти вся земля находится до сих пор в руках сравнительно небольшого числа крупных землевладельцев или баронов. Средневековая система землевладения до сих пор сохраняется в Сицилии, с той лишь разницей, что земледелец не является крепостным; он вышел из крепостной зависимости примерно в XI столетии, когда стал свободным арендатором. Но условия этой аренды по большей части настолько тяжелы, что огромное большинство земледельцев работает исключительно на сборщика налогов и на барона, почти ничего не производя сверх того, что необходимо для уплаты налогов и ренты. Сами они живут или в полной нищете, или, по меньшей мере, в сравнительной бедности. Хотя они выращивают знаменитую сицилийскую пшеницу и прекрасные фрукты, сами они круглый год нищенски питаются одними бобами.

Теперь Сицилия опять истекает кровью, а Англия спокойно смотрит на эти новые сатурналии гнусного Бурбона и его не менее гнусных духовных и светских креатур, иезуитов и гвардейцев33. Суетливые ораторы в британском парламенте сотрясают воздух пустой болтовней относительно Савойи и опасностей, грозящих Швейцарии, но не произносят ни единого слова о резне, происходящей в сицилийских городах. Во всей Европе не слышно ни одного негодующего голоса. Ни один правитель и ни один парламент не объявляют вне закона кровожадного неаполитанского идиота. Лишь Луи-Наполеон в тех или иных целях - конечно, не из любви к свободе, а ради возвеличения своей династии или ради усиления французского влияния - может, пожалуй, остановить резню, устраиваемую этим мясником. Англия подымет вой по поводу измены, будет метать громы и молнии, протестуя против наполеоновского вероломства и тщеславия, но выиграют в конце концов неаполитанцы и сицилийцы, даже если они получат Мюрата или какого-нибудь другого нового правителя. Всякая перемена будет к лучшему.

Написано К. Марксом в конце апреля - начале мая 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5948, 17 мая 1860 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского


49

К. МАРКС

ПРИГОТОВЛЕНИЯ К БУДУЩЕЙ ВОЙНЕ

НАПОЛЕОНА НА РЕЙНЕ

I Берлин, 1 мая 1860 г.

Мнение, что Луи Бонапарт намеревается поставить на очередь германский вопрос, преобладает среди всех классов здешнего общества. В сегодняшнем номере «National-Zeitung» один корреспондент утверждает даже, что, как ему известно из самых достоверных источников, Баденге (как в Париже фамильярно называют Луи Бонапарта)34 определенно решил предпринять кампанию на Рейне и что несколько недель тому назад лорд Джон Рассел, узнав об этом плане, поднялся со своего места, чтобы встревожить палату общин свирепой бранью по адресу французского императора и неожиданным заявлением, что Англия намерена теперь искать новых союзников. Тон и настроение французской полуофициальной печати отнюдь не рассеивают эти опасения. Прочтите, например, следующую выдержку из корреспонденции агентства Бюлье35 - парижского издания, из которого черпает свое вдохновение большинство провинциальных французских журналистов.

«Один из моих друзей, любитель шутливых пророчеств, сказал мне на днях: «Вы еще увидите, что император отправится на Рейн с целью предложить прусскому королю союз, а заодно и небольшое исправление границ». На это я ответил цитатой из памфлета «Наполеон III и Италия»: «Вопрос о территориальных изменениях лучше решать дружественным путем, чем быть вынужденным к этому на следующий день после победы»».

Вскоре после заключения торгового договора с Англией французское правительство сделало намек прусскому посланнику в Париже, что предложение заключить подобный договор между Францией и Таможенным союзом36 встретило бы благоприятный прием; однако прусское правительство ответило,


50
К. МАРКС

что Таможенный союз отнюдь не имеет желания заключать такой договор, и это возбудило удивление и недовольство, выраженные в весьма невежливой форме. К тому же прусское правительство получило в то время полную информацию о переговорах, которые агенты Луи Бонапарта незадолго до этого начали с баварским двором с целью побудить последний уступить Франции крепость Ландау, оставленную, как они говорили, за Францией в силу договора 1814 г., но затем несправедливо отобранную у нее по договору 1815 года37. Таким образом, распространенные среди населения слухи об угрожающем разрыве с Францией подкрепляются подозрениями официальных кругов.

В настоящий момент положение Пруссии в некоторых отношениях весьма сходно с положением Австрии после окончания Восточной войны. Тогда казалось, что Австрия извлекла наибольшие выгоды по сравнению с другими державами. Она льстила себя мыслью, что, не причиняя себе никаких хлопот, кроме мобилизации своих войск, она унизила своего опасного соседа - Россию. Сыграв роль вооруженного посредника, в то время как западным державам пришлось нести всю тяжесть войны, Австрия после заключения мира могла вообразить, что с помощью вооруженных сил западных союзников она уничтожила преобладание, которое Россия получила над ней со времени венгерских событий 1849 года38. И в самом деле, венскому кабинету было высказано в то время немало комплиментов по поводу его искусной дипломатической тактики. Однако в действительности двусмысленная позиция, занятая Австрией во время Восточной войны, лишила ее союзников и дала Луи Бонапарту возможность локализовать Итальянскую войну. В свою очередь, Пруссия в течение Итальянской войны сохранила в неприкосновенности свои ресурсы. Она держала оружие наготове, но не пускала его в ход и довольствовалась тем, что вместо крови своих солдат проливала послушные чернила своих политических мудрецов. После Виллафранкского мира Пруссия с помощью французских побед, казалось, ослабила своего соперника, Габсбургскую династию, и открыла себе путь к гегемонии в Германии. Однако сама мотивировка объявления Виллафранкского мира должна была рассеять иллюзии, во власти которых она находилась. В то время как Луи Бонапарт объявил, что прусские вооружения и угрозы возможной интервенции притупили меч Франции, Австрия, в свою очередь, заявила, что ее сила сопротивления разбилась о двусмысленный нейтралитет Пруссии. В течение всей войны Пруссия делала заявления, которые нелепым образом противоречили ее поступкам.


51
ПРИГОТОВЛЕНИЯ К БУДУЩЕЙ ВОЙНЕ НАПОЛЕОНА НА РЕЙНЕ. - I

Перед Австрией и мелкими немецкими государствами она ссылалась на свои обязанности в качестве европейской державы; перед Англией и Россией она ссылалась на свои обязательства как главной германской державы и, основывая свои претензии на этих лицемерных отговорках, она требовала, чтобы Франция признала ее вооруженным посредником в Европе. В соответствии со своими притязаниями называться германской державой par excellence* она позволила России в неслыханно оскорбительном циркуляре запугивать дворы мелких немецких государств39, а в лице господина Шлейница робко выслушивала пространные лекции лорда Джона Рассела о «конституционном» праве наций.

Свои притязания на роль европейской державы Пруссия подтвердила тем, что успокоила воинственные порывы мелких немецких государей и попыталась использовать военные поражения Австрии для присвоения себе роли, ранее принадлежавшей ее сопернице в органах Германского союза. Когда, наконец, успехи французского оружия вынудили ее занять некоторое подобие воинственной позиции, она натолкнулась на холодное сопротивление мелких немецких государств, которые едва сочли нужным скрывать свое недоверие к конечным целям прусского двора. Виллафранкский мир застал Пруссию совершенно изолированной не только в Европе, но и в Германии, а последовавшая затем аннексия Савойи, значительно сократив незащищенную границу Франции, сильно увеличила ее шансы на победоносную кампанию на Рейне.

Ввиду этих обстоятельств политическая линия, которую Пруссия стремилась теперь проводить как в своей внутренней, так и во внешней политике, представляется одинаково ошибочной. Несмотря на всю хвастливую декламацию на страницах прусских газет и в палатах представителей, ничто не изменилось в ее внутренних делах, кроме фразеологии ее чиновников. Предложения о реформе армии, отнюдь не предусматривающие увеличения ее военной мощи на случай крайней необходимости, имеют целью непрерывное увеличение постоянной армии, и без того слишком большой, переобременение финансов, и без того уже чрезмерно напряженных, и уничтожение единственного демократического учреждения страны - ландвера40. Все реакционные законы о печати, о праве союзов, о городском управлении, о взаимоотношениях между помещиками и крестьянами, о бюрократической опеке, о вездесущей полиции - все это тщательно сохраняется. Даже позорные положения о браках


* - по преимуществу. Ред.


52
К. МАРКС

между дворянами и простыми смертными до сих пор не отменены. Самая идея восстановления конституции, опрокинутой coup d'etat*, подвергается осмеянию как сумасбродная фантазия.

Приведу лишь один пример гражданской свободы, которой пользуются теперь прусские подданные. В худший период реакции один уроженец Рейнской Пруссии** был осужден пристрастно подобранным судом присяжных к семи годам заключения в прусской крепости за так называемое политическое преступление. Отбыв срок своего наказания, которое либеральное правительство не сократило, он отправился в Кёльн, откуда полиция не замедлила его выгнать. Тогда он направился в свой родной город, но, как это ни странно, был уведомлен властями, что по причине семилетнего отсутствия он утратил свое право гражданства и должен искать новое местожительство. Возражение, что его отсутствие было не добровольным, не привело ни к чему. Из Берлина, куда он затем прибыл, он был также удален под тем предлогом, что не мог указать на другие источники существования, кроме личных возможностей работать и применять свои знания, так как все его состояние было израсходовано во время заключения. В конце концов он отправился в Бреславль, где один его старый знакомый устроил его при себе в качестве агента; но однажды утром он был вызван в полицию, где ему было объявлено, что разрешение на пребывание в городе может быть продлено ему только на несколько недель, если тем временем он не приобретет права гражданства в Бреславле. При его обращении к муниципальным властям Бреславля ему чинились всяческие мелкие препятствия, но когда благодаря хлопотам энергичных друзей эти препятствия были устранены и его прошение о гражданстве было, наконец, удовлетворено, то вместе с правом гражданства он получил огромный счет с перечислением множества взносов, подлежащих оплате каждым смертным, который имеет счастье быть принятым в ряды бреславльских граждан. И если бы друзья его не собрали в складчину требуемой суммы, этот прусский подданный, подобно Вечному жиду, не нашел бы в своем славном отечестве места, где преклонить голову.


* - государственным переворотом. Ред.

** - Нотьюнг. Ред.


53
ПРИГОТОВЛЕНИЯ К БУДУЩЕЙ ВОЙНЕ НАПОЛЕОНА НА РЕЙНЕ. - II

II Берлин, 2 мая 1860 г.

В течение целого ряда месяцев прусское правительство льстило себя напрасной надеждой, что его признают вооруженным посредником Европы и что оно воздвигнет на обломках габсбургской империи здание величия Гогенцоллернов. Но после заключения Виллафранкского мира оно, по-видимому, почувствовало те огромные опасности, которые таит в себе будущее. Его нерешительная, колеблющаяся и в то же время вероломная политика лишила его союзников, и даже фон Шлейниц, чьи многоречивые послания стали предметом неистощимых шуток в дипломатическом мире, вряд ли мог скрыть от самого себя ту истину, что как только внутреннее положение Франции снова заставит декабрьского героя* устремиться за пределы Франции, Пруссия безусловно станет объектом новой локализованной войны.

Разве Луи-Наполеон не обронил в момент мнимой откровенности несколько слов о том, что он-де знает, в чем нуждается Германия - в единстве, что он является тем человеком, который даст ей это единство и что рейнские провинции не будут слишком дорогой ценой за столь драгоценное приобретение? В полном соответствии с прошлыми традициями Пруссии, первой мыслью принца-регента и его сателлитов было апеллировать к милосердию России.

Разве Фридрих-Вильгельм I не приобрел Померанию по договору о разделе, заключенному с Петром Великим против шведского короля Карла XII41? Разве Фридрих II не одержал победу в Семилетней войне и не захватил Силезию, благодаря тому что Россия покинула своего австрийского союзника42? Разве несколько разделов Польши43, произведенных по замыслам берлинского и петербургского дворов, не раздули границ миниатюрной прусской монархии?

Разве


* - Наполеона III. Ред.


54
К. МАРКС

беспредельное раболепие Фридриха-Вильгельма III, поддерживавшего в 1814 г. Александра I, в то время как Англия, Австрия и Франция проявляли некоторые симптомы оппозиции и сопротивления, не было вознаграждено на Венском конгрессе присоединением Саксонии и рейнских провинций к Пруссии44? Одним словом, Пруссия в своих покушениях на Германию всегда пользовалась покровительством и поддержкой России, конечно, при особом условии - помогать этой державе в деле подчинения граничащих с ней стран и играть роль ее смиренного вассала на европейской арене. В октябре 1859 г. принц-регент и Александр II, окруженные дипломатами, генералами и придворными, встретились в Бреславле для заключения договора, статьи которого до сих пор остались непостижимой тайной не для Луи Бонапарта или лорда Пальмерстона, а для прусских подданных, либеральные представители которых, конечно, оказались слишком учтивыми, чтобы обращаться с запросом к министру иностранных дел г-ну фон Шлейницу по столь деликатному вопросу. Однако достоверно то, что бонапартистская пресса не выразила тревоги по поводу совещания в Бреславле; что с тех пор отношения между Россией и Францией стали еще более демонстративно близкими; что это совещание не помешало Луи Бонапарту захватить Савойю, угрожать Швейцарии, высказывать намеки относительно некоторых неизбежных «исправлений рейнских границ» и, наконец, что сама Пруссия, несмотря на утешительную перспективу снова получить позволение быть авангардом России, в самое последнее время жадно ухватилась за приманку союза с Англией, приманку, брошенную в Лондоне только для того, чтобы в течение одной или двух недель развлекать английскую палату общин.

Однако неосторожность лорда Джона Рассела, проговорившегося в Синей книге о заигрывании г-на фон Шлейница с Тюильри во время недавней Итальянской войны45, нанесла смертельный удар англо-прусскому союзу; прусское правительство некоторое время считало этот союз действительно реальным планом, но в Лондоне все видели в нем не что иное как фразу, за которой скрывался парламентский трюк. В конце концов, несмотря на совещание с Александром II в Бреславле и несмотря на начатые лордом Джоном Расселом «поиски новых союзников», Пруссия теперь, как и после Виллафранкского мира, оказывается совершенно изолированной перед лицом французской теории естественных границ46.

Можно ли поверить тому, что при таких тяжелых обстоятельствах единственное средство, которое пришло на ум прусскому правительству, заключается в том, чтобы возобновить


55
ПРИГОТОВЛЕНИЯ К БУДУЩЕЙ ВОЙНЕ НАПОЛЕОНА НА РЕЙНЕ. - II

свой план создания Малой Германии во главе с одним из Гогенцоллернов и при помощи самых дерзких провокаций не только отбросить Австрию во враждебный лагерь, но и оттолкнуть от себя всю Южную Германию? Однако как ни неправдоподобно это может показаться - тем более неправдоподобно, что эта политическая линия усердно рекомендуется бонапартистской прессой, - дело обстоит именно так. Чем ближе опасность, тем более обнаруживается намерение Пруссии продемонстрировать свое стремление к новому расколу Германии.

Кстати, весьма вероятно, что после удара, нанесенного Австрии, Германия заинтересована в том, чтобы такой же удар был нанесен Пруссии, дабы избавиться от «обеих династий»; но во всяком случае никто не заподозрит принца-регента и г-на фон Шлейница в том, что они руководствуются столь пессимистическими принципами. Со времени Виллафранкского договора тенденции политики регента обнаруживались в мелких газетных стычках и непродолжительных случайных дебатах по итальянскому вопросу, но 20 апреля секрет был полностью обнаружен в прусской нижней палате во время дебатов по гессенскому вопросу.

Я уже разъяснял этот гессенский вопрос вашим читателям47 и поэтому ограничусь теперь объяснением в нескольких словах главных пунктов, вокруг которых велись дебаты. Когда гессенская конституция 1831 г. была уничтожена курфюрстом в 1849-1850 гг. с благословения Австрии, Пруссия некоторое время делала вид, что она желает поднять меч от имени протестующей палаты представителей; но в ноябре 1850 г. при встрече князя Шварценберга и барона Мантёйфеля в Ольмюце, когда Пруссия полностью капитулировала перед Австрией, признала восстановление старого германского сейма48, предала Шлезвиг-Гольштейн и отреклась от всех своих притязаний на гегемонию, она отказалась также и от своих рыцарских выступлений в защиту гессенской конституции 1831 года.

В 1852 г. курфюрст даровал новую конституцию, которая гарантировалась германским сеймом, несмотря на протест гессенского народа. После Итальянской войны этот вопрос был снова поставлен на обсуждение по тайному подстрекательству Пруссии. Гессенские палаты снова высказались за законность конституции 1831 г., и во франкфуртский сейм стали поступать новые петиции, требующие ее восстановления. Тогда Пруссия заявляла, что конституция 1831 г. является единственно законной, но, как она предусмотрительно добавляла, эту конституцию следовало бы приспособить к монархическим принципам сейма. С другой стороны, Австрия утверждала, что законной является конституция 1852 г., но ее следует исправить


56
К. МАРКС

в либеральном направлении. Таким образом, спор шел о мелочах и носил чисто софистический характер. Суть его заключалась в пробе сил Гогенцоллернов и Габсбургов внутри Германского союза. Значительное большинство сейма вынесло, наконец, решение в пользу конституции 1852 г., то есть в пользу Австрии и против Пруссии. Мотивы, которые повлияли на позицию мелких немецких государств, были очевидны. Эти государства знали, что Австрия слишком занята своими внешнеполитическими затруднениями и слишком непопулярна, чтобы стремиться к чему-либо большему, чем сохранение общего status quo* в Германии, в то время как они подозревали, что Пруссия вынашивает честолюбивые планы нововведений. Не признав правомерной резолюцию, принятую сеймом в 1851 г., они поставили бы под угрозу правомерность всех других резолюций сейма, начиная с 1848 года. И, наконец, последнее, но не наименее важное - им не нравилась прусская стратегия диктата по отношению к мелким немецким государям и покушения на их суверенитет под предлогом поддержки жалоб гессенского народа на курфюрста. Поэтому предложение Пруссии провалилось.

И вот 20 апреля, когда этот вопрос стал предметом дебатов берлинской палаты депутатов, г-н фон Шлейниц определенно заявил от имени прусского правительства, что Пруссия не будет считать себя связанной решением германского сейма; что в 1850 г., когда вырабатывалась прусская конституция, германского сейма не существовало, ибо это учреждение было сметено бурей 1848 года; из этого следовало, что все резолюции германского сейма, противоречившие планам прусского правительства, лишались законной силы; и, наконец, что фактически германский сейм не существует, хотя Германский союз, конечно, продолжает существовать. Можно ли представить себе какой-либо более безрассудный шаг со стороны прусского правительства? Австрийское правительство объявило несуществующим старое государственное устройство Германской империи, после того как Наполеон I действительно уничтожил ее. Габсбург тогда лишь констатировал факт. Гогенцоллерн же, наоборот, объявляет теперь недействительной конституцию Германского союза в тот момент, когда Германии угрожает внешняя война, как бы для того, чтобы предоставить герою декабря законный предлог для заключения сепаратных союзов с мелкими немецкими государствами, которым до сих пор законы сейма мешали действовать таким образом. Если бы


* - существующего порядка, существующего положения. Ред.


57
ПРИГОТОВЛЕНИЯ К БУДУЩЕЙ ВОЙНЕ НАПОЛЕОНА НА РЕЙНЕ. - II

Пруссия провозгласила правомерность революции 1848 г. и объявила недействительными все контрреволюционные законы, изданные ею самой и сеймом после 1848 г., если бы она восстановила институты и законы революционной эпохи, она завоевала бы сочувствие всей Германии, в том числе и австрийской части Германии.

Теперь же она лишь вызвала раскол среди немецких государей, не объединив немецкого народа. Фактически она открыла дверь, чтобы впустить зуавов.

Написано К. Марксом в начале мая 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5950, 19 мая 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского Вторая часть статьи на русском языке публикуется впервые


58

К. МАРКС

ГАРИБАЛЬДИ В СИЦИЛИИ. -

ПОЛОЖЕНИЕ В ПРУССИИ

Берлин, 28 мая 1860 г.

Главной темой разговоров здесь, как и во всей Европе, разумеется, служат подвиги Гарибальди в Сицилии. Вам должно быть известно, что еще никогда телеграфом не злоупотребляли столь бессовестным образом, как это делается сейчас в Неаполе и Генуе или в Турине.

Никогда еще саранча не налетала на Европу в таком количестве, в каком теперь летают телеграфные «утки». Поэтому было бы целесообразно вкратце изложить точку зрения на сицилийские дела наиболее компетентных здешних военных кругов. Прежде всего общеизвестно, что до прибытия Гарибальди восстание продолжалось целый месяц; но как ни первостепенно значение этого факта, его могут переоценить, как показала парижская газета «Constitutionnel »50. До прибытия генерала Ланца с подкреплениями в Сицилию, находившиеся там неаполитанские войска едва ли насчитывали 20000 человек, основную часть которых пришлось сосредоточить в крепостях Палермо и Мессины, так что летучий отряд, выделенный для преследования повстанцев, мог похвалиться успехами в нескольких стычках, мог рассеять противника в отдельных пунктах и беспокоить его в различных направлениях, по он показал свою полную неспособность окончательно подавить восстание. В настоящее время в Палермо, по-видимому, сгруппировано около 30000 неаполитанских войск, причем две трети этих войск занимают крепость, а одна треть расположена лагерем в ее окрестностях. Как сообщают, в Мессине находится 15000 неаполитанцев. Что касается Гарибальди, то, согласно последним сообщениям, он не продвинулся дальше Монреале. Правда, этот город расположен на холмах, 49


59
ГАРИБАЛЬДИ В СИЦИЛИИ. - ПОЛОЖЕНИЕ В ПРУССИИ

господствующих над Палермо со стороны суши, но для использования преимуществ, которые дает эта позиция, у Гарибальди не хватает главного - осадной артиллерии. Следовательно, в ближайшее время успех Гарибальди, армия которого насчитывает около 12000 человек, будет зависеть от двух главных обстоятельств: от быстроты распространения восстания на весь остров и от позиции неаполитанских солдат в Палермо. Если последние станут колебаться и у них начнутся столкновения с находящимися в их рядах иностранными наемниками, оборонительные сооружения Ланца могут рассыпаться как карточный домик. Если восстание приобретет весьма значительный размах, армия Гарибальди вырастет до еще более грозных размеров. Если Гарибальди удастся овладеть Палермо, он сметет на своем пути все, кроме Мессины, где перед ним снова встанет трудная задача. Вспомните, что в 1848- 1849 гг. неаполитанцы потеряли все, кроме Мессины, которая служит как бы tete-depont* между Сицилией и Неаполем; но удержать Мессину тогда оказалось достаточным, чтобы отвоевать весь остров. На этот раз, однако, падение Палермо и завоевание патриотами всего острова, кроме Мессины, ввиду изменившейся политической обстановки, должно иметь более решающие результаты, чем в 1848-1849 годах. Если Гарибальди овладеет Палермо, «король Италии» окажет ему официальную поддержку. Если Гарибальди потерпит поражение, его поход будет объявлен частной авантюрой. В словах Гарибальди звучит иронический пафос, когда, обращаясь к Виктору-Эммануилу, он говорит, что завоюет для него новую провинцию, но надеется, что король не продаст ее, как продал Ниццу - родину ГарВи бпаолльидтии.ческой жизни Пруссии внимание общества, естественно, сосредоточено главным образом на частном письме принца Прусского английскому принцу-супругу51; копия этого письма была передана министру иностранных дел Пруссии г-ну фон Шлейницу послом Луи Бонапарта в Берлине, князем де Латур д'Овернь, который не ограничился подобной дерзостью, но еще и осмелился потребовать объяснения некоторых мест письма, касающихся репутации и планов великого парижского saltimbanque**, Этот инцидент напоминает аналогичный случай, имевший место незадолго до ратификации Ункяр-Искелесийского мирного договора в 1833 году52. Великий визирь, отославший в британское посольство в Константинополе копию тайного договора, составленного графом Орловым,


* - предмостным укреплением. Ред.

** - скомороха. Ред.


60
К. МАРКС

был весьма смущен, когда на другой день, к его не совсем приятному изумлению, граф Орлов вернул ему ту же копию, с раздражением пожелав на будущее выбирать более надежных поверенных. В Берлине все убеждены, что письмо принца-регента, отправленное почтой через Остенде, а не через Кале, было вскрыто на английском почтамте, где многочисленный персонал заведомо занят просмотром подозрительных писем. Эта практика достигла такого распространения, что во времена коалиционного министерства граф Абердин признался, что он не рискует доверять почте собственные письма к своим столичным друзьям. Предполагают, что лорд Пальмерстон, заполучив таким образом копию письма принца-регента, передал ее в распоряжение французского посла в Лондоне из вражды к принцу Альберту и в интересах англо-франко-русского союза. Во всяком случае столь оживленно обсуждавшиеся перспективы англо-прусского союза отнюдь не блестящи.

Несколько месяцев тому назад, когда лорд Джон Рассел в одно прекрасное утро заявил, что Англия должна искать новых союзников, и после того как этот намек был с детским энтузиазмом подхвачен в официальных кругах Берлина, неожиданно в английских парламентских отчетах была обнародована депеша лорда Блумфилда, адресованная министерству иностранных дел на Даунинг-стрит53, в которой излагалась его частная беседа с г-ном фон Шлейницем во время недавней Итальянской войны, серьезно компрометирующая честные намерения прусской внешней политики. Лорд Джон тогда признал, что допустил бестактность самого странного свойства, однако новому союзу был нанесен первый удар. Вторым ударом послужило то, что письмо принца-регента было доставлено не по адресу.

Вам, вероятно, известно, что в своей тронной речи принц весьма подчеркнуто говорил о прочности договорных обязательств и о едином фронте, который Германия готова противопоставить любым посягательствам на независимость и целостность немецкого отечества.

Неблагоприятное впечатление, произведенное на парижскую биржу этой прямой угрозой, было смягчено с помощью русской газеты «Nord», которая в тоне иронически снисходительной bonhomie* лишает речь принца всякого серьезного значения, напоминает об аналогичных фразах, высказанных им во время Итальянской войны, и в заключение расценивает всю эту часть тронной речи лишь как желание угодить настроениям народа. Что касается остальной части речи принца, то по существу она является лишь перечнем неу-


* - доброжелательности. Ред.


61
ГАРИБАЛЬДИ В СИЦИЛИИ. - ПОЛОЖЕНИЕ В ПРУССИИ

дач в области законодательства. Немногочисленные важные законопроекты, которые обсуждались в палатах, - законопроекты о браке, о муниципальном управлении и о реформе поземельного налога, от которого дворянство все еще избавлено в большей части королевства, - оказались мертворожденными. Кроме того, принц выразил недовольство тем, что предложенные им самим меры, касающиеся реформы в армии, до сих пор не приобрели силы закона.

Хотя правительство оказалось неспособным даже в нынешней палате представителей, значительное большинство которой составляют сторонники правительства, провести предложенную им реформу армии, оно, наконец, добилось дополнительного ассигнования девяти с половиной миллионов долларов на военные расходы; между тем одновременно, как мне известно по письмам из провинций, задуманные изменения в организации армии без шума, но основательно проводятся в жизнь, с тем чтобы палатам, когда они вновь соберутся, ничего не оставалось делать, как санкционировать то, что к тому времени уже станет fait accompli*.

Сущность задуманной военной реформы излагается в русско-немецком ежемесячном журнале «Baltische Monatsschrift», который издается в Риге и печатается с разрешения русского генерал-губернатора Лифляндии, Эстляндии и Курляндии.

«Реформа прусской армии», - пишет журнал, - «предложенная непосредственно после заключения Впллафранкского мира, имеет, по-видимому, лишь одну цель - освободить правительство от необходимости апеллировать непосредственно ко всей нации, что при старой военной системе становилось неизбежным всякий раз, когда правительство считало нужным подкрепить свою политику военными демонстрациями. При современном политическом положении в Европе государство, которое, подобно Пруссии, все еще добивается своего полного признания в качестве великой державы, не в состоянии ни нарушать мирную жизнь страны всякий раз, когда встает необходимость продемонстрировать свою военную мощь, ни гарантировать каждый раз населению, что призыв его к оружию действительно связан с началом войны. В системе ландвера таится некое демократическое противодействие монархическим принципам. Мобилизации 1850 и 1859 гг., последовавшие одна за другой через сравнительно короткий промежуток времени и оба раза завершившиеся не войной, а демобилизацией, по-видимому, подорвали доверие значительной части населения Пруссии даже к внешнеполитическому курсу государства. Сами обстоятельства, сопровождавшие обе мобилизации, видимо, позволили народу сделать вывод, что правительство каждый раз, прежде чем объявлять всеобщую мобилизацию, обязано получать согласие общественного мнения. Даже официальные заявления Пруссии относительно ее позиции во время Итальянской войны содержат признание, что мобилизация ландвера встретила неожиданные трудности».


* - совершившимся фактом. Ред.


62
К. МАРКС

Отсюда русско-германский журнал делает вывод, что Пруссии следует избавиться от системы ландвера в ее нынешней форме, но в то же время намекает с иронической усмешкой, что «такое изменение одного из самых популярных институтов именно в тот момент, когда прусское правительство подчеркивает свой либерализм», представляется весьма затруднительным. Здесь следует отметить, что «Baltische Monatsschrift», этот журнал, издающийся в Риге под опекой царизма, до известной степени является как бы дополнением к газете «Strasburger Korrespondent», издающейся в Страсбурге под бонапартистским покровительством. Оба органа бряцают оружием на германских границах, один с востока, другой с запада.

Авторов первого можно рассматривать как литературных казаков, авторов второго - как литературных зуавов. Оба афишируют свою глубокую любовь к Германии и изощряются в мудрых советах той стране, до использования языка которой они к тому же снисходят; Оба стараются подготовить Германию к предстоящим великим преобразованиям и оба сильно отзывают душком entente cordiale*, именно сейчас объединяющего парижский цезаризм с петербургским царизмом; но этим сходство ограничивается, Страсбургская газета, хотя и пропитана специфическим духом фальшивого мелодраматического благородства, характерным для литературной богемы французской Второй империи, все же отличается простым языком, свойственным Южной Германии. Она стремится показать себя сторонницей здравого смысла и отнюдь не претендует на какую-либо литературную изысканность. Наоборот, рижский ежемесячник щеголяет дидактическим величием и метафизическим глубокомыслием в духе традиций Кёнигсбергского университета. Впрочем, я рассматриваю взрывы патриотического гнева, с которыми немецкая пресса обрушивается как на «Monatsschrift», так и на «Korrespondent », особенно на последнего, как глупое проявление детской беспомощности.


* - сердечного согласия. Ред.

Написано К. Марксом 28 мая 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5972, 14 июня 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского На русском языке публикуется впервые


63

Ф. ЭНГЕЛЬС

ГАРИБАЛЬДИ В СИЦИЛИИ

После ряда самых противоречивых известий мы, наконец, получили, по-видимому, довольно достоверные сведения относительно подробностей изумительного похода Гарибальди из Марсалы в Палермо. Это, поистине, один из наиболее удивительных военных подвигов нашего столетия, и он был бы почти необъясним, если бы престиж революционного генерала не предшествовал его триумфальному маршу. Успех Гарибальди доказывает, что королевским войскам Неаполя все еще внушает ужас человек, который всегда высоко нес знамя итальянской революции перед лицом французских, неаполитанских и австрийских батальонов, и что сицилийский народ не потерял веры в него и в дело национального освобождения.

6 мая два парохода покинули Генуэзское побережье, имея на борту около 1400 вооруженных солдат, разбитых на семь рот, из которых каждая должна, очевидно, стать ядром батальона, набираемого среди повстанцев. 8-го они высадились в Таламоне на Тосканском побережье и, пользуясь разными доводами, убедили коменданта тамошнего форта снабдить их углем, боевыми припасами и четырьмя полевыми орудиями. 10-го они вошли в Марсальскую гавань, расположенную в крайней западной оконечности Сицилии, и высадились там со всей своей материальной частью, несмотря на прибытие двух неаполитанских военных кораблей, которые оказались бессильными в нужный момент помешать высадке; версия о вмешательстве англичан в пользу повстанцев оказалась лишенной всякого основания, и ее отбросили теперь даже сами неаполитанцы, 12 мая этот небольшой отряд выступил в поход на Салеми, находящийся


64
Ф. ЭНГЕЛЬС

в 18 милях от побережья на пути к Палермо. Здесь, по-видимому, руководители революционной партии встретились с Гарибальди, чтобы обсудить с ним положение, и стянули повстанческие подкрепления, достигавшие приблизительно 4000 человек. В то время как подкрепления формировались, восстание, которое несколько недель тому назад потерпело поражение, но не было окончательно подавлено, вспыхнуло с новой силой во всех горных местностях Западной Сицилии и, как выяснилось 16-го, развивалось не без успеха. 15 мая Гарибальди со своими 1400 организованных волонтеров и 4000 вооруженных крестьян продвинулся через горы к северу и подошел к Калатафими, где ведущая из Марсалы проселочная дорога соединяется с большой дорогой, проходящей от Трапани на Марсалу. Горные ущелья, ведущие к Калатафими через отрог величественной Монте-Черрара, называемой Монте ди Пьянто-Романо, защищались тремя батальонами королевских войск с кавалерией и артиллерией, под командованием генерала Ланди. Гарибальди немедленно атаковал эту позицию, которая вначале упорно защищалась; но хотя во время этой атаки Гарибальди смог выставить против 3000 или 3500 неаполитанцев только своих волонтеров и очень незначительную часть сицилийских повстанцев, королевские войска были выбиты последовательно из пяти сильных позиций и потеряли одно горное орудие и большое число убитыми и ранеными. Потери гарибальдийцев, по их собственному заявлению, составляют 18 убитых и 128 раненых.

Неаполитанцы уверяют, что во время этой стычки они захватили одно из гарибальдийских знамен, но так как они нашли знамя, оставленное на борту одного из брошенных в Марсале пароходов, то вполне возможно, что они демонстрировали в Неаполе именно это знамя в качестве доказательства якобы одержанной ими победы. Поражение при Калатафими, однако, не заставило королевские войска покинуть город в тот же вечер. Они ушли из него лишь на следующее утро и, по-видимому, не оказывали после этого никакого сопротивления Гарибальди, вплоть до Палермо. Они дошли до Палермо, но уже в состоянии полного разложения и беспорядка. Тот факт, что королевские войска оказались разбитыми какими-то «флибустьерами и вооруженной сволочью», сразу напомнил им страшный образ того Гарибальди, который, защищая Рим от французов, смог, однако, выбрать время для наступления на Веллетри и отбросить авангард всей неаполитанской армии и который после этого побеждал на склонах Альп воинов, своим мужеством значительно превосходивших неаполитанских солдат54. Поспешное отступление, не сопровождавшееся хотя бы


65
ГАРИБАЛЬДИ В СИЦИЛИИ

малейшими попытками дальнейшего сопротивления, должно было еще более усилить их отчаяние и склонность к дезертирству, и до этого наблюдавшиеся в их рядах; а когда они вдруг очутились в самом центре восстания, подготовленного на совещании в Салеми, и стали подвергаться частым нападениям со стороны повстанцев, всякая сплоченность между ними совершенно исчезла; бригада Ланди, превратившаяся в беспорядочную и растерянную толпу, численно чрезвычайно уменьшившись, возвращалась в Палермо небольшими следовавшими друг за другом отрядами.

Гарибальди вступил в Калатафими в тот же день, когда Ланди оставил его, - 16-го; 17-го он продвинулся до Алькамо (10 миль), 18-го - до Партинико (10 миль) и далее по направлению к Палермо. 19-го непрерывный ливень помешал отряду двигаться дальше.

Тем временем Гарибальди узнал, что неаполитанцы сооружают траншеи вокруг Палермо и укрепляют старые, полуразрушенные валы города со стороны, обращенной к партиникской дороге. Численность их все же достигала по меньшей мере 22000 человек и, таким образом, далеко превосходила те силы, какие мог бы выставить против них Гарибальди. Но они были морально подавлены; их дисциплина ослабела; многие из них стали думать о переходе на сторону повстанцев; в то же время их генералы были бездарны, и это было известно как их собственным солдатам, так и неприятелю. Надежными среди них были лишь два иностранных батальона. При таком положении вещей Гарибальди не мог решиться на немедленный фронтальный штурм города, но и неаполитанцы не могли предпринять против него сколько-нибудь решительных действий, даже если бы их войска были на это способны, так как они вынуждены были постоянно держать в городе сильный гарнизон и никогда не отходить слишком далеко от него. Если бы на месте Гарибальди находился средней руки генерал, то подобное положение привело бы к ряду беспорядочных и нерешительных стычек, во время которых он мог бы обучить часть своих рекрутов военному делу, но зато и королевские войска очень быстро в значительной степени восстановили бы потерянную веру в свои собственные силы и дисциплину, ибо в некоторых стычках они неизбежно оказались бы победителями. Но подобный способ ведения войны не подходил бы ни для восстания, ни для Гарибальди. Смелое наступление было единственной тактикой, которую допускала революция; ошеломляющий успех, вроде освобождения Палермо, стал необходим, лишь только повстанцы подошли к самому городу.


66
Ф. ЭНГЕЛЬС

Но как можно было этого достигнуть? Здесь-то Гарибальди и показал себя блестящим генералом, способным не только к ведению партизанской войны, но и к осуществлению более значительных операций.

20-го числа и в последующие дни Гарибальди атаковал неаполитанское сторожевое охранение и позиции, расположенные поблизости от Монреале и Парко на дорогах, ведущих в Палермо из Трапани и Корлеоне, и тем внушил неприятелю мысль, что наступление гарибальдийцев будет направлено главным образом против юго-западной части города и что именно здесь были сосредоточены его главные силы. Умелым сочетанием наступательных операций и ложных отступлений Гарибальди заставил неаполитанского генерала посылать в этом направлении все большее и большее количество войск из города, так что 24-го около 10000 неаполитанцев оказались вне города, на пути к Парко. Именно этого и добивался Гарибальди. Он немедленно заставил их вступить в бой с частью своих войск, медленно отступая перед неаполитанцами и увлекая их все дальше от города, и когда он довел их до Пьяны, через главный горный хребет, пересекающий Сицилию и отделяющий Конка-д'Оро («Золотую раковину» - долину Палермо) от долины Корлеоне, он внезапно перебросил главную массу своих войск через другие проходы того же горного хребта в долину Мизильмери, которая выходит к морю близ Палермо. 25-го он перенес свою штаб-квартиру в Мизильмери, в 8 милях от столицы. Мы не знаем, что он далее предпринял в отношении 10000 неаполитанцев, которые застряли на единственной пересекавшей горы скверной дороге, но можно с уверенностью сказать, что он отвлекал их внимание все новыми мнимыми победами, чтобы знать наверняка, что они не вернутся слишком скоро в Палермо. Уменьшив таким образом число защитников города почти наполовину и перенеся линию наступления с трапанской дороги на катанскую дорогу, он мог уже приступить к генеральной атаке. Противоречивые сообщения не дают ответа на вопрос о том, предшествовало ли восстание в городе штурму Гарибальди или оно было вызвано его появлением у ворот города; но достоверно то, что утром 27-го все население Палермо взялось за оружие, и Гарибальди штурмовал Порта Термини, в юго-восточной части города, где ни один неаполитанец его не ожидал. Остальное известно - город был постепенно очищен от войск, за исключением батарей, цитадели и королевского дворца; далее последовали бомбардировка, перемирие, капитуляция. Точные подробности всех этих событий пока еще не известны, но главные факты уже довольно ясны.


67
ГАРИБАЛЬДИ В СИЦИЛИИ

Пока что мы должны заявить, что маневры, предпринятые Гарибальди с целью подготовки штурма Палермо, сразу характеризуют его как генерала очень высокого класса. До сих пор мы знали его только как очень искусного и удачливого партизанского вождя; даже во время осады Рима его тактика обороны города посредством постоянных вылазок почти не давала ему удобного случая подняться над этим уровнем. Но здесь он решает чисто стратегические задачи и из этого испытания выходит как признанный мастер своего дела. Способ, каким ему удалось провести неаполитанского главнокомандующего, заставив его допустить грубый просчет и выслать половину своих войск на большое расстояние от города, его стремительный фланговый марш и новое появление перед Палермо с той стороны, с которой его меньше всего ожидали, и его энергичный штурм, предпринятый в тот момент, когда гарнизон был ослаблен, - все эти операции в гораздо большей степени носят печать военного гения, чем все то, что имело место во время Итальянской войны 1859 года. Сицилийское восстание нашло первоклассного военного руководителя; будем надеяться, что политик Гарибальди, которому скоро предстоит появиться на сцене, не посрамит славы Гарибальдигенерала.

Написано Ф. Энгельсом около 7 июня 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5979, 22 июня 1860 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского


68

К. МАРКС

ИНТЕРЕСНЫЕ ВЕСТИ ИЗ ПРУССИИ

Берлин, 13 июня 1860 г.

Сегодня вечером принц-регент выезжает в Баден-Баден, где 16-го и 17-го сего месяца должно состояться нечто вроде конференции с участием Луи-Наполеона и совета коронованных особ Германии55. В свиту принца-регента войдут: начальник военной канцелярии генерал фон Мантёйфель, генерал фон Альвенслебен, подполковник фон Шимельман, chef d'escadron* фон Лоэ, гофмаршал граф фон Пюклер, тайный советник фон Иллер, секретарь регента г-н Боркман и князь фон Гогенцоллерн-Зигмаринген, глава кабинета и член королевской фамилии. Читатель вспомнит, что в связи с частным письмом принца-регента английскому принцу-супругу, перехваченным в Лондоне и сообщенным оттуда Луи Бонапарту** последний настаивал на личном свидании с принцем-регентом, считая такое свидание наилучшим способом рассеять недоразумение, казалось, возникшее между Францией и Пруссией. Вскоре затем, при посещении принцем-регентом Саарбрюккена и Трира, пограничных с Францией городов, Луи-Наполеон снова дал понять, что он не прочь воспользоваться этим случаем для встречи с принцем. Однако это предложение было отклонено. Тем временем распространился слух, что принц-регент собирается пробыть в течение месяца в Баден- Бадене; тогда королю Баварии Максу*** пришло в голову предложить регенту устроить на водах нечто вроде конференции с южногерманскими государями, стремящимися к дружественному соглашению


* - эскадронный командир. Ред.

** См. настоящий том, стр. 59-60. Ред.

*** - Максимилиану II. Ред.


69
ИНТЕРЕСНЫЕ ВЕСТИ ИЗ ПРУССИИ

с Пруссией, и на этом съезде продемонстрировать единый фронт против Франции. В то время как принц-регент сразу ухватился за этот проект, принятый также великим герцогом Баденским, королем Вюртембергским и великим герцогом Гессен-Дармштадтским, французский посол в Берлине в одно прекрасное утро официально сообщил прусскому министру иностранных дел г-ну фон Шлейницу, что его августейший государь, в целях рассеять недоверие, невинным объектом которого, по-видимому, является Франция, полагает, что дружеское свидание в Баден-Бадене с нынешним главой прусского государства было бы великим благом как для Германии, так и для Франции. Прусский министр ответил, что и Пруссия является жертвой несправедливых подозрений, которые, однако, едва ли можно рассеять подобным свиданием, и что, кроме того, негласная конференция немецких государей уже созвана в Баден-Бадене. Тогда, еще раз запросив Париж, французский посол ответил, что Луи- Наполеон был бы в высшей степени рад предстать перед возможно большим числом немецких государей и что, кроме того, он намерен сделать лично некое важное, не терпящее дальнейшего отлагательства сообщение. Тут сопротивление Гогенцоллерна было сломлено. Немедленно в Берлине была получена из Вены депеша с выражением неудовольствия Австрии по поводу предстоящего свидания, но прочие германские дворы были более или менее успокоены циркулярной нотой прусского министра иностранных дел. В результате этой ноты король Ганновера сегодня утром неожиданно прибыл в Берлин и сам изъявил готовность сопровождать принца-регента в Баден-Баден, и тогда принц по телеграфу вызвал на конференцию также короля Саксонии. Едва ли нужно прибавлять, что герцоги Кобург-Готский и Нассауский тоже последуют за прочими.

Таким образом, собрание немецких государей, задуманное первоначально как демонстрация против Франции, превратилось в нечто вроде утреннего приема, устроенного Луи Бонапартом на германской земле, в присутствии толпы королей, великих герцогов и прочих мелких властителей Германского союза. Все это выглядит так, словно принц-регент приносит свое раскаяние в грехе, в который он впал, выразив подозрения насчет агрессивных планов французского узурпатора, а всякая княжеская мелкота собирается принять меры предосторожности, дабы их старший confrere* не продал их общему врагу. Пример такого унижения коронованных особ перед Квазимодо французской революции был, как известно, подан


* - собрат. Ред.


70
К. МАРКС

королевой Викторией и сардинским королем56. Личное свидание царя с героем декабря в Штутгарте в 1857 г.57 могло удивить только политиканов - завсегдатаев кафе, которые дали ввести себя в обман показным кокетничанием петербургского двора догматами легитимизма.

Встреча Габсбурга в Вилла-франке со своим победителем после сражения при Сольферино носила характер делового свидания, но не была актом вежливости. Принцу-регенту, вместе с группирующимися вокруг него звездами малых величин, нет нужды ни просить о союзе, подобно Виктории и Виктору-Эммануилу, ни устраивать заговора, подобно Александру II, ни заглаживать свое поражение, подобно Францу-Иосифу; однако оставляя в стороне мотивы, принц-регент может сослаться на общий прецедент, установленный более высокими особами. Во всяком случае, приняв предложение Луи Бонапарта, он серьезно повредил своей искусственной популярности, тем более, что всего лишь за несколько недель перед тем Бонапарт имел наглость в депеше своего министра иностранных дел г-на де Тувенеля намекнуть великим герцогам Гессен-Дармштадта и Бадена, что впредь они должны подписывать свои письма французскому императору словами «Votre frere et serviteur»*. Такова действительно была формула, придуманная Наполеоном I для немецких государей, участников Рейнского союза, покровителем которого он был и в который входили Баден и Гессен-Дармштадт, равно как Вюртемберг, Бавария и другие немецкие государства58. Чтобы не позволить Луи Бонапарту заставить глубоко оскорбленных монархов Бадена и Гессен-Дармштадта принять в свое общество г-на де Тувенеля, принц-регент и его коронованные компаньоны с общего согласия не включили в свою свиту министров иностранных дел; но неужели эти господа и впрямь воображают, что оскорбление было нанесено им слугой, а не хозяином?

Что касается «важного сообщения», которое голландский спаситель общества собирается сделать коронованным властителям Германии, то с полным основанием можно предполагать, что, подражая приемам Меттерниха на конгрессах в Вене, Ахене, Троппау, Лайбахе и Вероне59, Луи-Наполеон сделает все от него зависящее, дабы убедить принца-регента в существовании обширного заговора революционеров, прилагающих все усилия к тому, чтобы вызвать конфликт между Францией и Пруссией, дабы установить господство красной республики в Париже и центральной республики в Германии. Все бонапартистские органы печати в Швейцарии, Бельгии и Германии


* - «Ваш брат и покорный слуга». Ред.


71
ИНТЕРЕСНЫЕ ВЕСТИ ИЗ ПРУССИИ

вот уже две недели полны статей, содержащих такого рода мрачные намеки, а тайный агент Бонапарта в Женеве - всем известный немецкий естествоиспытатель* - уже с торжеством возвестил, что яростные антибонапартистские выпады германской прессы будут в самом скором времени пресечены соответствующими властями.

В то время как принцу-регенту и его германским dii minorum gentium** предстоит, таким образом, убедиться в необходимости сомкнуться вокруг главного спасителя общества, новая брошюра г-на Абу «Император Наполеон III и Пруссия»60, напротив, ставит своей целью обработать прусский народ. Хотя до сих пор эта брошюра в Германии не распространяется, несколько экземпляров случайно попало в Берлин, и в другой своей корреспонденции я уже сообщил вам самые интересные места из этого новейшего тюильрийского манифеста61.

Прусский народ, - говорит оракул с берегов Сены, - должен выбирать между феодализмом Австрии и демократическим принципом французской империи. Лишь с помощью последнего германский народ - конечно, при условии предоставления своему могущественному соседу некоторых материальных гарантий - может надеяться осуществить единство, которого он столь сильно жаждет. Весьма поверхностно охарактеризовав недостатки нынешнего прусского правительства, автор брошюры принимается просвещать пруссаков насчет истинной природы «демократического принципа», столь характерного для французской Второй империи; коротко говоря, этот принцип состоит в избрании главы Империи «всеобщим голосованием», как принято это называть в современной Галлии. Правда - и г-н Абу едва ли посмеет это отрицать - во Франции все виды свободы конфискованы в пользу голландского авантюриста, но ведь эта конфискация основывалась на всеобщем голосовании.

Вот каким путем, с помощью Франции и на той же самой демократической основе, в Германии должна быть воздвигнута тевтонская империя под властью Гогенцоллерна. Вся операция весьма проста. Пруссия должна лишь уступить Франции часть своих «законных» владений и в то же время, апеллируя ко всеобщему голосованию, вторгнуться во владения мелких государей; таким образом из феодального государства она сразу превратится в демократическое.

Следует признать, что этот новый «демократический принцип», открытый Луи Бонапартом и его сикофантами, отнюдь не представляет


* - Фогт. Ред.

