Карл Маркс

ПЕЧАТАЕТСЯ
ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ
ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

ИНСТИТУТ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА ПРИ ЦК КПСС

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

СОЧИНЕНИЯ

Издание второе

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Москва 1960

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

ТОМ
16

V

ПРЕДИСЛОВИЕ

Шестнадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с сентября 1864 по июль 1870 г., со времени основания Международного Товарищества Рабочих (Первого Интернационала) до начала франко-прусской войны 1870-1871 годов.

В связи с оживлением в 60-х годах буржуазно-демократических движений, усилением национально-освободительной борьбы угнетенных народов, политическим пробуждением рабочего класса и назреванием революционного подъема в ряде стран Европы особенно широко развернулась теоретическая и практическая революционная деятельность основоположников научного коммунизма, направленная на подготовку международного пролетариата к новым классовым боям.

Гигантский труд по завершению первого тома главного экономического произведения научного коммунизма - «Капитала» - Маркс сочетал в это время с неутомимой, кипучей работой по руководству Международным Товариществом Рабочих, работой, которая, по словам Энгельса, была «венцом всей его партийно-политической деятельности».

Предметом теоретических занятий Энгельса, принимавшего живое участие в деятельности Интернационала и оказывавшего постоянную помощь Марксу в руководстве этой международной организацией пролетариата, было изучение ряда актуальных исторических и военных проблем, разработка национального и крестьянского вопросов. С 1869 г. Энгельс особое место уделял исследованию истории Ирландии с целью научного обоснования интернационалистской позиции пролетариата в ирландском

ПРЕДИСЛОВИЕ VI

вопросе, который приобрел в это время особую остроту и политическое значение. Деятельность Маркса и Энгельса в эти годы является ярким образцом характерного для научного коммунизма сочетания революционной теории с революционной политикой, с практикой классовой борьбы.

Эта многосторонняя научная и политическая деятельность Маркса и Энгельса находит свое отражение в работах настоящего тома. Большая их часть тесно связана с деятельностью основоположников марксизма в Интернационале, с их борьбой за пролетарскую партию. Ряд публикуемых в томе материалов посвящен главному труду Маркса - «Капиталу», который составит содержание томов 23-26 настоящего издания.

После выхода в 1859 г. работы «К критике политической экономии» Маркс с некоторыми перерывами продолжает свои экономические исследования. Обширная рукопись 1861- 1863 гг. явилась первым систематическим наброском, правда еще черновым и незаконченным, всех частей задуманного Марксом труда. В ходе дальнейшей работы Маркс со свойственной ему величайшей научной добросовестностью привлекал все новые и новые материалы, уточнял план и структуру исследования, писал новые и переделывал по нескольку раз уже готовые главы.

В 1863-1865 гг. им был создан новый вариант рукописи трех томов «Капитала». Приступив в январе 1866 г. к окончательной подготовке первого тома для печати, Маркс начал, как он писал Энгельсу, «вылизывать дитя после стольких родовых мук». Работа над «Капиталом» потребовала от Маркса огромного напряжения сил, так как, наряду с ней, он много времени отдавал своей деятельности в Международном Товариществе Рабочих, преодолевая тяжелую материальную нужду и болезни. В апреле 1867 г. Маркс отвез готовую рукопись первого тома издателю в Гамбург. 16 августа 1867 г. был подписан в печать последний лист.

Опубликование первого тома «Капитала» имело величайшее историческое значение для освободительной борьбы пролетариата, для развития его революционной теории - научного коммунизма. «С тех пор как на земле существуют капиталисты и рабочие, - писал Энгельс, - не появлялось еще ни одной книги, которая имела бы такое значение для рабочих» (см. настоящий том, стр. 240).

Экономическое учение Маркса, основы которого были заложены в таких произведениях как «Нищета философии», «Наемный труд и капитал», «Манифест Коммунистической партии», «К критике политической экономии», приобрело в «Капитале» наиболее развитый, стройный, классический характер.

ПРЕДИСЛОВИЕ VII

Созданное Марксом экономическое учение произвело коренной переворот, подлинную революцию в политической экономии. Только идеолог пролетариата - класса, свободного от ограниченности и своекорыстных предрассудков эксплуататорских классов, - мог исследовать законы капиталистического общества и научно доказать неизбежность его гибели и торжества более высокого общественного строя - коммунизма. В «Капитале» научный коммунизм получил свое наиболее глубокое и всестороннее обоснование. Это бессмертное творение Ознаменовало собой гигантский шаг в дальнейшем развитии всех составных частей марксизма - политической экономии, философии, учения о социалистической революции, о диктатуре пролетариата. «Капитал» явился могучим и несокрушимым теоретическим оружием пролетариата в его борьбе против капиталистического рабства.

К первому тому «Капитала» Маркса примыкает ряд работ основоположников научного коммунизма, включенных в настоящий том: «Заработная плата, цена и прибыль» Маркса, «Конспект первого тома «Капитала» К. Маркса», составленный Энгельсом, рецензии, написанные им в связи с выходом «Капитала» и др.

Работа Маркса «Заработная плата, цена и прибыль» относится к числу важнейших произведений марксистской политической экономии. В этой работе за два года до выхода в свет первого тома «Капитала» Маркс в сжатой и популярной форме изложил основы своего экономического учения. Вместе с тем она служит превосходным образцом использования выводов революционной теории для определения практических задач рабочего движения.

Направленная непосредственно против ошибочных взглядов члена Интернационала Уэстона, эта работа, представляющая собой доклад Маркса в Генеральном Совете Интернационала, наносила в то же время удар прудонистам, а также