** - буквально: «младшим богам»; в переносном смысле: «второразрядным величинам». Ред.


72
К. МАРКС

собой какого-либо новшества; напротив, в течение приблизительно двух столетий он процветал на святой Руси. Династия Романовых была посажена на престол всеобщим голосованием. С того времени демократия господствует от Немана и до Амура. Быть может, пророки нового «демократического принципа» возразят, что Романовы были избраны свободно, что апелляции к народу не предшествовал никакой coup d'etat* и что по их восшествии на престол общее осадное положение не ограничивало права избирателей надлежащими рамками «демократического принципа». Во всяком случае, поскольку Луи Бонапарт не в состоянии сделаться «законным» государем, самое лучшее, что он может сделать, это превратить своих братьев - государей Италии и Германии - в «демократических» монархов по образцу малой Империи. Разумеется, римские императоры не были подлинными «демократическими» государями, ибо современный прогресс требует, чтобы к принципу «всеобщего голосования» был привит принцип наследственной монархии, так что если какому-либо молодцу когда-нибудь так или иначе удалось узурпировать трон и обставить эту узурпацию комедией всеобщих выборов, то предполагается, что его династия должна навсегда остаться живым воплощением всеобщей воли народа (volonte generale Руссо).

В другой корреспонденции я предполагаю дать обзор нынешней стадии шлезвиггольштейнских осложнений, сообщающих конференции в Баден-Бадене ее настоящее значение. Сегодня я ограничусь упоминанием о том, что 10 июня в замке Кронборг состоялось свидание между шведским и датским королями**. За две недели до этого свидания шведский министр иностранных дел направил датскому министру иностранных дел ноту, в которой намекалось, что было бы весьма желательно, чтобы в свите датского короля не оказалось лиц, встреча с которыми была бы неприятна его величеству шведскому королю. Другими словами, датскому королю было предложено удалить из своей свиты свою жену графиню Даннер, ci-devant*** мадемуазель Расмуссен. А потому датский король счел уместным оставить свою любовницу дома.


* - государственный переворот. Ред.

** - Карлом XV и Фредериком VII. Ред.

*** - бывшую. Ред.

Написано К. Марксом 13 июня 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5986, 30 июня 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


73

Ф. ЭНГЕЛЬС

АНГЛИЙСКИЕ ВОЛОНТЕРСКИЕ ВОЙСКА

Происходивший несколько недель тому назад в Лондоне большой смотр волонтеров привлек внимание к гражданской армии Великобритании. Волонтеров не следует смешивать с милиционной армией, которая является особым родом войск ее величества. На 1 апреля милиционная армия, согласно правительственной статистике, насчитывала 50000 человек. Из них в составе соединений находилось 23735 человек, а именно: в Англии 13580, в Ирландии 7471 и в Шотландии 2684. Милиционная армия представляет низшие классы, волонтеры - буржуазию. Утверждение лондонской газеты «Times»62, что в рядах войск, выступавших 22 июня на смотру, «были представлены все классы», является лишь попыткой придать этому видимость народного дела. Около трех месяцев тому назад делегация респектабельных механиков явилась к властям с целью получить оружие «для защиты своей родины» в случае вторжения. Их просьба встретила отказ. В волонтерские части допускают лишь тех рабочих, снаряжение и расходы которых берут на себя их предприниматели и которые, естественно, должны постоянно находиться в распоряжении тех же предпринимателей.

Общая численность английских волонтерских войск не достигает и 90000, хотя во многих последних статистических таблицах приводятся более крупные цифры. Правда, полковник Мак-Мердо на обеде, данном недавно в честь Сент-Джорджской стрелковой части, заявил, что в волонтеры записалось 124000 человек. Но когда его попросили рассказать об этом более подробно, оказалось, что он включил в свой расчет половину


74
Ф. ЭНГЕЛЬС

милиционной армии. Газеты исходят из номинальной численности полков по 800-1000 человек в каждом, тогда как в действительности немногие полки когда-либо выходили на парад в составе более 500-600 человек. Г-н Сидни Герберт, положение которого в главном штабе делает его авторитетом в данном вопросе, за день или за два до великого смотра в Лондоне констатировал в парламенте, что «на бумаге эти войска достигают значительной численности, однако последняя не соответствует действительности, так как никогда не подтверждается фактическим наличием людей».

Речь, в которой содержится это высказывание, появилась в том же номере «Times», в котором повествуется о «великолепном успехе» национального смотра волонтеров. Сам по себе парад в Гайд-парке уже служит яркой иллюстрацией того, в какой преувеличенной манере лондонская печать трактует о таких вещах. Газета «Times» от 20-го предсказывала, что «перед ее величеством явится не менее 35000 человек». Том Тейлор в напечатанной в «Manchester Guardian»63 корреспонденции из Лондона от 21-го пишет, что в столице было свыше 46000 волонтеров. На самом же деле, согласно данным полковника Мак-Мер до, который едва ли склонен преуменьшать число волонтеров, всего перед королевой прошло 18300 солдат. Конечно, эта армия не так уж велика, чтобы можно было приходить в восторг. В октябре 1803 г. на смотру выступало около 13000 коренных лондонцев, одетых в волонтерскую форму, и, чтобы сравнить военную доблесть британцев тех дней с их доблестью в настоящее время, мы приведем краткий отчет о численности волонтерских войск на январь 1804 года: Всего рядовых строевиков ........341 687

Полевых офицеров ........................1 246

Капитанов .......................................4 472

Младших офицеров .......................9 918

Штаб-офицеров .............................1 100

Сержантов ....................................14 787

Барабанщиков ................................6 733 ------------- Итого ..........................379 943

Даже цифра 124000, до которой Англия надеется довести численность своей современной волонтерской армии, не выглядела бы внушительно рядом с этой таблицей. Если собрать каждого десятого из всех годных к военной службе мужчин современной Великобритании, то это дало бы 500000 человек.


75
АНГЛИЙСКИЕ ВОЛОНТЕРСКИЕ ВОЙСКА

Эти факты отнюдь не свидетельствуют о том, что англичане теперь проникнуты большим стремлением поднять оружие в защиту своей родины, чем когда-либо прежде, сколько бы ни доказывали обратное лондонские газеты. Согласно тщательно подготовленной статистике автора одной из статей, опубликованной в «Army and Navy Gazette»64, всего в Англии милиционная армия насчитывает 50160 человек и волонтерские войска - 88400 человек, что в целом составляет 138560 человек. Из этого числа, утверждает автор статьи в «Gazette», по меньшей мере 20000 по разным причинам в нужный момент оказываются вне строя, так что общую численность милиционной армии и волонтерских войск Англии составляют 118560 человек.

Написано Ф. Энгельсом около 25 июня 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5994, 11 июля 1860 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского


76

К. МАРКС

БРИТАНСКАЯ ТОРГОВЛЯ

Только что опубликованные в Лондоне отчеты министерства торговли за пять месяцев, по 31 мая 1860 г., отражают лишь незначительное изменение уровня британского экспорта по сравнению с первыми пятью месяцами 1859 года.

С 52 337 268 ф. ст. в 1859 г. экспорт возрос до 52 783 535 ф. ст. в 1860 г., причем этот небольшой рост вызван всецело увеличением экспорта в истекшем мае.

Первое, что бросается в глаза при сравнении соответствующих цифр экспорта за первые пять месяцев 1860 и 1859 гг., - это значительное сокращение британского вывоза в Ост- Индию, о чем свидетельствуют следующие данные: Важнейшие британские товары, вывезенные в Ост-Индию за пять месяцев, окончившихся 31 мая Количество Стоимость 1859 г. 1860 г.

1859 г. 1860 г. (в ф ст.)

Пиво и эль (в бочках) ............. 168 355 166 461 507308 491 609

Хлопчатобумажные ткани (в ярдах)........................................ 396 022 733 311 163 765 4 884 982 3 977 289

Хлопчатобумажная пряжа (в фунтах)...................................... 17411542 15044812 1 002 439 903 516


77
БРИТАНСКАЯ ТОРГОВЛЯ

Количество Стоимость 1859 г. 1860 г.

1859 г. 1860 г. (в ф ст.)

Железо полосовое, болты, прутья (в тоннах) ...::.......... 16 851 12 194 127 678 90 954

Чугун (в тоннах)....................... 12 138 4 108 132 946 42 912

Сварочное железо (в тоннах)::::::::.. 11 823 10 554 188 126 195 659

Листовое железо и гвозди .:.. 31 582 79 117 169 072 437 170

Глиняные изделия и фарфор:::::::::.. - - 34 530 24 039

Галантерея и модные товары:::::::::: - - 83 832 42 126

Кожаные изделия, шорные товары ....................................... - - 16 780 15 600

Паровые машины ::::: - - 73 087 100 846

Другие машины ....................... - - 165 899 196 928

Жесть в листах:::::....... - - 19 127 6 441

Итого ...::::::::::::....................... 7 405 808 6 529 089

Сокращение экспорта ................:::::::::::::::::::::::::::::976 719

Из вышеприведенной таблицы явствует, что общее сокращение главных статей экспорта в Ост-Индию составляет примерно миллион фунтов стерлингов, что всего сильнее сокращение сказалось на основных статьях (хлопчатобумажные ткани и пряжа) и что единственное исключение составляют товары, непосредственно связанные с постройкой железных дорог.

Кроме того, необходимо иметь в виду, что полученные с последней континентальной почтой данные о торговле в высшей степени неблагоприятны и указывают на переполнение рынка и что, следовательно, ценность экспорта, объявленная в Англии и определенная на основании цен, значительно превышающих средний уровень, ни в коем случае не будет реализована в Индии. Теперь не может быть сомнения, что индийская торговля искусственно раздута. Повышенный спрос, искусственно созданный правительством во время индийского восстания65, оживление торговой деятельности в результате спада революционных волнений и сокращение большинства прочих мировых рынков в результате общего кризиса 1857-1858 гг., - все эти обстоятельства содействовали увеличению объема индийской торговли Продолжение


78
К. МАРКС

сверх пределов ее естественных возможностей. Однако согласно всему опыту прошлого, новоявленный процветающий рынок мог бы еще в течение ряда лет выдержать бомбардировку хлопчатобумажными товарами, если бы не мудрое вмешательство британского правительства. Дело выглядит так, будто г-н Уил-сон был командирован в Калькутту специально для того, чтобы расстроить англо-индийскую торговлю посредством комбинированного действия неловких фискальных мероприятий внутри страны и обременительных таможенных пошлин, взимаемых с товаров, ввозимых из-за границы. Было ли видано когда-либо в истории торговли зрелище, подобное тому, какое являет собой Соединенное королевство, которое допускает, чтобы его важнейший колониальный рынок был расстроен произвольными мероприятиями его же собственного правительства в тот самый момент, когда оно угодничает перед французским императором и мирится с его политикой узурпации под предлогом мнимого понижения французских таможенных пошлин?

Вывоз на австралийский рынок, хотя и показывает некоторое сокращение в отношении хлопчатобумажных тканей, в общем обнаруживает рост как объема, так и общей стоимости.

Однако, чтобы дать правильную оценку нынешнего состояния рынков в австралийских колониях, мы должны от отчетов министерства торговли обратиться к последней полученной здесь торговой информации. Сообщения из Аделаиды от 26 апреля выражают тревогу по поводу непрекращающегося чрезмерного ввоза товаров из Англии, по поводу все растущей спекуляции, мошенничества и затоваривания. Указывают на неизбежность ликвидации целого ряда неплатежеспособных фирм. В Сиднее, в Новом Южном Уэльсе, уже произошло несколько банкротств, в том числе банкротство девяти торговых домов с общей суммой обязательств в 400 000 фунтов стерлингов; три четверти этой суммы, в конце концов, останутся, как ожидают, непокрытыми, причем убыток ложится на банки и на английских кредиторов.

Из только что полученного списка банкротств в Австралии за последние 17 лет явствует, что в 1858 г. их было втрое больше, чем в 1857 г., в 1859 г. их число увеличилось еще на 50%, а в нынешнем году, до середины апреля, оно снова возросло примерно на 7%. Общая сумма обязательств фирм, обанкротившихся в период с 1822 г. по 1859 г., составляла 5 981 026 фунтов стерлингов; их активы, указанные в описи, составляли сумму в 3 735 613 фунтов стерлингов; однако последнюю сумму не удалось реализовать и на 50%.


79
БРИТАНСКАЯ ТОРГОВЛЯ

Значительное сокращение как стоимости, так и количества большинства британских товаров, экспортированных в Соединенные Штаты, иллюстрируется следующими данными: Главные статьи экспорта в Соединенные Штаты за пять месяцев, окончившихся 31 мая Количество Стоимость 1859 г. 1860 г.

1859 г. 1860 г. (в ф ст.)

Уголь (в тоннах).............::.. 68 020 106 925 67 785 66 196

Хлопчатобумажные ткани (в ярдах)........................................ 88 441 112 84 208 598 1 562 918 1 491 721

Льняные ткани (в ярдах).....:. 25 476 444 20 974 699 776 780 643 676

Чугун (в тоннах) ...................... 37 510 21 497 106 476 6 2919

Полосовое железо, болты, прутья (в тоннах) .....:........... 48 063 37 824 394 426 293 294

Сварочное железо (в тоннах)::::::::. 16 024 16 488 200 576 189 854

Листовое железо и гвозди (в тоннах) .........:::::.... 12 107 4 622 61 721 24 559

Растительное масло (в галлонах) .............................. 795 808 511 602 95 154 57 230

Шелковые изделия (в фунтах)::::::::. 119 719 58 836 128 133 68 866

Шерстяные и полушерстяные ткани (в ярдах)......................... 22 697 619 18 250 639 892 026 733 000

Глиняные и фарфоровые товары ...................................... - - 234 492 281 532

Галантерея и модные товары:::::::::: - - 719 754 637 035

Жесть в листах......................... - - 524 615 464 630

Несомненно, Франция является страной, которая могла бы возместить сокращение рынков Ост-Индии, австралийских колоний и Соединенных Штатов. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что английская экспортная торговля с Францией по-прежнему сохраняет свои обычные незначительные размеры. Что касается бумажных тканей и ниток, то г-нМилнер Гибсон, министр торговли, по-видимому, побоялся, что может иметь жалкий вид, и поэтому счел уместным вовсе не включать их в отчет. То же самое и с льняными тканями, льняной пряжей и шелковыми изделиями. При сравнении стоимости экспорта за соответствующие периоды 1859 и 1860 гг.


80
К. МАРКС

обнаруживается его сокращение в текущем году: для крученого шелка с 130260 ф. ст. до 88 441 фунта стерлингов; для шелковых ниток и пряжи с 50 520 ф. ст. до 29 643 фунтов стерлингов; для машин с 98 551 ф. ст. до 64 107 ф. ст. и для угля с 253 008 ф. ст. до 206 317 фунтов стерлингов; в то же время некоторое увеличение наблюдается в вывозе железа, меди, шерсти, шерстяных тканей и камвольной пряжи.

Ввоз французских вин повысился, однако не в большей пропорции, нежели ввоз всех других сортов вин. В заключение следует заметить, что признаки депрессии на главных рынках, а также весьма тревожные перспективы урожая, обращение к денежному рынку английского и прочих правительств за крупными займами и неопределенное политическое состояние Европы открывают далеко не радужные перспективы на осень 1860 года.

Написано К. Марксом в конце июня - начале июля 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune»

М 6998, 16 июля 1860 г. в качестве передовой.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


81

К. МАРКС

СОСТОЯНИЕ БРИТАНСКОЙ ФАБРИЧНОЙ

ПРОМЫШЛЕННОСТИ

I Лондон, 10 июля 1860 г.

Только что опубликованные отчеты фабричных инспекторов66 содержат всего три отчета.

Округ, находившийся недавно в ведении г-на Леонарда Хорнера, теперь присоединен частично к округу сэра Джона Кинкейда (Шотландия), частично к округу г-на Редгрейва, включающему теперь 3 075 фабрик и ситценабивных предприятий; округ г-на Роберта Бейкера (Ирландия и некоторые части Англии) остается в своих прежних границах. Нижеследующие данные показывают общее число несчастных случаев, доведенных до сведения трех инспекторов в течение полугодия, закончившегося 30 апреля 1860 года.

Несчастные случаи, вызванные машинами Характер Взрослые Подростки Дети Всего повреждения Муж. Жен. Муж. Жен. Муж. Жен. Муж. Жен.

Итого Смертные случаи .........::::... 14 3 7 2 2 2 23 7 30

Ампутация правой кисти или правой руки:::::::.. 5 6 3 1 1 - 9 7 16

Ампутация левой кисти или левой руки...:::::::. 4 1 7 3 1 - 12 4 16

Ампутация части правой кисти ..............................::::.. 23 24 29 22 15 7 67 53 120


82
К. МАРКС

Характер Взрослые Подростки Дети Всего повреждения Муж. Жен. Муж. Жен. Муж. Жен. Муж. Жен.

Итого Ампутация части левой кисти.............................:::::.

16 17 21 18 8 7 45 42 87

Ампутация части ноги или ступни ..................::::::: 5 - 1 - - - 6 - 6

Перелом конечностей и костей туловища........:::::..

30 11 43 11 11 4 84 26 110

Перелом кисти или ступни .............::::::::.

39 43 30 37 20 15 89 95 184

Ранения головы и лица::::: 20 17 23 29 11 4 54 40 94

Царапины, ушибы и другие рануния, не перечисленные выше .........

12 681 255 315 352 128 66 711 673 1 384

Всего .............................::. 424 377 479 465 197 105 1 100 947 2 047

Несчастные случаи, не вызванные машинами Всего ................................ 83 30 59 26 21 10 163 66 229

Отчеты единогласно свидетельствуют о чрезвычайно активной промышленной деятельности за последнее полугодие. Спрос на рабочую силу был настолько велик, что в некоторых отраслях промышленности не хватало рабочих. На шерстоткацких фабриках, где усовершенствованные машины давали возможность фабрикантам обходиться без ручного труда, это затруднение было менее ощутимым, чем на бумагопрядильных и камвольных фабриках, где значительная часть машин бездействовала вследствие недостатка рабочих, в особенности молодых возрастов. Для того чтобы ликвидировать такую временную нехватку рабочих рук, в прежнее время прибегали к некоторым порочным способам. На первых порах развития фабричной системы в тех случаях, когда фабрикантам не хватало рабочих рук, они прямо обращались к надзирателям какого-нибудь отдаленного прихода, которые собирали известное число учеников, детей младшего возраста, и закрепляли их за фабрикантами на определенное число лет. Как только дети отдавались в ученье, чиновники, ведающие попечительством о бедных, приносили своим приходам поздравления по поводу того, что они избави- Продолжение


83
СОСТОЯНИЕ БРИТАНСКОЙ ФАБРИЧНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. - I

лись от тунеядцев, а фабрикант спешил извлечь наибольшую выгоду из своей сделки, тратя на содержание учеников как можно меньше и выжимая из них возможно большее количество труда. Поэтому первый из серии фабричных актов, принятых в 1802 г., в 42-й год царствования Георга III (раздел 73), получил следующее название: «Акт об охране здоровья и нравственности учеников и прочих лиц, занятых на бумагопрядильных и других предприятиях и на хлопчатобумажных и прочих фабриках»; закон этот имел своей целью лишь смягчить пороки системы ученичества. Но по мере усовершенствования машин понадобился иной род рабочей силы, в то время как промышленность все более и более оживлялась и население соседних местностей не могло полностью снабжать фабрики нужным количеством рабочих рук. Фабриканты посылали в Ирландию агентов, которые сманивали в Англию ирландские семьи; но Ирландия перестала быть рынком, откуда можно было бы добывать рабочих по требованию из Англии, и поэтому фабриканты вынуждены теперь обратить свои взоры на южные и западные графства Англии и Уэльса и искать там семьи, которых существующий ныне в северных графствах размер заработной платы мог бы соблазнить начать жизнь на новом, промышленном поприще. По всей стране разосланы агенты, описывающие выгоды переселения семейств в промышленные районы и снабженные полномочиями на переселение этих семейств на север. Как сообщают, эти агенты уже переправили много семей.

Тем не менее, переселение в промышленный город взрослого мужчины с женой и всей семьей имеет то специфическое неудобство, что там больше всего ощущается нужда в наиболее молодых членах семьи, которых можно быстро обучить и которые становятся ценными работниками за сравнительно короткий промежуток времени, между тем как на труд взрослого мужчины и его жены, не знакомых с фабричным трудом, пока спроса не имеется. Это побудило некоторых фабрикантов в известном смысле вернуться к старой системе ученичества и заключить с опекунскими советами договоры на определенный срок о найме оставшихся без средств к существованию детей бедняков. В таких случаях фабрикант предоставляет детям помещение, одевает и кормит их, но не платит им никакого регулярного жалованья. С возвратом этой системы, видимо, возродились и жалобы на злоупотребление ею. Однако следует иметь в виду, что к такого рода рабочей силе прибегают лишь тогда, когда невозможно добыть никаких других рабочих, ибо это дорогостоящий труд. Обычная заработная плата 13- летнего мальчика составляет около 4 шилл. в неделю; между тем за 4 шилл. на


84
К. МАРКС

человека в неделю нельзя дать помещение, одевать, кормить, обеспечить медицинскую помощь и надлежащий надзор группе в 50 или 100 таких мальчиков, выдавая им еще и некоторое денежное вознаграждение.

Сопоставление уровня заработной платы, которую получали фабричные рабочие в 1839 г., и той, которую они получали в 1859 г., обнаруживает чрезвычайно интересный факт - именно, что уровень заработной платы, по крайней мере номинальной, повысился на тех фабриках, где рабочее время было ограничено 60 часами в неделю, между тем как, за несколькими исключениями, в ситценабивных, белильных и красильных заведениях, где рабочее время детей, подростков и женщин не ограничено и где они иногда работают по 14 и 15 часов в день, произошло снижение реальной заработной платы. Относительно хлопчатобумажной промышленности в Манчестере и его окрестностях имеются следующие данные: Недельная заработная плата 1839 г. 1859 г.

Число рабочих часов в неделю ........................ 69 60

Род занятий Рабочий при паровой машине ...................... 24 шилл. 30 шилл.

Мальчики на складах ...................................... 7 » 8 »

Рабочие на складах ........................................ 18 » 22 »

Чесальное отделение - трепальщицы (молодые женщины и девушки) ..................... 7 » 8 »

Носильщики (молодые рабочие) .................. 11 » 14 »

Надсмотрщики ............................................... 25 » 28 »

Рабочие при кардочесальных машинах (подростки от 14 до 18 лет) ............................ 6 » 7 »

Работницы при ленточной машине (молодые женщины) ....................................... 6 ш. 6 п. 8 »

Прядильное отделение - прядильщики на сельфакторе ..............................................16-18 20-22 ................................................................... шилл. шилл.

Присучальщики (женщины и молодые рабочие) ............................................................ 8 шилл. 10 шилл.

Надсмотрщики ............................................... 20 » 20 »

Крутильное отделение - крутильщицы (женщины) ....................................................... 7 » 9 »

Катушечницы (девушки) ................................ 4 » 5 »

Надсмотрщики ............................................... 24 » 28 »

Поденщики (молодые рабочие) ................... 10 » 13 »


85
СОСТОЯНИЕ БРИТАНСКОЙ ФАБРИЧНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. - I

В отделениях мотальном, палильном и механических ткацких станков также произошло незначительное повышение заработной платы. Таким образом, предсказания лиц, предостерегавших фабричных рабочих, что они серьезно пострадают от сокращения рабочих часов, были полностью опровергнуты. Сравните, с другой стороны, движение заработной платы в тех отраслях промышленности, в которых рабочее время не ограничено законом: Ситценабивные, красильные и белильные заведения - 60 часов в неделю Недельная заработная плата (в шилл.) 1839 г. 1859 г.

Рабочий, смешивающий краски ................................35 32

Рабочий, работающий на печатном станке ...........................................................................40 38

Мастер ..........................................................................40 40

Гравировщик ...............................................................35 25

Набойщик ....................................................................40 28

Красильщик .................................................................18 16

Отмывальщик и чернорабочий ..............................16-15 16-15

Заведения по окрашиванию бумазеи - 61 час в неделю Чесальщики .................................................................18 22

Белильщики .................................................................21 18

Красильщики ...............................................................21 16

Аппретурщики ............................................................21 22

Самая интересная часть отчетов г-на Александера Редгрейва и сэра Джона Кинкейда касается развития и расширения кооперативных обществ для сооружения фабрик и управления ими в Ланкашире и до некоторой степени в Йоркшире. Эти кооперативные общества, которые размножились после проведения закона об акционерных обществах с ограниченной ответственностью, обыкновенно состоят из фабричных рабочих. Каждое общество располагает капиталом в 10000 ф. ст. и более, разделенным на акции в 5 и 10 фунтов стерлингов; оно имеет право занимать средства в известной пропорции к акционерному капиталу, причем эти заемные средства составляются из мелких вкладов фабричных рабочих и лиц той же категории. В Бери, например, для того чтобы пустить в ход построенные и строящиеся кооперативные фабрики, потребуется более 300000 фунтов стерлингов. На хлопкопрядильных фабриках прядильщики и другие рабочие нередко являются пайщиками


86
К. МАРКС

этих же предприятий, причем они получают заработную плату и, кроме того, процент на свои паи. На хлопкоткацких предприятиях участники общества часто арендуют ткацкие станки и работают на них. Такой способ привлекает рабочих, так как он не требует больших затрат для пуска станков на их предприятиях. Они покупают готовую пряжу для ткацкого станка, ткут материю, и фабричный процесс на этом заканчивается; или же они получают пряжу от какого-либо фабриканта, ведущего с ними дела, и возвращают ему готовую ткань.

Но эта кооперативная система не ограничивается прядением и тканьем хлопка. Она распространилась и на торговлю многими такими продуктами потребления, как мука, бакалейные, мануфактурные и другие товары.

Нижеследующий отчет, составленный г-ном Патриком, одним из помощников инспектора сэра Джона Кинкейда, содержит некоторые ценные данные относительно развития этой новой системы владения фабриками, которая, как я опасаюсь, подвергнется жестокому испытанию во время ближайшего промышленного кризиса.

Вот уже около 12 лет в Рочдейле существует кооперативное общество, именуемое «Новая коммерческая компания в Бейкепе и Уордле». Она зарегистрирована согласно закону об акционерных компаниях и является компанией с неограниченной ответственностью. Она начала свои операции на фабрике Клаф-Хаус-Милл, в Уордле, близ Рочдейла, с правом собрать капитал в 100000 ф. ст. акциями по 12 ф. ст. 10 шиллингов. Из этой суммы внесено было 20000 фунтов стерлингов. Затем собранная сумма достигла 30000 ф. ст., и около 5 лет тому назад кооперативное общество в дополнение к фабрике Клаф-Хаус-Милл построило около Стакстедса большую паровую фабрику Фар-Холм-Милл мощностью в 100 лошадиных сил; за полугодие, закончившееся в октябре прошлого года, компания уплатила 44% на оплаченный капитал (11 июня г-н Патрик сообщает, что «Новая коммерческая компания в Бейкепе и Уордле» под именем «Фар-Холм-Милл, Бейкеп» только что объявила о новой уплате дивиденда в 48% на оплаченный капитал), а в настоящее время общество увеличило свой капитал до 60000 ф. ст. и значительно расширило расположенную недалеко отсюда, близ Стакстедса, фабрику Фар-Холм-Милл, для чего потребовались еще две машины по 40 лошадиных сил каждая, которые скоро будут поставлены. Значительное большинство акционеров составляют промышленные рабочие, которые работают на фабрике, но получают заработную плату как рабочие и имеют лишь то отношение к управлению фабрикой, что участвуют в ежегодном избрании административного комитета. Сегодня утром я посетил Фар-Холм-Милл и могу сообщить, что в смысле соблюдения фабричного закона она ведется столь же хорошо, как любая фабрика моего округа. Хотя я и не спрашивал об этом, я полагаю, что общество получило заем из 5 процентов.

В окрестностях Бейкепа в течение шести лет существует и другое общество, именующееся «Россендейлской промышленной ассоциацией».

Общество это построило фабрику, но, как мне рассказывали, не особенно процветало, так как не располагало достаточными средствами.


87
СОСТОЯНИЕ БРИТАНСКОЙ ФАБРИЧНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. - I

Оно также было организовано по кооперативной системе. В настоящее время фирма переименована в «Россендейлскую промышленную компанию» и зарегистрирована согласно закону об акционерных обществах с ограниченной ответственностью, с правом собрать капитал в 200000 фунтов стерлингов. 40000 ф. ст. было собрано от продажи акций по 10 ф. ст., кроме того было занято около 4000 фунтов стерлингов. Эти 4000 ф. ст. были заняты у мелких капиталистов суммами от 150 до 10 ф. ст., причем займы не обеспечивались никакими закладными. Когда эта кооперативная компания только что начала действовать, каждый акционер был рабочим. В добавление к фабрике Уир-Милл, построенной, как сообщают, «Россендейлской промышленной ассоциацией», компания купила в настоящее время у гг. Р. и Дж. Мум фабрику Эруэлл-Миллс в Бейкепе и эксплуатирует обе эти фабрики.

Процветание и успех «Новой коммерческой компании в Бейкепе и Уордле», по-видимому, послужили толчком к возникновению новых компаний, образующихся ныне в моем ближайшем соседстве и оборудующих большие фабрики для ведения своих дел. Одна из этих компаний - «Хлопкопрядильная и ткацкая компания в Нью-Черче» - зарегистрирована согласно закону об акционерных компаниях с ограниченной ответственностью и имеет право собрать капитал в 100000 ф. ст, путем продажи акций по 10 фунтов стерлингов. Из этой суммы 40000 ф. ст. уже внесено, и компания заняла еще 5000 под закладную из 5%. Эта компания уже действует, приобрела неработающую фабрику в 40 лошадиных сил - Вейл-Милл в Нью-Черче - и строит ныне фабрику «Виктория-Уоркс», для которой потребуется машина в 100 лошадиных сил. По окончании работ, что ожидается в феврале будущего года, - компания рассчитывает взять на работу 450 человек.

Другой подобной компанией является «Ротенсталлская мануфактурная хлопчатобумажная компания», тоже с ограниченной ответственностью, с уставным капиталом в 50000 ф. ст., акциями по 5 ф. ст., с правом производить займы в размере до 10000 фунтов стерлингов. Около 20000 ф. ст. уже внесено. В настоящее время компания строит в Хэрхолме фабрику, где будет поставлена машина в 70 лошадиных сил. Как мне сообщили, в обеих этих компаниях девять десятых акционеров принадлежат к классу фабричных рабочих.

Имеется еще одна кооперативная компания, возникшая за последние шесть месяцев, - «Старая хлопчатобумажная компания Клаф», - купившая у гг. Р. и Дж. Мум две старых фабрики под названием Эруэлл- Спринге. Они ведутся по тем же принципам, как и прочие, но так как я не сумел побывать там сегодня, то не могу сообщить всех подробностей относительно них. Однако мне говорили, что там работает машина в 13 лошадиных сил, а число рабочих составляет 76 человек. Я полагаю, что все акционеры принадлежат к классу фабричных рабочих.

Бывает и так, что несколько человек снимает часть фабричного помещения, одну или две комнаты, в зависимости от обстоятельств, а в некоторых случаях даже часть комнаты. Но тогда наниматели являются хозяевами этой части, хотя они работают наравне со своими рабочими; подобно всякому другому предпринимателю, они нанимают рабочих и уплачивают им заработную плату, причем занятые у них рабочие не заинтересованы в предприятии. Раньше в Бейкепе таких предприятий было гораздо больше, чем сейчас. Некоторые совсем бросили это дело, а другие добились успеха и либо купили собственные фабрики, либо сняли большие помещения.

В Рочдейле таких предприятий имеется больше, чем в любой другой местности моего округа».


88
К. МАРКС

II Лондон, 14 июля 1860 г.

После данного мною в последнем письме обзора фабричных отчетов сэра Джона Кинкейда и г-на Редгрейва, мне остается еще упомянуть об отчете г-на Роберта Бейкера, фабричного инспектора Ирландии и части Чешира, Ланкашира, Глостершира, Йоркшира, Стаффордшира, Лестершира, Херефордшира, Шропшира, Вустершира и Уорикшира. Общее число несчастных случаев в округе г-на Бейкера составляет 601, из которых на долю детей приходилось только 9%, а 33% падало на лиц старше 18 лет. Более внимательное изучение этих несчастных случаев показывает, во-первых, что доля несчастных случаев по отношению к общему числу работающих является наибольшей в тех отраслях промышленности, где машины не подлежат контролю закона, и, во-вторых, что на текстильных фабриках, где употребляются одинаковые машины, большая часть несчастных случаев приходится на наиболее крупные предприятия. Относительно 198565 фабричных рабочих, принадлежащих к округу г-на Бейкера, последний приводит следующие цифры за второе полугодие.

Число Число несчастных случаев, занятых лиц вызванных машинами На хлопчатобумажных фабриках среди ................................................................. 107 106 1 на каждые 261 чел.

На шерстоткацких фабриках ............................ 14 982 1 » » 348 »

На льноткацких фабриках ................................. 33 918 1 » » 389 »

На шелкоткацких фабриках .............................. 33 874 1 » » 2 251 »

На камвольных фабриках ................................... 2 896 1 » » 424 »

На прочих фабриках ............................................ 5 789 ------------ На всех этих текстильных фабриках машины ограждаются, т. е. снабжаются такими приспособлениями для безопасности занятых на них рабочих, которые предписаны охранительными


89
СОСТОЯНИЕ БРИТАНСКОЙ ФАБРИЧНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. - II

положениями фабричного закона. Если мы обратимся, например, к Ноттингему, где большое число лиц, в особенности детей, работает у машин, не снабженных предписанными законом защитными приспособлениями, то мы увидим, что в 1859 г. в журналы главной больницы было занесено 1500 несчастных случаев, а в журналы диспансера - 794; таким образом, общее число несчастных случаев составило 2294, причем число работающих не превышает 62583 человек. Следовательно, число несчастных случаев в городе Ноттингеме составляет 1 на каждые 27 человек - пропорция, по сравнению с которой число несчастных случаев на текстильных фабриках, подлежащих действию охранительного законодательства, кажется почти ничтожным. Далее, в Бирмингеме, где имеется множество различных предприятий, связанных и не связанных с применением механической силы, где имеются только две небольших текстильных фабрики и где вообще не существует обязательных защитных приспособлений для машин, у которых работают молодые рабочие, отношение числа несчастных случаев к числу занятых на предприятиях составляло 1 к 34. Огромная польза, вытекающая из охранительных положений фабричного закона и более широкого принудительного их применения, становится также очевидной, если мы сравним общее число несчастных случаев, доведенных до сведения всех инспекторов, за полугодия, окончившиеся 31 октября 1845 г. и 30 апреля 1846 г., с их числом за полугодия, окончившиеся в октябре и апреле 1858 и 1859 годов. За этот последний период общее уменьшение числа несчастных случаев составляло 29%, хотя число рабочих возросло, по минимальным подсчетам, на 20%.

Что касается распределения несчастных случаев между крупными и мелкими предприятиями, то, по моему мнению, решающее значение имеют следующие факты, сообщенные г-ном Бейкером. За последнее полугодие из 758 хлопчатобумажных фабрик его округа, на которых работают 107000 человек, все имевшие место несчастные случаи произошли на 167 фабриках, на которых работает около 40000 человек. Таким образом, на 591 фабрике, где работали 67000 человек, ни одного несчастного случая не произошло. Аналогичным образом, из 387 мелких предприятий все несчастные случаи произошли на 28; из 153 льнопрядильных фабрик все несчастные случаи произошли на 45 фабриках, а из 774 шелкоткацких фабрик все несчастные случаи произошли на 14 фабриках. Таким образом, в каждой отрасли промышленности на большом числе фабрик не было ни одного несчастного случая, связанного с машинами, и во всех отраслях промышленности большинство несчастных


90
К. МАРКС

случаев произошло на самых крупных фабриках. Это последнее явление г-н Бейкер пытается объяснить двумя причинами: во-первых, тем, что на наиболее крупных фабриках переход от старых машин, не снабженных защитными приспособлениями, к новым происходит сравнительно очень медленно и постепенно, и, во-вторых, тем, что на этих крупных предприятиях быстрота сосредоточения рабочих рук в одном месте увеличивается в той же мере, в какой ослабевает моральный контроль над такими предприятиями.

«Обе эти причины», - говорит г-н Бейкер, - «играют самую определенную роль в возникновении несчастных случаев. Что касается первой причины, то сохранившиеся старые машины, которые никогда не снабжались защитными приспособлениями и где втягивающие части колес все еще существуют, оказываются вследствие этого тем более губительными, что рабочие, имея дело с безопасными новыми машинами, забывают об опасностях, связанных с работой на старых машинах. Что же касается второй причины, то работа на машинах, приводимых в движение неизменной механической силой, иногда достигающей тысячи лошадиных сил, постоянное стремление сберечь каждую минуту неизбежно приводят к опасным последствиям. На таких фабриках мгновения являются элементами прибыли, и от каждого человека требуется, чтобы он ежесекундно напрягал все свое внимание. Пользуясь выражением Либиха, здесь можно наблюдать постоянную борьбу между жизнью и неорганическими силами, причем умственная энергия должна играть руководящую роль, а животная энергия должна сообразовываться в своих движениях с вращением веретен. Рабочие не должны отставать, несмотря на напряжение, вызываемое чрезмерным возбуждением или чрезмерной жарой; ни на одну секунду нельзя прекращать работу, перенося свое внимание на различные происходящие кругом движения, ибо каждое промедление сопряжено с убытком. Поэтому, когда внимание рабочего направляется не туда, куда нужно, он кладет пальцы на колеса, которые считаются безопасными, - в силу ля своего положения, или в силу медленности своего вращения. Спеша произвести определенное количество фунтов пряжи в определенное время, рабочие забывают смотреть под свои машины и следить за их маленькими «присучальщиками». Поэтому многие несчастные случаи происходят от так называемой собственной неосторожности».

За последнее полугодие все текстильные предприятия, за исключением шелкоткацких фабрик, весьма процветали как в Ирландии, так и в английских округах, подведомственных г-ну Бейкеру. Единственное препятствие, которое, по-видимому, удерживало отдельные отрасли промышленности в определенных границах, заключалось в растущем недостатке сырья. В хлопчатобумажной промышленности никогда еще не наблюдалось такого строительства новых фабрик, таких новых систем расширения производства и такого спроса на рабочие руки. Самым замечательным явлением были новые меры, предпринятые в поисках сырья. Так, в Белфасте была основана ассоциация по снабжению льном по образцу ланкаширской ассо-


91
СОСТОЯНИЕ БРИТАНСКОЙ ФАБРИЧНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. - II

циации по снабжению хлопком. В то время как за пятилетие, окончившееся в 1853 г., средний ввоз льна, вместе с урожаем льна в Ирландии, составлял 113409 тонн в год, за последнее пятилетие, окончившееся в 1858 г., соответствующая цифра составляла только 101672 тонны, т. е. обнаружила сокращение на 12000 тонн в год, хотя ежегодная стоимость экспорта увеличилась на 1 миллион фунтов стерлингов. Цена шерсти, уже и без того стоявшая выше среднего уровня в период, который охватывают последние фабричные отчеты, позднее непрерывно возрастала. Постоянными факторами этого роста цен на шерсть можно считать быстрое расширение шерстоткацких фабрик и увеличение спроса на баранину как в Великобритании, так и в колониях. В качестве случайной причины, грозящей сокращением обычных поставок шерсти, следует рассматривать особые условия настоящего сезона, так как в течение зимы вследствие плохого или неправильного питания пало много овец, а весной погибло много ягнят вследствие холода, недостатка питания и некоей болезни, от которой животные умирали в несколько часов.

Единственной отраслью промышленности, положение которой за последние шесть месяцев серьезно ухудшилось вследствие заключения англо-французского торгового договора67 и опасения иностранной конкуренции, является шелковая промышленность. Влияние этих обстоятельств сказывалось постепенно; в момент, когда пишется эта корреспонденция, более 13000 ткачей находятся без работы в одном только Ковентри, где остановились все станки.

Кризис этот тем более заслуживает сожаления, что, как я указывал в корреспонденции по поводу фабричных отчетов 1859 г., в Ковентри образовалось множество домашних шелковых фабрик, на которых работали рабочие вместе со своими семьями, лишь изредка пользуясь наемным трудом. С начала 1860 г. число таких фабрик значительно возросло. В сущности, эти фабрики представляют собой возвращение к прежней домашней промышленности, с той лишь разницей, что на них применяются паровые машины, однако они совершенно отличны от новой кооперативной системы Ланкашира и Йоркшира. Здесь домовладелец является хозяином, а ткач - арендатором двигателя; иногда, кроме своей собственной семьи, он использует еще и труд посторонних рабочих. Свои два станка он либо полностью выкупил или приобрел в кредит, выплачивая за них еженедельно определенную сумму, либо арендует, например, у своего домовладельца, который является строителем и спекулянтом. Кроме того, он арендует необходимый двигатель. Говорят, что в настоящее время


92
К. МАРКС

между работой, производимой на станке, принадлежащем ткачу, и работой, выполняемой на станке, принадлежащем хозяину, наблюдается почти та же разница, что и между французской лентой и лентой английской. Тем не менее опасаются - и г-н Роберт Бейкер в своем отчете, по-видимому, разделяет эти опасения, - что этот домашний труд, использующий механическую силу, не сможет противостоять торговым потрясениям. Возможно, что английский фабрикант, для того чтобы справиться со своим французским соперником, будет вынужден прибегнуть к использованию крупного капитала, а это неизбежно погубит домашние шелковые фабрики, конкурирующие с ним у самых его дверей.

Написано К. Марксом 10 и 14 июля 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» №№ 6016 и 6032; 6 и 24 августа 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


93

К. МАРКС

ИНТЕРЕСНЫЕ НОВОСТИ ИЗ СИЦИЛИИ. -

ССОРА ГАРИБАЛЬДИ С ЛАФАРИНОЙ. -

ПИСЬМО ГАРИБАЛЬДИ

Лондон, 23 июля 1860 г.

Согласно телеграмме, полученной сегодня из Палермо, подготовка полковником Медичи атаки против Милаццо заставила неаполитанского короля отдать приказ о полной эвакуации Сицилии неаполитанской армией и об отступлении этой последней в его континентальные владения. Хотя эта телеграмма нуждается в подтверждении, представляется бесспорным, что дело Гарибальди подвигается вперед, несмотря на болезни, от которых страдают его войска, и на дипломатические интриги, которыми докучают его правительству.

Открытый разрыв Гарибальди с партией Кавура, проявившийся в изгнании из Сицилии отъявленного интригана Лафарины и синьоров Гришелли и Тотти, корсиканцев по происхождению и бонапартовских полицейских агентов по профессии, вызвал чрезвычайно противоречивые комментарии европейской печати. Частное письмо Гарибальди к одному из лондонских друзей68, с содержанием которого меня ознакомили, разрешив сообщить в «Tribune» основные его положения, не оставляет никакого сомнения относительно действительного положения вещей. Письмо Гарибальди было написано еще до его декрета от 7-го числа сего месяца, согласно которому все три вышеупомянутых интригана были удалены с острова, но тем не менее оно полностью разъясняет сущность споров между генералом и министром, между популярным диктатором и династическим великим визирем, короче говоря, - между Гарибальди и Кавуром. Последний, заключив тайное соглашение с Луи Бонапартом, которого Гарибальди клеймит словами «cet homme faux» («этот лживый человек») и с которым, как он предсказывает,


94
К. МАРКС

«ему придется в одно прекрасное утро скрестить шпагу», - твердо решил аннексировать одну за другой те части итальянской территории, которые могут быть завоеваны мечом Гарибальди или вырваны из вековой зависимости народными восстаниями. Этот процесс постепенного территориального присоединения к Пьемонту должен был сопровождаться одновременно процессом «компенсации» в пользу Второй империи. Подобно тому как за Ломбардию и герцогства пришлось заплатить Савойей и Ниццей, аннексию Сицилии пришлось бы компенсировать Сардинией и Генуей; каждый новый акт сепаратного присоединения влечет за собой новую сепаратную дипломатическую сделку с покровителем Пьемонта. Вторичное расчленение Италии в интересах Франции, помимо того, что оно означало бы покушение на целостность и независимость Италии, сразу задушило бы патриотическое движение в Неаполе и Риме. Распространение убеждения, что ради объединения под властью Пьемонта Италия должна становиться все меньше и меньше, дало бы возможность Бонапарту сохранить в Неаполе и Риме особые правительства, номинально независимые, но практически находящиеся в вассальной зависимости от Франции. Поэтому Гарибальди считает своей главной задачей устранение всякого повода для французского дипломатического вмешательства, но, как он понимает, этого можно достигнуть лишь в том случае, если движение сохранит свой чисто народный характер и не будет стоять ни в какой связи с планами чисто династического расширения. Как только Сицилия, Неаполь и Рим будут освобождены, наступит момент для их присоединения к королевству Виктора-Эммануила, если последний возьмет на себя управление ими и их защиту не только от Австрии, врага с фронта, но и от Франции, врага с тыла. Быть может, слишком полагаясь на добрую волю английского правительства и на затруднительное положение Луи Бонапарта, Гарибальди рассчитывает, что до тех пор, пока он не присоединяет к Пьемонту никакой территории и в деле освобождения Италии опирается исключительно на итальянское оружие, Луи Бонапарт не посмеет вмешаться и открыто нарушить те принципы, под предлогом которых он начал итальянский крестовый поход.

Как бы то ни было, достоверно одно, что план Гарибальди, независимо от того, будет он успешно осуществлен или нет, является единственным планом, который при нынешних обстоятельствах может в какой-то степени способствовать не только избавлению Италии от ее давних тиранов и внутренних распрей, но и ее освобождению из когтей нового французского протектората. Именно для того, чтобы помешать осуществлению


95
ИНТЕРЕСНЫЕ НОВОСТИ ИЗ СИЦИЛИИ

этого плана, Кавур и отправил в Сицилию Лафарину в сопровождении двух братьевкорсиканцев.

Лафарина - уроженец Сицилии, где он выделялся в 1848 г. среди революционеров не столько действительной энергией или замечательными подвигами, сколько своей ненавистью к республиканской партии и интригами с пьемонтскими доктринерами. После поражения сицилийской революции Лафарина во время своего пребывания в Турине опубликовал объемистую историю Италии69, в которой изо всех сил превозносит Савойскую династию и клевещет на Мадзини. Душой и телом преданный Кавуру, он заразил «Национальное общество борьбы за единство Италии»70 бонапартистским духом; став председателем этой организации, он воспользовался ею не для того, чтобы содействовать, а для того, чтобы мешать всяким попыткам независимого национального выступления. В полном соответствии со своей прошлой деятельностью, при первых же слухах о намеченной экспедиции Гарибальди в Сицилию Лафарина осмеивал и поносил самую мысль о подобной экспедиции. Когда же, тем не менее, были предприняты непосредственные шаги по подготовке этого отважного предприятия, Лафарина использовал все возможности «Национального общества», для того чтобы помешать этому делу. Когда же его происки оказались не в состоянии ослабить решимость генерала и его солдат и когда, наконец, экспедиция отправилась в путь, Лафарина с циничной усмешкой разразился потоком самых мрачных предсказаний, беря на себя смелость предрекать немедленный и полный крах всей затеи. Но стоило только Гарибальди взять Палермо и объявить себя диктатором, как Лафарина поспешил присоединиться к нему, получив от Виктора-Эммануила или, вернее, от Кавура, полномочия принять на себя управление островом от имени короля немедленно после того, как население выскажется за присоединение острова к Пьемонту. Будучи, как он сам признает, вначале весьма любезно принят Гарибальди, несмотря на свое зловещее прошлое, Лафарина тотчас же стал разыгрывать из себя хозяина, интриговать против правительства Криспи, устраивать заговоры с французскими полицейскими агентами, собирать вокруг себя либеральных аристократов, желающих закончить революцию голосованием о сепаратном присоединении острова к Пьемонту и, вместо того чтобы заняться подготовкой необходимых мероприятий с целью изгнания неаполитанцев из Сицилии, стал строить планы вытеснения с общественных постов сторонников Мадзини и других людей, на которых не мог положиться его хозяин Кавур.


96
К. МАРКС

Криспи, против правительства которого Лафарина в первую очередь направил свои интриги, долгое время находился в изгнании в Лондоне, где он принадлежал к числу друзей Мадзини, и целью всей его деятельности было освобождение Сицилии. Весной 1859 г. он с большим риском, под валашским именем и с валашскими документами, поехал в Сицилию, побывал во всех крупных сицилийских городах и разработал план восстания, которое должно было начаться в октябре. События, разыгравшиеся осенью71, заставили отложить восстание сначала до ноября, а затем до настоящего года. Тем временем Криспи обратился к Гарибальди, который, отказавшись от участия в организации восстания, обещал оказать ему помощь, после того как оно начнется и в достаточной мере окрепнет, тем самым показав подлинные настроения сицилийцев. Во время экспедиции Криспи вместе со своей женой - единственной женщиной в экспедиции - сопровождал Гарибальди и принимал участие во всех боях, причем жена его руководила оказанием помощи больным и раненым. Именно этого-то человека синьор Лафарина и вознамерился в первую очередь выкинуть за борт, втайне, конечно, надеясь, что вслед за ним ему удастся избавиться и от самого диктатора. Из уважения к Виктору-Эммануилу и под сильным давлением либеральных аристократов Гарибальди, хотя и против своей воли, все же согласился на образование нового правительства и на отставку Криспи, которого он, впрочем, оставил при себе в качестве личного советника и друга. Но как только Гарибальди пошел на эту жертву, он увидел, что на отставке правительства Криспи настаивали лишь для того, чтобы навязать ему кабинет, который только номинально являлся правительством Гарибальди, а по существу находился в руках Лафарины или Кавура. Поощряемый Лафариной и полагаясь на покровительство Кавура, этот кабинет очень скоро свел бы на нет весь его план освобождения и использовал бы все свое влияние в стране против ниццского выскочки, как уже стали называть Гарибальди. Именно в этот момент Гарибальди спас не только свое собственное дело, но и дело Сицилии и Италии: он изгнал Лафарину и обоих братьев-корсиканцев, принял отставку министров-ставленников Лафарины и назначил патриотическое правительство, среди членов которого мы можем упомянуть синьора Марио.

Написано К. Марксом 23 июля 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6018, 8 августа 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


97

Ф. ЭНГЕЛЬС

ОБОРОНА БРИТАНИИ

План национальной обороны Англии, только что представленный на рассмотрение парламента72, предлагает направить все средства на укрепление портов и некоторых второстепенных сооружений, достаточных лишь для защиты наиболее крупных гаваней страны от нападений небольших неприятельских эскадр, а также на создание крупных сильно укрепленных фортов в Дувре и Портленде с целью обеспечить защищенную стоянку для флотилий и отдельных судов. Предполагается все средства израсходовать на оборону периферии страны, береговой линии, доступной нападению неприятельского флота; а так как невозможно укрепить береговую линию на всем ее протяжении, то для этого избрали несколько важных пунктов, главным образом морские арсеналы и порты. Внутренняя часть страны полностью брошена на произвол судьбы.

Итак, раз Англия теперь признает, что ее военные корабли уже не защищают ее более и что она должна прибегнуть к фортификации как к средству национальной обороны, то, само собой разумеется, она прежде всего должна оградить от нападения свои морские арсеналы, колыбель ее флота. Никто не станет сомневаться, что Портсмут, Плимут, Пембрук, Ширнесс и Вулидж (или любой другой пункт, выбранный вместо него) должны быть настолько укреплены, чтобы быть в состоянии отразить любое нападение с моря и выдержать в течение определенного времени правильную осаду с суши. Однако совершенно нелепо называть предупредительные меры против такой опасности планом национальной обороны. В действительности, для того чтобы этот план соответствовал своему названию,


98
Ф. ЭНГЕЛЬС

по-видимому, необходимо его значительно усложнить и выделить на его осуществление гораздо больше средств, чем это требуется лишь для защиты портов.

Страна, которая, подобно Франции или Испании, подвержена опасности вторжения со стороны своих сухопутных границ и в равной степени - нападению с моря и высадке десантов на ее побережье, вынуждена превращать свои военно-морские базы в первоклассные крепости. Тулон, Картахена, Генуя, даже Шербур могут стать объектом комбинированного нападения, подобного тому, которое уничтожило арсеналы и портовые сооружения Севастополя73. Они должны поэтому иметь очень сильно укрепленный сухопутный фронт, с отдельными фортами, которые не допускали бы бомбардировки портовых сооружений. Но это неприменимо по отношению к Англии. Предположим даже, что поражение ее военного флота на один момент поставило бы под сомнение превосходство Англии на море; даже в этом случае вторгшаяся армия, высадившись на территории Британии, никогда не смогла бы рассчитывать на свободу своих коммуникаций, и потому ей пришлось бы действовать быстро и решительно. Эта вторгшаяся армия оказалась бы не в состоянии предпринять правильную осаду; но если бы даже она и смогла предпринять осаду, ни один здравомыслящий человек не будет рассчитывать на то, что завоеватель станет спокойно сидеть перед Портсмутом и тратить свои средства на продолжительную осаду, вместо того чтобы идти прямо на Лондон и добиваться решения главной задачи, пока его моральное и материальное превосходство находятся на самом высоком уровне. Если дело дойдет до того, что неприятель сможет беспрепятственно высадить в Англии войска и перебросить материальную часть, достаточные для наступления на Лондон, и в то же время осадить Портсмут, Англия окажется на краю гибели, причем никакие береговые форты вокруг Портсмута не смогут ее спасти. Сказанное о Портсмуте относится и к другим морским арсеналам. Пусть морской фронт будет по возможности укреплен, но на сухопутном фронте все, что не входит в задачу удержать противника на достаточно далеком расстоянии, чтобы не допустить бомбардировки портов и защитить их от правильной двухнедельной осады, является совершенно излишним. Но если судить по смете и некоторым планам предполагаемых оборонительных сооружений Портсмута, опубликованным в лондонской газете «Times», речь идет об огромном расходовании кирпича и извести, о сооружении рвов и парапетов, о расходовании денежных, а в случае войны и людских ресурсов. По-видимому, военные инженеры положительно


99
ОБОРОНА БРИТАНИИ

упиваются этими блестящими возможностями создавать планы укреплений, которые так долго были для них недозволенной роскошью. Англии грозит опасность обрасти фортами и батареями, которые появятся быстро, как грибы, и разрастутся, подобно ползучим растениям в тропических лесах. Правительство, по-видимому, настаивает на осуществлении этих планов, чтобы оправдать затраты; однако показная сторона и явится главным результатом всех этих великолепных сооружений.

До тех пор, пока порты не обеспечены против coup de main*, до тех пор возможны вторжения с исключительной целью разрушить какой-нибудь из них и тут же отступить. Таким образом, они служат, так сказать, предохранительными клапанами для Лондона. Но коль скоро порты будут подготовлены к отражению нападения главных сил и даже будут в состоянии выдержать правильную двухнедельную осаду, - а эта подготовка, по-видимому, считается необходимой, - то для вторжения не остается другого объекта, кроме Лондона.

Раз все более мелкие пункты защищены, вторжения местного характера оказываются уже бесцельными, вторжение должно идти на риск - либо уничтожить Англию, либо быть самому уничтоженным. Таким образом, самый факт укрепления портов ослабляет Лондон. Он заставляет вторгшуюся державу сосредоточить все свои силы на попытке сразу овладеть Лондоном. Лорд Пальмерстон говорит, что Лондон должен защищаться на суше. Положим, что так оно и будет; в таком случае, чем сильнее армия, тем в большей безопасности будет Лондон. Но откуда явится эта сильная армия, если Портсмут, Плимут, Чатам и Ширнесс и, пожалуй, Пембрук будут превращены в первоклассные крепости типа Шербура, Генуи, Кобленца или Кёльна, для защиты которых требуются гарнизоны от 15000 до 20000 человек?

Итак, чем сильнее вы укрепляете порты, тем больше вы ослабляете Лондон и остальную страну. И это вы называете национальной обороной!

Во всяком случае, одно проигранное сражение решило бы судьбу Лондона, а учитывая огромную централизацию торговли страны и то обстоятельство, что занятие неприятелем Лондона полностью приостановит весь торгово-промышленный механизм Англии, не приходится сомневаться, что одно сражение решило бы судьбу всего королевства. Таким образом, в то время как предполагается истратить 12 миллионов на оборону портов, самое сердце страны должно остаться незащищенным, а его судьба должна зависеть от исхода одного сражения!


* - внезапного нападения. Ред.


100
Ф. ЭНГЕЛЬС

Надо сказать прямо: можно всячески самым рациональным образом укреплять порты - а этого можно достигнуть, затратив меньше половины той чрезмерной суммы, которую предполагается истратить на это, - но если вы желаете создания национальной обороны, то немедленно приступайте к укреплению Лондона. Бесполезно повторять вслед за Пальмерстоном, будто это невозможно. Такие же разговоры велись, когда нужно было укреплять Париж.

Площадь, опоясанная непрерывной линией фортификаций вокруг Парижа, немногим меньше площади Лондона; линия фортов, окружающих Париж, имеет протяжение в 27 миль, а окружающая Лондон линия, проходящая в 6 милях от Черинг-Кросса, имеет длину в 37 миль. Эта линия дает правильное представление о среднем расстоянии фортов от центра, и удлинение этой линии на 10 миль не сделало бы ее слишком длинной, если соответствующая система железнодорожной связи по радиусам и по окружности облегчит быстрое передвижение резервов. Лондон, разумеется, нельзя укреплять кое-как, как это предлагает «Cornhill Magazine »74, по мнению которого достаточно шести больших фортов; число фортов должно быть равно по меньшей мере двадцати, но, с другой стороны, нет необходимости укреплять Лондон в столь же педантичном стиле, как Париж, ибо ему никогда не придется выдерживать осаду. Все, что требуется, это защитить его против coup de main, против средств, которые вторгшаяся армия сможет применить против него в течение двух недель после своей высадки. Можно обойтись без непрерывной линии фортификаций; если план обороны будет надлежащим образом подготовлен заранее, то такая линия с полным успехом может быть заменена укреплением деревень и групп домов на окраинах города.

Если бы Лондон был таким образом укреплен, а порты усилены с моря и защищены против энергичного, иррегулярного наступления с суши и даже против непродолжительной осады, Англия могла бы не опасаться никакого вторжения, причем все это потребовало бы затраты, примерно, 15 миллионов фунтов стерлингов. Порты потребуют всего не более 70000 регулярных войск и 15000 волонтеров; в то же время остальные линейные войска, милиция и волонтеры - скажем, 80000 линейных и милиционных войск и 100000 волонтеров - будут защищать полевые укрепления у Лондона или примут бой перед ним; между тем вся страна к северу от Лондона сохранит за собой полную свободу организовывать новые отряды волонтеров и базы для линейных и милиционных войск. При всех обстоятельствах неприятель был бы вынужден действовать;


101
ОБОРОНА БРИТАНИИ

даже если бы он захотел, он не смог бы устоять перед притягательной силой большого укрепленного района Лондона, и у него не было бы иного выбора, как либо атаковать его и потерпеть поражение, либо ждать и тем самым с каждым днем увеличивать трудности своего положения.

Вместо этого правительственный план национальной обороны привел бы к такому положению, что если бы военные силы Англии состояли из 90000 человек линейных и милиционных войск и 115000 волонтеров, то гарнизоны должны были бы поглотить по меньшей мере 25000 регулярных войск и 35000 волонтеров, оставив для полевой армии, предназначенной защищать Лондон, 65000 человек регулярных войск и 80000 волонтеров, причем 35000 человек, настоятельная потребность в которых, видимо, была бы очень велика в день боя, сидели бы спокойно и в полной безопасности за каменными стенами, на которые никто и не собирался бы нападать. Но эта армия была бы ослаблена не только на 35000 человек, она была бы также лишена укрепленной позиции, из которой ее могла бы выгнать только правильная осада; ей пришлось бы послать 80000 своих плохо руководимых и неопытных волонтеров сражаться в открытом поле, и таким образом она вынуждена была бы действовать в гораздо менее благоприятных условиях, чем армия, расположенная так, как указано выше.

Написано Ф. Энгельсом около 24 июля 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6020, 10 августа 1860 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского


102

К. МАРКС


* СОБЫТИЯ В СИРИИ. -

АНГЛИЙСКАЯ ПАРЛАМЕНТСКАЯ СЕССИЯ. -

СОСТОЯНИЕ БРИТАНСКОЙ ТОРГОВЛИ

Лондон, 28 июля 1860 г.

Так как только что вышла в свет Синяя книга о сирийских беспорядках и лорд Стратфорд де Редклифф назначил на ближайший вторник свой запрос о положении в Сирии75, то я откладываю обсуждение этого важного вопроса и хочу только предупредить ваших читателей, чтобы они не поддавались сентиментальным декламациям бонапартистской прессы, чувствам ужаса перед жестокими насилиями диких племен и естественной симпатии к пострадавшим. Но все же имеется несколько моментов, на которых следует внимательно остановиться.

Прежде всего надо отметить, что Российская империя, вследствие внутренних противоречий, которые возникли в связи с движением в пользу освобождения крепостных и расстройством финансов, находится в затруднительном положении, из которого нынешнее правительство не находит иного выхода, кроме большой войны. Война кажется ему единственным средством предотвращения угрозы революции, столь конфиденциально предсказанной князем Долгоруковым в его брошюре «Правда о России»76. Теперь прошло уже около трех месяцев с тех пор, как князь Горчаков пытался снова поставить на обсуждение восточный вопрос, выпустив свою циркулярную депешу о жалобах христиан в Турции, но его обращение, на которое откликнулся лишь одинокий голос из Тюильри, не произвело желаемого впечатления на общественное мнение Европы.

Именно с этого времени зашевелились русские и французские агенты, стремившиеся устроить политико-религиозную драку, - первые в Далмации, последние на Сирийском побережье, - причем оба движения поддерживали друг друга,


103
СОБЫТИЯ В СИРИИ. - СОСТОЯНИЕ БРИТАНСКОЙ ТОРГОВЛИ

поскольку волнения в Черногории и в Герцеговине заставили Порту отвести почти всю турецкую армию, находившуюся в Сирии, и таким образом оставить совершенно открытой арену для чрезвычайно обостренной борьбы между варварскими племенами Ливана. Император французов, подобно православному царю, оказался вынужденным искать какого-нибудь нового и сенсационного крестового похода, чтобы снова усыпить свою империю воинственными галлюцинациями. Итальянское движение, выскользнув из его вожжей и приняв направление, противоположное тому, какое он хотел ему придать, наскучило общественному мнению Парижа, как деликатно намекнул «Constitutionnel». Его попытки прельстить прусского принца-регента насильственной «консолидацией Германии», за которую Франция должна была бы получить «моральную компенсацию» в виде рейнских провинций, окончились сплошной неудачей и даже сделали несколько смешным этого entrepreneur*, спекулирующего на национально-освободительном движении. Конфликт с папой, в который оказался вовлеченным Луи-Наполеон77, нанес ущерб той опоре, на которой покоится его влияние среди крестьянства, - католическому духовенству Франции.

Императорская казна в течение некоторого времени находилась в состоянии истощения и продолжает пребывать в этом состоянии, причем была сделана тщетная попытка поправить положение путем распространения слухов о возможности выпуска emprunt de la paix (займа мира). Это было уж слишком даже для бонапартовской Франции. К займу, заключенному под предлогом войны, прибавить еще один заем, заключаемый под предлогом мира, - это был проект, неприемлемый даже для парижских биржевиков. Кое-какие робкие голоса кастрированной парижской прессы осмелились сделать намек, что благодеяния Второй империи столь же велики, сколь и дороги, ибо нация заплатила за эти благодеяния увеличением государственного долга на 50%. Проект займа мира в 500000000 франков был поэтому оставлен - отступление, которое только придало храбрости г-ну Фавру, чтобы выступить с пространной речью в Corps Legislatif** об угрозе «финансового краха» и разорвать в клочки цветистую газовую вуаль, которую императорский бюджетных дел мастер набросил на государственную казну. Критические замечания о характерных чертах декабрьского режима, на которые отважились г-н Фавр и г-н Оливье в Corps Legislatif среди «chiens savants» («ученых собак») этого мнимого представительства, а также бешеные


* - предпринимателя. Ред.

** - Законодательном корпусе. Ред.


104
К. МАРКС

нападки на интриги «старых партий»78, которыми наводнена официальная, полуофициальная и официозная парижская пресса, одновременно свидетельствовали о наличии того неумолимого факта, что мятежный галльский дух снова возрождается из пепла и что продолжение господства узурпатора снова зависит от организации большого военного зрелища, как это имело место через два года после coup d'etat* и еще через два года после завершения крымского эпизода. Ясно, что самодержец Франции и самодержец России, под давлением одной и той же настоятельной необходимости бить в военные литавры, действуют во взаимном согласии. В то время как полуофициальные бонапартистские памфлеты предлагали прусскому принцу-регенту создание «Германского союза», связанное с «моральной компенсацией» в пользу Франции, император Александр, как это недавно утверждалось публично в изданиях германского «Национального союза»79 и не было опровергнуто берлинской правительственной прессой, открыто предложил своему дяде присоединение к Пруссии всей Северной Германии до самого моря, на том условии, что Франции будут отданы рейнские провинции, а на продвижение России на Дунае будут смотреть сквозь пальцы. Именно это обстоятельство - одновременные заявления обоих самодержцев - и вызвало свидание в Теплице австрийского императора с принцем-регентом80. Однако на тот случай, если бы предпринятое ими искушение Пруссии не удалось, петербургские и парижские заговорщики приберегли потрясающий инцидент с сирийскими убийствами; последний должен был послужить поводом для французского вмешательства, которое открыло бы всеобщей европейской войне лазейку с черного хода в том случае, если бы она не смогла пройти через главные ворота. Что касается Англии, то я лишь добавлю, что в 1841 г. лорд Пальмерстон снабдил друзов оружием, которым они владеют и поныне, и что в 1846 г., путем соглашения с царем Николаем, он фактически уничтожил турецкое господство, обуздывавшее дикие племена Ливана, и выговорил для них мнимую независимость81, которая с течением времени и под умелым руководством иностранных заговорщиков могла породить только кровавую жатву.

Вы знаете, что нынешняя парламентская сессия не имеет себе равных по числу следующих одна за другой правительственных неудач. Помимо бесплодных мероприятий г-на Гладстона в отношении покровительственных пошлин, ни одна важная мера не была проведена.

Но в то время как правительство


* - государственного переворота. Ред.


105
СОБЫТИЯ В СИРИИ. - СОСТОЯНИЕ БРИТАНСКОЙ ТОРГОВЛИ

брало обратно один билль за другим, оно ухитрилось контрабандным путем при втором чтении протащить небольшую резолюцию, состоящую всего из одной маленькой статьи, которая, если бы она была принята парламентом, вызвала бы величайшую конституционную перемену, которую когда-либо знала Англия с 1689 года82. Эта резолюция предлагала не более и не менее, как ликвидацию местной английской армии в Индии, поглощение ее британской армией и, следовательно, передачу верховного командования ею из рук генерал-губернатора в Калькутте Главному штабу в Лондоне, другими словами, герцогу Кембриджскому. Не говоря уж о других серьезных последствиях такой перемены, она поставила бы часть армии вне контроля парламента и усилила бы в величайшей степени прерогативы короны. Повидимому, некоторые члены Индийского совета, которые единодушно возражали против правительственного проекта, но в силу индийского акта 1858 г.83 не могут быть членами палаты общин, инспирировали поддержку своего протеста несколькими членами парламента; и, когда правительство уже считало свою хитрость удавшейся, произошло внезапное парламентское emeute*, руководимое г-ном Хорсменом, которое как раз вовремя уничтожило правительственную интригу. Это затруднение кабинета, обнаружившееся совершенно неожиданно, и замешательство палаты общин, попавшей в ловушку благодаря своему собственному глубокому невежеству, представляло собой действительно забавное зрелище.

Объявленная стоимость экспорта за последний месяц отражает процесс сокращения британской торговли. В соответствии с тем, что я отмечал в предыдущей корреспонденции**, по сравнению с вывозом за июнь 1859 г., в июне 1860 г. наблюдается падение экспорта почти на 11/2 миллиона фунтов стерлингов.

Отчеты за июнь месяц для трех последних лет дают следующие цифры: (в ф. ст.) 1858 г. 1859 г. 1860 г.

10 241 433 10 665 891 9 236 454

За полугодие 1860 г., окончившееся 30 июня, объявленная стоимость экспорта на один миллион меньше, чем за тот же период 1859 года: (в ф. ст.) 1858 г. 1859 г. 1860 г.

53 467 804 63 003 159 62 019 989


* - восстание. Ред.

** См. настоящий том, стр. 76-80. Ред.


106
К. МАРКС

Падение экспорта в июне приходится на хлопчатобумажные ткани, хлопчатобумажную пряжу, полотно, скобяные и ножевые товары, железо и камвольные ткани. Даже в экспорте фабричных шерстяных товаров, в торговле которыми наблюдался все время, за исключением текущего месяца, неуклонный рост, обнаруживается снижение по статье «шерстяная и камвольная пряжа». Экспорт хлопчатобумажных товаров в Британскую Индию за шесть месяцев упал с 6094430 ф. ст. в первой половине 1859 г. до 4738440 ф. ст. в первой половине 1860 г., т. е. приблизительно на 1360000 фунтов стерлингов.

Что же касается импорта, то самой поразительной чертой его являются громадные размеры поступлений хлопка. В июне 1860 г. было получено 2102048 центнеров против 1655306 центнеров в июне 1859 г. и 1339108 центнеров в июне 1858 года. За шесть месяцев поставки возросли не менее чем на 3 миллиона центнеров, или больше чем на 60%. Стоимость хлопка, ввезенного в мае 1860 г., на 1800000 ф. ст. больше стоимости хлопка, ввезенного в мае 1859 года. На покупку хлопка-сырца в первые пять месяцев 1860 года было затрачено по меньшей мере на 61/2 миллионов ф. ст. больше, чем в тот же период 1859 года.

Если же мы сравним быстрое сокращение экспорта хлопчатобумажных товаров и пряжи с еще более значительным ростом ввоза хлопка, то станет ясно, что приближается кризис в хлопчатобумажной промышленности, тем более, что новые поступления хлопка-сырца сталкиваются с необычайно обильными запасами хлопка.

Написано К. Марксом. 28 июля 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6021, 11 августа 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


107

Ф. ЭНГЕЛЬС

МОЖЕТ ЛИ ЛОНДОН

СТАТЬ ДОБЫЧЕЙ ФРАНЦУЗОВ?

В опубликованном недавно в Лондоне докладе комиссии британской национальной обороны говорится, что если бы император французов вздумал послать в Англию вражескую армию, то «все боеспособные суда королевского флота» не смогли бы помешать ей высадиться на каком-нибудь участке береговой линии Англии и Уэльса протяженностью в 2147 миль, не говоря уже о береговой линии Ирландии. Поскольку неоднократно, до и после опубликования знаменитой брошюры де Жуанвиля84, признавалось также, что при умелом командовании можно было бы осуществить высадку на Британских островах 100000 и более французов, единственно важным и заслуживающим рассмотрения является вопрос о том, какими средствами располагает Великобритания для оказания сопротивления такому вторжению.

Согласно решению палаты общин, в мае нынешнего года были опубликованы данные о численности британских сухопутных войск. Данные эти следующие: весь численный состав воинских частей равен 144148; строевых военнослужащих всех чинов на 1 мая - 133962; численность формирований милиционных войск - 19333. Когда эти данные были обнародованы, во всех трех королевствах со всех сторон раздался почти всеобщий голос протеста против способа расходования 75000000 долларов, ассигнованных по военной смете, поскольку проверка подлинной численности линейных войск, выраженной цифрой 144148 человек, «обнаружила тот поразительный факт, что едва ли можно собрать в каком-либо одном пункте для наступательных или оборонительных целей 30000 человек пехоты».


108
Ф. ЭНГЕЛЬС

Г-н Сидни Герберт и его коллеги из Главного штаба немедленно устроили совещание, а лондонская газета «Times» постаралась рассеять тревогу населения. Газета писала: «Мы имели возможность изучить цифры, которыми подкрепляются эти данные, и довольно обстоятельно выяснили действительное положение дел».

Газета «Times» пыталась «показать, что если термином «войска» предполагалось обозначить только линейную пехоту, то положение было отражено довольно точно, но что в действительности армия, находящаяся внутри страны, содержит крупные соединения и других родов войск, так что их общая численность вовсе не так мала, как это могло бы показаться».

Результатом этой нервозности публики и совещания в Главном штабе явилась совершенно новая статистическая таблица, определяющая численность вооруженных сил Великобритании в метрополии цифрой 323259, т. е. на 179111 человек больше, чем по данным, приведенным два месяца тому назад. Расхождение это нетрудно объяснить. Первая цифра была пущена в ход с целью обозначить число людей, которых при благоприятных обстоятельствах и по получении ими своевременного уведомления можно было бы немедленно зачислить на службу; вторая же цифра имела назначение показать общее число мужчин и юношей, внесенных в ведомости на выплату содержания и, соответственно, получающих долю из упомянутых 75000000 долларов, а также 227179 человек волонтеров и милиционных войск, из числа которых 200000 фактически не существуют как солдаты. Сюда же, кроме того, причислены 33302 человека, как принадлежащие к «пунктам формирования». Чтобы нас не обвинили в пристрастном описании этих «пунктов формирования», мы процитируем в качестве авторитета лондонскую газету «Times»: «Войска в пунктах формирования фактически предназначаются не для службы на родине, а для службы за границей. Они входят в состав батальонов, находящихся за границей, и нет ничего удивительного, что они сравнительно мало пригодны для службы на родине».

Короче говоря, это попросту непригодные части, которые состоят из рекрутов, находящихся не более трех месяцев на службе и отправляемых в части, расположенные за границей, каждые три месяца или чаще после зачисления их на службу, и из лиц пожилого возраста, не годных к службе, оставленных на родине ввиду того, что их невозможно использовать, «так что эти отряды из лиц пожилого возраста и необученных никак не могут быть приравнены к батальонам регулярных войск».


109
МОЖЕТ ЛИ ЛОНДОН СТАТЬ ДОБЫЧЕЙ ФРАНЦУЗОВ

От пунктов формирования перейдем к волонтерам и милиционным войскам. Достаточно повторить, что по меньшей мере 200000 человек существуют в данный момент лишь на бумаге. Г-н Мегвайр недавно доказывал в парламенте, что почти в каждом полку милиции по спискам Главного штаба числится на 200-300 человек больше, чем когда-либо можно было бы собрать в строю. Г-н Сидни Герберт сделал аналогичное признание. В ирландских милиционных войсках, где солдаты вследствие лишений и бедности вынуждены являться более аккуратно, чем их английские товарищи, многие полки, в которых официально числится по 800 человек, - например, Уотерфордский - насчитывают лишь по 400 человек. Подсчет, определяющий численность милиционных и волонтерских войск Англии в 138560 человек, по всей вероятности, настолько приближается к истине, насколько это вообще возможно для подсчета беспристрастного статистика.

Численность регулярной армии в метрополии, согласно недавнему сообщению военного министерства, равна 68778 человек. Сюда входят: гвардейская кавалерия (1317 человек), инженерные войска (2089 человек), армейский санитарный корпус из лиц, не годных к строевой службе, военный обоз и прочие в известной мере бесполезные для боя войска. Чтобы избежать споров, допустим, что все 68000 человек являются годными. Если предположить, что вся милиция и волонтеры находятся в сборе и под ружьем, мы получим общий итог в 206560 человек. Можно даже прибавить к этому списку еще ирландскую полицию, что увеличит его приблизительно до 237000. Номинальная численность регулярной армии и формирований милиции была только что определена в 100000 человек, примерно на 16000 больше реальной цифры, но мы будем считать эти данные достоверными. Если допустить, что 15000 волонтеров могли бы быть собраны в определенном пункте в течение трех дней после высадки французов, Англия все же имела бы в своем распоряжении армию в 115000 человек. При этом надо помнить, что из них не менее 25000 являются новичками в обращении с оружием.

Далее, все военные верфи, арсеналы и объекты государственного значения потребовали бы усиления гарнизонов, так как в военно-морских портах никогда не бывает более 8000 человек морской пехоты. В Ирландию, независимо от того, окажет ли «национальная петиция» какое-либо влияние в смысле внушения ирландцам дружеских чувств к солдатам Мак- Магона, также придется направить армию. Всех добровольцев и милиции не хватило бы для поддержания порядка на Изумрудном острове, особенно ввиду предстоящего


110
Ф. ЭНГЕЛЬС

сражения. Правительству ее величества пришлось бы выделить для этой страны по меньшей мере 10000 регулярных и 25000 иррегулярных войск, не считая полиции. В общей сложности это составило бы около 55000 человек, и только 80000 солдат осталось бы в Англии и Уэльсе для охраны арсеналов, оружейных заводов и военных верфей. Было бы легкомыслием полагать, что менее 20000 пригодных к службе войск будет достаточно для выполнения этой важной задачи, допуская даже, что вышедшие из строя или неопытные солдаты в пунктах формирования сумели бы постоять за себя сами. Таким образом, наполеоновской армии в 100000 французов, зуавов и др. противостояли бы 60000 красных мундиров, из которых немногим более 45000 принадлежало бы к линейным частям. Едва ли можно сомневаться, каков будет результат столкновения этих двух противопоставленных друг другу армий.

На это последует возражение, что Франция не сумела бы снарядить и переправить через Ла-Манш 100000 человек, сохраняя все в тайне. Возможно; но Англия не знала бы, откуда ожидать удара, и, естественно, страшилась бы за участь своих владений на побережье Средиземного моря и пыталась бы усилить там свои гарнизоны на тот случай, если угроза нападения на Лондон оказалась бы маскировкой конечных целей нападения на Мальту и Гибралтар. На нескольких судах своего ламаншского флота она послала бы в эти пункты 20000- 30000 солдат, конечно не «волонтеров», и тем самым взвалила бы на этих последних все бремя борьбы с неприятелем внутри страны. Некоторые известные авторы утверждают, что даже разграбление Лондона в конечном счете принесло бы Англии меньше вреда, чем ее изгнание с Мальты и из Гибралтара.

Однако на это нам скажут, что достаточно будет провозглашения национальной опасности, чтобы по всей стране, от Чивиот-Хилс до Корнуэлла, поднять всех британцев и сбросить в море вторгшегося неприятеля. Это правдоподобно. Но опыт учит нас, что, независимо от силы патриотизма масс, тот факт, что обычно у населения отсутствует оружие, а если оно и имеется, то им не умеют пользоваться, делает их воинственное настроение в случае войны весьма малоценным. Палки-стилеты и вилы могут служить чрезвычайно опасным для человеческой жизни оружием в Севен-Дайалс* или в провинции, но нелепо думать, будто в борьбе с зуавами они окажутся неодолимыми. Весьма сомнительно также, чтобы буржуазия, которая почти исключительно представлена в волонтерских


* - рабочий квартал в центре Лондона. Ред.


111
МОЖЕТ ЛИ ЛОНДОН СТАТЬ ДОБЫЧЕЙ ФРАНЦУЗОВ

войсках, с той же готовностью откликнулась на призыв в момент, когда французы будут находиться на их родном острове, с какой ее представители являются на смотр, чтобы принять поздравления ее величества. Во всяком случае, признать вероятность вторжения армии, насчитывающей 150000 человек, не более нелепо, чем полагать, что волонтеры могут выставить 120000 человек, поскольку сердечное приглашение из Бекингемского дворца не в состоянии собрать к концу двенадцатимесячного набора более 18300 человек.

Ввиду того, что высказываются некоторые сомнения относительно численности войск, которые действительно принимали участие в смотре в Гайд-парке, мы приводим отрывок из «Manchester Guardian» о втором дне парада. «Собственный корреспондент», о котором здесь упоминается, это г-н Том Тейлор, близкий и доверенный друг полковника Мак-Мердо: «Как, вероятно, помнят наши читатели, наш собственный корреспондент, основываясь на официальных данных полковника Мак-Мердо, заявил, что их численность равна 18300 человек, то есть несколько меньше цифры, установленной сэром Джоном Бёргойном. Но воинская выправка волонтеров занимала, по-видимому, сэра Джона больше, нежели их численность».

Оценивая численность войск, которые, вероятно, могли бы быть сосредоточены для сопротивления вторжению, мы умышленно придерживались самого благоприятного для Великобритании подсчета. Наш отчет о постоянной армии признает годным каждого солдата, как больного, так и здорового, имя которого значится в воинских списках. Мы определили численность милиции и волонтеров в 115000 человек - цифра, которую лица, хорошо знакомые с положением дела, могут счесть значительно превышающей подлинную численность. Кроме того, совершенно не принимались во внимание следующие чрезвычайно важные моменты обсуждаемой темы: признанные способности старшего командного состава французской армии, превосходство французской воинской дисциплины, общее превосходство французской тактики и, с другой стороны, неоспоримое тупоумие многих высших офицеров английской армии, небрежное управление регулярной армией и волонтерами (после предупреждения, данного за пять недель, один полк милиции в мае текущего года явился на смотр, имея в своем составе 135 человек босых), наконец, заведомо худшие боевые качества британской армии в целом по сравнению с французской армией.

Принимая во внимание эти обстоятельства, следует считать несомненным, что, если бы Наполеон с армией в 150000 или


112
Ф. ЭНГЕЛЬС

даже в 100000 человек высадился завтра в удачно выбранном порту Англии, ему удалось бы «разграбить Лондон» и избежать того «уничтожения», которое, как недавно утверждала одна лондонская газета, должно было бы стать его неизбежной участью, «если бы он с враждебным намерением вступил на саксонскую землю».

Написано Ф. Энгельсом в конце июля 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6021, 11 августа 1860 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского


113

К. МАРКС

РУССКО-ФРАНЦУЗСКИЙ СОЮЗ

Лондон, 3 августа 1860 г.

Высказанные мною в последней корреспонденции* соображения о существовании тайной связи между резней в Сирии и русско-французским союзом получили неожиданное подтверждение с той стороны Ла-Манша в виде брошюры, напечатанной у г-на Дантю в прошлый вторник под заглавием «Сирия и союз с Россией» и приписываемой перу г-на Эдмона Абу85. Г-н Дантю, как вам известно, является издателем французского правительства, печатающим все полуофициальные брошюры, время от времени посвящавшие Европу в тайны «исследований», которыми в тот или иной момент увлекались в Тюильри. Названная выше брошюра приобретает особый интерес ввиду того обстоятельства, что она вышла в свет непосредственно вслед за любовным посланием героя декабря, адресованным Персиньи86, которое имело целью загипнотизировать Джона Буля, причем один экземпляр этого послания лорд Джон Рассел отправил лондонской газете «Times», отказавшись в то же время представить его парламенту. Нижеследующие отрывки содержат наиболее существенные моменты брошюры «Сирия и союз с Россией».

«Христианская Европа, как во времена крестовых походов, потрясена ужасным преступлением, ареной которого только что явилась Сирия. Семьсот тысяч христиан отданы во власть беспощадного фанатизма двух миллионов мусульман, и турецкое правительство своим необъяснимым бездействием, кажется, само выдает свою причастность к этому делу. Конечно, Франция отреклась бы от всех своих традиций, если бы тотчас же не взяла на себя почетную роль защитницы жизни и имущества тех, которые в далеком прошлом были воинами Петра Пустынника и Филиппа-Августа... Поэтому пора уже подумать о том, как выйти из положения,


* См. настоящий том, стр. 102-104. Ред.


114
К. МАРКС

которое в случае, если оно продлится, неизбежно приведет к великому бедствию - к полному истреблению христианских подданных Порты. Экспедиция, о которой так много говорит турецкое правительство, совершенно недостаточна для того, чтобы восстановить порядок. Державы, которые имеют единоверцев в Сирии и справедливо тревожатся за их безопасность, должны приготовиться к физическому вмешательству. Если они будут медлить, будет уже поздно защищать эти жертвы; их единственным долгом будет отомстить за мучеников.

Две нации особенно заинтересованы в защите креста на этих отдаленных берегах: Франция и Россия. Каковы могли бы быть последствия союза их оружия и как этот союз отразился бы на дальнейшей организации Европы? Исследованием этих вопросов мы и намерены заняться.

В определенные периоды истории, под действием определенных законов притяжения и соединения, народы образуют политические комбинации, неизвестные в прошлом. Мы «присутствуем» при одном из таких критических моментов в жизни человечества. Сирийский вопрос - лишь один из узлов весьма сложного положения.

Вся Европа находится в состоянии ожидания и беспокойства; она ждет всеобъемлющего разрешения вопроса, которое заложило бы основу прочного мира как в Европе, так и на Востоке. Но цель эта может быть достигнута только в том случае, если организация нашего континента будет соответствовать желаниям и требованиям современных национальностей, борющихся под ярмом рабства. Враждебные религиозные устремления, несходство темпераментов, совершенно различные языки - все это способствует поддержанию в определенных европейских государствах тревожных настроений, которые мешают восстановлению доверия и препятствуют прогрессу цивилизации. Мир, эта конечная цель, к которой стремятся все правительства, может быть только тогда прочно обеспечен, когда исчезнут постоянные причины волнений, только что указанные нами. Мы поэтому хотим сделать два вывода: 1. Везде, где это возможно, следует способствовать созданию однородного и национального государства, назначением которого было бы поглощать и концентрировать в мощном единстве население, имеющее общие идеи или стремления.

2. Следует проводить и поддерживать этот принцип, не прибегая к оружию.

С первого же взгляда на Францию и Россию видно, что они осуществили идеал монархии. Хотя их отделяют друг от друга целых 400 лье, эти две державы самыми различными путями достигли единства, которое одно только создает прочные государства, а не эфемерные области, границы которых могут изменяться каждый день благодаря случайностям войны... Цари, обдумывая в течение последних 135 лет завещание Петра Великого, не переставали бросать алчные взоры на Европейскую Турцию... Должна ли Франция по-прежнему протестовать против притязаний царей на одряхлевшую империю султана? Мы думаем, что нет. Если бы Россия предложила нам свое содействие в деле возвращения нам рейнской границы, то, по нашему мнению, какое-либо государство не было бы слишком высокой платой за этот союз. Благодаря такой комбинации Франция могла бы восстановить свои действительные границы, намеченные географом Страбоном восемнадцать столетий тому назад». (Затем следует цитата из Страбона, перечисляющая преимущества Галлии в качестве территории могущественной державы.)

«Легко понять, что Франция должна стремиться воссоздать это божественное творение» (видимо, имеются в виду границы Галлии), «чему


115
РУССКО-ФРАНЦУЗСКИЙ СОЮЗ

в течение стольких столетий мешала человеческая хитрость, и это тем более в порядке вещей, что в тот период, когда мы и не думали о расширении территории, Германия тем не менее периодически проявляла беспокойство, бросая нам как вызов патриотическую песнь Беккера... Мы знаем, что не мы одни помышляем о расширении своих границ. И если Россия взирает на Константинополь с теми же намерениями, с какими мы смотрим на Рейн, то нельзя ли извлечь некоторую пользу из этих аналогичных претензий и заставить Европу принять комбинацию, которая России отдала бы Турцию, а Франции - ту рейнскую границу, в которой Наполеон I в 1814 г. видел sine qua non* условие своего существования как монарха?

В Европе только два миллиона турок, между тем как имеется тринадцать миллионов греков, духовным главой которых является царь... Греческое восстание, длившееся девять лет, было лишь прелюдией к движению, сигналом к возникновению которого может послужить резня в Сирии. Греческие христиане только и ждут приказа от своего главы в Петербурге или от патриарха в Константинополе, чтобы восстать против неверных; и мало кто из дальновидных политиков не предвидит разрешения восточного вопроса в благоприятном для России смысле, и притом в недалеком будущем. Поэтому неудивительно, если по зову своих единоверцев, ободряемые предсказаниями Сталезанова, русские в любой момент будут готовы перейти Прут.

Если мы бросим взгляд на наши границы, то соображения, оправдывающие наши стремления, окажутся такими же вескими, как и те, которые руководят Россией. Оставим в стороне все исторические воспоминания, все географические мотивы, рассмотрим одну за другой провинции, прилегающие к Рейну, и исследуем причины, которые говорят в пользу их аннексии.

Во-первых, перед нами Бельгия. По совести говоря, трудно оспаривать разительное сходство, давшее повод некоторым историкам назвать бельгийцев французами Севера. Действительно, в этой стране образованные классы пользуются исключительно французским языком, фламандский же диалект понимают лишь низшие классы населения в нескольких местностях. Кроме того, вся Бельгия привержена к католицизму, и именно Франции, своей сестре по происхождению, языку и религии, она обязана своей независимостью. Не будем напоминать о том, что Бельгия, завоеванная нашим оружием в 1795 г., до 1814 г. составляла девять французских департаментов. Однако иго наше, по-видимому, не было таким уж тяжелым, так как в 1831 г. Бельгия, не сумев добиться от великих держав разрешения присоединиться к Франции, предложила, по постановлению обеих палат, бельгийскую корону герцогу Немурскому, сыну французского короля. Отказ этого последнего заставил их предложить ее затем герцогу Саксен-Кобургскому, ныне Леопольду I, но прецедент, на который мы ссылаемся, кажется нам крайне важным; он дает основание предполагать, что если бы Бельгию спросили о ее мнении, то она оказалась бы не менее великодушной, чем Савойя, и лишний раз доказала бы, как велики симпатия и уважение, которые внушает ей величие Франции. Оппозиция некоторых представителей высших классов была бы очень скоро заглушена рукоплесканиями народа.

Перед впадением в море Рейн разветвляется на три рукава, из которых два текут почти прямо в северном направлении, - Иссель, впадающий в Зёйдер-Зе, и Ваал, приток Мааса. Если бы Франции снова пришлось проводить свои границы, не могла ли бы она взять линию собственно Рейна вместо линии Ваала или Исселя, чтобы отрезать как можно меньшую часть Южной Голландии? Конечно, она поступила бы именно так.


* - непременное. Ред.


116
К. МАРКС

Более того, необходимость исправления нашей границы по линии Рейна, взятой за основу, отнюдь не означает, что оно должно быть проведено за счет Голландии. Для удовлетворения нашей потребности в расширении, которого уже давно так громко требует общественное мнение, было бы достаточно Бельгии в ее теперешних границах. К тому же линия Шельды является границей, предоставленной Франции по Люневильскому договору 1801 года».

Дальше следует небольшой отрывок, доказывающий при помощи таких же аргументов необходимость аннексии великого герцогства Люксембургского, «которое составляло при Империи Departement des Forets*». После этого автор брошюры переходит к доказательству необходимости присоединения Рейнской Пруссии: «С переходом Бельгии и Люксембурга в наше владение наша задача еще не выполнена... Чтобы улучшить наши границы, мы должны присоединить не меньше двух третей Рейнской Пруссии, всю Рейнскую Баварию и около трети великого герцогства Гессенского. Все эти земли при Империи составляли департаменты Рура, Рейна и Мозоля, Саара, Мон-Тоннера и великое герцогство Бергское. В 1815 г. они были распределены между несколькими владельцами, чтобы затруднить возвращение этих провинций в наши руки. Замечательно то, что эти провинции, присоединенные к французской монархии, лишь в течение немногих лет находились в непосредственных сношениях с нами, и, однако, нагое временное пребывание оставило там неизгладимые следы. О том, какими знаками расположения окружают французского путешественника в этих областях, пусть скажут те, кто туда ездил. За последние 45 лет ни один французский солдат не нес гарнизонной службы в городах, расположенных на берегах Рейна, и тем не менее прямо удивительно, до какой степени трогательно относятся здесь к нашим мундирам. Как и мы, они католики; как и мы, они французы. Разве не в Ахене находился двор нашего императора. Карла Великого?.. Смежные с Францией рейнские провинции должны стать политически зависимыми от Франции, подобно тому как они зависят от нее и в природном отношении».

Затем автор возвращается к России и, показав, что Крымская война не является преградой к союзу между Францией и Россией, хотя тогда они еще не пришли к соглашению, следующим образом повествует об одном из мотивов, на основании которых Франция претендует на благодарность России: «Надо помнить, что Франция не поддерживала планов Англии на Балтийском море. Мы не знаем, имело ли бы успех нападение на Кронштадт в любом случае; оно не было предпринято, как мы имеем основание полагать, благодаря сопротивлению Франции».

После экскурса в область Итальянской войны автор выражает уверенность, что в конце концов Пруссия присоединится к франко-русскому союзу: «Но чтобы заставить берлинский кабинет присоединиться к нашей политике, его надо освободить от влияния Англии, Как это можно сделать?


* - Лесной департамент. Ред.


117
РУССКО-ФРАНЦУЗСКИЙ СОЮЗ

Добившись того, чтобы Пруссия перестала быть нашим соседом на Рейне, и обещав поддержать ее законные притязания на преобладание в Германии. Уступка этих рейнских провинций заставит Баварию и Пруссию искать компенсации за счет Австрии. Союз с Англией может дать Пруссии только status quo*, союз же с Францией открывает перед ней беспредельные горизонты!

Когда между Францией, Россией и Пруссией будет заключен искренний союз, - а мы имеем основание надеяться, что он будет заключен, - вытекающие из него последствия будут самыми естественными... Как мы показали выше - 1800 лет тому назад Страбон считал это бесспорным, - Рейн является естественной границей Северной Франции. Пруссия больше всего страдает от этого расширения территории. В течение последних 45 лет она охраняла Рейн, как дракон, охранявший сад Гесперид. Устраните эту причину вражды между Францией и Пруссией; пусть левый берег Рейна снова станет французским; в награду за услугу Пруссия получит компенсацию за счет Австрии - эта держава будет наказана за свое вероломство и неповоротливость. Следует сделать все, чтобы мир был длительным.

Надо сообразоваться с желаниями населения, чтобы не было насильственных аннексий. Если Россия окажется в Константинополе, а Франция на Рейне, если Австрия уменьшится в своих размерах, а Пруссия получит преобладание в Германии, откуда могли бы возникнуть в Европе беспорядки или революции? Разве Англия посмеет одна выступить против России, Пруссии и Франции? Мы не можем допустить этого. Однако если бы это и случилось, если бы Великобритания отважилась на такое безрассудство, она получила бы строгий урок;

Гибралтар, Мальта, Ионические острова являются залогом того, что она будет держать себя спокойно; все это уязвимые места ее брони. Но хотя она будет в состоянии лишь бесплодно волноваться у себя на острове и будет вынуждена оставаться пассивным наблюдателем того, что происходит на континенте, ей все же будет разрешено высказать свое мнение, благодаря тем пяти-шести тысячам человек, которых она пошлет в Сирию.

Наступил момент, когда наша политика должна быть ясно определена. Именно в Сирии Франция должна мирным путем завоевать рейнскую границу, укрепив свой союз с Россией. Но мы должны позаботиться о том, чтобы не дать России расширяться безгранично. Провинции к северу от Босфора должны удовлетворить ее притязания. Малая Азия должна остаться нейтральной территорией. Если бы можно было рассматривать практический вопрос в поэтическом и практическом свете, то мы бы сказали, что выбор нами сделан; как раз выдвинулся человек, который кажется воплощением идеи, которую мы хотели бы видеть представленной в Сирии. Это - Абд-эль-Кадир. Он достаточно правоверный мусульманин, чтобы снискать доверие мусульманского населения; он достаточно цивилизован, чтобы быть одинаково справедливым ко всем; он связан с Францией узами благодарности, он будет защищать христиан и заставит повиноваться буйные племена, всегда готовые нарушить спокойствие в Малой Азии. Назначение Абд-эль-Кадира эмиром Сирии было бы достойной наградой за услуги нашего пленника».


* - существующий порядок, существующее положение. Ред.

Критические замечания на брошюру Абу написаны К. Марксом 3 августа 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6025, 16 августа 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


118

К. МАРКС

ПОШЛИНЫ НА БУМАГУ. -

ПИСЬМО ИМПЕРАТОРА

Лондон, 7 августа 1860 г.

Большое фракционное сражение нынешней сессии, разыгравшееся вчера вечером в палате общин в присутствии большинства ее членов, оказалось неудачным с точки зрения сценического эффекта, хотя и явилось триумфом с точки зрения министерства. Предложенные г-ном Гладстоном резолюции о понижении таможенных пошлин на бумагу до уровня акцизных сборов - с некоторой незначительной надбавкой к таможенным пошлинам для компенсации возможных неудобств акцизного сбора - прошли большинством в 33 голоса. Однако палата общин полностью выдержала свой стиль. Была здесь арена, были гладиаторы со своими оруженосцами, но не было публики, сколько-нибудь достойной упоминания. Еще до начала боя его исход был известен и бюллетень опубликован. Отсюда безучастие публики.

Небезызвестно, что входящие в коалицию партии, образующие так называемую «великую либеральную партию»87, владеют парламентским большинством, так что поражение кабинета могло бы явиться лишь следствием раскола в рядах большинства. Однако этот пункт был улажен в официальной резиденции лорда Пальмерстона, куда он заранее вызвал либеральных членов палаты всех цветов и оттенков. Сама резолюция исходила от. манчестерской фракции в министерстве, ибо лорд Пальмерстон мог сохранить поддержку гг. Гладстона и Милнера Гибсона, лишь взяв на себя обязательство возвести резолюцию г-на Гладстона в ранг правительственной резолюции. Он уже раньше обманул их доверие своей тактикой при проведении законопроекта об уничтожении пошлин на бумагу. На этот раз они принудили его держаться определенной ли-


119
ПОШЛИНЫ НА БУМАГУ. - ПИСЬМО ИМПЕРАТОРА

нии поведения. Правоверные виги были единственной фракцией большинства, подозреваемой в предательских замыслах; но сурового голоса их хозяина и нависшей над ними угрозы нового роспуска парламента оказалось достаточно, чтобы возвратить их под власть строгих правил дисциплины. Итак, за много часов до начала представления весь Лондон в точности знал результат партийной процедуры, и, за исключением завсегдатаев галереи для публики, никто не стремился присутствовать на показном сражении в церкви св. Стефана88. Действительно, это было довольно скучное зрелище; некоторое оживление внесло лишь увлекательное красноречие г-на Гладстона, а также тщательно подготовленная защитительная речь сэра Хью Кернса. Г-н Гладстон старался изобразить оппозицию против его законопроекта как последнюю отчаянную попытку сопротивления, оказываемую протекционизмом фритредерству. Когда он сел, аплодисменты, покрывшие его последние слова, казалось, приветствовали в его лице подлинного вождя либеральной партии, в которой лорд Пальмерстон является далеко не любимым деспотом. Выступавший от имени консерваторов сэр Хью Керне с помощью строго логичной аргументации и глубокого анализа доказывал, что понижение таможенной пошлины на бумагу до уровня акцизной пошлины отнюдь не обусловлено торговым договором с Францией. Его противник генерал-атторней сэр Ричард Бетелл, либерал, поступил бестактно, выказав раздражение по поводу успеха своего соперника и высмеивая «адвокатское красноречие» сэра Хью; тем самым он навлек на свою бедную голову поток неодобрительных возгласов консерваторов, прерывавших его речь.

Итак, большое фракционное сражение нынешней сессии закончено, и теперь наверняка достопочтенные члены парламента начнут целыми группами покидать палату общин, так что лорд Пальмерстон, возможно, теперь просто измором добьется проведения любого угодного его сердцу мелкого законопроекта, вроде, например, чудовищного индийского билля о слиянии местной европейской армии с британской армией89. Если бы требовалось какое-либо новое убедительное доказательство глубокой деградации парламентаризма в Англии, то таким доказательством мог бы служить этот индийский билль и отношение, которое он встретил в палате общин. Всякий хоть сколько-нибудь авторитетный в индийских делах и мало-мальски разбирающийся в них член палаты общин был против этого билля. Большинство членов палаты общин не только само признавало свою полную неосведомленность, но и высказывало мрачные подозрения насчет скрытых намерений авторов


120
К. МАРКС

законопроекта. Большинство не могло не признать, что билль протащили в палату обманным путем; что самые важные документы, необходимые для правильной оценки положения, были мошенническим образом скрыты; что министр по делам Индии* внес законопроект вопреки несогласию всех членов Индийского совета - о чем он, явно в нарушение новой конституции, дарованной Индии в 1858 г.90, не счел нужным довести до сведения палаты; наконец, что кабинет даже не пытался привести каких-либо оснований в пользу проведения через палату общин с такой неприличной поспешностью к концу сессии - после того как все сколько-нибудь важные вопросы были сняты с обсуждения - билля, фактически коренным образом изменявшего британскую конституцию путем колоссального усиления власти короны и создания армии, которая на практике во всех отношениях оказалась бы независимой от парламентских ассигнований. И все же билль может теперь пройти, ибо главари обеих фракций, по-видимому, тайно сговорились с двором.

Письмо Луи-Наполеона к его возлюбленному Персиньи продолжает оставаться в центре внимания как в Англии, так и по ту сторону Ла-Манша. Во-первых, протест Порты против сирийской экспедиции, в том виде, в каком ее первоначально проектировали Франция и Россия91, нашел, по-видимому, сильную поддержку Австрии и Пруссии, а лорд Пальмерстон, который совсем недавно, во время дебатов об укреплениях, избрал Луи-Наполеона главным объектом британских подозрений, не мог не бросить свой авторитет на чашу весов в пользу Турции и немецких государств. Далее, декабрьский герой, по-видимому, несколько напуган не только диктаторским тоном России, но в еще большей степени насмешками, повторяемыми в салонах «anciens partis»**, и глухим ропотом, доносящимся из парижских предместий по поводу «alliance cosacque»***.

Чтобы сделать этот союз приемлемым для Парижа, нужно, чтобы положение гораздо более осложнилось. При столь печальных обстоятельствах и в состоянии явного смятения духа Луи-Наполеон сочинил свое письмо, некоторые места которого крайне забавны.

Англичанин, наверное, не удержится от хохота, читая такую фразу, обращенную к лорду Пальмерстону: «Давайте же придем к искреннему соглашению, как честные люди, каковыми мы являемся, а не как воры, желающие надуть друг друга»; но лишь французский слух способен оценить отчаянную безвкусицу


* - Ч. Вуд. Ред.

** - «старых партий». Ред.

*** - «союза с казаками». Ред.


121
ПОШЛИНЫ НА БУМАГУ. - ПИСЬМО ИМПЕРАТОРА

с сильной примесью нелепицы во французском оригинале: «Entendons nous loyalement comme d'honnetes gens, que nous sommes, et non comme des larrons, qui veulent se duper mutuellement ». Всякий француз, прочтя эту фразу, не может не вспомнить подобную же сентенцию в знаменитой пьесе «Робер Макер»92.

Прилагаю некоторые сравнительные данные о государственных расходах Франции и Англии. Согласно временному или запроектированному бюджету, общий доход Франции на 1860 г. оценен в 1825 миллионов франков или в 73000000 ф. ст., поступающих из следующих источников: ф. ст.

I. Прямые налоги, земля, дома, личные патенты .................................................................................... 18 800 000

II. Доходы от регистрации (гербовый сбор и владения) .............................................................................. 14 300 000

III. Леса, лесные заповедники и рыбные промыслы .................................................................................. 1 500 000

IV. Таможенные пошлины и налог на соль ................................. 9 100 000

V. Косвенные налоги (акцизы и т. д.) ......................................... 19 500 000

VI. Почта ......................................................................................... 2 300 000

VII. Разные доходы ........................................................................ 7 500 000

Доход Англии на 1859 г. (финансовый отчет за 1860 г. еще не опубликован) представляется в следующем виде, причем берутся круглые цифры, как и для французского отчета: ф. ст.

I. Налоги (включая подоходный) ................................................ 10 000 000

II. Гербовые сборы ......................................................................... 8 250 000

III. Коронные земли .......................................................................... 420 000

IV. Таможенные пошлины .......................................................... 24 380 000

V. Акциз ........................................................................................ 18 500 000

VI. Почта ......................................................................................... 3 200 000

VII. Разные доходы ........................................................................ 2 100 000

Сравнение государственных расходов обеих стран показывает следующее: Франция Англия (в ф. ст.)

Проценты по государственному долгу .................22 400 000 28 500 000

Армия и флот ..........................................................18 600 000 22 500 000

Цивильный лист короны ..........................................1 000 000 400 000

Расходы по сбору доходов ......................................8 000 000 4 500 000

Прочие расходы ......................................................23 000 000 9 000 000 -------------------------- Итого .................................................73 000 000 65 000 000


122
К. МАРКС

Из последней таблицы можно видеть, что проценты по государственному долгу в бонапартовской Франции быстро поднимаются до уровня Англии; что континентальная централизованная монархия меньше расходует на армию и флот, нежели островная олигархия; что какой-то Луи-Наполеон для своих личных расходов требует в два с половиной раза больше денег, чем английский монарх, и, наконец, что в такой бюрократической стране, как Франция, расходы по сбору доходов растут в пропорции, не соответствующей сумме самих доходов.

Написано К. Марксом 7 августа 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6030, 22 августа 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


123

Ф. ЭНГЕЛЬС

ГАРИБАЛЬДИЙСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

Лондон, 8 августа 1860 г.

В Южной Италии дело близится к развязке. Если верить французским и сардинским газетам, 1500 гарибальдийцев высадились на побережье Калабрии, причем с часа на час ожидается прибытие Гарибальди. Но даже если эти известия преждевременны, не может быть никакого сомнения, что до середины августа Гарибальди перенесет театр войны на итальянский полуостров.

Чтобы разобраться в передвижениях неаполитанской армии, необходимо иметь в виду, что в ее рядах действуют два враждующих течения: умеренная либеральная партия, официально стоящая у власти и представленная правительством, и абсолютистская камарилья, с которой связано большинство высшего офицерства армии. Приказы правительства парализуются тайными приказами двора и интригами генералов. Отсюда противоречивость передвижений и противоречивость сообщений. Сегодня нам говорят, что все королевские войска должны покинуть Сицилию, завтра же оказывается, что они заняты подготовкой новой операционной базы у Милаццо. Такое положение дел свойственно всем половинчатым революциям; в 1848 г. подобные ситуации возникали повсюду в Европе.

В то время как неаполитанское правительство предложило эвакуировать остров, Боско - как видно, единственный решительный человек в этом сборище старых баб с эполетами неаполитанских генералов - спокойно приступил к превращению северо-восточной части острова в укрепленную базу, откуда можно было бы предпринять обратное завоевание острова; с этой целью он направился к Милаццо с отборным отрядом


124
Ф. ЭНГЕЛЬС

лучших солдат, каких он мог найти в Мессине. Здесь он столкнулся с бригадой гарибальдийцев под командой Медичи. Однако он не решался предпринять сколько-нибудь серьезного нападения на гарибальдийцев; тем временем известили самого Гарибальди, который явился с подкреплениями. Тогда уже вождь повстанцев напал на королевские войска и в упорном сражении, длившемся более двенадцати часов, разбил их наголову. Силы обеих участвовавших в бою сторон были приблизительно равны, но неаполитанцы занимали очень сильную позицию. Однако ни позиции, ни солдаты не смогли устоять против стремительного натиска повстанцев, которые погнали неаполитанцев прямо через город в цитадель. Тогда последним оставалось лишь сдаться, и Гарибальди разрешил им сесть на корабли, но без оружия. После этой победы Гарибальди немедленно направился к Мессине, где неаполитанский генерал согласился сдать внешние форты города при условии, что его не будут трогать в цитадели. Цитадель Мессины, которая не может вместить более нескольких тысяч человек, никогда не станет серьезным препятствием для дальнейшего наступления Гарибальди; поэтому он поступил совершенно правильно, избавив город от бомбардировки, которая явилась бы неизбежным следствием любого штурма. Во всяком случае серия этих капитуляций - в Палермо, Милаццо и Мессине - в гораздо большей степени подорвет веру королевских войск в себя и своих командиров, нежели вдвое большее количество побед. Капитуляции неаполитанцев перед Гарибальди стали обычным явлением.

С этого момента сицилийский диктатор мог думать о высадке на континент. Паровых судов у него, по-видимому, еще недостаточно, чтобы обеспечить высадку далее к северу, где-либо в шести или восьми переходах от Неаполя, хотя бы в заливе Поликастро. Поэтому он, видимо, решил переправиться через пролив в самом узком месте, т. е. в крайнем северовосточном пункте острова, к северу от Мессины. В этом пункте он, как сообщают, сосредоточил около 1000 судов, в большинстве, вероятно, рыбацких и каботажных фелюг - обычный тип судов у этих берегов, - и если сообщение о высадке 1500 человек под командой Сакки подтвердится, то они образуют его авангард. Это не самый подходящий пункт для похода на Неаполь, ибо он находится в той части полуострова, которая наиболее удалена от столицы; но если пароходы Гарибальди не могут сразу перевезти десятка тысяч человек, то другого места ему выбирать не приходится, а в данном пункте у него есть хотя бы то преимущество, что калабрийцы немедленно присоединятся к нему. Однако если Гарибальди сумеет посадить на свои паро-


125
ГАРИБАЛЬДИЙСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

ходы около десяти тысяч человек и сможет положиться на нейтралитет королевского флота (который, по-видимому, решил не сражаться против итальянцев), тогда возможно, что высадка небольшого отряда в Калабрии представляет лишь демонстрацию, сам же он намерен с главными силами направиться к заливу Поликастро или даже к Салернскому заливу.

Находящиеся ныне в распоряжении Гарибальди силы состоят из пяти бригад регулярной пехоты, по четыре батальона в каждой, десяти батальонов cacciatori dell'Etna*, двух батальонов cacciatori delle Alpi**, представляющих отборный отряд его войск, одного иностранного (теперь итальянского) батальона подкомандой англичанина, полковника Данна, одного батальона саперов, одного полка и одного эскадрона кавалерии и четырех дивизионов полевой артиллерии; всего 34 батальона, 4 эскадрона и 32 пушки; общая численность достигает примерно 25000 человек, из которых свыше половины составляют уроженцы Северной Италии, а остальные - уроженцы других районов Италии. Почти все эти силы можно было бы использовать для наступления на Неаполь, поскольку формируемых в настоящее время новых соединений окажется вскоре достаточно для наблюдения за цитаделью Мессины и для защиты Палермо и других городов от нападений. Однако эти войска выглядят весьма малочисленными, если сравнить их с войсками, которые числятся в распоряжении неаполитанского правительства.

Неаполитанская армия состоит из трех полков гвардии, пятнадцати линейных полков, четырех иностранных полков, по два батальона в каждом, а всего из 44 батальонов; из тринадцати батальонов стрелков, девяти кавалерийских и двух артиллерийских полков, всего из 57 батальонов и 45 эскадронов состава мирного времени. Включая 9000 жандармов, также организованных вполне по-военному, эта армия в составе мирного времени насчитывает 90000 человек. Но за последние два года ее численность была доведена до полного состава военного времени; в полках были сформированы третьи батальоны, запасные эскадроны переведены на действительную службу, гарнизоны полностью укомплектованы, и в настоящее время в этой армии числится более 150000 человек.

Но что это за армия! Внешне, с точки зрения какого-нибудь педанта, она превосходна, но в ней нет ни жизни, ни воодушевления, ни патриотизма, ни верности долгу. У нее нет национальных боевых традиций. Неаполитанцы, как таковые, всегда


* - этнийских стрелков. Ред.

** - альпийских стрелков. Ред.


126
Ф. ЭНГЕЛЬС

терпели поражение в боях; только идя за Наполеоном, они всегда были участниками побед.

Это не национальная армия, это чисто королевская армия. Она была набрана и организована для специальной и исключительной цели - держать в подчинении народ. Но даже для этого она, очевидно, непригодна; она содержит массу антироялистских элементов, которые ныне дают о себе знать повсюду. Почти все сержанты и особенно капралы-либералы. Целые полки кричат: «Viva Garibaldi!»*. Таких поражений, какие терпела эта армия, начиная от Калатафими и кончая Палермо, не терпела еще ни одна армия; и если иностранные и некоторые неаполитанские части хорошо дрались при Милаццо, то не следует забывать, что эти отборные отряды составляют лишь ничтожное меньшинство армии.

Таким образом, почти несомненно, что если Гарибальди высадится с силами, достаточными для обеспечения нескольких побед на континенте, то никакая массовая концентрация неаполитанских войск не сможет противостоять ему с шансом на успех; и в ближайшем будущем мы, возможно, услышим, что он продолжает свое триумфальное шествие от Шиллы к Неаполю во главе 15000 человек против вдесятеро сильнейшего противника.


* - «Да здравствует Гарибальди!» Ред.

Написано Ф. Энгельсом 8 августа 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6031, 23 августа 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


127

К. МАРКС


* НОВЫЙ САРДИНСКИЙ ЗАЕМ. -

ПРЕДСТОЯЩИЕ ФРАНЦУЗСКИЙ И ИНДИЙСКИЙ ЗАЙМЫ

Лондон, 14 августа 1860 г.

Закончен выпуск нового сардинского займа в 6000000 ф. ст., причем, говорят, подписка на заем втрое превысила требуемую сумму. Итак, оказывается, что цена облигаций нового Итальянского королевства повышается на рынке в то самое время, как Австрия не может справиться со своим долгом, величину которого нужно измерять не ресурсами страны, а слабостью ее правительства, а Россия, могущественная Россия, будучи изгнана с европейского кредитного рынка, вынуждена опять прибегать к печатному станку. Но даже и по отношению к Сардинии новый заем напоминает нам о том отвратительном факте, что в наше время чуть ли не первый шаг народа, борющегося за свободу и независимость, с какой-то чудовищной фатальностью ведет, по-видимому, к новому порабощению. Разве всякий государственный долг не является ипотекой, обременяющей все народное хозяйство, и не урезывает свободу народа? Разве он не порождает новую категорию невидимых тиранов, известных под именем государственных кредиторов? Однако если французы меньше чем за одно десятилетие почти удвоили свой государственный долг, для того чтобы остаться рабами, то, может быть, итальянцам следует принять на себя такого же рода обязательства, для того чтобы стать свободными.

Пьемонт в собственном смысле слова, за исключением недавно присоединенных провинций93, в 1847 г. платил налогов на сумму 3813452 ф. ст., между тем как в этом году ему придется заплатить 6829000 фунтов стерлингов. В английской прессе, например в «Economist», указывалось, что в результате либеральной реформы тарифной системы торговля Пьемонта также


128
К. МАРКС

значительно возросла, и для иллюстрации этого роста приведены следующие цифры: ф. ст.

В 1854 г. импорт составлял только ....................... 12 497 160

В 1857 » он составлял ............................................ 19 123 040

В 1854 » экспорт составлял ..................................... 8 595 280

В 1857 » он увеличился до .................................... 14 050 040

Однако я позволю себе заметить, что это увеличение скорее кажущееся, чем действительное. Главные предметы сардинского экспорта состоят из шелка, шелковых изделий, шпагата, спиртных напитков и растительного масла; но, как широко известно, в течение первых трех кварталов 1857 г. цены на все эти товары чрезвычайно вздулись, и, следовательно, чрезвычайно увеличилась общая сумма сардинских торговых доходов. Кроме того, официальная статистика королевства приводит только стоимость, а не количество экспортируемых и импортируемых товаров, и поэтому цифры за 1857 г. в общем могут быть исключительными.

Поскольку за 1858-1860 гг. не было издано до сих пор никаких официальных отчетов, еще неизвестно, приостановилось ли промышленное развитие страны вследствие торгового кризиса 1858 г. и Итальянской войны 1859 года. Нижеприведенные таблицы с официальными подсчетами доходов и расходов собственно Сардинии на текущий (1860) год свидетельствуют, что часть нового займа будет употреблена на покрытие дефицита, между тем как другая часть предназначается для новых военных приготовлений.

Доходы Сардинии за 1860 г. ф. ст.

Таможенные пошлины ....................................................... 2 411 824

Земельный налог, жилищный налог, гербовый сбор и т. д. ........................................................... 2 940 284

Железные дороги и телеграф ................................................ 699 400

Почта ....................................................................................... 242 000

Сборы министерства иностранных дел .................................. 12 400

Сборы министерства внутренних дел .................................... 21 136

Доходы от некоторых отраслей народного образования ................................................................................... 580

Доходы монетного двора .......................................................... 6 876

Разные доходы ....................................................................... 193 888

Чрезвычайные ресурсы ......................................................... 301 440 ----------------------- Всего .............................................................. 6 829 738


129
НОВЫЙ САРДИНСКИЙ ЗАЕМ. - ПРЕДСТОЯЩИЕ ЗАЙМЫ

Расходы Сардинии за 1860 г. ф. ст.

Департамент финансов ....................................................... 4 331 676

Юстиция ................................................................................. 243 816

Министерство иностранных дел ............................................. 70 028

Народное образование ........................................................... 117 744

Министерство внутренних дел ............................................. 407 152

Общественные работы ........................................................... 854 080

Военные расходы ................................................................ 2 229 464

Расходы на флот ..................................................................... 310 360

Чрезвычайные расходы ...................................................... 1 453 268 ----------------------- Всего ............................................................ 10 017 588

Сравнивая расходы, достигающие 10017588 ф. ст., с доходами, составляющими 6829738 ф. ст., мы видим, что дефицит равняется 3187850 фунтам стерлингов. С другой стороны, новоприобретенные провинции по под счетам должны давать ежегодный доход в 3435552 ф. ст., а их ежегодный расход составит 1855984 ф. ст., так что остается чистый излишек в размере 1600000 фунтов стерлингов. Согласно этим подсчетам, дефицит всего Сардинского королевства, включая новоприобретенные провинции, сократился бы до 1608282 фунтов стерлингов. Конечно, справедливо, чтобы Ломбардия и герцогства оплатили часть расходов, понесенных Пьемонтом во время Итальянской войны; но впоследствии может оказаться чрезвычайно опасным взимать с новых провинций налоги, почти вдвое превосходящие расходы на их управление, только для того, чтобы облегчить финансовое положение старых провинций.

Лица, хорошо знакомые с закулисной стороной парижского денежного рынка, продолжают утверждать, что в недалеком будущем предстоит новый французский заем. Ну жен лишь удобный повод, чтобы заключить заем. Как известно, emprunt de la paix* кончился неудачей.

«Partant pour la Syrie»94 репетировалась до сих пор в слишком небольшом масштабе, чтобы оправдать новый призыв к энтузиазму grande nation**. Поэтому предполагают, что, если не произойдет ничего непредвиденного, а цены на хлеб будут продолжать расти, то заем будет заключен под предлогом предупреждения возможных бедствий от голода. В связи с положением французских финансов можно отметить любопытный факт, что г-н Жюль Фавр, осмелившийся предсказать в самом


* - заем мира. Ред.

** - великой нации. Ред.


130
К. МАРКС

Corps Legislatif* неизбежное банкротство императорского казначейства, был избран batonnier парижского адвокатского сословия. Как вы знаете, французские адвокаты еще со времен старой монархии сохранили кое-какие остатки своей древней феодальной конституции. Они все еще образуют своего рода корпоративную организацию, называемую barreau, ежегодно избираемый старшина которой, batonnier, представляет корпорацию в ее сношениях с трибуналами и правительством и в то же время наблюдает за ее внутренней дисциплиной. В эпоху Реставрации и сменившего ее режима короля-гражданина** выборы парижского batonnier всегда считались большим политическим событием, имевшим значение демонстрации за или против стоящего у власти правительства. Я думаю, что избрание г-на Жюля Фавра следует рассматривать как первую антибонапартистскую демонстрацию, устроенную парижским адвокатским сословием, и потому оно заслуживает быть отмеченным в летописи текущих событий.

На вчерашнем заседании палаты общин, число присутствовавших членов которой едва составило кворум, сэр Чарлз Вуд, этот истинный образец настоящего вига-карьериста, провел резолюцию, уполномочивающую его заключить новый заем в 3000000 ф. ст. от имени индийского казначейства. Согласно его сообщению, в 1858/1859 г. (финансовый год в Индии всегда начинается и кончается в апреле) индийский дефицит составлял 14187000 ф. ст., в 1859/1860 г. - 9981000 ф. ст., а на 1860/1861 г. он определяется в 7400000 фунтов стерлингов. Часть этого дефицита он обещал покрыть налогами, только что введенными г-ном Уилсоном, - что, впрочем, представляется весьма сомнительным, - а другая часть дефицита должна быть ликвидирована при помощи нового трехмиллионного займа. Государственный долг, который в 1856/1857 г., за год до восстания, составлял 59442000 ф. ст., возрос в настоящее время до 97851000 фунтов стерлингов. Проценты по долгу росли еще быстрее. С 2525000 ф. ст. в 1856/1857 г. они возросли до 4461000 ф. ст. в 1859/1860 году. Хотя доход был принудительно увеличен посредством введения новых налогов, тем не менее он не мог поспевать за расходами, которые, даже по словам самого г-на Чарлза Вуда, увеличивались во всех ведомствах, кроме ведомства общественных работ. Для покрытия расходов в 3000000 ф. ст. на сооружение укрепленных казарм в настоящем и будущем году «почти совершенно приостанавливаются


* - Законодательном корпусе. Ред.

** - Луи-Филиппа. Ред.


131
НОВЫЙ САРДИНСКИЙ ЗАЕМ. - ПРЕДСТОЯЩИЕ ЗАЙМЫ

общественные работы и общественное строительство гражданского характера». Эту «полную приостановку» работ сэр Чарлз, по-видимому, считал одной из наилучших сторон всей системы. Вместо 40000 европейских солдат, находившихся в Индии в 1856-1857 гг., теперь их там 80000, а вместо туземной армии, которая едва насчитывала 200000 человек, имеется армия, численность которой превышает 300000 человек.

Написано К. Марксом 14 августа 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6035, 28 августа 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


132

Ф. ЭНГЕЛЬС

БОЛЬНОЙ ЧЕЛОВЕК АВСТРИИ

Австрийскому императору Францу-Иосифу, кажется, дана жизнь лишь для того, чтобы доказать правильность старого латинского изречения: «кого боги хотят погубить, тех сначала лишают рассудка». С начала 1859 г. он только и делал, что умышленно отбрасывал всякую представлявшуюся ему возможность спасти себя и Австрийскую империю. Внезапное нападение на Пьемонт лишь с частью своих войск, замена в командовании армией маршала Хесса императором и его кликой, нерешительность, приведшая к сражению при Сольферино, внезапное заключение мира в тот самый момент, когда французы подошли к его сильнейшим позициям, упорный отказ пойти на какие-либо уступки в области внутренней организации империи, пока не стало слишком поздно, - все это составляет беспримерную серию нелепых промахов, совершенных одним человеком в такой короткий срок.

Однако судьбе было угодно предоставить Францу-Иосифу еще один случай. Беззастенчивое двурушничество Луи-Наполеона сделало необходимым тот союз между Пруссией и Австрией, который стал возможен вначале благодаря предшествующим унижениям Австрии, ее ежедневно возраставшим затруднениям как внутри страны, так и за границей. Свидания в Бадене и Теплице95 закрепили этот союз. Впервые выступая в качестве представителя всей Германии, Пруссия обещала свою помощь, в случае если Австрия подвергнется нападению со стороны не только Италии, но и Франции; с своей стороны, Австрия обещала пойти на уступки общественному мнению и изменить свою внутреннюю политику. Перед Францем- Иосифом


133
БОЛЬНОЙ ЧЕЛОВЕК АВСТРИИ

действительно открывалась надежда. Борьбы с Италией один на один он мог бы не опасаться даже в случае волнений в Венгрии, ибо его новая политика должна была служить лучшей гарантией безопасности в этой части империи. Получив особую конституцию на основе прежней, отмененной в 1849 г., Венгрия была бы удовлетворена; либеральная общеимперская конституция отвечала бы нынешним желаниям немецкого ядра монархии и в значительной степени нейтрализовала бы сепаратистские тенденции славянских провинций. Подчинение финансов общественному контролю восстановило бы государственный кредит, и та же Австрия, в настоящее время слабая, нищая, поверженная, истощенная, ставшая жертвой внутренних раздоров, быстро восстановила бы свою мощь под охраной 700000 немецких штыков, готовых защищать ее. Чтобы обеспечить все это, от Австрии потребовалось бы выполнение лишь двух условий: энергично и безоговорочно проводить подлинно либеральную политику внутри страны и держаться оборонительной тактики в Венеции, предоставив остальную Италию своей собственной судьбе.

Однако Франц-Иосиф, как видно, не может или не хочет делать ни того, ни другого. Он не может ни отказаться от своей власти абсолютного монарха, с каждым днем все более и более улетучивающейся, ни забыть свое положение покровителя мелких итальянских тиранов, которое он уже утратил. Неискренний, слабый и в то же время упрямый, он, как видно, старается уйти от внутренних затруднений посредством агрессивной внешней войны, и вместо того, чтобы сцементировать свою империю отказом от власти, ускользающей из его рук, он, по-видимому, снова бросился в объятия своих личных близких друзей и готовит поход в Италию, который может привести австрийскую монархию к гибели.

Независимо от того, будет или не будет послана из Вены в Турин нота или иное официальное сообщение по поводу высадки Гарибальди в Калабрии, является весьма вероятным, что Франц-Иосиф решил рассматривать это событие как предлог для своего вмешательства в пользу неаполитанского короля. Так ли это в действительности, покажет ближайшее будущее. Однако в чем причина столь внезапного поворота австрийской политики? Не вскружило ли голову Францу-Иосифу недавнее братание с Пруссией и Баварией? Едва ли, ибо, в конечном счете, это братание в Теплице явилось триумфом лишь для Пруссии, для него же оно было унижением. Не думает ли Франц-Иосиф собрать под своим знаменем армии папы и неаполитанского короля, раньше чем Гарибальди превратит их


134
Ф. ЭНГЕЛЬС

в беспорядочную массу и присоединит к своему войску их итальянские элементы? Такой мотив был бы весьма неоправданным. Эти войска не оказали бы помощи ни в одной кампании, тогда как в положении, в какое поставит себя Австрия подобной бессмысленной агрессией, она не отказалась бы от любой помощи. Единственной причиной этих планов может быть лишь политическое положение в Австрии. А здесь долго искать объяснения не приходится.

Рейхсрат, пополненный некоторыми наиболее консервативными и аристократическими элементами из разных провинций и облеченный в мирное время правом контроля над финансами страны, скоро приступит к обсуждению вопроса о народном представительстве и конституциях для империи и входящих в ее состав отдельных провинций. Предложения, внесенные при этом венгерскими членами, собрали подавляющее большинство в комитете, и с таким же триумфом пройдут в совете на глазах у правительства. Словом, как видно, начинается вторая австрийская революция. Рейхсрат - слабая подделка под собрание французских нотаблей, - в точности повторяя действия последних, объявляет себя некомпетентным и требует созыва Генеральных штатов. Перед лицом тех же финансовых затруднений, какие испытывало и правительство Людовика XVI, но еще более ослабленное центробежными тенденциями отдельных входящих в империю национальностей, австрийское правительство не в состоянии сопротивляться. Уступки, вырванные у правительства, наверняка будут сопровождаться новыми уступками и требованиями. Генеральные штаты вскоре объявят себя Национальным собранием. Франц-Иосиф чувствует, как земля дрожит у него под ногами, и с целью избежать угрожающего землетрясения он, может быть, бросится в пучину войны.

Если Франц-Иосиф выполнит свою угрозу и начнет крестовый поход во имя легитимности в Неаполе и Папской области, то к чему это приведет? В Европе нет ни одной державы или государства, которые хотя бы в малейшей степени были заинтересованы в поддержке Бурбонов, и если Франц-Иосиф вмешается в их пользу, все последствия падут на него. Луи- Наполеон наверняка перейдет Альпы во имя защиты принципа невмешательства, и Австрия, при наличии решительно враждебного ей общественного мнения всей Европы, с расстроенными финансами, перед лицом восстания в Венгрии, имея храбрую, но гораздо более малочисленную армию, потерпит страшное поражение. Возможно, это будет для нее смертельным ударом. Не может быть и речи о том, чтобы Германия пришла к ней на помощь. Немцы самым решительным образом откажутся сражаться как


135
БОЛЬНОЙ ЧЕЛОВЕК АВСТРИИ

за неаполитанского короля, так и за папу. Они пожелают лишь признания территориальной неприкосновенности Германского союза (с этим желанием охотно согласятся как французы, так и итальянцы), а если восстанет Венгрия, они отнесутся к этому так же хладнокровно. Более того, немецкие провинции империи, весьма вероятно, поддержат требования венгров, как и в 1848 г., и сами потребуют конституции для себя. Как ни ограничена правительством свобода австрийской печати, последняя все же обнаруживает несомненные признаки симпатий к Гарибальди, широко распространенных даже в Австрии. С прошлого года направление общественного мнения переменилось; Венеция считается теперь совершенно невыгодным владением, а на борьбу итальянцев за независимость, поскольку она ведется без помощи Франции, население Вены смотрит с одобрением. Францу-Иосифу будет крайне трудно заставить даже своих собственных немецких подданных бороться во имя интересов неаполитанских Бурбонов, папы и мелких герцогов Эмилии. Народ, который как раз вступает на путь революционной борьбы против абсолютизма, едва ли станет защищать династические интересы своего правителя. Венцы уже доказали это раньше, и вполне возможно, что переход австрийских войск через По послужит для партии движения как в Вене, так и в Венгрии сигналом к более решительной борьбе.

Написано Ф. Энгельсом 16 августа 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6039, 1 сентября 1860 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского


136

К. МАРКС

УРОЖАЙ В ЕВРОПЕ

Лондон, 21 августа 1860 г.

Чем дальше идет лето, тем мрачнее становятся перспективы урожая и тем слабее надежды, все еще возлагаемые на возможное наступление хорошей погоды. Погода минувшим летом была совершенно необычная не только в Соединенном королевстве, но и повсюду в Северной Европе, Северной Франции, Бельгии и в рейнских провинциях. Что касается Англии, то вот верное описание ее погоды: «После холодной, запоздалой весны июнь оказался настолько дождливым, что во многих районах невозможно было посеять репу, прополоть кормовую свеклу, а также выполнить обычные сезонные работы. Затем, примерно после десяти хороших дней, погода стала настолько неустойчивой, что два дня подряд без дождя казались уже чем-то удивительным. Но помимо чрезмерного обилия влаги, нынешнее, или, можно сказать, минувшее лето отличалось отсутствием солнечных дней и чрезвычайно низкой температурой, которая преобладала даже тогда, когда не было дождя».

Среднее количество ежегодных осадков в виде дождя равно приблизительно 20 дюймам, а в мае и июне количество выпавших осадков достигло 11,17 дюймов; отсюда видно, что на эти два месяца приходится свыше половины годового количества влаги. В течение последней недели, начало которой,казалось, предвещало перемену к лучшему, погода оказалась более неустойчивой и бурной, чем когда бы то ни было; 16-го и 18-го с. м. настоящие ливни сопровождались грозами и бурными порывами юго-западного ветра. В связи с этим цены на пшеницу на Марк-лейне96 повысились вчера примерно на 2 шиллинга за квартер* сравнительно с их рыночной ценой в прошлый понедельник**.


* Квартер = 12,7 кг. Ред.

** - 13 августа. Ред.


137
УРОЖАЙ В ЕВРОПЕ

Уборка сена уже встретила серьезные помехи и запоздала вследствие непрерывного ветра, дождя и холода. Трава уже полегла и все время мокнет, так что следует опасаться, что значительная часть ее питательных веществ погибла от сырости и потому в большей части она будет непригодна для корма и пойдет на подстилку, что причинит очень серьезный убыток, ибо сильно повысит потребление яровых хлебов. Много сена еще не убрано, а много безвозвратно потеряно.

«Едва ли может быть сомнение», - говорится в субботнем номере «Gardeners' Chronicle»97, - «что урожай пшеницы в общем сильно поврежден. Из 140 отчетов, полученных от такого же количества корреспондентов из Англии и Шотландии, не менее 91 сообщают, что урожай находится на уровне ниже среднего, а если взять главные районы, производящие пшеницу, то доля неблагоприятных отчетов оказывается столь же значительной. Так, пять из шести отчетов из Линкольншира, три из пяти отчетов из Норфолка и Суффолка и все отчеты из графств Оксфорда, Глостершира, Уилтшира, Хантса и Кента содержат неблагоприятные сведения».

Значительная часть урожая пшеницы сгнила на корню, раньше чем созрело зерно, а во многих районах оно было повреждено болезнью и поражено плесенью. В то время как пшеница таким образом поражена болезнью, причем во многих районах это приняло широкие масштабы, картофельная болезнь, начавшаяся в 1845 г., свирепствовавшая в следующие четыре года и постепенно затихшая после 1850 г., возобновилась в еще более тяжелой форме, и не только в Ирландии, но также во многих районах Англии и в северной части континента.

Вот как «Freeman's Journal»98 резюмирует общие виды на урожай в Ирландии: «Урожай овса в общем признан почти погибшим. За исключением нескольких небольших районов, овес еще не созрел, он совершенно зелен и полег от сильных непогод. Пшеницу, по-видимому, постигнет то же бедствие, какое угрожает всем зерновым хлебам. До сих пор убрано лишь немного пшеницы, и ее урожай, лишь несколько недель тому назад возбуждавший самые радужные надежды, теперь внушает фермерам самые тревожные опасения. Что же касается урожая картофеля, то, по общему мнению, если нынешняя погода продержится еще месяц, он неминуемо пропадет».

Согласно «Wexford Independent»99, «картофельная болезнь прогрессирует, и в некоторых местностях целая треть всего картофеля оказалась пораженной, независимо от ею величины, сорта и времени посадки».

Итак, бесспорным представляется следующее. Общий урожай значительно запоздает сравнительно с обычными сроками, и, следовательно, наличных запасов не хватит. Частичная гибель сена в сочетании с картофельной болезнью вызовет


138
К. МАРКС

небывалый рост потребления зерновых культур, между тем как урожай всех сортов зерна, в особенности пшеницы, окажется значительно ниже среднего уровня. До сих пор ввоз из-за границы не дает превышения над ввозом за 1858 и 1859 гг., а напротив, обнаруживает значительное понижение. С другой стороны, хотя средний уровень цен на хлеб теперь на 26% выше, чем в тот же период прошлого года, они все же более не повышались,благодаря сообщениям о хорошем урожае в Америке и на юге России, благодаря надеждам на улучшение погоды, а также ввиду крайней осторожности во всех денежных сделках, вызванной недавним падением торговли кожей. Сравнивая нынешние цены с ценами аналогичных периодов, начиная с 1815 г., я прихожу к выводу, что средняя цена пшеницы, которую теперь можно считать равной от 58 до 59 шилл. за квартер, должна будет повыситься, по крайней мере в Англии, до 65-70 шиллингов. Последствия такого повышения цен на хлеб будут тем более плачевными, что они совпадут с прогрессирующим упадком экспортной торговли страны. С 63003159 ф. ст., вырученных в течение шести месяцев по 30 июня 1859 г., британский экспорт упал до 62019989 ф. ст. в течение соответствующего периода 1860 г., и, как я показал в одной из предшествующих корреспонденций*, это сокращение вызвано главным образом падением спроса на хлопчатобумажные ткани и пряжу в результате перенасыщения азиатского и австралийского рынков. Если экспорт, таким образом, падает, то импорт сравнительно с тем же периодом 1859 г. значительно возрос. Действительно, мы видим, что ввоз за пять месяцев, по 31 мая, в 1859 г. составил 44968863 ф. ст., а в 1860 г. - 57097638 фунтов стерлингов.

Это превышение ввоза над вывозом неизбежно должно усилить отлив золота и тем самым создать еще более неустойчивое состояние денежного рынка, характерное для всех периодов неурожаев и чрезвычайных закупок иностранного зерна. Если в Англии влияние неминуемых финансовых затруднений едва ли выйдет далеко за пределы экономики, то совершенно иначе обстоит дело на континенте, где серьезные политические волнения почти неизбежны, коль скоро финансовый кризис совпадает с неурожаем и значительным повышением налогового обложения. Самые серьезные опасения уже волнуют Париж, где городские власти как раз теперь заняты скупкой целых кварталов старых домов, чтобы снести их и тем самым выкроить работу для «ouvriers»**. Цены на лучшие сорта пшеницы в Париже


* См. настоящий том, стр. 76-78. Ред.

** - «рабочих». Ред.


139
УРОЖАЙ В ЕВРОПЕ

в настоящее время столь же высоки, если еще не выше, как и в Лондоне, а именно, они составляют от 60 шилл. 6 пенсов до 61 шиллинга. Последние махинации, с помощью которых Луи Бонапарт пытался отвлечь общественное мнение, - экспедиция в Сирию, возведение Испании в ранг «великой державы»100, переговоры с Пруссией, попытки помешать успехам Гарибальди, - все это потерпело полный провал, и тут ему придется столкнуться с опасностями, связанными с дурной погодой, финансовыми затруднениями и пустой казной, в тот самый момент, когда ясно, что его политический «престиж» значительно падает. Если это последнее утверждение нуждается в каком-либо доказательстве, то разве письмо Бонапарта к «Mon cher Persigny»* не является таким доказательством101?


* - «Дорогому Персиньи». Ред.

Написано К. Марксом 21 августа 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6043, 6 сентября 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


140
Ф. ЭНГЕЛЬС

Ф. ЭНГЕЛЬС

СМОТР АНГЛИЙСКИХ СТРЕЛКОВ-ВОЛОНТЕРОВ

Англия, как и Германия, вооружается для отражения нападения, которое ей угрожает со стороны бонапартизма. Та же причина, в силу которой Пруссия удвоила число своих линейных батальонов, вызвала появление и английских стрелков-волонтеров. Поэтому немецким военным будет интересно получить некоторые подробные сведения о теперешнем состоянии и боеспособности английской армии волонтеров, так как эта армия по самому ее происхождению и по идее, положенной в ее основу, является врагом бонапартизма и союзником Германии.

За исключением всего лишь нескольких батальонов, эта армия волонтеров ведет свое начало со второй половины прошлого года (1859); большая часть ее одета в военную форму и обучается не дольше года. В настоящее время ее численность формально составляет 120000 человек; но если мы позволим себе сделать выводы из того, что на самом деле наблюдается в некоторых округах, то увидим, что имеется не более 80000 действительно боеспособных и обученных людей; остальные никакого значения для дела не имеют, и их лучше было бы вычеркнуть из списков.

Организация волонтеров чрезвычайно проста. Там, где в какой-либо местности набирается от 60 до 100 волонтеров (в артиллерии от 50 до 80), они образуют роту, на что требуется согласие лорда-наместника данного графства. Волонтеры выбирают кандидатов в офицеры (капитана, лейтенанта и прапорщика), которым в большинстве случаев лорд-наместиик и присваивает соответствующие офицерские звания; однако были также слу- 102


141
СМОТР АНГЛИЙСКИХ СТРЕЛКОВ-ВОЛОНТЕРОВ

чаи, когда избранные кандидатуры отклонялись. Несколько рот могут образовать батальон, и тогда лорд-наместник назначает майора и подполковника, в большинстве случаев либо в соответствии с пожеланиями офицеров, либо по старшинству из числа капитанов. Таким образом, части имеют от одной до восьми и более рот, которые получают номера в порядке их формирования в соответствующих графствах; но подполковник назначается только в полный батальон, состоящий из восьми рот. Все офицеры могут назначаться из среды волонтеров, причем они не подвергаются никаким испытаниям. Однако адъютант103 должен быть офицером из состава линейных или милиционных войск, и только он один получает установленное жалованье*. Волонтеры сами обеспечивают себя обмундированием и т. д., а правительство по их просьбе предоставляет им во временное пользование винтовку и штык. Цвет и покрой обмундирования определяются каждой частью самостоятельно и подлежат утверждению лорда-наместника. Каждая часть должна также сама позаботиться об учебных плацах и полях, о боевых припасах, инструкторах и оркестре.

Форменная одежда различных пехотных или стрелковых частей в большинстве случаев темно-зеленого, темно-серого, светло-серого или коричневого цвета. Покрой представляет собой нечто среднее между французской и английской формой; в качестве головного убора они носят большей частью французское кепи или же фуражку французских или английских офицеров. Артиллерийские части одеты в темно-синюю форму. Они ввели у себя, заботясь о внешнем виде, довольно неудобные и громоздкие меховые шапки или кивер конной артиллерии. Имеются в небольшом количестве также конные стрелки, форма одежды которых является подражанием форме английской кавалерии, но эти войска представляют собой, в сущности, предмет роскоши.

Когда впервые началась агитация за формирование этих стрелковых частей, вся затея весьма напоминала наше собственное национальное или гражданское ополчение104; было много похожего на игру в солдатики; сам способ фабрикации офицеров**, а также внешний вид и беспомощность некоторых из этих


* К отпускаемому правительством содержанию в 180 фунтов большинство батальонов добавляет еще значительные суммы от себя; я знаю адъютантов из лейтенантов регулярной армии, получающих жалованье в 300 фунтов, или 2000 талеров, а больше. (Примечание Энгельса в «Allgemeine Militar-Zeitung».)

** Вместо слов «сам способ фабрикации офицеров» в «Allgemeine Militar-Zeitung» напечатано: «Кумовство [Klungel] при выборах офицеров», после чего следует примечание редакции: ««Klungel» - выражение, которое для многих наших читателей не вполне понятно, хотя наш корреспондент не забыл его в Манчестере. Оно старокёльнского происхождения и означает связи наиболее знатных семей с городским полком». Ред.


142
Ф. ЭНГЕЛЬС

офицеров при исполнении своих служебных обязанностей были довольно забавными. Вполне понятно, что волонтеры не всегда выбирали самых способных или хотя бы тех, которые наиболее сочувствовали волонтерскому движению. В течение первых шести месяцев почти все батальоны и роты производили на наблюдателя такое же впечатление, как и наше собственное ныне не существующее гражданское ополчение 1848 года.

Таков был материал, который вручался сержантам-инструкторам, для того чтобы превратить его в боеспособные полевые войска. Обучение ружейным приемам и взводные учения проходили два или три раза в неделю, большей частью по вечерам, между семью и девятью часами, в закрытых помещениях при газовом освещении. Если представлялось возможным, то по субботам, после полудня, вея часть совершала короткий марш и производила передвижения в составе роты. Проводить обучение по воскресеньям было запрещено как законом, так и в силу обычая. Инструкторами были сержанты и капралы линейных или милиционных войск, или пенсионеры; они же должны были подготовлять и офицеров к исполнению своих обязанностей. Но английский унтер-офицер представляет своего рода прекрасный образец. В английской армии ругательства и грубый язык употребляются на службе гораздо реже, чем в какой-либо другой; однако тем больше там применяются наказания, Унтер-офицер подражает офицеру, и следовательно по своему образу действий он намного превосходит наших немецких унтер-офицеров. Далее, он служит не ради перспективы получения впоследствии какой-нибудь незначительной должности на гражданской службе, как это бывает у нас; он добровольно поступил на службу сроком на 12 лет, и продвижение его по службе вплоть до фельдфебеля предоставляет ему на каждой ступени значительные новые выгоды; в каждом батальоне одна или две должности (адъютанта и казначея) большей частью замещаются старыми унтер-офицерами, а при службе в действующей армии каждый унтер-офицер имеет возможность прикрепить золотую звездочку к своему воротнику, отличившись в действиях против неприятеля. Инструктора, принадлежащие к этой категории, сделали в целом для волонтеров все, что можно было для них сделать в такое короткое время; они не только обучили их уверенно совершать передвижения в составе роты, но и дали элементарную подготовку офицерам.

Между тем, отдельные роты, по крайней мере в больших городах, сформировались в батальоны и получили адъютантов из регулярных войск. Английский младший офицер, подобно австрийскому, теоретически подготовлен гораздо меньше, чем


143
СМОТР АНГЛИЙСКИХ СТРЕЛКОВ-ВОЛОНТЕРОВ

младший офицер Северной Германии, но, подобно австрийцу, если он любит свою профессию, то свои обязанности он знает превосходно. Среди адъютантов, перешедших из линейных войск в волонтерские, имеются лица, которые в качестве инструкторов не оставляют желать ничего лучшего; результаты, достигнутые ими за очень короткое время в своих батальонах, поистине удивительны. Тем не менее, до настоящего времени в постоянные батальоны сведена лишь меньшая часть волонтеров, и само собой разумеется, что эти войска стоят значительно выше по сравнению с большинством рот, не сведенных в батальоны.

11 августа волонтеры Ланкашира и Чешира организовали смотр в Ньютоне, на полпути между Манчестером и Ливерпулем, причем командование над ними принял командующий округом генерал сэр Джордж Уэзеролл. Здесь собрались волонтеры из промышленных районов, расположенных около Манчестера; жителей Ливерпуля или соседних земледельческих округов Чешира среди присутствовавших волонтеров было не так много. Если судить по опыту комплектования войск у нас в Германии, эти части в физическом отношении должны были бы быть ниже среднего уровня, но не надо забывать, что к рабочему классу принадлежит значительно меньшая часть волонтеров.

Грунт ньютонского ипподрома, сам по себе сырой и мягкий, сильно размяк от продолжительных дождей и сделался очень неровным и весьма вязким. С одной стороны ипподрома протекает небольшой ручей, по берегам которого кое-где растет густой дрок. Место как раз подходящее для парада молодых волонтеров; большинство из них стояло по щиколотку в воде и грязи, а лошади офицеров часто увязали ногами в глине по самые мосла.

Пятьдесят семь частей, выразивших согласие участвовать в смотре, были разделены на четыре бригады: первая - в составе четырех батальонов, а остальные - по три батальона, каждый батальон - в составе восьми рот. Бригадами командовали подполковники из линейных войск; командирами батальонов были назначены офицеры-волонтеры. Первая бригада развернула три батальона, четвертый же батальон находился в колонне позади центра. Три остальные бригады стояли во второй линии, девять батальонов были построены на сомкнутых интервалах в ротные колонны, четверть дистанции между ротами, с построением их справа.

После приветствия генерала надо было произвести перемену фронта влево, под прикрытием батальона, который стоял в колонне за первой линией. Чтобы выполнить это, две центральные


144
Ф. ЭНГЕЛЬС

роты батальона, развернутого перед его фронтом, сделали поворот в стороны флангов, после чего колонна прошла через образовавшийся таким образом проход и развернулась вдоль ручья, причем четыре роты образовали стрелковую цепь, а четыре другие образовали поддержку. Земля и кустарник были настолько мокрыми, что нельзя было ожидать от волонтеров правильного использования местности; кроме того, большинство волонтерских батальонов занималось лишь азбукой рассыпного строя и службы охранения, а потому было бы несправедливо по отношению к ним применять здесь слишком строгую оценку. Тем временем развернутая линия производила перемену фронта вокруг центра, как вокруг оси; две центральных роты среднего батальона сделали поворот на четверть круга: одна - двигаясь вперед, другая - назад, после чего остальные роты выравнялись по новому направлению. Два фланговых батальона первой линии построились в колонны в четверть дистанции*, вышли на эту линию и снова развернулись. Можно себе представить, сколько времени занял этот сложный и довольно громоздкий маневр. Одновременно правофланговый батальон линии колонн продвигался прямо вперед, до тех пор пока не остановился в затылок новообразовавшегося правого фланга первой линии; остальные батальоны, повернутые направо, следовали сдвоенными рядами (справа по четыре), причем как только каждый батальон достигал места, первоначально занятого этим правофланговым батальоном, он совершал поворот в сторону фронта и двигался вслед за правофланговым батальоном. Когда последняя колонна вышла таким путем на линию нового построения, то каждая из колонн, независимо друг от друга, делала поворот палево и таким образом восстанавливала фронт линии колонн.

После этого из центра линии колонн начала свое выдвижение вперед третья бригада; выйдя на расстояние около 200 шагов от первой или развернутой линии, три батальона разомкнулись на дистанцию, необходимую для развернутого строя, и в свою очередь развернулись.

Так как стрелковая цепь за это время продвинулась значительно вперед, то и обе развернутые линии продвинулись вперед на несколько сот шагов, после чего вторая линия сменила первую. Это осуществляется таким образом: первая линия производит перестроение справа по четыре, головная часть каждой роты отделяется и поворачивается вправо, ряды во второй линии расступаются, тем самым давая место для прохождения первой линии, после чего


* В «Allgemeine Militar-Zeitung» далее в скобках следует фраза: «самая сомкнутая колонна, какую знают англичане». Ред.


145
СМОТР АНГЛИЙСКИХ СТРЕЛКОВ-ВОЛОНТЕРОВ

роты образуют фронт и захождением строятся в линию. Это одно из тех перестроений на учебном плацу, которые являются совершенно ненужными там, где их можно осуществить, и неосуществимыми там, где они были бы нужны. После этого все четыре бригады были снова сведены вместе в общую линию колонн на сомкнутых интервалах, и войска прошли церемониальным маршем перед генералом поротно (от 25 до 35 рядов по фронту).

Мы не станем критиковать эту систему перестроений*, которая несомненно покажется нашим читателям довольно устарелой. Очевидно, что какова бы ни была ее ценность для линейных войск с их двенадцатилетним сроком службы, она, конечно, менее, чем всякая другая, пригодна для волонтеров, которые могут посвятить военному обучению лишь несколько свободных часов в неделю. В данном случае нас больше всего интересует, как выполняли эти перестроения волонтеры, и здесь мы должны сказать, что хотя кое-где и были незначительные задержки, в общем же все перестроения были проделаны уверенно и без путаницы.

Самым несовершенным было захождение колонной и развертывание, причем последнее выполнялось очень медленно; оба эти перестроения показали, что офицеры не были достаточно подготовлены и не вполне еще освоились со своими обязанностями. Но вместе с тем наступление в линейном строю - это главное и основное движение в английской тактике - сверх всяких ожиданий было выполнено хорошо; поистине, англичане, кажется, проявляют исключительную способность к такого рода движениям и обучаются им необыкновенно быстро. Церемониальный марш был произведен в общем также очень хорошо, по забавнее всего то, что он происходил под проливным дождем. Было совершено несколько погрешностей против английского военного этикета, и, кроме того, по вине офицеров плохо выдерживались дистанции.

Если не считать показного боя, организованного в Лондоне чрезмерно оптимистически настроенными командирами волонтеров и проведенного довольно беспорядочно, то это был первый случай, когда большой отряд волонтеров производил перестроения, имевшие в виду нечто большее, чем заключительное прохождение церемониальным маршем. Если мы примем во внимание, что большая часть войск, представленная в Ньютоне, состояла из частей, насчитывавших каждая одну-две или, самое большее, три роты, что они не были сформированы в постоянные батальоны, не имели офицеров из регулярных войск, обучались


* Вместо слов «эту систему перестроений» в «Allgemeine Militar-Zeitung» напечатано: «этот вид элементарной тактики». Ред.


146
Ф. ЭНГЕЛЬС

только сержантами-инструкторами и только изредка сводились в батальоны, то надо признать, что волонтеры сделали все, что только было возможно, и что они больше уже не стоят на одном уровне с нашим гражданским ополчением. Само собой разумеется, что части, представляющие собой постоянные батальоны и руководимые адъютантами из линейных войск (поскольку адъютанты являются пока фактическими командирами батальонов), на смотру выполняли перестроения совершенно уверенно.

Волонтеры в общем выглядели хорошо. Было, конечно, несколько рот, состоявших из таких же низкорослых людей, как французы, но остальные превосходили средний рост солдат теперешних английских линейных войск. Тем не менее, большинство волонтеров было весьма неодинакового роста и с различным объемом груди. Бледность, присущая жителям городов, придавала большинству из них довольно непривлекательный, невоинский вид, но какая-нибудь неделя лагерной жизни быстро изменила бы его. Форма одежды, у некоторых кое-где излишне разукрашенная, в общем производила очень хорошее впечатление.

Первый год обучения дал волонтерам в усвоении элементарных движений так много, что они могут теперь уже перейти к обучению рассыпному строю и к учебным стрельбам. И в том и в другом они будут значительно искуснее, чем английские линейные войска, так что к лету 1861 г. волонтеры могли бы образовать вполне пригодную армию, если бы только их офицеры лучше знали свое дело.

В этом кроется слабая сторона всех этих формирований. Офицеров нельзя подготовить в течение того же срока и теми же средствами, что и рядовых. До сих пор считалось доказанным, что можно положиться на добрую волю и усердие массы, насколько это необходимо для того, чтобы сделать из каждого человека должным образом подготовленного солдата. Но этого недостаточно для офицеров. Как мы видели, даже при простых передвижениях батальона, захождениях в колонне, развертываниях, в соблюдении дистанций (столь важных в английской системе перестроений, где расчленение колонн в глубину применяется очень часто) офицеры оказываются подготовленными далеко не достаточно. Что же с ними станет при несении службы охранения и в рассыпном строю, где оценка местности - это все и где надо принимать во внимание так много других сложных обстоятельств? Как можно доверить таким офицерам обеспечение безопасности армии на марше? Правительство обязало каждого офицера из волонтеров отправиться в Хайт, в школу, но крайней мере на три недели. Пока и это хорошо, но это


147
СМОТР АНГЛИЙСКИХ СТРЕЛКОВ-ВОЛОНТЕРОВ

не выучит его ни руководить действиями дозора, ни командовать заставой. А ведь волонтеры должны использоваться главным образом для несения службы легкой пехоты - именно такого рода службы, для которой требуются самые способные и наиболее надежные офицеры.

Если хотят, чтобы волонтерское движение к чему-либо привело, то в это дело должно вмешаться правительство. Все роты, которые существуют еще как отдельные или сведены по две и по три, следует заставить объединиться в постоянные батальоны с тем, чтобы в них имелись адъютанты из регулярных войск. Этих адъютантов нужно обязать провести со всеми офицерами своих батальонов нормальный курс обучения элементарной тактике, службе легкой пехоты во всех ее отраслях и уставу внутренней службы в батальоне. Этих офицеров надо обязать, кроме пребывания в Хайте, пройти по крайней мере трехнедельную службу в каком-нибудь лагере в линейном полку или милиционных войсках и, наконец, через некоторое время обязать всех пройти испытания, которые должны доказать, что они усвоили, по крайней мере, самое необходимое в своих обязанностях. Таков курс обучения и испытания офицеров. Затем надо провести медицинское освидетельствование людей, для того чтобы исключить тех из них, которые физически непригодны для службы в действующей армии (а таких немало), и ежегодно проверять ротные списки для исключения из них тех волонтеров, которые не посещают занятий, только играют в солдатики и не учатся выполнению своих обязанностей; если бы это было сделано, то цифра 120000 человек, существующая теперь на бумаге, значительно сократилась бы, но это была бы армия, стоящая трех таких, как та, которая теперь насчитывает на бумаге 120000 человек.

Вместо этого говорят, что военные власти заняты обсуждением важного вопроса - не было ли бы желательным при первой же возможности одеть всех стрелков-волонтеров в столь желанную кирпичного цвета форму линейных войск.

Написано Ф. Энгельсом около 24 августа 1860 г.

Напечатано в «Allgemeine Militar-Zeitung» № 36, 8 сентября 1860 г., в «The Volunteer Journal, for Lancashire and Cheshire» № 2, 14 сентября 1860 г. и в сборнике «Essays Addressed to Volunteers», Лондон, 1861 г.

Печатается по тексту сборника, сверенному с текстом, «Allgemeine Militar-Zeitung» и «The Volunteer Journal»

Перевод с английского


148

К. МАРКС


* ХЛЕБНЫЕ ЦЕНЫ. -

ЕВРОПЕЙСКИЕ ФИНАНСЫ

И ВОЕННЫЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ. -

ВОСТОЧНЫЙ ВОПРОС

Лондон, 25 августа 1860 г.

Так как за эту неделю погода не улучшилась, то вчера на Марк-лейне цена муки городского производства поднялась на 6 шилл. за мешок, и в иностранные порты немедленно были направлены заказы на закупку около 1000000 квартеров хлеба. Почти все импортеры разделяют мнение, высказанное мною в одной из последних статей*, что цены на хлебном рынке неизбежно будут расти и дальше. Принятые недавно Францией меры в отношении хлебной торговли делают эту страну непосредственным конкурентом британских хлеботорговцев.

Как известно, во Франции существует скользящая шкала, регулирующая импортные и экспортные пошлины на зерно, и эта скользящая шкала видоизменяется в восьми различных округах, на которые делится вся страна по хлебной торговле. Декретом, опубликованным в «Moniteur» от 23 августа, эта скользящая шкала на время отменяется полностью. Декрет устанавливает, что импортируемые сухопутным или морским путем на французских или иностранных судах зерно и мука, откуда бы они ни поступали, облагаются вплоть до 30 сентября 1861 г. лишь минимальной пошлиной, определенной законом от 15 апреля 1832 года; он устанавливает также, что суда, груженные зерном и мукой, должны освобождаться от корабельных сборов и, наконец, что суда с таким грузом, вышедшие из любого иностранного порта до указанной даты 30 сентября 1861 г., должны уплачивать только указанный выше минимум и освобождаться от корабельных сборов. Минимум, о котором


* См. настоящий том, стр. 138. Ред.


149
ХЛЕБНЫЕ ЦЕНЫ. - ВОСТОЧНЫЙ ВОПРОС

идет речь, составляет 25 центов на гектолитр (около 23/4 бушелей). Итак, Франция, которая в 1858 и 1859 гг. отправила в Англию больше пшеницы (2014923 квартера) и больше муки (4326435 центнеров*), чем какая бы то ни было другая страна, в настоящее время будет серьезно конкурировать с Англией по закупкам хлеба на иностранных рынках, причем временная отмена французской скользящей шкалы создает благоприятные условия для такой конкуренции.

Двумя главными экспортными рынками, которыми Англии и Франции приходится ограничиваться, являются Соединенные Штаты и Южная Россия. Что касается этой последней страны, то известия об урожае носят самый противоречивый характер. С одной стороны, утверждают, что урожай весьма обилен; с другой стороны, говорят, что проливные дожди и наводнения повредили урожаю во всех частях империи, что хлебные поля южных провинций подверглись большим опустошениям саранчой - бич, который впервые появился в Бессарабии и опустошительное действие которого власти напрасно старались ограничить определенным районом, окружая этот район армией в 20000 человек. Действительные размеры этого бедствия, конечно, нельзя точно определить, но во всяком случае оно ускорит процесс повышения продовольственных цен. Некоторые лондонские газеты высказывают предположение, что действие, которое обычно оказывает на денежный рынок утечка золота, непосредственно связанная с большим и внезапным импортом зерна, может быть уравновешено поступлением золота из Австралии. Ничто не может быть нелепее этого предположения. Мы были свидетелями того, как во время кризиса 1857 г. золотой запас сократился до размеров меньших, чем когда-либо в подобные периоды до открытия Австралии и Калифорнии. Ранее я доказывал на основании неопровержимых фактов и цифр, что необычайно большой импорт золота в Англию, наблюдавшийся после 1851 г., более чем нейтрализовался необычайно большим экспортом золота. Кроме того, следует отметить тот факт, что после 1857 г. золотой запас Английского банка не только не превысил средних размеров, но все время шел на убыль. В то время как в августе 1858 г. он достигал 17654506 ф. ст., в августе 1859 г. он уменьшился до 16877255 ф. ст., а в августе 1860 г. - до 15680840 фунтов стерлингов. Если утечка золота еще не наступила, то это явление можно объяснить тем обстоятельством, что перспектива неурожая только теперь начинает оказывать свое влияние,


* Английский центнер = около 50 кг. Ред.


150
К. МАРКС

в то время как процентная ставка была до сих пор в Лондоне выше, чем на прочих главных биржах европейского континента, то есть в Амстердаме, Франкфурте, Гамбурге и Париже.

Континентальная Европа представляет в настоящий момент весьма странное зрелище.

Франция, как известно, испытывает тяжелые финансовые затруднения, но, тем не менее, она вооружается в столь гигантских масштабах и с такой неутомимой энергией, как если бы она владела лампой Аладина. Австрия на краю банкротства, но теми или иными путями она находит средства на содержание огромной армии и на снабжение четырехугольника своих крепостей нарезными пушками. А Россия, где все финансовые операции правительства кончились неудачей, где говорят о национальном банкротстве как о вероятном событии, где армия ропщет из-за невыплаты жалованья и где даже верность императорской гвардии подвергается суровому испытанию, так как жалованье гвардейцам не выплачивалось в течение последних пяти месяцев, - Россия, тем не менее, отправляет массу войск к Черному морю и держит в Николаеве наготове 200 кораблей для отправки войск в Турцию. Неспособность русского правительства разрешить проблему крепостного права, финансовую проблему, а также повое обострение польского вопроса, по-видимому, побуждают его стремиться к войне как к последнему средству усыпления нации. Поэтому жалобы, раздающиеся во всех частях империи и во всех слоях русского общества, заглушаются по приказу правительства фанатическими криками об отмщении за обиды бедных попираемых христиан Турции. Изо дня в день русская пресса изобилует иллюстрациями и доказательствами необходимости интервенции в Турции. Следующее извлечение из «Инвалида» может служить хорошим образчиком105: «Этот вопрос долго еще будет предметом суждения всех европейских газет. Нельзя не говорить о нем, потому что он один обратил теперь на себя внимание всей Европы. Только равнодушным ко всему человечеству читателям может он надоесть. Мы же не только обязаны представлять ежедневно его подробности нашим читателям, но и излагать как прошедшие события, так и будущие случайности, чтобы общественное мнение видело, какие средства принимаются и должны быть приняты к прекращению этого неестественного положения дел, составляющего стыд нашего века и цивилизации.

Но видя варварство и зверский фанатизм турок, мы не менее того, по исторической справедливости, должны прибавить, что сама Европа виновата в этом и должна сама себе приписать причины и последствия этих убийств. Будем теперь говорить откровенно. Для чего Европа предприняла несправедливую войну против России в 1853-1854 годах? Она объявила гласно двойную цель. Она хотела остановить мнимое честолюбие и преобладание России, а с другой стороны, хотела прекратить всякое угнетение христиан, страдавших под игом турок. Следственно, Европа созна-


151
ХЛЕБНЫЕ ЦЕНЫ. - ВОСТОЧНЫЙ ВОПРОС

валась в этих угнетениях и страданиях, но она хотела, чтобы, прекратив их общим посредничеством своим, оставить Турцию во всей ее целости и неприкосновенности, почитая это будто бы необходимым для своего равновесия. Когда война кончилась, то дипломаты занялись средствами к достижению этой двойной цели и к управлению ее. Прежде всего условились принять Турцию в семейство европейских держав и оградить ее от всякого отдельного посредничества. Это легко было сделать, и одна из двух целей была достигнута. Но вторая?

Достигнута ли она? Приняты ли гарантии, чтобы спасти христиан от тягостного рабства и угнетения? Увы! В этом отношении Европа поверила словам, бумаге, без всякого ручательства. Еще в первых нотах 8 августа 1854 г., когда стали думать о прекращении войны и составили знаменитые четыре пункта гарантий, положено было потребовать от Порты сохранения религиозных прав всех христиан. То же выражено было и в мемории 28 декабря 1854 г., представленной санкт-петербургскому кабинету. Наконец, в прелиминарном проекте 1 февраля 1856 г., составленном в Вене и приложенном к протоколу первого заседания Парижского конгресса, сказано было в 4-й статье: «Права райя будут сохранены, не нарушая независимости и достоинства султана. Австрия, Франция, Великобритания и Порта согласны между собой в обеспечении политических и религиозных прав христианских подданных Турции, пригласив к этому соглашению и Россию при заключении мира».

Долго обсуждал этот предмет Парижский конгресс со второго своего заседания. Это видно из протоколов 28 февраля, 24 и 25 марта. Хотели согласить две невозможные вещи, верховные права султана и права его подданных, принимая и те, и другие под общее покровительство и посредничество всей Европы. Конгресс забыл, что права райя, которые он хотел сохранить, были утверждены прежними трактатами с Портой, вынужденными у нее силой и уже нарушившими права верховной власти султана, которые теперь тоже хотели сохранить. Для соглашения этих двух несогласных пунктов придумали знаменитый хатт-и-хумаюн, как бы собственно волею султана составленный и обнародованный. В нем обещано сохранение и улучшение всех прав христианских подданных, а чтобы иметь гарантии в исполнении этого обещания, упомянули об этом хатт-и-хумаюне в мирном трактате. За это исполнение конгресс в 9-м пункте договора отказался от всякого вмешательства во внутренние дела Турции.

Что же сделал конгресс? Обеспечил ли он исполнение обещания хатт-и-хумаюна? Обязательны ли они для султана? Вовсе нет. О нем упомянули в трактате, расхвалили мудрость этих обещаний, но не предусмотрели (что вся Европа заранее знала и говорила), что этот документ будет мертвой буквой. И теперь, когда после слишком четырехлетнего невыполнения его произошли ужаснейшие убийства в Сирии, имеет ли Европа право по трактату на посредничество? Нет! Она должна сознаться, что была слишком снисходительна и доверчива, с одной стороны, и слишком несправедлива - с другой. Еще недавно Россия предупреждала все кабинеты, что фанатизм мусульман нисколько не ослаб, не охладел, что готовятся новые вспышки, а прежние угнетения и насильства продолжаются; но Европа довольствовалась обещанием Порты, что она производит следствие и накажет виновных. Надобно было для всеобщего убеждения, чтобы изуверы перерезали несколько тысяч невинных жертв. Только теперь приступили к посредничеству, да и то с какими затруднениями, оговорками, медленностью, как будто для того, чтобы дать возможность к безнаказанности. Все заботятся о буквальном уважении трактата 30 марта 1856 г., точно так же как в делах Италии 1859 г. забывали положение народов, а думали о букве Венских трактатов. Человечество, вера, цивилизация - вот общий


152
К. МАРКС

трактат Европы с Турцией. Если она нарушает его, то сама вызывает посредничество и последствия его.

До 1856 г. европейские державы имели с Портой трактаты, по которым могли всегда делать ей представления об участи христиан. Теперь спрашивается, уничтожено ли это право трактатом 30 марта 1856 года? Отказалась ли Европа от права защищать своих единоверцев? Отказалась, если рассчитывала, что хатт-и-хумаюн 18 февраля будет выполнен; если поверила, что обещанные реформы будут приведены в исполнение; отказалась, если думала, что нравы, обычаи, страсти и закон корана могут измениться. Но этого не было и быть не могло.

Европа, увлеченная своей политической идеей, что Турция необходима для ее равновесия, вздумала принять ее в семейство европейских держав, но, разумеется, с мыслью, что она будет вполне европейской, отбросив древние мусульманские идеи, что меч составляет единственный закон между кораном и подвластными ему народами, что побежденный - значит раб, т. е. вещь, принадлежащая победителю, и что жизнь его, имущество и семейство зависят от воли господина. Вот основная мысль, руководствовавшая Европой в 1856 году. При всем своем враждебном пристрастии против России, порожденном несправедливой и кровопролитной войной, Европа не освобождала Порту от всех прежних ее обязательств, а напротив того, требовала еще большего, вернейшего и обеспеченного улучшения участи христиан. Истинная цель общего протекторства Европы именно в том и состояла. Только за эту цену гарантировала она Турции ее целость и неприкосновенность. Иначе ни война, ни мир не были бы оправданы; иначе за что же было бы принять Турцию в христианское семейство, за что было бы обеспечивать ей будущую политическую безопасность? Одно условие с другим так тесно, нераздельно связано, что очевидно для каждого - без первого не может быть и второго.

Форма условия, правда, имеет некоторые недостатки. Буквально судя, Европа по 9-му пункту Парижского трактата формально отказалась от посредничества во внутренние дела Порты, но самый этот пункт упоминает, что это делается на основании хатт-и-хумаюна 18 февраля, которым христиане уравнены в правах с мусульманами. Здравая логика говорит, что если это не выполнено, то и 9-й пункт не имеет значения.

Напрасно Турция с таким жаром восстала ныне против посредничества в Сирии. Оно было неизбежно, если положение христиан не изменилось, если даже сделалось худшим. Напрасно и Англия противилась этому посредничеству. Она могла иметь свои собственные политические и торговые к этому причины, которых важность и справедливость мы не обсуждаем, но и не должна была ссылаться на 9-й пункт Парижского трактата.

Он нарушен не посредничеством, а невыполнением хатт-и-хумаюна. Напрасно и теперь Европа, решаясь на необходимое посредничество, приняла опять те же дипломатические формы, которых недостаток могла она видеть по Парижскому трактату. И теперь опять сказано, что посредничество принимается по желанию Порты... Не известен еще результат этого требования, но если оно и устранено до времени, то сделается необходимым. Пророчествам Кассандры не верил Илион - и погиб».

Написано К. Марксом 25 августа 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6046, 10 сентября 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


153

Ф. ЭНГЕЛЬС

ПРОДВИЖЕНИЕ ГАРИБАЛЬДИ

По мере развития событий мы начинаем понимать тот план освобождения Южной Италии, который разработал Гарибальди, и чем ближе мы знакомимся с этим планом, тем более восхищаемся его грандиозностью. Задумать подобный план или пытаться его осуществить можно было только в такой стране, как Италия, где национальная партия столь прекрасно организована и всецело находится под контролем человека, с таким блестящим успехом обнажившего свой меч за дело итальянского единства и независимости.

Этот план не ограничивался освобождением Неаполитанского королевства; одновременно должно было начаться наступление на Папскую область, чтобы таким образом задать работу не только войскам короля-бомбы*, но также армии Ламорисьера и находящимся в Риме французам106. Предполагалось, что примерно 15 августа 6000 волонтеров, постепенно переправившихся из Генуи в Апельсинный залив (Гольфо-дельи-Аранчи) - северо-восточное побережье острова Сардинии, - будут переброшены на побережье Папской области, в то время как в различных провинциях континентальной части Неаполитанского королевства начнется восстание, а Гарибальди переправится через Мессинскнй пролив и высадится в Калабрии. Некоторые дошедшие до нас замечания Гарибальди о трусости неаполитанцев и полученные с последним пароходом сообщения, что он вступил в Неаполь и был с восторгом встречен населением, говорят о том, что восстание на улицах этого


* - Фердинанда II. Ред.


154
Ф. ЭНГЕЛЬС

города, оказавшееся излишним вследствие бегства короля, было, возможно, предусмотрено планом.

Высадка в Папской области, как уже известно, не состоялась, отчасти вследствие настояний Виктора-Эммануила, отчасти же и главным образом потому, что сам Гарибальди пришел к убеждению о неподготовленности волонтеров к ведению самостоятельной кампании. Поэтому он переправил их в Сицилию, часть из них оставил в Палермо, а остальных направил вокруг острова на двух пароходах в Таормину, где они и находятся в настоящее время. Тем временем в провинциальных городах Неаполитанского королевства, как было решено заранее, начались выступления, которые показали, насколько хорошо была организована революционная партия и насколько страна созрела для восстания. 17 августа восстание вспыхнуло в Фодже, в Апулии. Драгуны, входившие в состав городского гарнизона, присоединились к народу. Генерал Флорес, командовавший округом, послал две роты 13-го полка, которые по прибытии на место последовали примеру драгун. "Тогда генерал Флорес сам прибыл в Фоджу в сопровождении своего штаба; но он ничего не смог сделать и вынужден был удалиться. Его образ действий ясно показывает, что и сам Флорес не намеревался оказывать серьезное сопротивление революционной партии. Если бы он собирался действовать всерьез, он послал бы не две роты, а два батальона и, выезжая на место лично, захватил бы с собой не нескольких адъютантов и ординарцев, а возможно более сильный отряд. В самом деле, уже одно то обстоятельство, что повстанцы позволили ему снова покинуть город, достаточно ясно показывает, что между ним и повстанцами существовало по меньшей мере какое-то молчаливое соглашение. Другое восстание вспыхнуло в провинции Базиликата. Здесь повстанцы собрали свои силы в Корлето-Пертикара, деревушке на берегу реки Ланьи (по всей вероятности, это то самое место, которое в телеграммах именуется Корлето).

Из этого гористого и отдаленного округа они двинулись на главный город провинции - Потенцу, куда прибыли 17 августа в составе 6000 человек. Сопротивление им оказали только жандармы, в количестве около 400 человек, которые после кратковременной схватки были рассеяны, а затем один за другим сдались. От имени Гарибальди было сформировано провинциальное правительство и назначен временный диктатор. Сообщают, что этот пост занял королевский интендант (губернатор провинции), - еще один признак того, сколь безнадежным считают дело Бурбонов даже их собственные чиновники. Из Салерно были посланы четыре роты 6-го линей-


155
ПРОДВИЖЕНИЕ ГАРИБАЛЬДИ

ного полка для подавления этого восстания, но по прибытии в Аулетту, расположенную примерно в 23 милях от Потенцы, солдаты отказались идти дальше и стали кричать; «Viva Garibaldi!»*. Это единственные выступления, о которых нам известны некоторые подробности. Но кроме того получены сообщения, что к восстанию присоединились и другие города, как, например, Авеллино, город, расположенный менее чем в 30 милях от Неаполя, Кампобассо в провинции Молизе (на Адриатическом побережье) и Челенца в Апулии - вероятно, тот самый город, который в телеграммах именуется Чилента; он расположен почти на полпути между Кампобассо и Фоджей. В настоящее время к числу этих городов присоединился и сам Неаполь.

Пока провинциальные города Неаполитанского королевства выполняли таким образом предназначенную им роль в общем деле, Гарибальди не сидел сложа руки. Сразу же по возвращении из своей поездки в Сардинию он закончил приготовления к высадке на континент.

Его армия состояла теперь из трех дивизий под командованием Тюрра, Козенца и Медичи.

Две последние, сосредоточенные близ Мессины и Фаро, были направлены к северному побережью Сицилии между Милаццо и Фаро, создавая впечатление, будто предполагается погрузить их там на суда и высадить на Калабрийском побережье, к северу от пролива, где-нибудь неподалеку от Пальми или Никотеры. Что касается дивизии Тюрра, то одна из ее бригад - бригада Эбера - расположилась лагерем около Мессины, а другая - бригада Биксио - была отправлена в глубь острова, в Бронте, для ликвидации некоторых беспорядков. Обе получили приказ о немедленном выступлении в Таормину, где вечером 18 августа бригада Биксио вместе с доставленными из Сардинии волонтерами была погружена на два парохода, «Торино» и «Франклин», и на несколько транспортных судов, взятых на буксир.

За десять дней до этого майор Миссори с отрядом в 300 человек переправился через пролив и благополучно пробрался через расположение неаполитанских войск в гористую и пересеченную область Аспромонте. Здесь к нему присоединились другие небольшие отряды, переправлявшиеся время от времени через пролив, а также калабрийские повстанцы, так что к 18 августа он командовал отрядом, насчитывавшим около 2000 человек. Как только высадился этот небольшой отряд, неаполитанцы послали в погоню за ним около 1800 солдат, но эти


* - «Да здравствует Гарибальди!» Ред.


156
Ф. ЭНГЕЛЬС

1800 героев действовали так, чтобы никогда не встретиться с гарибальдийцами.

19 августа на рассвете экспедиция Гарибальди (на борту парохода находился он сам) высадилась между Мелито и мысом Спартивенто, на крайней южной оконечности Калабрии.

Они не встретили никакого сопротивления. Неаполитанцы были настолько обмануты передвижениями, угрожавшими высадкой десанта к северу от пролива, что полностью игнорировали районы к югу от него. Таким образом, кроме 2000 человек, собранных Миссори, удалось перебросить на континент еще 9000 человек.

Когда к нему присоединились эти отряды, Гарибальди немедленно двинулся на Реджо, где находились четыре роты линейных войск и четыре роты стрелков. Но гарнизон этот, по всей вероятности, получил некоторые подкрепления, ибо, как сообщают, 21 августа в самом Реджо или около него произошло весьма ожесточенное сражение. После того как Гарибальди взял штурмом несколько передовых укреплений, артиллерия форта Реджо перестала поддерживать огонь, и генерал Виале капитулировал. В этом сражении был убит полковник Дефлотт (республиканский депутат от Парижа во французском Законодательном собрании 1851 года).

Неаполитанская флотилия, стоявшая в проливе, отличалась тем, что ровно ничего не предпринимала. После того как Гарибальди произвел высадку, командующий морскими силами телеграфировал в Реджо, что его корабли не могли оказать никакого сопротивления, так как в распоряжении Гарибальди было 8 больших военных кораблей и 7 транспортных судов! Флотилия эта не оказала никакого противодействия и переправе дивизии генерала Козенца, которая состоялась, по-видимому, 20-го или 21-го в самом узком месте пролива, между Шиллой и Виллой-Сан-Джованни, в том самом месте, где было сосредоточено наибольшее количество неаполитанских судок и войск. Высадка Козенца сопровождалась необычайным успехом. Две бригады Мелендеса и Бриганти (неаполитанцы называют бригады батальонами) и форт Пеццо (а не Пиццо, как указывается в некоторых телеграммах; это местечко расположено значительно севернее, за Монтелеоне) сдались ему, по-видимому, без единого выстрела. Как сообщают, это произошло 21-го; в тот же день после непродолжительной стычки была взята Вилла-Сан-Джованни.

Таким образом, Гарибальди за три дня овладел всем побережьем пролива, в том числе некоторыми укрепленными пунк-


157
ПРОДВИЖЕНИЕ ГАРИБАЛЬДИ

тами; несколько фортов, остававшиеся еще в руках неаполитанцев, стали теперь для них бесполезными.

В последующие два дня, по-видимому, происходила переброска остальных войск и материальной части - по крайней мере, мы не располагаем сообщениями о каких-либо дальнейших сражениях вплоть до 24-го, когда, как сообщают, произошла ожесточенная стычка в пункте, который в телеграммах именуется Пьяле, но который не значится на картах. Быть может, этим именем называют какой-нибудь горный поток, а образуемое им ущелье послужило оборонительной позицией для неаполитанцев. Согласно сообщениям, это сражение не привело к решающим результатам. Через некоторое время гарибальдийцы предложили перемирие, и неаполитанский командующий передал это предложение своему главнокомандующему в Монтелеоне. Но прежде чем мог быть получен ответ, неаполитанские солдаты, по-видимому, пришли к заключению, что они достаточно послужили своему королю, и рассеялись, бросив свои батареи.

Главные силы неаполитанцев под командой Боско в течение всего этого времени пребывали, по-видимому, в бездействии в Монтелеоне, милях в тридцати от пролива. Должно быть, эти войска не проявляли особого желания сражаться с вторгшимися отрядами, и потому генерал Боско направился в Неаполь, чтобы доставить оттуда шесть батальонов стрелков, которые, после гвардейцев и отрядов иностранных войск, являются самыми надежными частями армии. Пока неизвестно, были ли и эти шесть батальонов деморализованы и охвачены тем же духом подавленности, который господствует в неаполитанской армии. Достоверно одно - что до сих пор ни этим, ни каким-либо другим войскам еще не удалось воспрепятствовать победоносному, а возможно, и беспрепятственному маршу Гарибальди к Неаполю, где окажется, что королевская семья бежала, а город откроет свои ворота, устроив ему триумфальную встречу.

Написано Ф. Энгельсом около 1 сентября 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6056, 21 сентября 1860 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского


158

Ф. ЭНГЕЛЬС

ГАРИБАЛЬДИ В КАЛАБРИИ

В настоящее время мы располагаем подробными сведениями о завоевании Гарибальди Нижней Калабрии и о том, что неаполитанские войска, которым была поручена ее оборона, полностью рассеяны. На этом этапе своей триумфальной карьеры Гарибальди показал себя не только смелым вождем и талантливым стратегом, но и искусным полководцем. Наступление главными силами против цепи прибрежных фортов является предприятием, которое требует не только военного таланта, но и военных знаний; и можно с удовлетворением констатировать, что наш герой, который за всю свою жизнь не сдал ни одного военного экзамена и который вряд ли когда-либо служил в регулярной армии, так же свободно действовал на этом театре войны, как и на всяком другом.

Носок итальянского сапога образуется горной цепью Аспромонте, которая заканчивается вершиной Монтальто, высотой около 4300 футов. С этой вершины воды сбегают к побережью по множеству глубоких ущелий, расходящихся от Монтальто, как от центра, радиусами полукруга, периферию которого образует береговая линия. Эти ущелья вместе с руслами горных потоков, которые в это время года высыхают, называются fiumare и образуют множество удобных позиций для отступающей армии. Правда, их можно обойти со стороны Монтальто, особенно ввиду того, что по гребню каждого отрога и на главном хребте Аспромонте проходят вьючные и пешеходные тропы; однако полное отсутствие воды в этой горной местности сделало бы довольно затруднительным осуществление подобного маневра для большого отряда в летнее время года. Отроги горного


159
ГАРИБАЛЬДИ В КАЛАБРИИ

хребта спускаются к берегу и далее к морю крутыми и беспорядочно нагроможденными скалами. Форты, охраняющие пролив между Реджо и Шиллой, построены отчасти на самом берегу, но в большинстве случаев на низких, выступающих вперед скалах у самого берега.

Вследствие этого все они просматриваются с более высоких скал, расположенных поблизости и господствующих над ними, и хотя эти командные пункты недоступны для артиллерии и в своем большинстве недосягаемы для старой «смуглой Бесс»107, так что, когда строились форты, им не придавали никакого значения, после появления современных винтовок они приобрели решающее значение; большая часть из них находится в пределах досягаемости огня винтовок, и, таким образом, они теперь действительно господствуют над фортами. При таких обстоятельствах энергичное наступление на эти форты, вопреки всем правилам правильной осады, было вполне целесообразным. Очевидно, Гарибальди собирался сделать следующее: послать одну колонну по большой дороге, идущей вдоль берега и открытой обстрелу с фортов, делая вид, будто он намеревается напасть на неаполитанские отряды с фронта, а с другой колонной подняться через холмы вверх по fiumare настолько высоко, насколько этого требовали характер местности или протяженность линии фронта, образуемой неаполитанскими оборонительными позициями, и тем самым окружить войска и форты и занять господствующее положение в любой стычке.

В соответствии с этим планом Гарибальди 21 августа направил Биксио с частью его войск вдоль побережья по направлению к Реджо, а сам с небольшим отрядом и войсками Миссори, которые присоединились к нему, направился через горы. Неаполитанцы в составе восьми рот, или около 1200 человек, занимали fiumare, расположенное непосредственно у Реджо.

Биксио, который должен был первым начать атаку, послал одну колонну по песчаному берегу на крайний левый фланг, а сам двинулся вперед по дороге. Неаполитанцы очень скоро отступили, но их левый фланг, находившийся на холмах, держался против небольшой группы авангарда Гарибальди до тех пор, пока не подошел отряд Миссори и не отбросил их. Тогда они отступили к форту, который расположен посреди города, и к небольшой батарее на берегу. Эта последняя была взята стремительной атакой трех рот Биксио, ворвавшихся через амбразуру. Затем Биксио, захвативший в составе этой батареи два неаполитанских тяжелых орудия и снаряды, стал бомбардировать главный форт, но это не принудило бы форт к сдаче, если бы искусные стрелки Гарибальди не заняли командных


160
Ф. ЭНГЕЛЬС

высот, с которых они могли обнаруживать и подстреливать находившихся на батареях артиллеристов. Это возымело свое действие: артиллеристы покинули орудийные площадки и убежали в казематы; форт сдался, солдаты частью присоединились к Гарибальди, но большинство разошлось по домам. Пока эти события происходили в Реджо и внимание неаполитанских пароходов было отвлечено этим сражением, разрушением севшего на мель парохода «Торино» и демонстративной погрузкой отряда Медичи в Мессине, Козенц успел отправить на 60 лодках 1500 человек из Фаро-Лагоре и высадить их на северо-западном побережье между Шиллой и Баньярой.

23 августа произошла небольшая стычка у Саличе, немного дальше Реджо, причем пятьдесят гарибальдийцев, англичан и французов, под командой полковника Дефлотта, разгромили неаполитанцев, численно превосходивших их в четыре раза. В этой стычке погиб Дефлотт. В тот же день генерал Бриганти, командовавший в Нижней Калабрии бригадой, входившей в состав войск Виале, имел беседу с Гарибальди относительно условий своего перехода в лагерь итальянцев; однако единственным результатом этого свидания было то, что оно показало полную деморализацию неаполитанцев. С этого момента для них не могло быть и речи о победе, речь могла идти только о сдаче. Бриганти и Мелендес, командир второй подвижной бригады в Нижней Калабрии, заняли позицию неподалеку от берега, между Виллой-Сан-Джованни и Шиллой, причем их левый фланг доходил до холмов близ Фьюмара-ди-Муро. Общая численность их войск, вероятно, достигала приблизительно 3600 человек.

Гарибальди, установив связь с Козенцем, который высадился в тылу этих войск, окружил неаполитанцев со всех сторон и затем спокойно дожидался их сдачи, которая и последовала к вечеру 24-го. Он обезоружил их и разрешил солдатам, если они пожелают, разойтись по домам, что большинство из них и сделало. Форт Пунта-ди-Пеццо также сдался, его примеру последовали гарнизоны Алла-Фьюмаре, Торре-дель-Кавалло и Шиллы, совершенно деморализованные как вследствие ружейного обстрела с командующих высот, так и вследствие сдачи всех прочих фортов и дезертирства в полевых войсках. Таким образом, удалось не только обеспечить полное господство над обеими сторонами пролива, но и завоевать всю Нижнюю Калабрию, и менее чем в пять дней посланные на ее защиту войска были взяты в плен и распущены по домам.

Эта цепь поражений сломила всякую способность неаполитанской армии к дальнейшему сопротивлению. Офицеры остальных


161
ГАРИБАЛЬДИ В КАЛАБРИИ

батальонов Виале в Монтелеоне решили для приличия защищать свою позицию в течение часа, а затем сложить оружие. Восстание в других провинциях быстро ширилось; целые полки отказывались выступать против повстанцев, и даже среди войск, защищавших Неаполь, имело место дезертирство целых отрядов. Таким образом, перед героем Италии открылся, наконец, путь на Неаполь.

Написано Ф. Энгельсом в начале сентября 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6058. 24 сентября 1860 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского


162

К. МАРКС

БРИТАНСКАЯ ТОРГОВЛЯ

Лондон, 8 сентября 1860 г.

«Tribune» явилась первой газетой, которая привлекла внимание к серьезному упадку английского вывоза в Ост-Индию, упадку, особенно заметному в отношении основных статей вывоза, а именно: хлопчатобумажных товаров и хлопчатобумажной пряжи. Последствия упадка стали ощущаться в Ланкашире и Йоркшире именно в тот момент, когда внутренний рынок стал сокращаться в связи с запозданием на целых пять недель против прошлого года сбора урожая, который, несмотря на улучшающиеся с четверга 30 августа перспективы, будет во всяком случае ниже среднего уровня. Вследствие этого британские торговые палаты забили тревогу и засыпали центральное правительство протестами против нового индийского таможенного акта, согласно которому пошлины на основные статьи импорта из Великобритании увеличивались с 5% до 10%, другими словами на 100%. Английская пресса, которая ранее предусмотрительно не затрагивала этого пункта, таким образом была вынуждена, наконец, нарушить свое молчание. Лондонский «Economist» преподносит нам статьи «Торговля Индии» и «Причины ее депрессии». Помимо того, что «Economist» считается главным авторитетом в Англии по такого рода вопросам, его статьи об Индии приобретают особый интерес вследствие причастности к ним пера г-на Уилсона, в настоящий момент являющегося канцлером казначейства по индийским финансам. Лучшим ответом на первую часть статьи, пытающуюся снять с последнего таможенного законодательства Индии всякую ответственность за имеющее место сокращение индийского рынка, является тот факт, что генералгубернатор в Каль-


163
БРИТАНСКАЯ ТОРГОВЛЯ

кутте был вынужден созвать там комитет из представителей налоговых управлений Калькутты, Бомбея и Мадраса и соответствующих торговых палат и возложить на него пересмотр и переработку недавно введенного тарифа. Этот тариф, как я указывал, впервые знакомя ваших читателей с этим вопросом*, отнюдь не был причиной торгового кризиса в Индии, однако ускорил его возникновение, будучи введен неожиданно в тот момент, когда индийская торговля уже разрослась до размеров, превышавших естественную емкость рынка. «Economist » открыто признает переполнение индийского рынка английскими товарами и английского рынка индийскими товарами.

«По нашему мнению»,- пишет он, - «никто не будет оспаривать, что огромные прибыли, полученные от торговли в Индии в течение определенного периода в прошлом году, привели к неожиданному и значительному увеличению ввоза товаров на рынок этой страны в количестве, значительно превышавшем спрос в стране, и к весьма широкой спекулятивной торговле индийских капиталистов, рассчитанной на снабжение отдаленных внутренних рынков товарами из морских портов. Например, стоимость экспорта хлопчатобумажных товаров в Британскую Индию достигла в 1859 г. суммы в 12043000 ф. ст. по сравнению с 9299000 ф. ст. в 1858 г. и 5714000 ф. ст. в 1857 году; стоимость экспорта пряжи - 2546000 ф. ст. в 1859 г. по сравнению с 1969000 ф. ст. в 1858 г. и 1147000 ф. ст. в 1857 году. В течение продолжительного времени товары раскупались сразу же, как только они прибывали, и, поскольку цены продолжали повышаться, не было недостатка в спекулянтахростовщиках, которые скупали товары и переправляли их в глубь страны; и несомненно, как мы можем судить по сообщениям из самых достоверных источников, что на всех рынках северо-запада скопились значительные запасы товаров. На этот счет данные из Мирзапура, Аллахабада, Лакнау, Агры, Дели, Амритсара и Лахора совпадают».

«Economist» переходит затем к разбору некоторых обстоятельств, которые способствовали в известном смысле превращению затоваривания индийских рынков в хроническое явление. Об основной причине - непрекращающихся крупных поставках из Англии - нет и намека. Прежде всего, вследствие царившей повсюду засухи, осенний урожай 1859 г. во всей Северной Индии был значительно ниже среднего как в отношении качества, так и в отношении количества. Отсюда - высокие цены на продовольствие зимой и весной, впоследствии еще более выросшие вследствие угрозы голода. Более того, наряду с недостатком продуктов и высокими ценами свирепствовала эпидемия.

«По всему северо-западу эпидемия холеры приняла столь угрожающие размеры в густонаселенных городах, что повседневная деловая жизнь во многих случаях прекратилась и население спасалось бегством, как от вторгнувшегося неприятеля».


* См. настоящий том, стр. 76-78. Ред.


164
К. МАРКС

Но что хуже всего - «Верхняя Индия в течение месяца или шести недель, предшествовавших моменту отправки последней почты, находилась под угрозой ужасающего бедствия. Дожди, от которых исключительно зависит осенний урожай, обычно выпадают к середине или, самое позднее, к концу июня. В этом году до середины июля не выпало ни капли дождя. От северо-западной границы до Нижней Бенгалии, от Хайберского перевала до Бенареса, включая большие Доабы рек Сатледж, Джамны и Ганга, все представляло собой бесплодную, затвердевшую и неподвижную поверхность выжженной солнцем земли. Только в отдельных местах, которые увлажнялись протекающими по ним реками или водоемами крупных ирригационных систем, каналами Джамны и Ганга, возможно было вырастить какую-нибудь культуру. Перспективы голода, подобного голоду 1837 и 1838 гг., породили повсюду величайшую тревогу. Цены еще более возросли. Скот погибал в большом количестве или перегонялся на холмы и не использовался для возделывания земли, а народ, как сообщают, находится на грани голодной смерти».

Однако, согласно телеграфным сообщениям, полученным и опубликованным в Калькутте в течение недели, предшествовавшей отправке последней почты 27 июля, наихудшие опасения отпали. Обильные дожди прошли, наконец, как раз вовремя, чтобы предотвратить голод, если не для того, чтобы обеспечить хороший урожай.

Подробности, приведенные журналом «Economist», достаточно показывают, что в ближайшем будущем нет ни малейшей перспективы оживления индийской торговли, которая в первой половине 1860 г. уже сократилась примерно на 2000000 ф. ст. по сравнению с первой половиной 1859 года. Австралийские рынки обнаруживают также все признаки сужения вследствие переполнения товарами. Торговля с Францией, которая, как предполагалось, сразу достигнет огромных размеров в связи с англо-французским торговым договором, наоборот, сократилась более чем на 1000000 ф. ст., о чем свидетельствуют следующие данные: Полугодие, окончившееся 30 июня 1859 г. 1860 г. ф. ст. ф. ст.

Импорт из Франции ...........................9 615 065 8 523 983

Экспорт во Францию .........................2 358 912 2 324 665 ---------------------- Итого ...........................11 973 977 10 848 648

Резкое сокращение английского ввоза из Франции следует отнести к высоким ценам на продукты питания во Франции в текущем году, в то время как в 1859 г. зерно и мука являлись основной статьей французского экспорта в Англию. Большое


165
БРИТАНСКАЯ ТОРГОВЛЯ

значение придается увеличению размеров, в которых, как полагают, Соединенные Штаты начинают закупать английские промышленные товары, взамен значительного в настоящее время экспорта продуктов питания в Соединенное королевство. Но хотя всегда будет существовать какая-то пропорция между экспортом и импортом страны, данное заключение выглядит несколько опрометчивым, если судить по движению англоамериканской торговли в первой половине 1859 и 1860 годов. Здесь мы находим: 1859 г. 1860 г. .............................................................................ф. ст. ф. ст.

Британский экспорт в Соединенные Штаты ..........................................................11 625 920 9 366 647

Британский импорт из Соединенных Штатов .........................................................17 301 790 25 618 472

Таким образом, в то время как британский импорт из Соединенных Штатов увеличился более чем на 8000000 ф. ст., британский экспорт в Соединенные Штаты за тот же период упал более чем на 2000000 фунтов стерлингов. Расширение внешней торговли Англии имело место лишь по линии англотурецкой, англо-китайской и англо-германской торговли. В настоящий момент Турция испытывает потрясение в результате вмешательства России и Франции. Китай испытывает потрясение в результате вмешательства самих англичан, а Германия, многие районы которой терпят бедствие от неурожая, стоит накануне глубоких внутренних политических потрясений и серьезных внешних столкновений. Что касается англокитайской торговли, то я все же подчеркиваю, что в известной мере ее увеличение безусловно определяется потребностями войны; что увеличение экспорта в Китай шло исключительно за счет изъятия значительного количества товаров с индийского рынка и переброски их, в порядке эксперимента, на китайский рынок; и, наконец, что импорт из Китая продолжает сохранять значительно большее значение, чем экспорт в Китай, как это можно видеть из следующих цифр: Полугодие, окончившееся 30 июня 1859 г. 1860 г. ф. ст. ф. ст.

Импорт из Китая, включая Гонконг ..........................................................5 070 691 5 526 054

Экспорт в Китай, исключая Гонконг ..........................................................1 001 709 1 622 525

Экспорт в Гонконг ...........................................976 703 1 236 262 ---------------------- Итого ........................................7 049 103 8 384 841


166
К. МАРКС

Между тем неожиданные банкротства в большинстве отраслей торговли продолжают давать пищу всеобщему чувству недоверия. Приводимая в конце статьи сводка установленных до настоящего времени пассивов и активов обанкротившихся фирм по торговле кожей показывает, что активы в среднем составляют лишь 5 шилл. 6 пенсов на фунт задолженности, а это означает для держателей векселей обанкротившихся фирм убытки на сумму в 1471589 фунтов стерлингов.

Пассив Фирмы: ф. ст.

Обанкротившиеся ..............................................................................9 1 530 991

Свертывающиеся или заключившие компромиссное соглашение с кредиторами .............................................................15 499 806

Подробности не опубликованы ......................................................10 - --------------------------- Итого............................................................................ 34 2 030 797

Актив Суммы На Дефицит ф. ст. 1 ф. ст. ф. ст.

Обанкротившиеся ............................................. 9 342 652 4 ш. 6 п. 1 188 339

Свертывающиеся или заключившие компромиссное соглашение с кредиторами ............................................ 15 216 556 8 ш. 8 п. 283 250

Подробности не опубликованы ...................... 10 - - - --------------------------- Итого ............................... 34 559 208 5 ш. 6 п. 1 471 589

Написано К. Марксом 8 сентября 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6063, 29 сентября 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского На русском языке публикуется впервые


167

Ф. ЭНГЕЛЬС

ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЕГКАЯ ПЕХОТА

Если когда-либо нашим волонтерам придется обменяться пулями с противником, то этим противником будет - всякий это знает - французская пехота; лучшим типом - beau ideal* - французского пехотинца является солдат легкой пехоты, особенно chasseur**.

Французский стрелок является образцом не только для своей собственной армии: в вопросах, касающихся службы легкой пехоты, французы являются до некоторой степени законодателями для всех европейских армий; таким образом, французский стрелок становится в определенном смысле образцом для всей легкой пехоты Европы.

В обоих этих качествах, то есть как возможный противник и как самый совершенный до сих пор образец солдата легкой пехоты, французский стрелок представляет большой интерес для английского волонтера. И чем скорее наш волонтер познакомится с ним, тем лучше.

I Вплоть до 1838 г. во французской армии винтовка не применялась. Старая винтовка с плотно пригнанной пулей, которую надо было заколачивать, что делало заряжание трудной и медленной операцией, была неподходящим оружием для французов. Наполеон, осматривая однажды в батальоне немецких


* - прекрасным идеалом. Ред.

** - стрелок. Ред.


168
Ф. ЭНГЕЛЬС

стрелков кремневые ружья, воскликнул: «Конечно, это самое злополучное оружие, какое только может быть дано в руки солдата». Безусловно, старая винтовка была непригодна для больших масс пехоты. В Германии и Швейцарии некоторые отборные батальоны были всегда вооружены этой винтовкой, по солдаты этих батальонов использовались исключительно в качестве метких стрелков для уничтожения офицеров, для стрельбы по саперам во время постройки мостов и т. п., причем много внимания уделялось тому, чтобы формировать эти части из сыновей лесников или других молодых людей, которые задолго до поступления в армию научились обращаться с винтовкой. Альпийские охотники за козами, лесники, охранявшие большие леса в Северной Германии, где водились олени, представляли прекрасный материал для этих батальонов, являвшихся образцом также и для стрелков английских линейных войск.

Те войска, которые французы прежде обычно называли легкой пехотой, были снаряжены и обучены совершенно так же, как и линейные полки; поэтому в 1854 г. декретом Луи- Наполеона было отменено наименование этих двадцати пяти полков полками легкой пехоты, и они были включены в линейные войска, где и составляют в настоящее время полки под номерами от 76-го до 100-го.

Правда, в каждом батальоне пехоты было по роте вольтижеров, сформированных из лучших и наиболее развитых солдат низкого роста; a elite* солдат более высокого роста составляла роты гренадеров. Они должны были первыми рассыпаться в цепь, когда требовалось начать перестрелку; в остальном же они были вооружены и обучены так же, как и остальная часть батальона.

Когда в 1830 г. началось завоевание Алжира, французы оказались лицом к лицу с противником, вооруженным длинным ружьем, распространенным у большинства восточных пародов. Французские гладкоствольные ружья уступали им в дальности стрельбы. Конные бедуины на равнинах и кабильские стрелки в горах со всех сторон окружали французские колонны на марше; пули противника достигали колонн, тогда как он сам был вне сферы эффективного огня французов. На равнинах стрелки не могли далеко отходить от своих колонн из боязни, что их застигнет врасплох и уничтожит быстрая арабская конница.

Когда английская армия попала в Афганистан, она познакомилась с теми же длинными ружьями. Афганские стрелки,


* - отборная часть. Ред.


169
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЕГКАЯ ПЕХОТА. - I

хотя и были вооружены только фитильными ружьями, производили в рядах англичан, как в лагере, в Кабуле, так и во время отступления по горам, ужасные опустошения на расстояниях, совершенно недоступных для бедной старой «смуглой Бесс». Урок был жестоким; можно было ожидать затяжной борьбы с племенами на северо-западной границе Британской Индии, и все же ничего не было сделано для того, чтобы снабдить отправляемых на эту границу английских солдат оружием, которое могло бы сравниться с восточными фитильными ружьями при стрельбе на дальние дистанции.

Не так обстояло дело у французов. Как только этот недостаток был обнаружен, немедленно же были предприняты шаги к его устранению. Герцог Орлеанский, сын Луи-Филиппа, во время своего свадебного путешествия по Германии в 1836 г. воспользовался случаем изучить организацию двух батальонов стрелков прусской гвардии. Он сразу же увидел, что именно здесь находится отправная точка, исходя из которой ему удастся создать тот тип войск, который нужен для Алжира. Он сразу же сам занялся этим вопросом. Однако на его пути возникало много препятствий из-за старого предубеждения французов против нарезного ружья.

К счастью, изобретения Дельвиня и Поншарра на его родине помогли ему; они изобрели винтовку, которую можно было заряжать почти так же быстро и легко, как и гладкоствольное ружье, и которая в то же время значительно превосходила последнее по дальности и меткости стрельбы. В 1838 г. герцог получил разрешение сформировать роту, согласно своему замыслу; в том же году эта рота была увеличена до целого батальона; в 1840 г. батальон был направлен в Алжир, для того чтобы проверить, как он будет действовать в настоящей войне; он так хорошо выдержал испытание, что в том же году были сформированы еще девять батальонов стрелков. Наконец, в 1853 г. были организованы еще десять батальонов, так что в настоящее время во французской армии насчитывается всего двадцать батальонов стрелков.

Своеобразные военные качества бедуинов и кабилов, которые, несомненно, являлись образцовыми легкими кавалеристами и пешими стрелками, весьма скоро побудили французов попытаться завербовать себе на службу туземцев и завоевать Алжир, предоставляя арабам сражаться против арабов. Эта мысль положила, между прочим, начало образованию частей зуавов. Зуавы были сформированы главным образом из туземцев еще в 1830 г. и оставались преимущественно арабскими войсками


170
Ф. ЭНГЕЛЬС

вплоть до 1839 г., когда они массами дезертировали в лагерь Абд-эль-Кадира, только что поднявшего знамя священной войны108. Таким образом, в каждой роте остался только кадровый состав и по двенадцати французских солдат, кроме двух чисто французских рот, приданных каждому батальону. Свободные места пришлось заполнить французами, и с этого времени зуавы стали исключительно французскими войсками, предназначенными для постоянной гарнизонной службы в Африке. Но первоначальный основной состав старых французских зуавов настолько приобрел характерные туземные черты, что с тех пор все эти войска остались по всему своему духу и навыкам особыми алжирскими войсками, со своими особыми национальными чертами, совершенно отличными от остальной части французской армии. Они вербуются большей частью из лиц, замещающих призывников109, и, следовательно, большинство из них являются профессиональными солдатами в течение всей жизни. Эти части по существу входят в состав легкой пехоты армии и поэтому они давно уже снабжены винтовками. В настоящее время в Африке имеется три полка, или девять батальонов зуавов и один полк (два батальона) гвардейских зуавов.

Начиная с 1841 г, были сделаны новые попытки вербовать туземцев Алжира для местных войск. Были образованы три батальона, но они оставались слабыми и неукомплектованными вплоть до 1852 г., когда вербовка туземцев во французские войска стала усиленно поощряться и достигла такого успеха, что в 1855 г. удалось сформировать три полка, или девять батальонов, Это - тюркосы или tirailleurs indigenes*, о которых мы так много слышали во время Крымской и Итальянской войн.

Таким образом, не считая иностранного легиона (в настоящее время распущенного, но, по всей видимости, вновь формируемого) и трех дисциплинарных батальонов, во французской армии имеется 38 батальонов, специально сформированных и обученных для службы в качестве легкой пехоты. Из всех этих войск стрелки, зуавы и тюркосы имеют свои отличительные особенности. Войска двух последних видов имеют слишком сильно выраженный местный характер, чтобы когда-либо оказывать большое влияние на основную массу французской армии; однако их яростные атаки, - во время которых, как это было доказано в Италии, управление ими полностью сохраняется, и они даже предвосхищают благодаря присущей им воинской


* - туземные стрелки. Ред.


171
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЕГКАЯ ПЕХОТА. - I

находчивости приказы командира - эти атаки навсегда останутся блестящим примером для остальных войск. Несомненно также и то, что французы в значительной степени переняли от арабов во всех деталях практику действий в рассыпном строю и способы использования преимуществ местности. Но тем видом легкой пехоты, который остался исключительно французским и тем самым сделался, как мы уже выше говорили, образцом для армии, являются стрелки.


172
Ф. ЭНГЕЛЬС

II Первая же страница французского строевого устава 1831 г. показывает, из каких низкорослых солдат состоит французская армия: Медленный шаг: каждый шаг 65 сантиметров (25 дюймов) и 76 шагов в минуту.

Скорый шаг: та же длина шага и 100 шагов в минуту.

Шаг для атаки (pas de charge): та же длина шага и 130 шагов в минуту.

Шаг в 25 дюймов является несомненно самым коротким, а скорость 100 шагов в минуту - самой медленной в сравнении с принятыми при передвижениях на поле боя в любой другой армии. В то время как французский батальон за одну минуту продвинется на расстояние 208 футов, английский, прусский или австрийский батальоны продвинулись бы на расстояние 270 футов, то есть на тридцать процентов больше. Наш широкий шаг в 30 дюймов был бы слишком велик для коротконогих французов. То же самое во время атаки: французский солдат продвигается в минуту на 271 фут, или на такое расстояние, которое английский солдат проходит простым скорым шагом, тогда как беглым 36-дюймовым шагом, при 150 шагах в минуту, англичанин пробегает 450 футов, или на шестьдесят процентов больше. Один этот факт показывает, что установленная норма роста солдата не может быть уменьшена ниже определенного предела без того, чтобы это не отразилось на боеспособности и подвижности армии.

Из солдат с такими короткими ногами, с коротким и медленным шагом нельзя было сформировать легкую пехоту. Когда впервые создавались формирования стрелков, то прежде всего были приняты меры для того, чтобы отобрать в стране лучший материал для пехоты; все они были хорошо сложен-


173
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЕГКАЯ ПЕХОТА. - II

ными, широкоплечими, подвижными солдатами ростом от 5 футов 4 дюймов до 5 футов 8 дюймов, набранными большей частью в горных районах страны. Строевым уставом стрелков (изданным в 1845 г.) длина шага для скорого марша была оставлена та же, но темп был увеличен до 110 шагов в минуту; для беглого шага (pas gymnastique) длина шага была установлена в 33 дюйма (83 сантиметра) при 165 шагах в минуту; но для развертывания, построения в каре или в других случаях, когда необходима быстрота, темп должен увеличиться до 180 шагов в минуту. Даже при такой скорости движения стрелок пройдет за минуту расстояние лишь на 45 футов больше, чем английский солдат при его беглом шаге. Но стрелок достигает необыкновенных результатов не исключительной быстротой движения, а тем, что он может продолжать это ускоренное движение в течение длительного времени; кроме того, в случае крайней спешности, при сборе и т. п., стрелки получают приказание бежать с предельной скоростью.

Беглый шаг - это самое главное, чему обучают во французских батальонах стрелков.

Сперва солдат обучают шагу на месте с темпом 165 и 180 шагов в минуту, причем солдаты должны кричать: «раз!», «два!» или «правой!», «левой!»; предполагается, что это регулирует работу легких и предупреждает их воспаление. Затем солдат заставляют маршировать в том же темпе, причем расстояние постепенно увеличивается до тех пор, пока они смогут пройти расстояние в одну французскую лигу в 4000 метров (21/2 мили) за 27 минут. Если обнаруживается, что у некоторых рекрутов для таких занятий слишком слабы легкие или ноги, их отправляют в линейную пехоту. Следующей ступенью обучения являются упражнения в прыжках и беге, причем в последнем требуется достигнуть на коротких расстояниях наивысшей скорости; как в pas gymnastique, так и в беге сначала занимаются на ровном учебном плацу или на дороге, а затем уже на местности без дорог с перепрыгиванием через изгороди и канавы. Только после такой подготовки солдатам вручают оружие, причем они опять проходят весь курс обучения беглому шагу, бегу и прыжкам, но уже с винтовкой в руке и в полном походном снаряжении; ранец и патронная сумка имеют такой же вес, как и в боевой обстановке; так их заставляют двигаться pas gymnastique целый час, в течение которого они должны пройти по крайней мере пять миль. Один иностранный офицер, одетый в штатский костюм, пытался однажды идти наравне с таким батальоном стрелков в полном походном снаряжении, но без тренировки


174
Ф. ЭНГЕЛЬС

он едва смог поспевать за батальоном лишь в течение часа; стрелки же, двигаясь попеременно то скорым шагом, то pas gymnastique, прошли за этот день свыше 22 миль.

Все передвижения и перестроения на поле боя должны производиться беглым шагом; продвижение в линейном строю, построение в колонны и каре, повороты, развертывание и т. п. осуществляются так, чтобы солдаты сохраняли свои места при этом шаге так же уверенно, как и при обыкновенном скором шаге. Темп движения для всех перестроений - 165 шагов в минуту, и только при развертывании и поворотах он увеличивается до 180 шагов.

Ниже приводится мнение прусского штаб-офицера о французских стрелках.

«На Марсовом поле я видел несколько рот стрелков, производивших маневры рядом с линейным полком.

Какой контраст составляет их подвижность, весь стиль их движений по сравнению с этим полком! С первого же взгляда на них вы видите, что это отборные войска, составленные из лучших людей лесистых и горных областей; все они хорошо сложены, коренасты, сильны и в то же время удивительно подвижны. Когда они передвигаются с поразительной быстротой и легкостью, вы чувствуете их предприимчивую натуру, их дерзкую отвагу, их быструю сообразительность, их неутомимость и выносливость, хотя, конечно, вы также видите и их огромное самомнение и свойственное французам тщеславие. И где бы вы их ни видели - в Страсбурге, Париже или в любом ином гарнизоне, -они всегда производят то же самое впечатление, они выглядят как бы вылитыми по одному и тому же образцу. Во главе их я видел только молодых офицеров; лишь некоторым из капитанов можно было дать лет тридцать пять; большинство же из них моложе, и даже штаб-офицеры были не старше этих лет, Их большая подвижность не обнаруживает признаков ни принужденности, ни напряжения; постоянные упражнения, казалось, сделали подвижность их второй природой, - так легко и свободно проделывают эти батальоны все свои движения. Их кровь, по-видимому, течет более спокойно, и дыхание менее прерывисто, чем у других. Отдельные связные на улице быстро обгоняют всех, идущих впереди; и тем же быстрым шагом целые батальоны, под веселые звуки рожка, колоннами проходят по улицам. Где бы вы ни видели их - на учебном плацу, в походе или дома, - никогда они не казались мне усталыми. Честолюбие в этом отношении может идти рука об руку с привычкой.

Если быстрота движений и точность прицеливания кажутся несовместимыми, то стрелки, по-видимому, преодолели эту кажущуюся несовместимость. Я сам не видел их учебной стрельбы по мишеням, но, по мнению опытных офицеров, нельзя не придерживаться высокого мнения о выполнении ими таких упражнений. Если точность прицеливания у них и нарушается, то это, конечно, происходит в таких размерах, что оказывает очень небольшое влияние на эффективность их огня на поле сражения, В Африке, где во многих случаях стычкам предшествовали подобные марши беглым шагом, они всегда умели поражать противника своим огнем, а это доказывает, что специальная система тренировки, которую они проходили, служит соответствующему развитию их физических сил и не нарушает точности прицеливания. С войсками, не прошедшими такой тренировки, дело обстояло бы, конечно, совсем иначе.


175
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЕГКАЯ ПЕХОТА. - II

Большие преимущества этой системы тренировки очевидны. На войне бывает много случаев, когда способность вашей пехоты передвигаться быстрее, чем она делает это сейчас, может приобрести решающее значение; например, чтобы предупредить противника при занятии важной позиции, быстро выйти к командующему над местностью пункту, поддержать часть, атакованную превосходящими силами, или застигнуть противника врасплох внезапным появлением отряда с той стороны, откуда его не ожидают».

Война в Алжире со всей очевидностью показала французскому военному командованию огромное превосходство пехоты, обученной такому длительному бегу. Начиная с 1853 г. велось обсуждение вопроса о том, не следует ли ввести эту систему во всей армии. Генерал Лурмель (убитый под Севастополем 5 ноября 1854 г.) специально обратил на это внимание Луи-Наполеона. Вскоре после Крымской войны pas gymnastique был введен во всех французских пехотных полках. Правда, скорость была несколько меньше, да и самый шаг, возможно, короче, чем у стрелков, к тому же продолжительность бега, принятая у стрелков, была для линейных войск значительно уменьшена. Это было необходимо: неодинаковые физические силы и рост солдат в линейных войсках привели к тому, что возможности более слабых физически и более низких ростом солдат были приняты как норма при обучении войск в целом.

Но все же прежнюю медлительность при передвижении можно теперь в случае нужды преодолеть: милю или около этого время от времени можно пробежать, а способность солдат производить перестроения беглым шагом позволяет, в частности, атаковать бегом на дистанции от шестисот до восьмисот ярдов, что и сделали французы в прошлом году, пробежав в несколько минут то самое расстояние, на котором отличная австрийская винтовка была наиболее опасна. Pas gymnastique в значительной степени содействовал победе в сражениях при Палестро, Мадженте и Сольферино110. Самый бег вызывает у солдат сильный моральный подъем; атакующий батальон, двигаясь скорым шагом, может проявить нерешительность, но тот же батальон, достаточно тренированный, чтобы преодолеть это расстояние не запыхавшись, в большинстве случаев будет бесстрашно двигаться вперед, достигнет цели, понеся сравнительно небольшой урон, и, конечно, произведет гораздо большее впечатление на стоящего на месте противника, если он пойдет в атаку бегом.

Достижение стрелками такого высокого совершенства в беге целесообразно только для такого рода специальных войск, но это было бы непрактичным и бесполезным для массы линейной пехоты, Тем не менее, английские линейные войска,


176
Ф. ЭНГЕЛЬС

с их лучшим солдатским материалом, могли бы без труда быть подготовлены так, чтобы далеко превзойти в этом отношении французские линейные войска, и, как всякие полезные для здоровья упражнения, это оказало бы на солдат прекрасное физическое и моральное воздействие. Пехота, которая не сможет в течение нескольких часов попеременно двигаться милю бегом и милю шагом, скоро будет считаться медлительной. Что касается волонтеров, то при больших различиях между ними по возрасту и физической силе трудно было бы достигнуть хотя бы таких результатов, однако постепенная тренировка в беглом шаге на дистанциях от половины до одной мили, безусловно, не повредила бы их здоровью, но чрезвычайно улучшила бы их подготовку к действиям на поле боя.


177
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЕГКАЯ ПЕХОТА. - III

III Во Франции используют все средства для развития физических и моральных сил и умственных способностей каждого отдельного рекрута, и особенно каждого стрелка, в такой степени, чтобы сделать из него возможно более совершенного солдата. Применяются все способы, которые могут сделать его сильным, активным и проворным, научить его быстро оценивать преимущества местности или быстро принимать решения в трудной обстановке; все используется для того, чтобы повышать его уверенность в себе, своих товарищах и в своем оружии. Поэтому во Франции муштра составляет только небольшую часть солдатской службы, и, по нашим представлениям, французский батальон на учебном плацу марширует, выполняет повороты и ружейные приемы поразительно небрежно. Но это, по-видимому, является следствием национального характера, которое пока что не сопровождалось какими-либо дурными результатами. В английских же и немецких войсках, видимо, предпочитают более строгую систему обучения; эти войска быстрее исполняют команды и после известного периода обучения во всех своих движениях всегда будут проявлять большую четкость, чем та, которой когда-либо достигнет французский солдат. В остальном система тактических движений на учебном плацу во Франции почти та же, что и » Англии, однако на поле боя эти системы резко различаются между собой.

Одним из основных занятий французского солдата являются гимнастические упражнения.

В Париже имеется центрально» военно-гимнастическое училище, которое готовит учителей для всей армии. Там в течение 6 месяцев обучаются от 15 до 20 офицеров из различных полков и, кроме того, по одному сержанту от каждого линейного полка или батальона стрелков, затем они сменяются другими. Курс упражнений, который


178
Ф. ЭНГЕЛЬС

там проходят, не отличается в значительной степени от соответствующего курса, установленного в других странах; существует, по-видимому, лишь одно своеобразное упражнение - штурм стены, на которую влезают, цепляясь руками и ногами за углубления, образованные в стене пушечными ядрами, или же пользуясь приставленным к стене шестом или закинутой на стену веревкой с крючком. Упражнение этого рода несомненно имеет важное практическое значение и сильно способствует тому, чтобы приучить солдат с уверенностью пользоваться ногами и руками. В этой школе обучают также штыковому бою, но он ограничивается лишь обучением различным приемам изготовки и уколов; солдат совершенно не приучают действительно защищаться друг от друга или от кавалерии.

Во Франции каждый гарнизон располагает всем необходимым для занятий гимнастикой.

Прежде всего везде имеется площадка, отведенная для того, чтобы можно было проводить занятия по обычным видам гимнастики, и обеспеченная всеми необходимыми принадлежностями. Сюда приходят поочередно все солдаты, и прохождение установленного курса обучения гимнастике входит в их служебные обязанности. Этот вид занятий введен не так давно и всецело заимствован у стрелков, которых первыми стали обучать гимнастике, и после того, как эта система для них оказалась столь полезной, ее распространили на всю армию.

Кроме того, в каждой казарме имеется фехтовальный и танцевальный залы. В первом обучаются фехтованию на рапирах и палашах; во втором обучаются танцам и борьбе, которую французы называют «la boxe»*. Каждый солдат может выбрать тот вид упражнений, которому он будет обучаться, но один из этих видов он обязан изучить. Обыкновенно предпочитают танцы и рапиру. Иногда также проводится обучение упражнениям с фехтовальными палками.

Все эти упражнения, равно как и гимнастика в собственном смысле этого слова, изучаются не потому, что они необходимы сами по себе; обучение этим упражнениям проводится потому, что они вообще развивают физическую силу и ловкость у солдат и придают им большую уверенность в себе. Фехтовальный и танцевальный залы отнюдь не являются местом, где выполняются скучные обязанности, - напротив, они представляют собой нечто привлекательное и удерживают солдата в казармах даже в свободное от занятий время; он идет туда для развлечения; если в строю он был не более чем машиной, то


* - «боксом». Ред.


179
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЕГКАЯ ПЕХОТА. - III

здесь, со шпагой в руке, он независимый человек, пришедший померяться с товарищами своей ловкостью; и вся та уверенность в своей быстроте и ловкости, которые он приобретет здесь, принесет большую пользу для службы в охранении и действий в рассыпном строю, где ему также придется рассчитывать более или менее на свои собственные силы.

Новая система рассыпного строя, принятая у стрелков, была впоследствии введена не только во всей французской армии, но и послужила образцом для многих европейских армий и в том числе для усовершенствованной системы, введенной в английской армии во время Крымской войны и после нее. Поэтому мы отметим лишь некоторые главные черты этой системы, в особенности по той причине, что в бою французы очень часто действуют совсем иначе. Это происходит отчасти потому, что они следуют общим приказам (как в 1859 г, в Италии), отчасти из-за того, что офицерам предоставляется полная свобода действий исключительно в соответствии с обстановкой, а отчасти потому, что вообще все строевые уставы в бою неизбежно подвергаются значительным изменениям. Стрелки в рассыпном строю действуют группами по 4 человека, причем каждая группа развертывается в одну линию с интервалом между солдатами в 5 шагов. Интервалы между группами составляют по меньшей мере 5 шагов (образуя, таким образом, непрерывную линию - по одному солдату на каждые пять шагов) и самое большее - 40 шагов между группами. Унтер-офицеры занимают места в 10 шагах позади своих отделений, офицеры же, каждый в сопровождении 4 солдат и 1 сигналиста, находятся в 20-30 шагах позади. Если в цепь развертывается только часть роты, то капитан занимает место посредине между стрелковой цепью и группой поддержки. Самое главное, на что должно быть обращено внимание, - это использование местности в целях укрытия; этому приносится в жертву как равнение, так и точное соблюдение интервалов.

Стрелковой цепью управляют только с помощью сигнального рожка: всего насчитывается двадцать два сигнала; кроме них, каждый батальон стрелков и каждая из входящих в него рот имеет свой собственный, особый сигнал, который должен предшествовать сигналу команды. Офицеры имеют при себе свисток, которым, однако, они могут пользоваться только в исключительных случаях; свистком подается пять сигналов: «внимание!», «вперед!», «стой!», «назад!», «сбор!». Этот свисток послужил образцом того свистка, который некоторые стрелки-волонтеры ввели у себя как неотъемлемый предмет своего снаряжения, лишая, таким образом, офицеров возможности пользоваться


180
Ф. ЭНГЕЛЬС

свистком, когда это может потребоваться. В случае кавалерийской атаки развернутым строем стрелки собираются в группы по четыре человека, а также по отделениям и по другим подразделениям компактными массами без определенного порядка или же присоединяются к группе поддержки, образуя своего рода ротное каре, или к батальону, причем последний должен действовать в развернутом строю или образовывать каре. Французы очень много занимаются этими различными способами сбора и превосходно выполняют их; разнообразие их не создает никакого беспорядка, так как солдаты обучены в случае опасности собираться любым способом, какой только возможен, и после этого использовать удобный путь, чтобы присоединиться к более крупной группе, которую указывает сигнал. Каре строится иногда в две, а иногда в четыре шеренги.

По сравнению со старой системой обучения, принятой почти во всех армиях до того, как были образованы войска стрелков, этот новый метод имеет огромные преимущества. Но не следует забывать, что все это, в конце концов, не что иное, как ряд уставных положений для строевых занятий на учебном плацу. Здесь нет места для проявления умственных способностей каждого отдельного солдата, и если бы эти приемы Выполнялись на ровной местности, то они сочетались бы с таким педантизмом, который способен удовлетворить самого строгого и взыскательного служаку. Шеренги строятся на положенных интервалах, они наступают, отступают, меняют фронт и направление так же, как и всякий батальон линейных войск, и солдаты передвигаются по сигналу рожка так же, как куклы на проволоке. Настоящее же учебное поле для стрелков - перед лицом противника, и тут французы имели для своей легкой пехоты превосходную школу в Алжире, на сильно пересеченной местности, обороняемой кабилами - наиболее храбрыми, упорными и осторожными стрелками, какие когда-либо были на свете. Именно здесь французы развили до самой высокой степени ту способность вести бой в рассыпном строю и уменье использовать укрытия, которые они проявляли в каждой войне, начиная с 1792 года; и здесь зуавы особенно использовали с наибольшей для себя выгодой уроки, преподанные им туземцами, и, таким образом, послужили образцом для всей армии. Обычно считают, что стрелковые цепи в наступлении должны образовывать нечто подобное развернутой линии, собираясь вместе, может быть, только в тех местах, которые представляют хорошее укрытие, и рассредоточиваясь там, где приходится переходить через открытые пространства; бой со стрелками противника завязывают с фронта, только


181
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЕГКАЯ ПЕХОТА. - III

иногда используя изгородь или что-нибудь в этом роде, для того чтобы пострелять немного во фланг, не рассчитывая и не пытаясь достигнуть этим чего-нибудь большего, кроме отвлечения внимания противника. Не таковы зуавы. Для них расчлененный строй - это самостоятельные действия небольшими группами, подчиненные общей цели; попытка использовать выгоды, как только представится к этому возможность; подойдя неожиданно к главным силам противника, они приводят его в расстройство метким огнем; исход мелких стычек они решают, совсем не собираясь многочисленными группами. Для них неожиданные нападения и засады составляют самую сущность действий в рассыпном строю. Они пользуются прикрытием не для того, чтобы только открывать огонь из-за сравнительно укрытой позиции, а главным образом для того, чтобы незаметно подползти вплотную к неприятельским стрелкам, неожиданно вскочить и отбросить их в беспорядке; они пользуются прикрытиями, чтобы приблизиться к флангам противника и, появившись там неожиданно большими массами, отрезать часть их линии войск или, устроив засаду, заманить в нее неприятельских стрелков, если те слишком поспешно бросятся преследовать предпринявших ложное отступление зуавов. При решительных действиях подобные уловки можно было бы применить во время многочисленных перерывов между напряженными действиями, которые ведутся с целью решить исход боев. Но в малой войне, в войне отдельными отрядами и сторожевыми постами для добывания сведений о противнике или в охранении расположения своих войск на отдыхе эти качества зуавов приобретают особенно большое значение. Что представляют собой зуавы, показывает следующий пример. Во всех армиях существует правило, что в сторожевом охранении, особенно ночью, часовые не должны сидеть, а тем более лежать, и обязаны, как только появится противник, открывать стрельбу, для того чтобы поднять тревогу в сторожевой заставе. Теперь прочтите описание лагеря зуавов, сделанное герцогом Омальским («Revue des deux Mondes»111, 15 марта 1855 г.): «Ночью даже отдельный зуав, находящийся на вершине вон того холма и наблюдающий за лежащей впереди местностью, уходит в укрытие. Вы не видите сторожевых постов, но подождите до тех пор, пока офицер начнет проверять караулы, и вы увидите, что он разговаривает с зуавом, который лежит, распластавшись на земле, непосредственно за вершиной, и бдительно за всем наблюдает. Вы видите вон ту группу кустарников. Я вовсе не удивился бы, если бы, осматривая ее, вы обнаружили, что там засело несколько зуавов; в случае, если бы бедуин прокрался в эти кусты для того, чтобы высмотреть, что делается в лагере, они не стали бы стрелять, а бесшумно закололи бы его штыком, чтобы не обнаружить засады».


182
Ф. ЭНГЕЛЬС

Что представляют собой солдаты, которые обучаются службе охранения только в гарнизонах, в условиях мирной обстановки, и о которых нельзя сказать с уверенностью, что они бодрствуют, если только они не стоят или не находятся в движении, по сравнению с солдатами, прошедшими подготовку в войне с бедуинами и кабилами, где применяются всякие хитрости и всевозможные уловки? И при всех этих отклонениях от установленной системы зуавы лишь однажды были застигнуты врасплох своим бдительным врагом.

Во владениях Англии на северо-западной границе Индии имеется один округ, очень похожий, с военной точки зрения, на Алжир. Там почти такой же климат, характер местности и почти такое же население пограничной полосы. Там часто случаются набеги и всякого рода враждебные столкновения; в этом-то округе и были подготовлены солдаты, являющиеся одними из лучших на британской военной службе. И без сомнения странно, что эти длительные и в высшей степени поучительные столкновения не оказали глубокого влияния на способы несения всевозможных видов службы в легких войсках британской армии, что после двадцати и более лет борьбы с афганцами и белуджами эта часть войск оказалась столь несовершенной, что надо было спешно копировать французские образцы для того, чтобы сделать пехоту боеспособной в этом отношении.

Французские стрелки ввели во французской армии: 1) новую систему обмундирования и снаряжения: мундир, легкий кивер, поясную портупею вместо портупеи через плечо; 2) винтовку и уменье ею пользоваться: современную систему стрелкового дела; 3) применение беглого шага в течение длительного времени и пользование им при перестроениях; 4) занятия штыковым боем; 5) гимнастику и 6) вместе с зуавами - современную систему рассыпного строя. И если быть искренними, то разве не французам мы обязаны многим из всего этого, поскольку это принято в британской армии?

Все же еще многое можно усовершенствовать. Почему бы британской армии со своей стороны не провести такие усовершенствования? Почему бы на северо-западной границе Индии даже теперь не сформировать из действующих там войск такой вид войск, который был бы способен сделать для английской армии то, что стрелки и зуавы сделали для французской?

Написано Ф. Энгельсом в середине сентября - середине октября 1860 г.

Напечатано в «The Volunteer Journal, for Lancashire and Cheshire» №№ 3, 5 и 7; 21 сентября, 5 и 20 октября 1860 г. и в сборнике «Essays Addressed to Volunteers», Лондон, 1861 г.

Печатается по тексту сборника, сверенному с текстом журнала Перевод с английского


183

К. МАРКС

РОССИЯ ИСПОЛЬЗУЕТ АВСТРИЮ. -

ВАРШАВСКИЙ КОНГРЕСС

Берлин, 17 сентября 1860 г.

Из всех европейских стран Германия в настоящее время представляет самую любопытную, самую запутанную и самую печальную картину. Действительное положение дел в Германии всего лучше можно понять из простого сопоставления двух фактов: недавнего собрания германского Национального союза в Кобурге и предстоящей встречи главных германских государей в Варшаве112. В то время как Национальный союз стремится к объединению отечества, отказываясь от немецкой Австрии и возлагая свои надежды на Пруссию, сам прусский регент связывает свои планы сопротивления французской агрессии с восстановлением Священного союза под покровительством России. Как известно, русская внешняя политика ничуть не считается с принципами в обычном понимании этого слова. Она не является ни легитимистской, ни революционной, но с одинаковой легкостью использует все возможности территориального расширения, независимо от того, должно ли оно быть достигнуто присоединением к восставшим народам или к борющимся монархам. Неизменной политикой России в отношении Германии стало присоединение то к одной, то к другой стороне.

Сначала она вступает в соглашение с Францией с целью сломить сопротивление Австрии своим восточным планам, а затем становится на сторону Германии с целью ослабить Францию и получить вексель на благодарность Германии, чтобы затем учесть его на Висле или на Дунае. В ходе развития европейских осложнений Россия всегда будет предпочитать коалицию с немецкими государями союзу с французскими выскочками по той простой причине, что ее настоящая сила состоит


184
К. МАРКС

в дипломатическом превосходстве, а не в материальной мощи. Война со своим непосредственным соседом, Германией, вызванная союзом с Францией, обнаружила бы действительное бессилие северного колосса, тогда как в войне с Францией Россия в силу своего географического положения призвана всегда играть роль резерва, вынуждая Германию нести действительное бремя войны и приберегая для себя плоды победы. Союзные державы в этом отношении походят на различные корпуса армии. Авангарду и центру приходится выдерживать главный удар, но решает исход сражения и одерживает победу резерв. Пусть германские мечтатели льстят себя обманчивой надеждой, что Россия под сильным воздействием внутренней социальной борьбы, связанной с освободительным движением, на этот раз опровергнет догмат русского историка Карамзина о неизменности ее внешней политики.

Высказывалось предположение, что огромная империя, раздираемая классовой борьбой и истощенная финансовым кризисом, с величайшей радостью предоставит Европу самой себе; но такое предположение свидетельствует о плохом понимании истинной природы движения, происходящего внутри России. Каковы бы ни были подлинные намерения благожелательного царя, для него столь же невозможно примирить уничтожение крепостного права с сохранением собственной самодержавной власти, как в 1848 г. для благожелательного папы* было невозможно примирить итальянское единство с жизненными интересами папства. Как ни просто звучат слова «освобождение крепостных в России», за ними скрываются самые различные значения и самые противоречивые стремления. Покрывало, в начале движения наброшенное на эти противоречивые стремления своего рода общим энтузиазмом, должно быть неизбежно разорвано, как только будут предприняты шаги, свидетельствующие о переходе от слов к делу. По мнению царя, освобождение крепостных равносильно устранению последних препятствий, еще ограничивающих императорское самодержавие. С одной стороны, должна быть устранена сравнительная независимость дворянства, покоящаяся на его бесконтрольной власти над большинством русского народа; с другой стороны, правительственный проект, направленный на уничтожение «коммунистического» принципа, должен ликвидировать самоуправление сельских общин крепостных крестьян, основанное на их общинной собственности на порабощенную землю. Таково освобождение крепостных в понимании


* - Пия IX. Ред.


185
РОССИЯ ИСПОЛЬЗУЕТ АВСТРИЮ. - ВАРШАВСКИЙ КОНГРЕСС

центрального правительства. В свою очередь, дворянство - т. е. та влиятельная часть русской аристократии, которая отчаялась в возможности сохранения прежнего положения вещей - решило предоставить крепостным освобождение на двух условиях. Первым условием является денежное вознаграждение, превращающее крестьян из крепостных в должников по закладной, так что, поскольку речь идет о материальных интересах, то, по крайней мере для двух или трех поколений ничто не изменилось бы, кроме формы крепостной зависимости - ее патриархальная форма была бы заменена новой, цивилизованной формой. Помимо этого вознаграждения, которое должны были бы уплатить крепостные, дворянство потребовало выплаты государством дополнительного вознаграждения. Взамен местной власти над своими крепостными, от которой оно изъявило готовность отказаться, дворянство потребовало политической власти, которая должна быть вырвана у центрального правительства и которая по существу дала бы ему конституционное право участия в общем управлении империей.

Наконец, сами крепостные предпочитали простейшее толкование проблемы освобождения. В их понимании освобождение означало старый порядок вещей за вычетом их старых господ. В этой взаимной борьбе, в которой правительство, несмотря на угрозы и лесть, противостоит оппозиции дворянства и крестьян, аристократия - оппозиции правительства и крепостных, являющихся ее собственностью, а крестьянство - объединенной оппозиции своего верховного господина и местных господ, - в этой борьбе, как всегда бывает в подобного рода делах, власть имущие пришли к взаимному соглашению за счет угнетенного класса. Правительство и аристократия сговорились пока отложить вопрос об освобождении крестьян и вновь попытать счастья во внешних авантюрах. Отсюда тайное соглашение с Луи Бонапартом в 1859 г.113 и официальный конгресс в Варшаве с участием германских государей в 1860 году. Итальянская война в достаточной мере ослабила самоуверенность Австрии, чтобы превратить ее из препятствия в орудие планов русской внешней политики, а Пруссия, которая осталась в дураках, проявив в ходе войны одновременно честолюбивое вероломство и полную бездеятельность, вынуждена теперь, ввиду угрозы со стороны Франции на ее рейнской границе, идти в фарватере Австрии. Одним из больших заблуждений Готской партии114 было воображать, что удары, которые Австрия, вероятно, получит от Франции, приведут к ее распаду на составные части, причем австрийская часть Германии,


186
К. МАРКС

освобожденная от уз, связывающих ее с Италией, Польшей и Венгрией, сможет легко войти в состав единой великой Германской империи. Долгий исторический опыт показал, что любая война, которую Австрии пришлось бы вести с Францией или Россией, не освободила бы Германию от австрийского влияния, но лишь подчинила бы ее планам Франции или России.

Разбить Австрию одним мощным ударом на составные части было бы со стороны этих держав плохой политикой, если бы даже они располагали силами для нанесения такого удара; но ослабить Австрию, с целью использовать остатки ее влияния в своих интересах, было и всегда будет главной целью их дипломатических и военных операций. Только германская революция, с одним из своих центров в Вене, а другим в Берлине, могла бы разбить на куски империю Габсбургов, не подвергая опасности целостность Германии и не подчиняя ее ненемецкие области французскому или русскому контролю.

Предстоящий конгресс в Варшаве чрезвычайно укрепил бы положение Луи Бонапарта во Франции, если бы перспектива конфликта в Италии между подлинно национальной партией и французской партией не лишила бы его этой возможности. Так или иначе можно надеяться, что Варшавский конгресс откроет, наконец, глаза Германии и поможет понять, что для того, чтобы противостоять вторжениям извне или достигнуть единства и свободы в стране, она должна очистить свой собственный дом от своих династических господ.

Написано К. Марксом 17 сентября 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6072, 10 октября 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


187

К. МАРКС

ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ В ПРУССИИ. -

ПРУССИЯ, ФРАНЦИЯ И ИТАЛИЯ

Берлин, 27 сентября 1860 г.

Принц-регент, который, как я уже сообщал вашим читателям, с того времени как он достиг верховной власти, стал в глубине души упорным и закоренелым легитимистом, несмотря на мишурные знаки либерализма, которые нацепили на него официальные провозвестники фантастической прусской идиллии, - только что воспользовался случаем публично излить свои долго сдерживаемые чувства. Как ни странно, но тем не менее это факт, что принцрегент Пруссии в данный момент не допускает гарибальдийцев к цитадели Мессины и сохраняет эту важную военную твердыню за своим дражайшим братом, неаполитанским королем-бомбой*. Прусский посланник в Неаполе граф фон Перпонше, личность, столь же известная своим упорным легитимизмом, как и прусский посланник в Риме барон фон Каниц, подобно большинству своих коллег, сопровождал короля-бомбу в Гаэту, где прусский военный корвет «Лорелея» стал на якоре для защиты германских подданных. 15 сентября цитадель Мессины была готова капитулировать. Офицеры объявили себя сторонниками Виктора- Эммануила и отправили в Гаэту депутацию с целью сообщить королю, что крепость не может более держаться. На следующий день эта депутация была отправлена обратно в Мессину на военном корвете «Лорелея», на борту которого находился уполномоченный прусского правительства; последний по прибытии судна немедленно отправился в цитадель, где имел продолжительную беседу с командиром неаполитанских войск. Помимо своего личного красноречия, прусский агент показал целую пачку


* - Фердинандом II. Ред.

115


188
К. МАРКС

депеш короля, призывавших генерала к сопротивлению и содержавших категорические возражения по поводу всех предложений сдачи даже на самых выгодных условиях, так как форты еще достаточно обеспечены всем на несколько месяцев. Пока прусский уполномоченный оставался в Мессине, из цитадели доносились громкие крики: «Evviva il Re!»*, а после его отъезда переговоры, начатые с целью определения условий сдачи, были немедленно прерваны. По получении этих известий граф Кавур поспешил выразить недовольство в Берлине по поводу «злоупотребления прусским флагом» и нарушения обещания сохранять полный нейтралитет в революционной войне в Италии. Несмотря на справедливость этого недовольства, графу Кавуру менее чем кому-либо другому пристало заявлять о нем. Г-н фон Шлейниц, депеши которого во время войны 1859 г. получили некоторую известность своим слащавым стилем, своими двусмысленными рассуждениями и несравненным искусством нанизывать фразу за фразой в ущерб аргументации, жадно ухватился за представившийся ему случай втереться в доверие принца-регента и на сей раз сменил свой смиренный полушепот на резкий, высокомерный тон. Он дал графу Кавуру суровую отповедь, напрямик заявив ему, что Сицилия пока еще не стала сардинской провинцией, что туринский двор ежедневно нарушает условия договора и что если Кавур желает протестовать против иностранного вмешательства в Италии, то ему следовало бы направлять свои протесты в Тюильри.

Отозвание французского посланника из Турина рассматривается здесь как явная уловка, поскольку всем известно, что немедленно после свидания в Шамбери между Луи Бонапартом и гг. Фарини и Чальдини последнему было поручено руководить вторжением пьемонтских войск в Папскую область. Это вторжение было намечено в Шамбери с целью вырвать инициативу из рук Гарибальди и передать ее Кавуру, самому изворотливому слуге французского императора. Революционная война в Южной Италии, как известно, рассматривается в Тюильри не как случайно покатившаяся лавина, а как обдуманный акт независимой итальянской партии, которая со времени вступления Луи-Наполеона на via sacra116 постоянно заявляла, что восстание Юга - единственное средство избавления от кошмара французского покровительства. Действительно, в своем манифесте к итальянскому народу от 16 мая 1859 г.

Мадзини открыто заявил:


* - «Да здравствует король!» Ред.


189
ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ В ПРУССИИ. - ПРУССИЯ, ФРАНЦИЯ И ИТАЛИЯ

«На известных условиях Север может объединиться под знаменами Виктора-Эммануила, где бы австрийцы ни находились - на итальянской территории или по соседству; восстание на Юге должно принять иное, более независимое направление. Восстание, восстание объединенное, учреждающее временное правительство, вооружающее, избирающее стратегический пункт, опираясь на который оно может удерживать свои позиции и привлекать добровольцев с Севера, из Неаполя и Сицилии, - такое восстание еще в состоянии спасти дело Италии и создать свою власть, представленную национальным лагерем. Благодаря наличию такого лагеря и благодаря добровольцам Севера, Италия в конце войны, каковы бы ни были намерения ее инициаторов, еще может стать главным вершителем своих собственных судеб... Такое проявление народных стремлений исключило бы всякую возможность нового раздела Италии, всякое навязывание извне новых династий, всякий мир на Адидже или Минчо, всякую уступку какой-либо части итальянской территории. Но имя Рима неотделимо от имени Италии. Там, в этом священном городе, залог нашего национального единства. Долг Рима - не увеличивать сардинскую армию пестрой толпой добровольцев, но доказать императорской Франции, что тот, кто служит опорой папского деспотизма в Риме, никогда не будет признан борцом за итальянскую независимость...

Если Рим забудет свои долг, мы должны действовать за римлян. Рим символизирует единство родины. Сицилия, Неаполь и добровольцы Севера должны образовать его армию».

Таковы были слова Мадзини в мае 1859 г. - слова, повторенные Гарибальди, когда, находясь во главе народной армии, созданной в Сицилии и Неаполе, он обещал провозгласить единство Италии с вершины Квиринала117.

Читатель помнит, как Кавур с самого начала прилагал все усилия к тому, чтобы создавать трудности для экспедиции Гарибальди; как после первого успеха, достигнутого народным героем, он отправил в Палермо Лафарину вместе с двумя бонапартистскими агентами с целью лишить завоевателя его диктаторской власти; как, далее, каждое военное мероприятие Гарибальди встречало со стороны Кавура сначала дипломатическое, а затем военное противодействие*. После падения Палермо и похода на Мессину популярность Гарибальди среди населения и армии в Париже поднялась так высоко, что Луи-Наполеон счел разумным прибегнуть к методу лести. Когда генерал Тюрр, в то время уволенный с действительной службы, прибыл в Париж, он был осыпан милостями императора. Он был не только почетным гостем в Пале-Рояле, но был даже принят в Тюильри118, причем император выразил безграничный восторг перед своим «аннектированным» подданным, героем из Ниццы, и осыпал его знаками своей благосклонности вроде нарезных пушек и т. п. В то же время Тюрру внушали исходившее от императора убеждение, что Гарибальди, после того как


* См. настоящий том, стр. 93-96. Ред.


190
К. МАРКС

он овладеет Неаполем и неаполитанским флотом, лучше всего предпринять вместе с венгерскими эмигрантами попытку высадиться в Фьюме, чтобы водрузить там знамя венгерской революции. Однако Луи-Наполеон глубоко ошибался, полагая, что Тюрр был или хотя бы воображал себя человеком, способным сколько-нибудь воздействовать на направление деятельности Гарибальди. Тюрр, которого я знаю лично, это храбрый солдат и толковый офицер, однако вне сферы военной деятельности он - полнейший нуль и стоит ниже среднего уровня обычных смертных; ему не хватает не только духовного и умственного развития, но и той природной сметки и чутья, которые могут заменить воспитание, образование и опыт. В общем, это добродушный, беспечный, славный малый, в высшей степени легковерный, но уж, конечно, не человек, способный политически руководить кем бы то ни было, тем более Гарибальди, который с огненной душой соединяет частицу того тонкого итальянского гения, какой можно обнаружить в Данте не менее, чем в Макиавелли. Таким образом, ставка на Тюрра оказалась просчетом; так, по крайней мере, говорят в кругах Тюильри. Тогда попытались использовать Кошута, которого отправили к Гарибальди, чтобы склонить последнего в пользу планов императора и совлечь с истинного пути, который ведет к Риму. Гарибальди воспользовался Кошутом как средством для возбуждения революционного энтузиазма и потому дал ему возможность вкусить сладость народных оваций, но в то же время мудро сумел отличить его имя, представляющее дело народа, от его миссии, которая таила в себе ловушку Бонапарта. Кошут вернулся в Париж в полном унынии; однако, чтобы доказать свою верность интересам императора, он, как сообщает «Opinion nationale»119, этот Moniteur* Плон- Плона, обратился с письмом к Гарибальди, в котором призывает последнего помириться с Кавуром, отказаться от всякого посягательства на Рим, дабы не оттолкнуть от себя Францию, подлинную надежду угнетенных национальностей, и даже предоставить Венгрию ее собственной судьбе, ибо эта страна еще не созрела для восстания.

Мне не нужно говорить вам, что здесь, в Берлине, акции министерского либерализма сильно упали ввиду предстоящего конгресса в Варшаве, на котором не только правители божьей милостью должны обменяться рукопожатием, но и их министры иностранных дел - князь Горчаков, граф Рехберг и наш собственный г-н фон Шлейниц - должны собраться в уютном


* - официальный вестник. Ред.


191
ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ В ПРУССИИ. - ПРУССИЯ, ФРАНЦИЯ И ИТАЛИЯ

уголке раззолоченной передней, чтобы дать должное направление грядущей истории человечества.

Переговоры Пруссии с Австрией о новом торговом договоре между Таможенным союзом и Австрией, намеченном договором от 19 февраля 1853 г.120, можно считать теперь прерванными, так как прусский кабинет определенно заявил, что не может быть и речи о каком-либо уравнивании или хотя бы сближении таможенных пошлин.

Написано К. Марксом 27 сентября 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6076, 15 октября 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


192

Ф. ЭНГЕЛЬС

АРТИЛЛЕРИЯ ВОЛОНТЕРОВ

Вопрос об артиллерии волонтеров имеет большое значение, и его следует широко обсудить - тем более потому, что пока еще, по-видимому, с полной ясностью не установлено, какую роль должна сыграть артиллерия волонтеров в обороне страны.

Итак, очевидно, что первый вопрос, который нужно решить, это вопрос о том, какая область действий подходит для артиллерии волонтеров. Без разрешения этого вопроса система обучения в различных частях никогда не будет сколько-нибудь единообразной. Наука об артиллерии включает в себя самые разнообразные предметы, и изучить их полностью, как теоретически, так и практически, всем волонтерам - офицерам и рядовым - было бы трудно; поэтому различные части, когда они понадобились бы для боевых действий, прибыли бы весьма неодинаково подготовленными к тем обязанностям, которые они должны выполнять; и многие роты, получив определенное задание, оказались бы очень мало подготовленными к его выполнению.

В нижеследующих замечаниях мы ни в коем случае не беремся говорить о том, какой должна и какой не должна быть артиллерия волонтеров; мы просто хотим указать некоторые из тех условий, с учетом которых должна формироваться артиллерия волонтеров, как и всякая другая артиллерия, чтобы тем самым создать возможность для начала дискуссии, которую мы хотим вызвать. В результате этой дискуссии в конечном итоге должно быть достигнуто понимание того, в какой области надлежит действовать артиллерийским частям волонтеров.


193
АРТИЛЛЕРИЯ ВОЛОНТЕРОВ

Вся артиллерия разделяется на полевую артиллерию, которая должна действовать на поле боя вместе с пехотой и кавалерией и снабжена орудиями на конной тяге, и осадную или крепостную артиллерию, в которой тяжелые орудия, составляющие неподвижные и укрытые батареи, используются для атаки или обороны укрепленных пунктов. Если в регулярной армии длительный срок службы солдат и специальное научное образование офицеров дают возможность обучить весь состав несению службы в обоих видах артиллерии, по крайней мере настолько, чтобы в случае нужды каждую роту можно было привлечь к выполнению любой из этих обязанностей, то по-иному обстоит дело с волонтерами, как офицерами, так и рядовыми, которые могут посвящать только часть своего времени своим военным обязанностям. Во Франции, Австрии и Пруссии полевая артиллерия существует совершенно отдельно от гарнизонной или осадной артиллерии. Если так обстоит дело в регулярных постоянных армиях, то для этого несомненно должны быть известные причины, которые в армии волонтеров будут действовать гораздо сильнее.

Дело в том, что само по себе обслуживание полевых орудий не настолько отличается от обслуживания тяжелых орудия в батареях, чтобы рядовой солдат волонтерской роты не мог легко обучиться тому и другому. Но самый характер обязанностей офицеров в том и другом случае настолько различен, что лишь при специальном образовании и продолжительной практике можно подготовить их одинаково хорошо к исполнению и тех и других обязанностей. У офицера полевой артиллерии главными достоинствами являются: уменье быстро оценить военную обстановку, правильная оценка местности и определение расстояний, образцовое знание силы действия своих орудий, дающее ему возможность выдерживать атаку до последней минуты, не теряя ни одного орудия, знание на основе длительного опыта, какую работу способны выполнять лошади и как следует обращаться с ними в походе, и, наконец, большая решительность в сочетании с предусмотрительностью. От офицера же гарнизонной или осадной артиллерии требуются: научные познания, теоретическое знание артиллерийского дела во всех его отраслях, фортификации, математики и механики, уменье все это использовать, настойчивое и неослабное внимание к возведению и восстановлению земляных укреплений, а также к результатам сосредоточенного огня и, наконец, мужество и стойкость - то есть нечто большее, чем простая лихость. Дайте командование бастионом какому-либо капитану 9-фунтовой батареи, и даже лучшему из них потребуется много


194
Ф. ЭНГЕЛЬС

учиться, прежде чем он будет в состоянии хорошо справляться со своей работой; поставьте офицера, имевшего дело в продолжение нескольких лет только с осадными орудиями, во главе батареи конной артиллерии, - и ему потребуется много времени, прежде чем он отделается от своей методичной медлительности и приобретет должную быстроту в действиях, требующуюся для нового вида оружия. Что же касается унтер-офицеров, у которых нет такой научной подготовки, как у их начальников, то здесь трудности еще более возрастают.

Из двух видов артиллерии для гарнизонной артиллерии, по-видимому, легче всего подготовить артиллериста. Гражданские инженеры обладают всеми предварительными научными знаниями, нужными для этого дела, и быстро научатся применять в артиллерии те научные принципы, с которыми они уже хорошо знакомы. Они легко научатся обращению с различными механизмами, применяемыми при передвижении тяжелой артиллерии, возведению батарей и правилам фортификации. Поэтому они образуют тот контингент, из которого главным образом и должны набираться артиллерийские офицеры-волонтеры, причем они будут особенно пригодны для службы в гарнизонной артиллерии. То же самое можно сказать относительно унтер-офицеров и рядовых артиллеристов. Все, кто долго имел дело с машинами, как то: инженеры, механики, кузнецы, образуют лучший материал для артиллерии, и поэтому крупные промышленные центры должны дать лучшие части. Учебную стрельбу из тяжелых орудий нельзя вести внутри страны, но море не так уж далеко отстоит от наших городов Ланкашира и Йоркшира, находящихся внутри страны, и поэтому имеется возможность иногда организовывать для этой цели поездки на берег моря; кроме того, в батареях тяжелой артиллерии, где при каждом выстреле видно падение снаряда и артиллеристы сами могут корректировать стрельбу, боевые стрельбы по цели не являются вопросом такой первостепенной важности.

Существует еще одно возражение против попытки формировать полевую артиллерию волонтеров - это высокая стоимость орудий и лошадей. Правда, несколько рот, сложившись вместе, может быть и в состоянии покрыть расходы на приобретение лошадей для нескольких орудий на летние месяцы и затем по очереди обучаться обращению с ними, но все же ни из рядовых, ни из офицеров не выработаются квалифицированные артиллеристы для полевой артиллерии. Расходы по оснащению одной полевой батареи из шести орудий обыкновенно считаются примерно равными расходам на снаряжение целого батальона пехоты; ни одна рота артиллерии волонтеров не сможет по-


195
АРТИЛЛЕРИЯ ВОЛОНТЕРОВ

зволить себе подобных расходов, а принимая во внимание, что потеря орудия на поле боя считается позором, можно серьезно сомневаться в том, что какое-либо правительство было бы склонно, в случае вторжения неприятеля, доверить артиллерийским частям волонтеров полевые орудия с лошадьми и ездовыми на тех же условиях, на которых волонтеры-стрелки снабжаются ручным оружием.

Исходя из этих, а также и из ряда других соображений, мы не можем не прийти к заключению, что для артиллерии волонтеров подходит такая область, как комплектование расчетов тяжелых орудий для неподвижных береговых батарей. В городах, расположенных внутри страны, неизбежно будут делаться попытки обучать волонтеров полевой артиллерии с тем, чтобы поддержать в волонтерском движении интерес к этому делу. И, без сомнения, ни офицерам, ни солдатам не принесет вреда, если они обучатся, насколько это возможно, обращению с легкими орудиями конной артиллерии; но на основании нашего личного опыта службы в этом роде войск мы сильно сомневаемся в том, что волонтеры в конечном счете окажутся подготовленными в этой области для службы в действующей армии. Все же волонтеры научатся многому, что будет им столь же полезно при обращении с тяжелыми орудиями, и они скоро станут достаточно сведущими в обращении с ними, когда им придется иметь с ними дело.

Есть еще другой вопрос, о котором нам хочется упомянуть. Артиллерия гораздо более, чем пехота и кавалерия, является по своему существу родом войск, требующим научных знаний, и поэтому его эффективность будет зависеть главным образом от теоретических и практических познаний офицеров. Мы не сомневаемся, что в скором времени «Наставление для артиллеристов» майора Гриффитса121 будет в руках каждого офицера артиллерии волонтеров. Содержание этой книги показывает, с какими разнообразными предметами должен ознакомиться артиллерийский офицер и даже унтер-офицер, прежде чем он сможет сколько-нибудь претендовать на знание своего оружия, а ведь эта книга представляет собой всего лишь краткий конспект того, что должен знать искусный артиллерист. Помимо регулярных ротных и батальонных строевых учений, общих для пехоты и артиллерии, нужно знать множество артиллерийских орудий различных калибров, их лафеты и платформы, заряды, дальнобойность орудий и разнообразных снарядов; нужно знать, как сооружается батарея, науку об осаде крепостей, постоянные и полевые укрепления; нужно быть знакомым с изготовлением боевых припасов и пиротехнических средств


196
Ф. ЭНГЕЛЬС

и, наконец, овладеть наукой о стрельбе артиллерии, которая в настоящий момент, благодаря введению нарезных пушек, получает такие замечательные и новые дополнения. Все эти предметы должны быть изучены как теоретически, так и практически, и все они являются одинаково важными, ибо, если когда-либо волонтеры артиллерии будут призваны на действительную службу, они станут в тупик, раз они не будут обращать внимания на все эти отрасли артиллерийской науки. Из всех волонтерских частей артиллерия является таким родом войск, где подготовленность офицеров имеет самое важное значение, и мы надеемся и уверены, что они приложат все силы для того, чтобы приобрести тот практический опыт и теоретические познания, без которых они окажутся неподготовленными в дни испытаний.

Написано Ф. Энгельсом в первой половине октября 1860 г.

Напечатано в «The Volunteer Journal, for Lancashire and Cheshire» № 6, 13 октября 1860 г. и в сборнике «Essays Addressed to Volunteers», Лондон, 1861 г.

Печатается по тексту сборника, сверенному с текстом журнала Перевод с английского


197

К. МАРКС

ПРИГОТОВЛЕНИЯ К ВОЙНЕ В ПРУССИИ

Берлин, 23 октября 1860 г.

Гнев и страх наших либералов по поводу участия принца-регента в Варшавском конгрессе, как и всякое недовольство истинных прусских либералов, нашли выход в ожесточенной клевете против Австрии и ее новоиспеченной конституции122. Прежде всего Францу-Иосифу никогда не простят, что он лишил этих господ их главного утешения, а также неизменной темы их болтливых самовосхвалений, а именно - противопоставления «конституционной»

Пруссии «абсолютистской» Австрии. Конечно, австрийский диплом дает повод не только для придирок, но и для всякого рода серьезных опасений. Обстоятельства, при которых был пожалован этот дар, и руки, которые его преподнесли, - все это придает ему характер скорее уловки, нежели искренней уступки. Еще ранее, 4 марта 1849 г., Франц-Иосиф обнародовал общие положения конституции лишь для того, чтобы аннулировать их в следующем году, после того как военное счастье улыбнулось ему123. Однако в летописях истории вообще не существует примеров, чтобы монархи когда-либо ограничивали свои собственные привилегии и уступали народным требованиям иначе, как под сильным давлением извне, равно как не существует и примеров того, чтобы они оставались верными своему слову, всякий раз когда им представлялась возможность безнаказанно нарушить свои клятвы и данные ими обещания. Старая венгерская конституция124 полностью не восстановлена, ибо два важнейших полномочия - вотирование государственных доходов и набор войск - отняты у пештского сейма и переданы центральному рейхсрату в Вене; последний предполагается


198
К. МАРКС

превратить в генеральные штаты всей империи, и потому его наделяют атрибутами, которые, по-видимому, станут постоянным источником конфликтов между ним самим и различными национальными или провинциальными сеймами. Так как конституции немецких и славянских провинций содержат лишь самые общие и неопределенные положения, то их можно толковать по-всякому. Крупнейшим недостатком диплома является, по мнению мадьяр, отделение Хорватии, Сербии и Трансильвании от Венгрии и предоставление этим провинциям особых сеймов; однако, если вспомнить события 1848- 1849 гг., то мы вправе сомневаться в том, что хорваты, словенцы, сербы и валахи захотят присоединиться к этой жалобе мадьяр и оказать ей поддержку. По-видимому, в данном случае венские государственные деятели ловко сыграли на национальном принципе, обратив его в свою пользу.

Однако, что касается общего сейма всей империи - рейхсрата, заседающего в Вене и состоящего из делегатов от различных сеймов Галиции, Венгрии, Трансильвании, Хорватии, Сербии, Венеции и немецких провинций, то, находясь вне контроля сейма Германского союза, не разорвет ли он отношения, которые до сих пор существовали между немецкой Австрией и Германским союзом? Вот та великая тема, о которой без конца толкуют теперь представители официального прусского либерализма, приводящие все новые доводы в пользу своей любимой идеи - исключения австрийской части Германии из Германского союза. Но все их рассуждения основаны на заблуждении, так как они принимают за чистую монету диплом Франца-Иосифа. Хотя последний надо рассматривать как ловкий трюк со стороны австрийской династии, тем не менее он предоставляет различным народам, подпавшим под иго Габсбургов, прекрасную возможность самим устроить свою судьбу и открыть новую эру революций. Теперь же австрийская конституция принесет большую пользу тем, что она смирит фарисейскую гордость прусских лжелибералов и лишит династию Гогенцоллернов единственного преимущества, которым она могла хвастаться перед своим соперником, а именно, что Пруссия, оставаясь по-прежнему средоточием бюрократии и военщины, прикрывается более приличной формой конституционализма.

Чтобы вы ясно представляли подлинное положение в этой хваленой «возрожденной»

Пруссии, необходимо напомнить о переменах, происшедших недавно в организации прусской армии. Как вы помните, прусская палата депутатов, не имея мужества ни на то, чтобы нанести оскорбление общественному


199
ПРИГОТОВЛЕНИЯ К ВОЙНЕ В ПРУССИИ

мнению открытым санкционированием правительственных предложений о реорганизации армии, ни на то, чтобы решительно воспротивиться солдафонским наклонностям принцарегента, прибегла к обычной уловке слабых, избрав средний путь - ни рыба ни мясо. Палата отказалась утвердить правительственный план реорганизации армии, но голосовала за ассигнование 9500000 долларов на приведение армии в состояние готовности для отражения угрозы извне. Другими словами, прусские депутаты голосовали за отпуск средств, необходимых правительству для выполнения его плана, но делали это под искусственным предлогом. Как только прусский парламент был распущен на каникулы, правительство, открыто нарушая условия, на которых оно получило ассигнования, принялось без дальнейших церемоний вводить те изменения в организации армии, которых желал принц-регент и которые были отвергнуты так называемыми представителями. Во время перерыва в заседаниях парламента численность постоянной армии была удвоена, причем число ее полков было доведено с 40 до 72 линейных и 9 гвардейских полков. Таким образом, верховной волей принца-регента и явно в нарушение воли народа, а также вопреки голосованию его лжепредставителей, постоянные еже" годные расходы военного бюджета были увеличены на 100%. Но не думайте, что гогенцоллернский принц или кто-либо из его коллег рискует разделить судьбу Страффорда125. Все дело ограничится тем, что тихонько поворчат, не переставая при этом пылко уверять в своей преданности династии и неограниченном доверии кабинету. Принимая во внимание, что даже старая организация армии, существовавшая главным образом за счет земледельческого населения, сделалась невыносимым бременем для финансов и препятствием для производительной деятельности народа, который с течением времени вступил на путь промышленного развития, можно легко понять, в какой степени армия, численность которой теперь удвоилась, должна подавлять самую драгоценную энергию народных масс и поглощать источники национального богатства. Прусская армия может теперь похвастаться тем, что по отношению к численности населения и национальным ресурсам она является самой большой в Европе.

Вы знаете, что государь из династии Гогенцоллернов называет себя сам и именуется министрами и чиновниками Kriegsherr, т. е. «верховный военачальник». Это, конечно, не значит, что прусские короли и регенты имеют власть над военным счастьем. Их сильное стремление к сохранению мира и их известная склонность бывать битыми в открытом бою лучше


200
К. МАРКС

всего доказывают это. Титул «верховный военачальник», столь дорогой сердцу гогенцоллернских государей, означает скорее, что истинную опору их королевской власти следует искать не в народе, а лишь в одной его части, отделенной от массы, противопоставленной ей, отличимой от нее нашивками, вымуштрованной в духе пассивного повиновения, превращенной посредством дрессировки в простое орудие династии, которая располагает ею как своей собственностью и использует ее по собственной прихоти. Поэтому прусский король скорее отречется от престола, нежели позволит своей армии принести присягу на верность конституции. Таким образом, государь из династии Гогенцоллернов, будучи королем своего народа лишь постольку, поскольку он является «верховным военачальником», другими словами, собственником армии, - должен прежде всего страстно любить свою армию, лелеять ее, льстить ей и подкармливать ее все более жирными кусками за счет национального богатства.

Эта великая цель была достигнута путем новой организации армии. Число офицеров удвоено, а быстрое повышение в чинах, свойственное французской, австрийской и русской армиям и прежде служившее предметом зависти прусских офицеров, теперь обеспечено им без какой-либо необходимости подвергать свою драгоценную жизнь хотя бы малейшей опасности. Отсюда тот огромный энтузиазм по отношению к принцу-регенту и его «либеральным» министрам, который царит теперь не среди простых солдат, а среди офицеров прусской армии. В то же время аристократические охотники на лисиц126, ворчавшие против либеральной фразеологии нового режима, вполне примирились с ним благодаря тому, что им предоставлена новая возможность содержать своих младших сыновей за счет народа. Во всем этом есть один минус даже с династической точки зрения. Теперь Пруссия сосредоточила все имеющиеся в ее распоряжении силы в постоянной армии. Если эта армия будет разбита, то у нее не останется никакого резерва, к которому она могла бы прибегнуть.

Написано К. Марксом. 23 октября 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6097, 8 ноября 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


201

Ф. ЭНГЕЛЬС

ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ

I Винтовка является немецким изобретением, относящимся еще к концу XV столетия. Первые винтовки были изготовлены, очевидно, с единственной целью облегчить заряжание оружия пригнанной почти вплотную пулей. Для этого были сделаны прямые нарезы, без каких бы то ни было винтообразных оборотов, с одной лишь целью уменьшения трения пули в канале ствола. Сама пуля была обернута кусочком просаленной шерстяной или полотняной материи (пластырь) и таким образом забивалась без особой трудности. Эти винтовки, как они ни были примитивны, давали гораздо лучшие результаты стрельбы, чем гладкоствольное стрелковое оружие того времени с пулями значительно меньшего диаметра, чем диаметр канала ствола.

Позднее характер винтовки был коренным образом видоизменен приданием нарезам винтообразной формы, которая превратила канал ствола в своего рода гайку. Пуля, благодаря плотно прилегающему пластырю, направлялась по нарезам и, кроме того, совершала винтообразные обороты и, следовательно, сохраняла винтообразное вращение вокруг линии своего полета. Вскоре было установлено, что этот способ, при котором пуле придавалось вращательное движение, значительно увеличивал как дальность, так и меткость стрельбы, и, таким образом, вскоре прямые нарезы были заменены винтообразными.

Это и был тот вид винтовки, который оставался в общем употреблении более двухсот лет.

Если не считать усовершенствования курка и более тщательного изготовления прицельных приспособлений, то это оружие почти не подверглось каким-либо усовершенствованиям вплоть до 1828 года. Оно


202
Ф. ЭНГЕЛЬС

в значительной мере превосходило гладкоствольный мушкет в отношении меткости, но по дальности полета пули это превосходство было менее значительным; за пределами 400- 500 ярдов рассчитывать на меткость было невозможно. Вместе с тем, заряжание винтовки являлось делом сравнительно трудным. Забивание пули представляло довольно утомительную операцию; порох и завернутая в пластырь пуля вкладывались в ствол отдельно, и за одну минуту можно было сделать не более одного выстрела. Эти недостатки винтовки делали ее непригодной для широкого применения в армии, особенно в XVIII веке, когда все сражения решались частым огнем развернутых линий. При такой тактике старый гладкоствольный мушкет со всеми его очевидными недостатками считался все же гораздо более предпочтительным оружием. Поэтому мы видим, что винтовка оставалась излюбленным оружием охотников на оленя и за горными козами, в качестве же особого вида боевого оружия ее использовали в немногих батальонах метких стрелков в тех только армиях, которые располагали достаточным числом опытных охотников среди населения, чтобы формировать такие батальоны.

Войны американской и французской революций127 внесли значительные изменения в тактику. С тех пор был введен расчлененный строй в бою; сочетание передовых стрелковых цепей с колоннами стало характерной чертой современного боя. Главные силы в течение большей части боя держат в тылу; они находятся в резерве или маневрируют с тем, чтобы сосредоточиться против слабого пункта противника; их вводят в действие только в решающие моменты, в то время как стрелковые цепи и их непосредственные подкрепления все время ведут бой. Они расходуют большую часть боеприпасов, а между тем объекты их огня редко превосходят фронт роты; в большинстве случаев им приходится вести огонь по отдельным бойцам, хорошо защищенным в укрытиях. И все же действие их огня имеет весьма важное значение, ибо он служит как подготовке атаки, так и, прежде всего, ее отражению; их задача состоит в том, чтобы ослабить сопротивление частей противника, занимающих отдельные фермы и деревни, а также отразить контратаки противника. Но с помощью старой «смуглой Бесс» ни одна из этих задач не могла быть выполнена удовлетворительно. Всякий, кто находился под огнем стрелков, вооруженных гладкоствольными мушкетами, не мог вынести иного впечатления, кроме глубокого презрения к результатам мушкетного огня на средних дистанциях. Однако винтовка старого образца была непригодна для массового вооружения стрелков.


203
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - I

Старая винтовка, для того чтобы облегчить забивание пули, должна была быть короткой, настолько короткой, что она уже не подходила в качестве рукоятки для штыка. Вследствие этого стрелков, вооруженных винтовками, использовали только на таких позициях, на которых они были защищены от штыковых и кавалерийских атак.

При таких обстоятельствах сама собой выдвигалась следующая задача: изобрести оружие, которое сочетало бы в себе дальность полета пули и меткость огня винтовки с быстротой и легкостью заряжания и длиной ствола гладкоствольного мушкета, - оружие, которое было бы одновременно огнестрельным и холодным и могло бы быть дано в руки каждому пехотинцу.

Таким образом, мы видим, что с введением в новейшей тактике рассыпного строя возникла и необходимость в усовершенствованном оружии. В XIX столетии всякий раз, как только появляется потребность в каком-либо предмете и дальнейшие обстоятельства ее оправдывают, эта потребность непременно удовлетворяется. Так же была удовлетворена потребность и в данном случае. Почти все усовершенствования стрелкового оружия, достигнутые с 1828 г., были направлены на то, чтобы удовлетворить эту потребность.

Однако прежде чем пытаться дать отчет о тех усовершенствованиях, которые вызывали столь большие и многочисленные перемены в устройстве нарезного огнестрельного оружия, основанные на отказе от старой системы забивания пули, мы позволим себе коснуться попыток усовершенствования ружья при сохранении старого способа заряжания.

Винтовка с овальным каналом ствола, известная в Англии под названием винтовки Ланкастер, была в употреблении на континенте более сорока лет. Мы находим упоминание о ней в одной немецкой военной книге, напечатанной в 1818 году. В Брауншвейге полковник Бернер усовершенствовал ее, и в 1832 г. вся пехота герцогства была вооружена такой винтовкой.

Овальность была незначительная, и овальная пуля заряжалась старым способом забивания.

Однако эта овальная пуля должна была употребляться только при одиночной стрельбе. Для стрельбы залпами солдаты были снабжены сферическими пулями меньшего калибра, которые скатывались вниз по каналу ствола так же легко, как всякая мушкетная пуля. Все же неудобства этой системы очевидны. Она замечательна лишь тем, что явилась первой попыткой вооружения нарезными мушкетами всей пехоты одной из армий.

В Швейцарии гражданский инженер и пехотный офицер г-н Вильд значительно усовершенствовал винтовку. Его пуля


204
Ф. ЭНГЕЛЬС

была в меньшей, чем обычно, пропорции по отношению к каналу ствола, и была рассчитана на то, чтобы входить в нарезы канала ствола только своим пластырем; на шомполе имелся диск, который не позволял ему входить слишком глубоко в канал ствола и забивать пулю так плотно к заряду, чтобы создавалась возможность преждевременного взрыва пороха; крутизна нарезов была уменьшена и заряд увеличен. Винтовка Вильда давала очень хорошие результаты на дистанции более 500 ярдов, при весьма отлогой траектории, причем из нее можно было сделать более 100 выстрелов, прежде чем образовывался нагар. Она была принята на вооружение в Швейцарии, Вюртемберге и Бадене, но, конечно, в настоящее время устарела и заменена другой.

Самой современной и лучшей винтовкой, сконструированной по принципу забивания пули, является новая швейцарская винтовка, принятая на вооружение метких стрелков. Это оружие, подобно американскому, имеет весьма малый калибр - не более 10,50 миллиметра, или 0,42 дюйма; ствол, длиной в 28 дюймов, имеет восемь пологих нарезов (один оборот в 34 дюйма); шомпол снабжен диском Вильда; пуля цилиндро-оживальная, очень длинная, забивается посредством просаленного пластыря; заряд сравнительно большой, с крупнозернистым порохом. Это оружие дало изумительные результаты; при испытании различных винтовок, недавно произведенном голландским правительством, его дальнобойность, меткость и отлогость траектории были признаны непревзойденными. Действительно, при дальности стрельбы в 600 ярдов высшая точка траектории равна всего 8 футам б дюймам, так что при этой дальности все пространство является поражаемым для кавалерии, а последние 100 ярдов являются опасными даже для пехоты; другими словами, ошибка при определении дистанции до цели на 100 ярдов при дальности в 600 ярдов обычно не препятствует пуле поражать цель высотой в б футов. Этот результат далеко превосходит результаты любого другого нарезного мушкета; самые лучшие из них требуют угла возвышения, который поднимает высшие точки траектории, при дальности стрельбы в 600 ярдов, до 13-20 футов, и, следовательно, уменьшает поражаемое пространство с 60 до 25 ярдов. Эта чрезвычайная отлогость траектории достигается благодаря малому калибру оружия, которое вмещает очень удлиненную остроконечную пулю и сравнительно мощный заряд; при небольшом калибре винтовка может быть очень прочной, не будучи громоздкой, пуля может быть длинной, не будучи тяжелой, заряд - сравнительно мощным при


205
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - I

не слишком большой отдаче. Ясно, что замечательная стрельба этого оружия объясняется отнюдь не забойным заряжанием; на самом деле такое заряжание является единственным недостатком винтовки, препятствующим ее использованию в качестве основного оружия пехоты. Швейцарцы поэтому ограничились тем, что вооружили этой винтовкой лишь роты своих отборных стрелков, в руках которых она даст, без сомнения, наилучшие результаты.

Далее мы покажем, как винтовка усовершенствовалась и превращалась в оружие, которое могло быть дано в руки каждому пехотинцу.


206
Ф. ЭНГЕЛЬС

II Французский офицер Дельвинь первый сделал попытку превратить винтовку в оружие, пригодное для массового вооружения пехоты. Он ясно видел, что для этого необходимо, чтобы пуля скользила внутри ствола так же свободно или почти так же свободно, как пуля гладкоствольного мушкета, и чтобы она затем изменяла свою форму для того, чтобы войти в нарезы.

Чтобы добиться этой цели, он сконструировал уже в 1828 г. винтовку с каморой в казенной части, т. е. крайний конец канала ствола в казенной части, куда вкладывается порох, был сделан значительно меньшего диаметра, чем в остальной части ствола. Форма названной каморы была заимствована от гаубиц и мортир, всегда имевших такую конструкцию; но в то время как в артиллерии она просто служила для того, чтобы прочно удерживать небольшие заряды, употребляемые для гаубиц и мортир, в винтовке Дельвиня камора отвечала совершенно другому назначению. После того как в камору всыпался порох, вслед за ним скатывалась пуля меньшего диаметра, чем канал ствола; дойдя до края каморы, она не могла пройти дальше и оставалась на месте, упираясь в края каморы; нескольких резких ударов шомполом было достаточно для того, чтобы вогнать мягкий свинец пули в нарезы и расширить ее диаметр настолько, чтобы она была вплотную пригнана к стенкам канала ствола.

Величайшим неудобством этой системы было то, что пуля теряла свою сферическую форму и делалась несколько сплющенной, вследствие чего она имела склонность терять винтообразное вращение, приданное ей нарезами, что значительно уменьшало ее меткость. Чтобы исправить это, Делъвинь изобрел продолговатую пулю (цилиндро-коническую), и хотя опыты с подобного рода пулей во Франции были вначале не очень успешными, они оказались весьма удовлетворительными в Бель-


207
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - II

гии, Австрии и Сардинии, где винтовка Дельвиня с различными усовершенствованиями была введена в батальонах стрелков вместо старого ружья. Хотя эта винтовка теперь почти везде заменена другой, усовершенствования Дельвиня заключают в себе два важных принципа, на которые должны были опираться все последующие изобретатели: во-первых, в винтовках, заряжающихся с дула, пуля должна опускаться по стволу с известным зазором для того, чтобы облегчить заряжание, и должна изменить свою форму, чтобы войти в нарезы, только после того как будет крепко забита; и, во-вторых, продолговатые пули являются единственными, которые следует принять для новейших винтовок. Таким образом, Дельвинь сразу поставил вопрос на должную основу, и он вполне заслуживает, чтобы его называли отцом новейшей винтовки.

Преимущества продолговатой пули над сферической весьма многочисленны, поскольку первой можно придать боковое вращение (вокруг продольной оси), что удовлетворительным образом достигается почти в любой системе современной винтовки. Продолговатая пуля имеет значительно меньшее сечение пропорционально своему весу и, следовательно, встречает меньшее сопротивление атмосферы, чем сферическая пуля. Ее заостренному концу можно придать такую форму, чтобы довести это сопротивление до минимума. Как дротик или стрела, она до известной степени поддерживается воздухом. Следствием этого является то, что она от сопротивления воздуха теряет свою начальную скорость в гораздо меньшей степени, чем любая сферическая пуля того же диаметра и, следовательно, покрывает данное расстояние при гораздо более отлогой траектории (то есть при линии полета, гораздо более опасной для противника).

Другим преимуществом является то, что продолговатая пуля имеет гораздо большую поверхность соприкосновения со стенками ствола, чем сферическая. Поэтому продолговатая пуля значительно лучше входит в нарезы, что позволяет уменьшить крутизну, равно как и глубину нарезов. Оба эти обстоятельства облегчают чистку оружия и в то же время позволяют пользоваться полными зарядами без увеличения отдачи ружья.

И, наконец, поскольку вес продолговатой пули значительно превышает вес сферической, то самый калибр винтовки, или диаметр канала ствола, может быть значительно уменьшен, в то время как оружие продолжает сохранять способность выбрасывать пулю, равную по весу прежней сферической пуле. Далее, если вес старого гладкоствольного мушкета


208
Ф. ЭНГЕЛЬС

и вес его пули рассматривать как стандартные величины, то винтовка с продолговатой пулей того же веса может быть прочнее старого мушкета - пропорционально тому, насколько будет уменьшен диаметр канала ствола, - и при этом винтовка не будет тяжелее старого мушкета. Будучи более прочным оружием, она лучше выдерживает заряд, имеет меньшую отдачу, и поэтому уменьшенный калибр винтовки допускает относительно более сильные заряды, придавая большую начальную скорость пуле и обеспечивая тем самым более низкую траекторию полета.

Следующее усовершенствование было сделано другим французским офицером, полковником Тувененом. Он обнаружил один недостаток, заключавшийся в том, что при забивании пули в нарезы она удерживается круговым выступом, которого она касается своими краями.

Поэтому он удалил выступы каморы, высверливая канал ствола и делая его, как раньше, одинакового диаметра по всей длине. В центре болта, запирающего канал ствола, он укрепил короткий, крепкий стальной стержень, или чеку, выступавшую в канал, вокруг которой ложился всыпаемый порох; пуля поддерживалась притупленной верхушкой стержня, а удары шомпола в то же время вгоняли ее в нарезы. Преимущества этой системы были значительны.

Расширение пули от ударов шомпола было гораздо более правильным, чем в винтовке Дельвиня. Оружие позволило сделать больший зазор, что облегчило заряжание. Результаты, достигнутые этим усовершенствованием, были настолько убедительны, что уже в 1846 г. французские chasseurs a pied* были вооружены винтовками Тувенена; вслед за ними были вооружены зуавы и прочая легкая африканская пехота; а как только было установлено, что старые гладкоствольные мушкеты могут быть при небольших затратах переделаны в винтовки Тувенена, были соответственно переделаны и все карабины французской пешей артиллерии.

Прусские стрелки были вооружены винтовками Тувенена в 1847 г., баварские - в 1848 г., и вскоре большая часть малых государств Северной Германии последовала этому примеру, вооружив в некоторых случаях этим превосходным оружием даже часть линейных войск. Во всех указанных винтовках имеется, очевидно, определенное приближение к единой системе, несмотря на все их различия, как, например, по калибрам и т. д.; число нарезов было уменьшено (в большинстве случаев до четырех), и степень их крутизны обычно составляет от трех четвертей до одного оборота на всю длину ствола.


* - пешие стрелки. Ред.


209
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - II

Но все же винтовка Тувенена имела свои недостатки. При наличии столь длинного ствола, который у обыкновенного мушкета линейной пехоты должен служить удобной рукояткой для штыка, усилия, которые требовались для того, чтобы неоднократными ударами расширить свинец пули так, чтобы он вошел в нарезы, были слишком велики. К тому же стрелкам при положении лежа или с колена было очень трудно прилагать такие усилия для забивания пули. Сопротивление силе взрыва, которое оказывала пуля, вдавленная в нарезы непосредственно впереди порохового заряда, увеличивало отдачу и вынуждало поэтому пользоваться сравнительно небольшим зарядом. Наконец, чека всегда представляла собой ненужное усложнение в устройстве оружия; производить чистку вокруг чеки было очень трудно, и она часто ломалась.

Таким образом, принцип вдавливания пули ударами шомпола дал в свое время весьма удовлетворительные результаты в системе Дельвиня и еще лучшие результаты в системе Тувенена. Но винтовка, построенная по такому принципу, еще не могла доказать своего превосходства как оружия, годного для вооружения всей пехоты, перед старым гладкоствольным мушкетом. Для винтовки, пригодной для каждого солдата, в основу должны были быть положены другие принципы.


210
Ф. ЭНГЕЛЬС

III Дельвинь, винтовку которого мы описывали в предыдущей статье, нашел необходимым сделать в своей продолговатой пуле углубление со стороны основания, чтобы таким образом уменьшить ее вес до веса старой сферической пули. Хотя он скоро обнаружил, что применение этой полой пули было несовместимо с системой расширения пули путем механического забивания, все же проведенных им опытов было достаточно для того, чтобы доказать, что газ, образующийся при взрыве, войдя в образованное в пуле углубление, стремился расширить стенки этой полой части пули настолько, чтобы заставить ее плотно прилегать к стволу и войти в нарезы.

Это и было то открытие, которым в 1849 г. воспользовался капитан Минье. Он целиком устранил чеку, или стержень, на дне канала ствола и восстановил ту первоначальную простоту винтовки, которой она обладала до Дельвиня и Тувенена; он полагался исключительно на воздействие пороховых газов, расширявших после взрыва полую часть пули. Его пуля была цилиндро-оживальная, с двумя кольцеобразными желобками вокруг цилиндрической части*, высверленная конусообразно со стороны основания; чашеобразная пустая железная втулка (culot) закрывала полую часть и вгонялась туда силой пороховых газов после воспламенения, расширяя таким образом с достаточной силой свинец. Сама пуля, даже будучи помещена в просаленный бумажный патрон, имела достаточный зазор, чтобы свободно проходить вниз по стволу.

Теперь, наконец, мы получили винтовку и пулю, сконструированные по принципам, которые давали возможность вручить


* Эти желобки (cannelures) изобрел другой французский офицер - Тамизье. Кроме уменьшения веса пули и ее трения о стенки ствола, они уравновешивали полет пули в воздухе, наподобие крыльев стрелы, и таким образом делали траекторию более отлогой.


211
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - III

такое оружие каждому пехотинцу. Новое оружие заряжалось так же легко, как и гладкоствольный мушкет, но было гораздо эффективнее старой винтовки, с которой оно имеет одинаковую меткость, но превосходит ее по дальности стрельбы. Из всех систем ружей, заряжающихся с дула, винтовка с расширяющейся пулей является бесспорно наилучшим оружием как для всеобщего употребления, так и для метких стрелков. Именно этому обстоятельству обязана она своим громадным успехом и своим распространением в самых различных частях войск, с последующими многочисленными попытками улучшить формы пули или нарезов. Ввиду того, что пуля Минье была внутри полой, она могла быть сделана лишь ненамного тяжелее прежней сферической пули того же калибра; в силу того, что пуля свободно лежала на порохе и при выстреле лишь постепенно расширялась, проходя по стволу, отдача была гораздо меньше, чем в старых винтовках или в винтовках Дельвиня и Тувенена, в которых крепко забитая в ствол пуля могла быть сдвинута лишь всей силой взрыва; в результате этого в винтовке Минье можно использовать сравнительно более сильный заряд. Нарезы должны делаться очень неглубокими, что облегчает чистку ствола. Длина оси, по которой проходит один полный оборот нарезов, довольно велика, вследствие чего число оборотов пули и трение ее в воздухе (которое имеет место при всяком вращении) уменьшаются, благодаря чему лучше сохраняется начальная скорость. Наличие углубления у основания пули переносит ее центр тяжести значительно более вперед; а все эти условия, взятые вместе, дают сравнительно отлогую траекторию.

Но причиной всеобщего распространения винтовки Минье явилось фактически другое обстоятельство, а именно то, что все старые гладкоствольные мушкеты при помощи весьма простой переделки могли быть превращены в винтовки, пригодные к использованию пуль Минье. В Пруссии, когда Крымская война потребовала, чтобы вся пехота немедленно была вооружена нарезными мушкетами, а достаточного числа игольчатых ружей еще не было изготовлено, у 300000 старых мушкетов были сделаны нарезы, и они были приспособлены к использованию пуль Минье, на что было затрачено меньше года.

Французское правительство первым вооружило винтовками Минье несколько батальонов; но в них были сделаны прогрессивные нарезы, то есть нарезы, в казенной части ружья более глубокие, чем в дульной части, и пуля, входя в нарезы казенной части, снова сжималась при своем дальнейшем прохождении через ствол по менее глубоким нарезам, в то время как изнутри


212
Ф. ЭНГЕЛЬС

на нее продолжала действовать расширяющая сила пороховых газов. Таким образом создавалось такое трение, что очень часто сплошная головка пули отрывалась и вылетала из ствола, между тем как полое основание продолжало крепко сидеть в нарезах. Этот и другие недостатки заставили правительство отказаться от дальнейших попыток принять на вооружение винтовку Минье.

В Англии в 1851 г. было изготовлено 28000 винтовок такого же типа, как и во Франции; английские пули имели слегка коническую форму с оживально заостренным кончиком, с круглой полой втулкой и без всяких желобков, так как были рассчитаны на известное сжатие. Результаты оказались крайне неудовлетворительными, главным образом из-за формы пули. Только в 1852 г. были произведены новые опыты, в результате которых появились, наконец, винтовка и пули Энфилд, о чем мы будем говорить дальше. Винтовка Энфилд является лишь разновидностью винтовки Минье. С 1854 г. она окончательно заменила все гладкоствольные мушкеты в британской армии.

В Бельгии винтовка Минье с небольшими изменениями была введена с 1854 г. в стрелковых, а позднее также и в линейных войсках.

В Испании в 1853 г. винтовку Минье получили стрелковые, а потом, в том же году, линейные войска.

В Пруссии, как уже было сказано, в 1855-1856 гг. винтовка Минье была временно принята на вооружение в линейных войсках, но затем окончательно заменена игольчатым ружьем.

В мелких немецких государствах винтовка Минье была введена почти повсеместно, за очень немногими исключениями.

В Швейцарии винтовка Прела, предназначенная для вооружения всей пехоты, за исключением метких стрелков, представляет собой лишь разновидность винтовки Минье.

И, наконец, в России правительство в настоящий момент занято заменой старых гладкоствольных ружей винтовками Минье очень хорошего образца.

Почти в каждом образце винтовок этих стран число, глубина и шаг нарезов, а также форма пули подверглись различным изменениям в деталях. Описание наиболее важных изменений составит предмет следующей главы.


213
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - IV

IV Мы снова вкратце повторим принципы системы Минье. Нарезное ружье с мелкими нарезами заряжается продолговатой пулей, диаметр которой настолько меньше диаметра канала ствола, что она свободно скользит вниз по стволу. Эта пуля высверливается со стороны основания, т. е. с конца, ложащегося на порох. При выстреле быстро образующиеся благодаря взрыву газы входят в эту полую часть и своим давлением на сравнительно тонкие стенки полой части расширяют свинец настолько, что он плотно прилегает к стенкам канала и заполняет нарезы. Пуля, таким образом, должна направиться по оборотам этих нарезов и сохранить приданное ей винтообразное вращение, характерное для каждой нарезной ружейной пули. Это главная и самая существенная часть во всех разнообразных винтовках, стреляющих расширяющимися пулями; это общее всем им свойство. Что же касается деталей, то разными изобретателями внесено много различных изменений.

Втулку ввел сам Минье. Эта втулка представляет собой маленький, круглый, чашеобразный кусочек листового железа, вогнанный в конец отверстия полой части пули. Имелось в виду, что при помощи пороховых газов произойдет дальнейшее проникновение втулки в полое пространство, и таким образом втулка будет содействовать расширению пули, сделав его более вероятным. Вскоре, однако, убедились, что эта чашеобразная втулка имела большие неудобства: она часто отделялась от пули при вылете из дула и при своей неровной линии полета иногда легко ранила своих же солдат, расположенных немного впереди сбоку. Кроме того, втулка иногда перевертывалась в тот момент, когда вгонялась в пулю, и являлась, таким образом, причиной неправильного расширения пули и, следовательно, отклонения полета пули от линии цели. Так как было доказано, что расширение пули может быть


214
Ф. ЭНГЕЛЬС

достигнуто без всяких втулок, то стали производить опыты для того, чтобы установить лучшую форму расширяющейся пули без втулки. Прусский капитан Нейндорф первый, повидимому, предложил такую пулю (в 1852 г.). Полое пространство его пули имеет цилиндрическую форму, но расширяющуюся к основанию наподобие воронки. Эта пуля дала очень хорошие результаты как в отношении дальности полета, так и в отношении меткости, но вскоре было обнаружено, что втулка служила, кроме расширения пули, еще и другому назначению: она предохраняла тонкие стенки полой пули от разрушения во время перевозки и при небрежном обращении, в то время как пули Нейндорфа деформировались во время перевозки и поэтому давали чрезвычайно плохие результаты. В связи с этим в большинстве немецких армий полая железная втулка была сохранена, но ей была придана длинная заостренная конусообразная форма, и в таком виде она вполне отвечала своему назначению: никогда не перевертывалась и почти никогда не отделялась от свинцовой пули. Пуля Энфилд, как хорошо известно, имеет прочную деревянную втулку.

Тем не менее, в некоторых государствах продолжались опыты с пулями без втулок, и в ряде армий такие пули были введены в употребление. Это имело место в Бельгии, Франции, Швейцарии и Баварии. Главной целью всех этих опытов было стремление установить такую форму для полой части пули, которая предохраняла бы ее от разрушения, не препятствуя в то же время ее расширению. Этой полой части придавали форму или колокола (Тиммерханс в Бельгии), или трехсторонней призмы (Неслер во Франции) с крестообразным сечением (Плённис в Дармштадте) и т. д. Но, по-видимому, почти невозможно соединить эти два качества - прочность и способность расширяться - в любой из разновидностей расширяющейся пули без втулки, пока не будет значительно уменьшен калибр. Новая баварская пуля (майора Подевильса) с простой цилиндрической выемкой и очень прочными стенками, кажется, пока что лучше всего отвечает этому требованию, но баварская винтовка имеет очень небольшой калибр.

В странах, где старые гладкоствольные мушкеты были нарезаны для пуль Минье, крупный калибр старого мушкета, конечно, становился обязательным. Но там, где армия снабжалась только новыми ружьями, их калибр был значительно уменьшен, по соображениям, о которых мы упоминали в предыдущей статье. Английская винтовка Энфилд имеет калибр 14,68 миллиметра, южногерманская винтовка (введенная в Вюртемберге, Баварии, Бадене, Гессен-Дармштадте) - 13,9 милли-


215
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - IV

метра. Одни французы для винтовок своей гвардии сохранили калибр прежних гладкоствольных мушкетов (17,80 миллиметра).

Винтовка Энфилд представляет собой прекрасный образец системы оружия с расширяющимися пулями. Ее калибр является настолько небольшим, что допускает стрельбу пулями, по длине в два раза превосходящими ее диаметр и в то же время по весу не более тяжелыми, чем старые сферические мушкетные пули. Качество ее изготовления очень высоко и превосходит качество почти всех винтовок, существующих на вооружении континентальных войск.

Ее пуля очень пропорциональна; правда, имеются возражения против деревянной втулки, указывающие на то, что она может или разбухать и тем самым увеличивать диаметр пули, или сжиматься и поэтому выпадать, по мы считаем эти возражения неосновательными. Если бы разбухание втулки создавало какие-либо неудобства, то это было бы обнаружено гораздо раньше; в случае же сжатия втулки наличие патрона предохраняет ее от выпадения. В общем, результаты, достигнутые винтовкой Энфилд, приблизительно такие же, какие были достигнуты лучшими континентальными винтовками с расширяющимися пулями.

Возражения против винтовки Энфилд, как ружья с расширяющимися пулями, следующие: калибр мог бы быть еще меньше, что дало бы возможность иметь более длинную пулю и более прочный ствол при том же весе; доказано, что пять нарезов лучше, чем три; ствол длинной винтовки Энфилд по меньшей мере слишком непрочен у дула, чтобы его можно было использовать в качестве рукоятки для штыка; пуля, не имея кольцеобразных желобков, должна испытывать слишком большое трение в канале, и поэтому возникает опасность, что прочный конец ее может оторваться, а кольцеобразная полая часть плотно заклиниться в нарезах.

Изменение калибра является делом очень серьезным, по без этого очень трудно придать дульной части ствола большую прочность. Это кажется нам самым серьезным возражением.

Все же остальные возражения несущественны; число нарезов и форма пули могут быть изменены в любое время без затруднения; но даже в ее настоящем виде винтовка Энфилд показала себя как очень полезное боевое оружие.

До сих пор мы сравнивали винтовку Энфилд лишь с ружьями, которые заряжаются расширяющимися пулями; сравнение же с винтовками, устроенными по другим принципам, мы должны оставить до следующего раза, когда мы будем рассматривать различные другие принятые в настоящее время конструкции.


216
Ф. ЭНГЕЛЬС

V В 1852 г. английский ружейный мастер г-н Уилкинсон и австрийский артиллерийский офицер капитан Лоренц одновременно, но независимо друг от друга, изобрели другой способ увеличивать диаметр свободно лежащей продолговатой пули силой пороховых газов, которые вгоняли ее плотно в канал ствола и заставляли идти по нарезам. Этот способ состоял в том, чтобы заставить пороховые газы сжимать пулю в продольном направлении, а не расширять ее.

Возьмите мягкий, эластичный мяч, положите его на стол и сильным ударом руки заставьте его отлететь прочь. Первым результатом удара, прежде чем он заставит мяч отлететь, явится изменение формы последнего. Как ни мал вес мяча, он оказывает достаточное сопротивление, чтобы мяч сплюснулся со стороны, откуда он получает удар; он сжался в одном направлении, и, следовательно, его объем должен увеличиться в другом направлении; подобное видоизменение произойдет и в том случае, если вы его совсем сплющите. Как удар действует на эластичный мяч, так взрыв пороховых газов должен действовать на сжимающуюся пулю Лоренца и Уилкинсона. Вес, vis inertiae* пули, служит средством, которое своим сопротивлением силе пороховых газов сжимает пулю в продольном направлении и этим расширяет ее в стороны. В момент вылета пуля бывает короче и толще, чем при заряжании.

Для того, чтобы продолговатая массивная свинцовая пуля могла оказать достаточное сопротивление и быть, таким образом, достаточно сжатой, чтобы войти в нарезы, она должна быть очень тяжелой - другими словами, длина ее должна быть очень велика по отношению к ее толщине. Но такая пуля даже для ружья небольшого калибра была бы слишком тя-


* - сила инерции. Ред.


217
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - V

желой во время войны, так как обычный носимый запас боеприпасов переобременил бы солдат. Во избежание этого в цилиндрической части пули были вырезаны два глубоких кольцеобразных желобка. Возьмите пулю Энфилд, удалите втулку, наполните полость расплавленным свинцом и, когда он охладится, вырежьте у плоского конца цилиндрической части пули близко друг к другу два желобка, оставив три образовавшиеся части пули укрепленными, как они и были, на общей оси прочного свинца. Пуля тогда будет состоять из двух очень плоских усеченных конусов, направленных вперед, и тяжелого плотного острия; все эти части прочно соединены между собой. Эта пуля будет представлять тип сжимающейся пули. Сопротивление пороховым газам оказывает тяжелая передняя часть, или острие пули; передняя часть заднего конуса вгоняется силой пороховых газов в основание следующего конуса, а головка последнего в свою очередь вгоняется в основание остроконечной части пули, и таким образом пуля, укороченная и сжатая в продольном направлении, становится настолько толще, что плотно прилегает к каналу ствола и входит в нарезы.

Из этого, очевидно, следует, что прочное острие является самой главной частью сжимающейся пули. Чем она длиннее и тяжелее, тем большее сопротивление она окажет и тем вероятнее будет сжатие от порохового взрыва. Пока калибр винтовки мал, скажем, гораздо меньше калибра винтовки Энфилд, сжимающиеся пули можно делать не более тяжелыми, чем расширяющиеся пули. Но с увеличением калибра увеличивается поверхность основания пули или, другими словами, поверхность, подвергающаяся непосредственному действию пороховых газов; и это является причиной, почему при больших калибрах сжимающиеся пули всегда будут слишком тяжелы, чтобы их можно было использовать; иначе говоря, сила пороховых газов, преодолев сопротивление пули, выбросит ее из ствола, прежде чем она будет надлежащим образом сжата. Таким образом, гладкоствольные мушкеты большого калибра могут быть переделаны в ружья с расширяющимися пулями, но ни в коем случае не в ружья для сжимающихся пуль.

При малых калибрах и неглубоких нарезах система сжимающихся пуль дает прекрасные результаты. Расположение центра тяжести впереди является очень благоприятным для отлогой траектории. В отношении легкости и быстроты заряжания, а также незначительности отдачи сжимающаяся пуля имеет все преимущества перед расширяющейся. Эта пуля прочна и может довольно хорошо выдерживать перевозку, не требуя бережного обращения; ее форма позволяет прессовать


218
Ф. ЭНГЕЛЬС

ее, а не отливать. Единственной отрицательной стороной пули является лишь то, что она требует очень малого зазора, не более 0,01 дюйма, и большой точности в отношении как калибра ствола, так и размера пуль, ибо ясно, что сжатие не увеличивает окружности пули хотя бы приблизительно в такой же степени, как при расширяющем действии. Таким образом, при наличии более крупного зазора или при стволах старых образцов сомнительно, получила ли бы пуля достаточное сжатие для того, чтобы войти в нарезы. Но этот малый зазор не является большим препятствием, так как многие ружья с расширяющимися пулями имеют не больший зазор (например, винтовка Энфилд имеет зазор только в 0,01 дюйма), и теперь нетрудно изготовить ствол и пулю точно соответствующих размеров.

Австрийская армия приняла сжимающуюся пулю для всей пехоты. Калибр ее мал: 13,9 миллиметра, или 0,546 дюйма (на 0,031 меньше пули Энфилд); ствол имеет четыре очень неглубоких нареза (хотя четное число нарезов для ружей с расширяющимися пулями встречает решительные возражения, но в ружьях с сжимающимися пулями оно считается лучше, чем нечетное число) с одним оборотом приблизительно в шесть футов шесть дюймов (почти так же, как у винтовки Энфилд). Пуля весит около 480 гран (на 50 гран меньше, чем у винтовки Энфилд), а заряд составляет 1/6 ее веса (у винтовки Энфилд - около 1/8 веса пули). Эта винтовка подверглась испытанию в итальянской кампании 1859 г., и многие французские солдаты, в особенности офицеры, которые не выдержали ее огня, свидетельствуют о ее превосходных качествах. Она имеет значительно более отлогую траекторию, чем винтовка Энфилд, что является следствием пропорционально более сильного заряда, меньшего калибра, дающего возможность пользоваться удлиненной пулей, а может быть, и наличия двух кольцеобразных желобков.

Саксония, Ганновер и одно или два мелких немецких государства также ввели для легкой пехоты винтовки, которые стреляют сжимающимися пулями системы Лоренца.

В Швейцарии, кроме винтовки для метких стрелков, о которой мы уже упоминали, была введена винтовка того же калибра (10,51 миллиметра, или 0,413 дюйма, на 0,164 меньше, чем винтовка Энфилд) с сжимающейся пулей. Этой винтовкой вооружены легкие роты пехотных батальонов. Применяемая здесь пуля системы Лоренца и результаты, получаемые этой винтовкой, по отлогости траектории, дальности полета и меткости стрельбы ставят ее на второе место после упомянутой


219
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - V

швейцарской винтовки для метких стрелков, пуля которой загоняется в ствол старым способом и имеет самую отлогую траекторию из всех известных нам ружей. При стрельбе на 500 ярдов эта винтовка, заряженная швейцарской сжимающейся пулей, дает поражаемое пространство в 130 ярдов!*

Пока несомненно одно, что система сжимающихся пуль дала лучшие результаты, чем система расширяющихся пуль, так как она до сих пор давала безусловно самую отлогую траекторию. Тем не менее, так же несомненно и то, что это последнее обстоятельство обязано не самой системе, а другим причинам, среди которых главной является малый калибр. При одинаково малом калибре расширяющаяся пуля может дать такую же отлогую траекторию, как и ее соперница, имевшая до сих пор больший успех. Это скоро станет очевидным. Винтовки четырех государств Юго-Западной Германии (Баварии и пр.) имеют тот же калибр, что и австрийские, так что для них в случае необходимости можно использовать австрийские пули, и наоборот. Но введя у себя одинаковый диаметр канала ствола; все эти государства в то же время приняли расширяющиеся пули; таблицы практической стрельбы обеими пулями наилучшим образом показывают достоинства каждой из них. Если, как мы того ожидаем, расширяющаяся пуля даст такие же хорошие результаты, как и ее соперница, то она заслуживает предпочтения: во-первых, более вероятно, что она будет входить в нарезы при любых обстоятельствах; во-вторых, ее можно сделать при том же диаметре канала ствола более легкой, чем сжимающаяся пуля; и в-третьих, на нее оказывает меньшее влияние расширение канала ствола, имеющее место у всех ружейных стволов, после того как они пробыли в употреблении некоторое время.


* Под поражаемым пространством понимается та часть линии полета пули, которая не выше человеческого роста, - скажем, 6 футов. Так, например, пуля, направленная на основание цели высотой в 6 футов, находящейся на расстоянии в 500 ярдов, попадает во всякий предмет высотой в 6 футов, расположенный на линии прицеливания, где-либо между 370 и 500 ярдами от стрелка. Другими словами, при дистанции в 500 ярдов может быть сделана ошибка в определении расстояния в 130 ярдов, но цель все же будет поражена, если линия прицеливания взята правильно.


220
Ф. ЭНГЕЛЬС

VI Все винтовки, которые мы до сих пор описывали, заряжались с дула. Тем не менее, в старину существовало множество видов огнестрельного оружия, заряжавшегося с казенной части. Заряжание пушек с казенной части предшествовало заряжанию с дула, и в самых старых арсеналах имеются ружья и пистолеты, которые насчитывают по 200-300 лет, с подвижной казенной частью, куда вкладывали заряд, не вводя его через дуло шомполом. Большую трудность всегда составляло соединить затвор со стволом так, чтобы его легко можно было снять и снова поставить, а само соединение было бы при этом достаточно прочным, чтобы выдержать давление пороховых газов. Ничего нет удивительного, что при несовершенстве техники того времени оба эти требования нельзя было сочетать: или части, сцепляющие затвор со стволом, были недостаточно прочны и долговечны, или самый процесс снятия и закрепления совершался чрезвычайно медленно. Ничего нет удивительного, что это оружие было оставлено, так как заряжание с дула являлось делом гораздо более быстрым, и что шомпол продолжал занимать господствующее положение.

Когда же в новейшее время как военные люди, так и оружейные мастера поставили своей задачей сконструировать такое огнестрельное оружие, которое сочетало бы в себе быстроту и легкость заряжания старого мушкета с дальностью полета пули и меткостью винтовки, то, естественно, заряжание с казенной части снова привлекло к себе внимание. С созданием надлежащей системы закрепления казенной части все трудности были преодолены. Пуля несколько большего диаметра, чем канал ствола, могла быть вложена вместе с зарядом в казенную часть и, направляемая вперед силой взрыва,проталкивалась через канал ствола, где, заполнив нарезы излишком свинца, шла по ним, не образуя никакого зазора. Единственную труд-


221
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - VI

ность представлял способ сцепления казенной части. Но что было невозможным в XVI и XVII столетиях, то не может считаться безнадежным в настоящее время.

Если предположить, что эта трудность преодолена, то громадные преимущества заряжания с казенной части очевидны. Значительно сокращается время, необходимое для заряжания. Никакого вытаскивания шомпола, поворачивания его и нового вкладывания обратно.

Одним движением открывается затвор, другим - вкладывается на свое место патрон и третьим - затвор снова закрывается. Таким образом, частый огонь стрелков или частые залпы, столь важные во многих решительных случаях, обеспечиваются в такой степени, которой не может достигнуть никакое оружие, заряжающееся с дула.

Во всех заряжающихся с дула ружьях заряжание затрудняется, как только солдат во время перестрелки становится на колено или ложится, укрываясь за каким-либо местным предметом. Располагаясь за укрытием, он не может держать свое ружье в вертикальном положении, отчего большая часть заряда во время прохождения вниз по каналу ствола пристает к его стенкам; если же он будет держать ружье прямо вверх, то обнаружит себя. Ружье, заряжающееся с казенной части, он может заряжать в любом положении, даже не отрывая глаз от противника, так как он может заряжать, не глядя на свое ружье. В цепи он может заряжать его во время движения; делая выстрел за выстрелом во время движения вперед, он приближается к противнику все же с ружьем, постоянно заряженным. Пуля может быть простейшей конструкции, чрезвычайно прочная; и можно быть гарантированным от того, что пуля сорвется с нарезов, - подобно тому, как это происходило с сжимающейся и с расширяющейся пулей, - а также от любых других неприятных случайностей. Чистка ружья необыкновенно облегчается. Камора, или место, куда вкладываются порох и пуля, являющаяся частью, всегда наиболее подверженной загрязнению, совершенно открыта; ствол или канал открыт с обоих концов, и его можно легко осмотреть и отлично вычистить. Части, помещающиеся около казенника, будучи в силу необходимости более тяжелыми, так как иначе они не могли бы выдержать давления пороховых газов, переносят центр тяжести ружья к плечу, чем обеспечивается устойчивость при прицеливании.

Мы видели, что единственная трудность состоит в том, чтобы достичь прочного закрепления казенной части. Не может быть сомнения, что эта трудность теперь полностью преодолена. Число заряжающихся с казенной части ружей, изготовленных


222
Ф. ЭНГЕЛЬС

за последние двадцать лет, огромно и, по крайней мере, некоторые из них оправдывают все обоснованные ожидания как в отношении эффективности и прочности механизма для заряжания с казенной части, так и в отношении легкости и быстроты, с которой казенная часть может быть поставлена и снята. Тем не менее, в настоящее время в качестве боевого оружия используются лишь три различных системы.

Первая - это винтовка, которой вооружена в настоящее время пехота в Швеции и Норвегии. Механизм для заряжания с казенной части является достаточно удобным и прочным.

Заряд воспламеняется посредством капсюля, причем и курок и боек находятся в нижней части каморы. О практическом применении этого оружия мы не смогли добыть каких-либо подробностей.

Вторая - это револьвер. Револьвер, так же как и винтовка, является очень старым немецким изобретением. Столетия тому назад делались пистолеты с несколькими стволами, снабженными вращающимся приспособлением, которое после каждого выстрела поворачивало новый ствол в положение, требующееся для действия на него замка. В Америке полковник Кольт снова воспользовался этой идеей. Он отделил каморы от стволов, так что для всех вращающихся камор существовал один ствол, и сделал таким образом оружие заряжающимся с казенной части. Так как большинство из наших читателей имело дело с пистолетом Кольта, то нет необходимости описывать его; кроме того, сложный характер механизма потребовал бы подробного объяснения, которое невозможно сделать без чертежей. Заряд этого оружия воспламеняется посредством капсюля; а сферическая пуля, которая несколько больше канала ствола, при вдавливании в него входит в нарезы. После того как изобретение Кольта стало известным, было сделано много изобретений ручного оружия с вращающимся механизмом, но только Дин и Адамс действительно упростили и усовершенствовали его как боевое оружие. Тем не менее, эта система чрезвычайно сложна, и для военных целей она применима только к пистолетам. Но при некоторых усовершенствованиях этот револьвер станет необходимым для всей кавалерии и для моряков, на случай абордажа, в то время как для артиллерии он был бы значительно полезнее, чем любой карабин. В самом деле, его действие в рукопашном бою ужасно; револьверами снабжена не только американская кавалерия, они были также введены в британском, американском, французском, русском и других флотах.


223
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - VI

В шведском ружье, так же как и в револьвере, воспламенение заряда производится извне посредством обыкновенного ударного капсюля. Третью группу ружей, заряжающихся с казны, составляет столь нашумевшее прусское игольчатое ружье, которое целиком вытесняет оружие двух первых систем; заряд его воспламеняется изнутри.

Игольчатое ружье было изобретено гражданским лицом, г-ном Дрейзе из Зёммерды, в Пруссии. Дрейзе первоначально изобрел способ воспламенения заряда посредством иглы, мгновенно проникающей во взрывчатое вещество, помещенное в патроне, а уже в 1835 г. завершил свое изобретение, сконструировав ружье, заряжающееся с казенной части, которое снабжалось механизмом с иглой, воспламеняющей заряд. Прусское правительство сразу же купило секрет изобретения, который ему удалось сохранить для себя до 1848 г., когда это изобретение стало общеизвестным. В то же время прусское правительство решило в случае войны вооружить этим оружием всю свою пехоту и приступило к массовому производству игольчатых ружей. В настоящее время ими вооружены вся линейная пехота и большая часть ландвера, а вся легкая кавалерия вооружается теперь заряжающимися с казенной части игольчатыми карабинами.

О механизме заряжания с казенной части мы можем только сказать то, что он, повидимому, является простейшим, удобнейшим и наиболее прочным из всех, до сих пор предложенных. Он подвергался испытаниям уже в течение ряда лет, и единственным недостатком его можно считать лишь то, что этот механизм сравнительно быстро изнашивается и не может выдержать такого количества выстрелов, какое выдерживает неподвижная казенная часть ружья, заряжающегося с дула. Но это - недостаток, неизбежный для всех механизмов заряжания с казны, и необходимость несколько более частой, чем в старых образцах, замены некоторых деталей казенной части ни в коем случае не может умалить больших достоинств этого оружия.

Патрон содержит в себе пулю, порох, а также воспламеняющийся состав и вкладывается закрытым в камору, которая несколько шире, чем нарезной ствол. Затвор закрывается простым движением руки, и в то же самое время оружие ставится на боевой взвод. Однако снаружи никакого курка нет. Сзади заряда, в полом железном цилиндре, находится прочная остроконечная стальная игла, приводимая в действие спиральной пружиной. Постановка оружия на боевой взвод состоит в простом оттягивании этой пружины назад, сжатии ее


224
Ф. ЭНГЕЛЬС

и крепком удержании в этом положении; когда спусковой крючок отводится назад, он освобождает пружину, которая сразу же посылает иглу вперед; последняя прокалывает патрон и, мгновенно воспламеняя взрывчатый состав, зажигает заряд. Таким образом, заряжание и производство выстрела из этого ружья состоит всего лишь из пяти движений: открывания затвора, вкладывания в него патрона, закрывания затвора, прицеливания и выстрела. Нет ничего удивительного, что из такого ружья можно произвести в минуту пять метких выстрелов.

Пуля, первоначально употреблявшаяся для стрельбы из игольчатого ружья, имела весьма неудачную форму, вследствие чего ее траектория была очень высока. Некоторое время тому назад этот дефект был успешно исправлен. Теперешняя пуля значительно длиннее и имеет форму желудя, вынутого из чашечки. Диаметр пули значительно меньше диаметра канала ствола; для того, чтобы придать пуле требуемую толщину, ее основание вставлено в своего рода чашечку, или кружок, из мягкого металла. Эта чашечка, насаженная на пулю, находясь в стволе, идет по его нарезам и таким образом придает пуле вращательное движение и в то же самое время значительно уменьшает трение в канале ствола, при этом совершенно устраняя зазор. Вследствие этого результаты стрельбы из ружья настолько улучшились, что с прицелом, при котором раньше стреляли на 600 шагов (500 ярдов), теперь стреляют на 900 шагов (750 ярдов); несомненно, это означает значительное понижение траектории.

Ничего нет более далекого от истины, чем утверждение, будто игольчатое ружье имеет очень сложную конструкцию. Детали, составляющие механизм для заряжания с казенной части и игольчатый замок, не только значительно менее многочисленны, но и значительно прочнее, чем части, составляющие обыкновенный ударный замок, который все же никто не считает слишком сложным для его использования в суровых условиях войны. Кроме того, чтобы разобрать на части обыкновенный ударный замок, требуется значительное время и разные инструменты, между тем как игольчатый замок может быть разобран и собран невероятно быстро и без помощи каких-либо иных инструментов, кроме десяти пальцев солдата.

Единственная часть замка, которая подвержена ломке, это - сама игла. Но каждый солдат носит с собой запасную иглу, которую он может сразу же вставить в замок, не разбирая его на части, даже в бою. Нам также известно, что г-н Дрейзе сделал поломку иглы очень редким явлением благодаря такому усовершенствованию замка, в результате которого игла отводится


225
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - VI

обратно на свое прежнее место тотчас же по воспламенения заряда.

Траектория современного прусского игольчатого ружья почти такая же, как и винтовки Энфилд; калибр его несколько больше калибра винтовки Энфилд. Не может быть сомнения, что с уменьшением калибра до калибра австрийского ружья, а еще лучше, до швейцарской винтовки метких стрелков, игольчатое ружье сравняется с любым из них по дальности полета пули, меткости стрельбы и отлогости траектории, между тем как его другие огромные преимущества будут сохранены. Механизм для заряжания с казенной части может быть сделан даже еще более прочным, чем теперь, а центр тяжести ружья может быть перенесен еще ближе к плечу прицеливающегося солдата.

Введение в армии оружия, обладающего такой скорострельностью, естественно вызывает, особенно у народа, столь склонного к теоретизированию, как северогерманцы, много разных предположений о том, какие изменения внесет это оружие в тактику. Не было конца спорам о так называемой революции в тактике, которую будто бы произведет игольчатое ружье. В Пруссии большинство военных в конце концов пришло к выводу, что против батальона, стреляющего частыми залпами из игольчатых ружей, никакая атака невозможна и что, следовательно, со штыком покончено. Если бы эта нелепая мысль восторжествовала, то игольчатое ружье принесло бы пруссакам немало жестоких поражений. К счастью, Итальянская война доказала всем, кто был способен понять, что огонь современных винтовок - не такая уж грозная опасность для мужественно атакующего батальона, и принц Фридрих-Карл Прусский воспользовался этим случаем, чтобы напомнить своим коллегам, что пассивная оборона даже при наличии хорошего вооружения всегда ведет к верному поражению. Мнение военных кругов изменилось; опять начинают понимать, что люди, а не мушкеты, будут выигрывать сражения; если же новое ружье и внесет какое-либо существенное изменение в тактику, то это будет возвращение к более широкому применению развернутых линий (где это позволяет местность) и даже к той атаке линиями, которая после того, как она обеспечила Фридриху Великому победу в большинстве сражений, была почти совершенно забыта в прусской пехоте.


226
Ф. ЭНГЕЛЬС

VII Сделав обзор разных систем устройства различных винтовок, находящихся на вооружении современных европейских армий, мы не можем закончить рассмотрение нашего предмета, не сказав несколько слов относительно винтовки, которая, хотя и не принята на вооружение ни в одной из армий, однако пользуется вполне заслуженной популярностью по своей удивительной меткости на дальних дистанциях. Мы имеем в виду, конечно, винтовку Уитворта.

Г-н Уитворт, если мы не ошибаемся, претендует на введение двух новых, оригинальных принципов в конструкцию своего огнестрельного оружия, а именно: шестиугольного канала ствола и механического прилегания пули к каналу. Канал ствола вместо круглого имеет по всей длине шестиугольное сечение и очень крутые нарезы или обороты, что видно по поверхности шестиугольных пуль. Сама пуля, сделанная из твердого металла, прилегает к каналу ствола с предельной точностью и не рассчитана на изменение формы под воздействием давления пороховых газов, так как шесть углов пули заставляют ее с исключительной точностью следовать по оборотам нарезов. Для того, чтобы предупредить образование зазора и смазывать канал ствола, между порохом и пулей помещается кусочек или кружочек просаленной материи; когда материя проходит вслед за пулей по направлению к дулу, сало растапливается от тепла, образующегося при взрыве.

Несмотря на несомненно прекрасные результаты, которых достиг г-н Уитворт со своей винтовкой, мы все же считаем этот принцип менее совершенным, чем принцип расширения или сжатия пули или заряжания с казенной части пулей большего диаметра, чем диаметр канала ствола. Другими словами, мы думаем, что винтовка с расширяющейся или сжимающейся пулей или ружье, сконструированное по системе прусского


227
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - VII

игольчатого ружья, имели бы превосходство над винтовкой Уитворта, если бы мастерство их изготовления было одинаково высоким, калибр так же мал и все прочие условия одинаково соблюдены. Как бы ни было точно механическое прилегание пули г-на Уитворта, она все же не может прилегать с такой же точностью, как пуля, изменяющая свою форму в момент и после воспламенения. Его винтовка с твердой пулей имеет то, чего следует вообще полностью избегать в винтовках, а именно зазор и, как следствие этого, прорыв пороховых газов; даже растопленный жир не сможет совершенно устранить этот зазор, особенно в ружье, канал ствола которого от долгого употребления стал хотя бы незначительно шире. Существует очень точный предел для всех механических прилеганий такого рода - другими словами, прилегание должно быть свободным настолько, чтобы пуля проходила легко и быстро вниз по каналу даже после производства нескольких десятков выстрелов. Следствием является то, что шестиугольные пули прилегают, но неплотно, и хотя мы точно не знаем величины зазора, но тот факт, что пуля, обернутая бумажкой, проходит вниз по стволу очень легко без всякой смазки, заставляет предполагать, что зазор немногим меньше (если он вообще меньше), чем у пули Энфилд, у которой он равен 0,01 дюйма. Г-н Уитворт, изобретая свою винтовку, видимо, руководствовался преимущественно двумя задачами: во-первых, уничтожить всякую возможность засорения нарезов и, во-вторых, совершенно уничтожить случайности, которые могут препятствовать движению цилиндрической пули по нарезам, - такие случайности действительно препятствуют как расширению, так и сжатию пули, - предварительно подогнав форму пули к форме канала ствола. Засорение нарезов частицами свинца, отрывающимися от пули, может иметь место у всех винтовок с мягкими свинцовыми пулями; случайности, препятствующие пуле правильно идти по нарезам, могут иметь место у ружей как со сжимающимися, так и с расширяющимися пулями, но не у заряжающихся с казенной части ружей прусского образца. Ни одно из этих затруднений, однако, не является настолько значительным, чтобы его нельзя было преодолеть и чтобы в целях избежания этих затруднений надо было жертвовать основным принципом устройства винтовки, состоящим в том, что пуля должна проходить по нарезам, не оставляя никакого зазора.

Говоря так, мы опираемся на высокий авторитет, а именно на самого г-на Уитворта. Нам известно, что г-н Уитворт отказался от своего принципа механического прилегания, поскольку


228
Ф. ЭНГЕЛЬС

это касалось его винтовки, и что в настоящее время большинство стреляет из его винтовки не твердой, плотной шестигранной пулей, а мягкой свинцовой цилиндрической пулей. Эта пуля - полая в своем основании, наподобие пули Энфилд, но без втулки; она очень длинна (одна, весом в 480 гран, в три раза длиннее своего диаметра, другая, весом в 530 гран, в три с половиной раза длиннее своего диаметра) и вдавливается в нарезы силой пороховых газов, образующихся при взрыве. Итак, мы видим, что принцип механического прилегания пули г-на Уитворта совершенно оставлен во имя принципа расширения, и винтовка Уитворта стала одной из разновидностей винтовки Минье, совершенно так же, как это когда-то было с винтовкой Энфилд. Остается шестиугольный канал ствола; но насколько он будет пригоден для ружья с расширяющейся пулей?

Шестиугольный канал ствола имеет, конечно, шесть нарезов, а мы видели, что для расширяющихся пуль четное число нарезов было признано менее пригодным, чем нечетное, так как нежелательно, чтобы два нареза были диаметрально противоположны друг другу. Нарезы у большинства ружей с расширяющимися пулями очень неглубоки; так, например, у винтовки Энфилд они едва заметны. В шестиугольнике разница между диаметром внутреннего круга (представляющего собственно канал) и диаметром внешнего круга (проведенного через шесть углов) составляет около двух тринадцатых внутреннего круга или немногим менее одной шестой его части; другими словами, свинец должен расшириться примерно на одну шестую своего диаметра, прежде чем он сможет надлежащим образом войти в углы нарезов шестиугольного канала ствола. Из этого должно было бы вытекать то, что шестиугольный ствол, хотя и чрезвычайно остроумно задуманный для системы механического прилегания пули, казалось бы, не должен отвечать требованиям системы с расширяющейся пулей.

Но, как показывают результаты испытания почти каждой винтовки, он все же отвечает требованиям этой системы. Как же это могло случиться, если г-н Уитворт, отказавшись от существа своего принципа, теперь применяет принцип, к которому его винтовка не приспособлена?

Прежде всего, это объясняется высоким мастерством изготовления винтовок. Как известно, по точности изготовления мельчайших и даже микрометрических деталей г-н Уитворт не имеет соперников. Как его технические инструменты, так и его винтовки являются превосходными образцами по конструкции деталей. Взгляните на мушку на дуле его винтовки и сравните ее с мушкой винтовок других систем! Нет никакого сравнения,


229
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - VII

а для винтовок с дальнобойностью в 1000 ярдов это является огромнейшим преимуществом.

Во-вторых, и это главное: калибр винтовки Уитворта равен 0,451 дюйма в наименьшей части канала (то, что мы назвали внутренним кругом). Винтовка Энфилд имеет калибр 0,577 дюйма; швейцарская винтовка метких стрелков, о которой мы не раз упоминали как о ружье, дающем самую отлогую траекторию, имеет калибр 0,413 дюйма. Теперь обратите внимание на различие форм пули. Расширяющаяся пуля Уитворта в 530 гран почти на три восьмых дюйма длиннее пули Энфилд, имеющей тот же вес; в то время как первая в три с половиной раза длиннее своего диаметра, вторая едва только вдвое длиннее своего диаметра. Очевидно, что при одинаковом весе и при одинаковом заряде легче преодолевать сопротивление воздуха, то есть давать более отлогую траекторию будет та пуля, которая тоньше и длиннее, чем та, которая короче и толще. Далее, заряд пороха у винтовки Энфилд весит 68 гран; для винтовки Уитворта употребляются заряды в 60, 70 и 80 гран, но хорошие стрелки, которые пользовались этой винтовкой, нам говорили, что для того, чтобы заставить пулю достаточно расшириться и дать хорошие результаты стрельбы на большую дистанцию, требуется 80 гран.

Итак, заряд для винтовки Уитворта на одну шестую больше, чем для винтовки Энфилд; и этот заряд должен действовать лучше (даже при одинаковом весе), так как он воспламеняется в более ограниченном пространстве и действует на значительно меньшую поверхность пули.

Здесь, следовательно, мы имеем другой пример огромного преимущества малого калибра, дающего длинную тонкую остроконечную пулю. Любой из наших читателей, кто внимательно следил за исследованием преимуществ различных систем винтовок, должен был давно прийти к выводу, что форма пули имеет гораздо более важное значение, чем система, по которой сконструирована сама пуля или винтовка, и что для того, чтобы солдат имел легко носимую пулю лучшей формы, мы должны иметь малый калибр канала ствола. Именно этому вновь учит нас винтовка Уитворта.

Отсюда мы также можем сделать вывод, что при малом калибре длинное тяжелое острие пули оказывает достаточное сопротивление, чтобы позволить ее полой хвостовой части должным образом расшириться без помощи втулки. Пуля Уитворта имеет лишь небольшое углубление в своем основании, не имея втулки. Она должна расширяться по крайней мере в три раза более других расширяющихся пуль; и все же при 80 гранах пороха (которые ружье выдерживает без


230
Ф. ЭНГЕЛЬС

особенно большой отдачи) она вполне удовлетворительно входит в нарезы.

Мы сильно сомневаемся в том, что винтовка Уитворта станет когда-либо боевым оружием; напротив, мы думаем, что шестиугольный ствол скоро совсем выйдет из употребления.

Если бы волонтеры, убедившись на практике в превосходстве стрелковых данных винтовки Уитворта над нынешней винтовкой Энфилд, предложили вооружить их винтовкой Уитворта, то они, конечно, впали бы в крайность. Мы думаем, что совершенно невозможно сравнивать эти два вида оружия. Винтовка Уитворта является предметом роскоши, так как ее изготовление по крайней мере вдвое дороже, чем производство винтовки Энфилд. В своем настоящем виде она представляет собой слишком хрупкое оружие для того, чтобы дать его в руки каждому солдату; а между тем, удалите, например, ее тонкую мушку и замените ее другой, не требующей столь бережного обращения, и меткость ружья при стрельбе на дальние дистанции значительно уменьшится. Чтобы вооружить и армию, и волонтеров винтовками Уитворта, нужно сделать одно из двух: либо оставить без изменения калибр ручного оружия, принятого ныне на вооружение, но тогда винтовка Уитворта с калибром винтовки Энфилд дала бы гораздо худшие результаты, чем современная винтовка Уитворта; либо уменьшить калибр, скажем, до размеров нынешней винтовки Уитворта, - но тогда очень вероятно, что и винтовка Энфилд с уменьшенным калибром, если на ее изготовление израсходовать столько же, сколько и на винтовку Уитворта, дала бы такие же хорошие, если не лучшие результаты.


231
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - VIII

VIII В заключение перечислим вкратце различные системы винтовок, находящиеся ныне в употреблении, и те принципы, которые мы можем считать установившимися для этого вида оружия.

Имеются следующие различные системы винтовок: 1. Система забойного заряжания, при которой плотно пригнанная пуля, обернутая в пластырь, загоняется с дула сильными ударами молотка по шомполу. Это самый старый способ вдавливания пули в нарезы. В настоящее время для боевого оружия он почти нигде не применяется; наиболее важным и заслуживающим внимания исключением является новая швейцарская винтовка метких стрелков, имеющая очень малый калибр и длинную остроконечную пулю и дающая из всех существующих ныне винтовок самую отлогую траекторию.

Винтовка эта предназначена для вооружения не всей массы пехоты, а лишь отборных частей, и требует аккуратного заряжания для обеспечения благоприятных результатов, которые и отличают ее от всех известных ружей.

2. Система сплющивания свободно входящей в ствол пули о какое-нибудь препятствие на дне казенной части (край суженной каморы - Дельвинь - или стержень, помещенный в середине каморы, - Тувенен), чтобы таким образом вогнать ее в нарезы. Этот способ, одно время принятый повсеместно, теперь более или менее вытесняется другими системами. В то же время заметим, что для него требуется довольно крупный калибр ружья, так как в противном случае камора будет очень узкой.

3. Система расширения свободно прилегающей продолговатой пули, полой со стороны своего основания. Пороховые газы, образующиеся при воспламенении заряда, входят в полое пространство, раздувая его, так сказать, до такой степени, чтобы


232
Ф. ЭНГЕЛЬС

достаточно плотно пригнать пулю к каналу ствола и заставить ее идти по нарезам. Эта система в настоящее время находит повсеместное применение, и все же ее еще можно значительно усовершенствовать, как недавно показали прекрасные результаты, достигнутые г-ном Уитвортом со своей винтовкой с тех пор, как он ввел в нее принцип расширения.

4. Система сжатия пули, при которой достигается тот же самый результат посредством снабжения пули глубокими кольцеобразными желобками, позволяющими силе пороховых газов, при наличии сопротивления веса тяжелой передней части пули, сжать ее по длине и таким образом обеспечить необходимое увеличение ее в диаметре. Этот способ, хотя, видимо, и менее надежный, чем основанный на принципе расширения, дал прекрасные результаты при малых калибрах, как это уже было доказано в Швейцарии и Австрии. Но все же сжимающаяся пуля, если ею стреляют из вышеупомянутой швейцарской винтовки метких стрелков, не дает тех хороших результатов, которые получаются при стрельбе плотно пригнанной и обернутой в пластырь пулей из того же самого ружья.

5. Система заряжания с казенной части, сама по себе имеющая преимущества над всеми остальными системами винтовок в самом способе заряжания и стрельбы, в то же самое время дает наибольшую вероятность того, что пуля должным образом пойдет по нарезам, так как камора и сама пуля делаются несколько большего размера, чем остальная часть канала ствола, и, таким образом, пуля не может дойти до дула, не будучи вдавлена в нарезы. Этой системе суждено, видимо, постепенно вытеснить все остальные.

Мы не принимаем в расчет систему механической пригонки пули г-на Уитворта, так как эта система более не применяется, по крайней мере поскольку, это касается ручного стрелкового оружия, и, таким образом, мы будем иметь дело только с вышеупомянутыми системами. Если классифицировать различные системы согласно достоинствам, им присущим, то мы должны сказать, что заряжающееся с казенной части игольчатое ружье выше всех; следующей идет система расширяющихся пуль; затем уже система сжимающихся пуль. Первые же две системы можно считать вышедшими из употребления, потому что если система заряжания посредством проталкивания пули, как в Швейцарии, при одинаковом калибре и дает пока более удовлетворительные результаты, чем заряжание сжимающимися пулями, мы все же совсем не склонны приписывать эти результаты самой системе без предварительного тщательного изучения ее, да к тому же обернутая пластырем пуля швейцарской


233
ИСТОРИЯ ВИНТОВКИ. - VIII

винтовки метких стрелков признана непригодной для всей массы пехоты.

В то же время мы уже видели, что с введением продолговатой пули сама система устройства ружья или пули имеет лишь второстепенное значение с точки зрения обеспечения большей дальности полета, отлогой траектории и меткости стрельбы. Пока пули были сферические, система нарезов имела гораздо более важное значение, потому что тогда все пули встречали сопротивление воздуха почти при равных условиях, а большая крутизна нарезов, большая глубина или большее число желобков и т. д. играли сравнительно гораздо более существенную роль, чем теперь. Но с введением продолговатой пули появляется новый элемент. Пуля может быть длиннее или короче, причем пределы колебания довольно обширны, и теперь весь вопрос сводится к тому, какая форма пули является наиболее приемлемой. По теоретическим соображениям ясно, что одна и та же масса свинца, выбрасываемая с одинаковой начальной скоростью, лучше сохранит эту скорость в том случае, если она имеет длинную и тонкую форму, чем если она коротка и толста, предполагая, конечно, что налицо приданное пуле каналом ствола винтообразное вращение, которое предохранит ее от беспорядочного переворачивания при полете. Сопротивление воздуха является задерживающей силой; оно постепенно уменьшает начальную скорость, приданную пуле силой пороховых газов, и таким образом ведет ко все большему увеличению силы тяжести, так сказать, к большей задержке пули. Начальная скорость зависит от заряда и, в известной мере, от конструкции оружия; поэтому мы можем считать их постоянными величинами; сила тяжести также постоянна и имеет определенную величину; таким образом, остается изменяемой лишь форма пули, которую надо лучше приспособить для полета, чтобы пуля испытывала наименьшее сопротивление воздуха, а для уменьшения сопротивления атмосферы, как мы уже говорили, длинная и тонкая пуля является гораздо более пригодной, чем короткая и толстая того же веса.

Наконец, максимальный вес пули боевого оружия является также величиной известной.

Солдат должен быть в состоянии носить при себе по крайней мере шестьдесят патронов, помимо своего вооружения и снаряжения. Таким образом, чтобы изготовить свинцовую пулю наилучшей формы при данном весе (скажем, в 530 гран), нужно увеличить ее длину и уменьшить толщину; другими словами, должен быть уменьшен калибр канала ствола винтовки. До известной степени это допустимо для всех систем без исключения. Посмотрите на пулю Энфилд


234
Ф. ЭНГЕЛЬС

в 530 гран и на пулю Уитворта того же веса; одного взгляда достаточно, чтобы понять, почему пуля Уитворта имеет гораздо более отлогую траекторию (то есть гораздо лучше сохраняет свою начальную скорость) и потому легко попадает в цель на расстоянии в одну тысячу ярдов, тогда как на попадание пулей Энфилд с такой же дистанции рассчитывать нельзя. А между тем обе эти пули принадлежат к системе расширяющихся пуль, причем устройство пули Уитворта является не лучшим образцом из всех пуль, приспособленных для расширения. Или взгляните на швейцарскую стрелковую винтовку со стволом еще меньшего калибра, чем у ружья Уитворта, дающую еще лучшие результаты и еще более отлогую траекторию, независимо от того, забивается ли в него обернутая пластырем пуля при помощи шомпола, или она проходит совершенно свободно и сжимается силой пороховых газов. Или возьмите прусское игольчатое ружье; уменьшив диаметр и увеличив длину пули и вводя ее в широкий канал ствола при помощи кружка или пыжа, при том же самом прицеле, при котором раньше стреляли на 600 ярдов, теперь можно стрелять на 900 ярдов. Таким образом, мы с достаточной уверенностью можем считать установленным тот факт, что вообще эффективность огня винтовок, по какой бы системе они ни были сконструированы, является обратно пропорциональной диаметру канала ствола. Чем меньше калибр, тем лучше винтовка, и наоборот.

Этими замечаниями мы заканчиваем тему, которая, может быть, показалась многим из наших читателей довольно сухой, Тем не менее она является очень важной. Ни один сознательный солдат не должен быть в неведении относительно того, по каким принципам сконструировано его оружие и как оно должно действовать. Считается, что все, что мы попытались изложить здесь, известно унтер-офицерам большинства армий на континенте; и конечно, огромное большинство волонтеров, представляющих «разум страны», также должно хорошо знать свое огнестрельное оружие.

Написано Ф. Энгельсом в конце октября 1860 г. - первой половине января 1861 г.

Напечатано в «The Volunteer Journal, for Lancashire and Cheshire» №№ 9, 11, 14, 15, 17, 18, 19 и 20; 3 и 17 ноября, 8, 16 и 29 декабря 1860 г. и 6, 12 и 19 января 1861 г. и в сборнике «Essays Addressed to Volunteers». Лондон, 1861 г.

Печатается по тексту сборника, сверенному с текстом журнала Перевод с английского


235

К. МАРКС

НАПРЯЖЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ДЕНЕЖНОГО РЫНКА

Лондон, 10 ноября 1860 г.

Началось то, что предсказывали уже давным-давно, - утечка золотых слитков и в связи с этим повышение учетной ставки. Вчера Английский банк поднял учетную ставку с 4% до 41/2 0/o. За соответствующий месяц 1859 г. банковская учетная ставка не превышала 3%, несмотря на то, что в то время имела место отправка громадного количества серебра на Восток, достигавшая 13234305 фунтов стерлингов. Очевидная цель банка заключалась в том, чтобы помешать утечке золота из своих подвалов; на 26 сентября запасы золота определялись суммой в 16255951 ф. ст., теперь же они сократились до 13897085 ф. ст., если не считать 43000 ф. ст., изъятых из банка вчера. Начиная с 26 сентября утечка непрерывно увеличивалась, пока на этой неделе не составила почти 300000 фунтов стерлингов. Значительный импорт хлеба, конечно, должен был рано или поздно привести к вывозу драгоценных металлов, но так как векселям по оплате хлеба еще не наступил срок, то наблюдающаяся ныне утечка не может быть объяснена этим, да и кроме того она происходит в тот самый момент, когда учетная ставка в Лондоне выше, чем в Париже, Амстердаме, Брюсселе и Гамбурге, и в то же время вывоз золота, как биржевая операция, не дает никаких прибылей.

Куда же в таком случае уходит золото? В подвалы Французского банка. Учетная ставка Французского банка составляет сейчас только 3 %, хотя с конца августа это предприятие потеряло около 4000000 ф. ст., между тем как его дисконтные операции за август и сентябрь увеличились почти на 3000000 фунтов стерлингов. Всякий обычный банк при таких обстоятельствах поднял бы учетную ставку, но Луи Бонапарт, опасаясь


236
К. МАРКС

вызвать явное замешательство на денежном рынке, приказывает банку закупать золото с убытком для себя и в будущем заставит его продолжать эту, несомненно, невыгодную в коммерческом отношении операцию. С другой стороны, Английский банк показал, что он не может остановить происходящую теперь утечку путем повышения процентной ставки. Вчера, например, из эмиссионного отделения банка совершенно не было изъято золото в слитках, зато из банкового департамента было извлечено значительное количество соверенов.

Одним из неизбежных последствий пресловутых банковых законов сэра Роберта Пиля, изданных в 1844 и 1845 гг.128, является то, что коммерческая публика никогда не знает действительного количества вывозимых драгоценных металлов, так как банковый департамент не публикует никаких отчетов о соверенах, извлекаемых из его сундуков.

Повышение официальной учетной ставки Английского банка, особенно если оно будет продолжаться, конечно, заставит Французский банк действовать в том же направлении и таким образом помешает Луи Бонапарту по-прежнему отдавать приказы директорам банка о закупке золота в убыток для банка для того, чтобы расстройство денежного рынка не стало явным. Однако утечка золота из Англии не будет остановлена этой вынужденной мерой, так как в надлежащее время наступит срок уплаты по хлебным векселям, и платить придется наличными деньгами.

Написано К. Марксом 10 ноября 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribunes» № 6111, 24 ноября 1860 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского


237

Ф. ЭНГЕЛЬС

ВОЛОНТЕРЫ-САПЕРЫ,

ИХ ЗНАЧЕНИЕ И ОБЛАСТЬ ИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

С некоторых пор армия волонтеров уже располагает значительным количеством пехоты и артиллерии, а также и небольшим составом кавалерии; теперь же начинает, наконец, создаваться и последний род волонтерских войск - инженерные войска. В настоящее время вопрос о волонтерах-саперах подвергается весьма широкому обсуждению, и он вполне заслуживает такого внимания. Инженерных войск регулярной армии стало уже недостаточно для выполнения тех многочисленных обязанностей, которые возлагаются на них в метрополии и в колониях. А что же будет с ними в случае войны или ожидаемого вторжения? Многочисленные возводимые в настоящее время укрепления, которые представляют собой обширные укрепленные лагери, сооружаемые вокруг портов, потребуют тогда для своих гарнизонов значительного числа офицеров и солдат-саперов; во время войны действующая армия, пополнившись волонтерами, увеличится вдвое или втрое по сравнению с теперешней своей численностью и также будет нуждаться в известном пополнении саперами для того, чтобы получить возможность свободно действовать против неприятеля. Без значительного увеличения численности инженерных войск регулярной армии задачи этого рода войск будут выполняться недостаточно хорошо, или же нужно будет привлечь заранее подготовленных волонтеров.

Число саперов, которое должно быть придано во время войны действующей армии, в конце концов, не столь уж велико; каждому армейскому корпусу из двух дивизий (от 16 до 24 батальонов пехоты с соответствующим количеством кавалерии и артиллерии) совершенно достаточно придать три или четыре


238
Ф. ЭНГЕЛЬС

роты. Если армия во время войны будет состоять из 40000 линейных войск, 20000 милиции и 100000 волонтеров - всего из 160000 человек, или 200 батальонов, что составит от восьми до десяти корпусов, то для них потребуется около тридцати саперных рот. Предположим, что десять рот дадут инженерные войска регулярной армии, тогда двадцать рот остается выставить волонтерам. Примерно такого же количества волонтеров-саперов было бы достаточно для помощи саперам регулярной армии при обороне укреплений портов; таким образом, при существующей численности пехоты и артиллерии волонтеров для них казалось бы достаточно примерно сорока рот волонтеров-саперов. Если бы численность волонтеров возросла в таком размере, что они составили бы во время войны более 100000 человек, не считая гарнизонов, то тогда было бы достаточно добавить одного сапера на каждые 100 человек дополнительных стрелков, что составит 200 саперов (или три роты) на каждый армейский корпус в 20000 человек.

Следовательно, в настоящее время максимальное количество инженерных войск, которое целесообразно было бы создать, составляет сорок рот или около 3000 человек. Но для того чтобы сделать их саперами не только по названию, но и на деле, потребуется много сил. Мы уже и теперь видим, что у волонтеров-артиллеристов большая часть времени посвящается ротным и батальонным строевым учениям с карабином в руках, хотя все эти занятия служат только для парадных целей и никогда не принесут им никакой пользы в действующей армии ни при обслуживании полевых орудий, ни в укреплениях. И мы опасаемся, что то же самое произойдет и с саперами. Они прежде всего должны помнить о том, что каждый час, потраченный на ротную муштру сверх того срока, который необходим, чтобы придать им воинский вид, научить быстро и с готовностью повиноваться приказам и приобрести способность совершать в полном порядке марши, является для них потерянным временем; что они должны обучаться совершенно другому и что от этого, а не от многократных прохождений церемониальным маршем, зависит их боеспособность. Им нужно ознакомиться - как солдатам, так и офицерам - с основами полевой и долговременной фортификации; они должны будут практиковаться в сооружении траншей и батарей и в устройстве и исправлении дорог. Если найдутся средства, то они должны будут строить военные мосты и даже отрывать минные галереи. Мы боимся, что некоторые из этих отраслей инженерного дела могут быть изучены только теоретически, так как в Англии мало крепостей, а также понтонов, и нельзя предполагать, что каждый волонтер


239
ВОЛОНТЕРЫ-САПЕРЫ, ИХ ЗНАЧЕНИЕ И ОБЛАСТЬ ИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

попадет в Портсмут или Чатам, чтобы изучить фортификацию или участвовать в наводке понтонного моста. Но есть другие отрасли инженерного дела, в которых может практиковаться каждая рота. Если бы здесь, в Манчестере была сформирована саперная рота, то мы могли бы показать этим саперам большое количество проселочных дорог, находящихся в таком же плохом состоянии, как и те, по которым походной колонне придется двигаться во время войны, и лица, которых это касается, были бы, весьма вероятно, только очень рады позволить саперам сколько угодно практиковаться в постройке дорог. К тому же им было бы не очень трудно найти участок земли, на котором они могли бы строить некоторые полевые укрепления, рыть траншеи и возводить батареи; особенно потому, что такой участок земли предоставил бы возможность как волонтерам-артиллеристам, так и пехотинцам практиковаться в таких областях военной службы, которые иначе они были бы не в состоянии изучить. Они могли бы даже найти места, где им позволили бы время от времени перебрасывать небольшой мост на упорах через одну из тех рек с высокими берегами в нашей местности, которые создают самые благоприятные условия для наводки таких мостов там, где дно этих рек имеет твердый грунт. Такие занятия, как и многие другие им подобные, должны составлять главное содержание практической подготовки саперов: ротное строевое обучение следует быстро провести с самого начала, а затем вернуться к нему опять лишь тогда, когда части вполне ознакомятся со своими настоящими обязанностями саперов; тогда, во время второй зимы, для строевого обучения могли бы быть с выгодой использованы вечера. Но если саперы с самого начала ставят себе целью соперничать с пехотинцами в маршировке и батальонных перестроениях в ущерб своему специальному обучению, если внимание их офицеров будет направлено больше на выполнение обязанностей пехотного офицера, чем на образование по специальности, тогда волонтеры-саперы могут быть уверены, что во время войны их будут гораздо чаще использовать как пехотинцев, чем как саперов.

Найти хорошо подготовленных офицеров будет нетрудно, если их отбирать только из числа людей, пригодных для такой деятельности, - из гражданских инженеров. Несколько месяцев теоретических занятий и поездка время от времени в Чатам, Портсмут или Олдершот очень быстро сделали бы их сведущими в большинстве отраслей военно-инженерного дела; в этом им помогло бы также военное обучение своих рот. Они будут учиться, обучая других. Собственная профессия заставляет их знать все принципы военно-инженерного дела, и так как


240
Ф. ЭНГЕЛЬС

они должны быть весьма понятливыми и сведущими людьми, то применение этих принципов к военным вопросам представит для них мало трудностей.

Мы читали в «Army and Navy Gazette» статью относительно некоей огромной военноинженерной организации, которая должна охватить все железнодорожные линии страны и в случае вторжения неприятеля принести большие результаты. Этот план преподносится общественности в чрезвычайно неопределенной форме; пока мы не видим больших преимуществ, приписываемых этому плану, и скорее склонны думать, что здесь смешаны два совершенно разных предмета. Несомненно, что чрезвычайно важно изучить стратегическое значение каждой отдельной железнодорожной линии в королевстве, так же как и всей железнодорожной сети в целом. Это настолько важно, что мы считали бы большим упущением, если бы это не было сделано уже давно и если бы в архивах Главного штаба, так же как и в архивах командующих различными округами, не находились теперь весьма пространные документы, заключающие в себе результат этого изучения. Но это обязанность штаба, а не саперов. Что касается формирования инженерных войск из машинистов, кочегаров, путеукладчиков и землекопов на каждой железнодорожной линии, то мы не видим в этом большой выгоды. У этих людей уже есть, так сказать, военная организация и более строгая дисциплина, чем в любой волонтерской части в стране. То, что, как предполагается, они будут делать в качестве волонтеров-саперов, они способны выполнять в той же мере и при своем настоящем положении. И поскольку во время войны еще более чем теперь необходимо, чтобы они оставались там, где они находятся сейчас, то совершенно бесполезно обучать их специальным отраслям военно-инженерного дела.

Эти замечания относятся к плану в том виде, как он был опубликован; если бы в будущем оказалось, что в нем содержатся иные детали, то мы, конечно, должны сохранить за собой право высказать свое мнение. Тем не менее мы позволим себе указать еще на одно преимущество, которое дает наличие в стране большого числа подготовленных инженеров. Большинство армий располагает, кроме офицеров, - саперов и минеров, - некоторым количеством офицеров-инженеров, не входящих в состав каких-либо рот и исполняющих специальные обязанности. Почему не предоставить гражданским инженерам Англии возможность самим подготовиться для этой службы? Колледж гражданских инженеров мог бы стать средством для осуществления этой цели. Несколько курсов лекций по военно-инженерному делу и короткий практический курс занятий с саперной


241
ВОЛОНТЕРЫ-САПЕРЫ, ИХ ЗНАЧЕНИЕ И ОБЛАСТЬ ИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

ротой сделали бы все, что требуется; экзамен, строго ограниченный военными предметами и только тем, что в данном случае абсолютно необходимо, мог бы стать главным испытанием для принятия в офицерский корпус волонтеров-инженеров, не входящих в состав частей; правительство, конечно, должно иметь право отстранить тех кандидатов, которые будут признаны неподходящими. Такие офицеры сослужили бы большую службу, потому что в данном случае все зависит именно от знаний офицера; и в случае необходимости они, имея под своей командой нескольких пехотинцев или артиллеристов-волонтеров, могли бы выполнять некоторые саперные работы с большим успехом, чем инженерные офицеры регулярных войск с одним или двумя отделениями линейной пехоты, выделенными им для выполнения такого же рода обязанностей.

Написано Ф, Энгельсом в конце ноября 1860 г.

Напечатано в «The Volunteer Journal, for Lancashire and Cheshire» №№ 12 и 13; 24 ноября и 1 декабря 1860 г. и в сборнике «Essays Addressed to Volunteers».

Лондон, 1861 г.

Печатается по тексту сборника, сверенному с текстом журнала Перевод с английского


242

Ф. ЭНГЕЛЬС

АВСТРИЯ. - РАЗВИТИЕ РЕВОЛЮЦИИ

Лондон, 24 декабря 1860 г.

Революция в Австрии стремительно развивается. Всего лишь два месяца тому назад Франц-Иосиф признал в своем дипломе от 20 октября129, что его империя находится в состоянии революции, и, чтобы найти выход из положения, пытался подкупить Венгрию обещанием, что ее старинная конституция, в той или иной форме урезанная, будет восстановлена. Хотя диплом и был уступкой революционному движению, однако по своему замыслу он являлся одним из тех ловких маневров предательской политики, которые так характерны для австрийской дипломатии. Венгрию предполагалось купить уступками, с виду очень крупными, особенно по сравнению с ничтожными подачками немецким и славянским провинциям и с пародией на имперский парламент, создание которого намечал диплом. Но при более основательном знакомстве с этим документом его предательский характер выступает достаточно ясно, чтобы искусно задуманный маневр превратился в явную нелепость и в свидетельство беспомощности и слабости правительства перед лицом революционного движения. Дело было не только в том, что вотирование ассигнований и военного контингента должно было быть отнято у венгерского сейма и предоставлено центральному парламенту и частично даже лично императору, - как будто правительство, вынужденное за последние десять лет терпеть одну политическую обиду за другой, было еще достаточно сильно, чтобы удержать за собой эти права, отнятые у тех, кто их действительно завоевал. Ничтожность и неопределенность прав, предоставленных другим частям империи и центральному представительному учреждению, сразу доказывали при их сопо-


243
АВСТРИЯ. - РАЗВИТИЕ РЕВОЛЮЦИИ

ставлении неискренность всего замысла. А когда были опубликованы конституции для провинций Штирии, Каринтии, Зальцбурга и Тироля - конституции, предоставляющие львиную долю мест в представительных учреждениях дворянству и духовенству и сохраняющие старые сословные различия, - когда старое министерство осталось у власти, тогда исчезли все сомнения в том, с какой целью все это было задумано. Имелось в виду успокоить Венгрию, а затем превратить ее в орудие, которое должно было помочь абсолютистской Австрии выпутаться из трудного положения; а о том, какова будет ее судьба, после того как Австрия снова станет сильной, Венгрия достаточно хорошо знает по опыту. Сам факт неограниченного и безусловного признания венгерского языка единственным официальным языком в Венгрии должен был послужить исключительно возбуждению венгерских славян, румын и немцев против мадьярской национальности. Венгерские староконсерваторы (vulgo* аристократы), заключившие эту сделку с императором, тем самым потеряли всякую опору у себя дома; они решили променять на это два наиболее существенных права сейма. В действительности императорский диплом никого не обманул. В то время как в немецких провинциях общественное мнение сразу же заставило старые муниципальные советы (назначенные императором после революции) открыть свои двери перед новыми людьми, которые теперь избираются народным голосованием, венгры начали восстанавливать своих старых комитатских чиновников и комитатские собрания130, которые до 1849 г. представляли всю местную власть в стране. Так или иначе, является добрым предзнаменованием то, что оппозиционная партия сразу же овладела местными и коммунальными органами управления, а не ограничилась требованием эфемерной смены министерства и не отказалась занять важные позиции, которые были открыты перед ней в более скромной сфере деятельности. В Венгрии старинные органы местного управления, реорганизованные в 1848 г., сразу передали всю гражданскую власть в руки народа и поставили венское правительство перед альтернативой: уступить или немедленно прибегнуть к военной силе. Поэтому здесь движение, естественно, развивалось особенно быстро. По всей стране раздаются требования полного восстановления конституции с изменениями, произведенными в 1848 г., и всех законов, относительно которых тогда было достигнуто соглашение между сеймом и королем. Кроме того, выдвинуто требование немедленной отмены табачной


* - иными словами. Ред.


244
Ф. ЭНГЕЛЬС

монополии (незаконно введенной после 1848 г.) и всех других законов, изданных без согласия сейма. Сбор налогов открыто объявлен незаконным до тех пор, пока они не будут вотированы сеймом; не была внесена даже третья часть причитающихся налогов; молодых людей, призванных в армию, убеждали сопротивляться набору или укрываться от него;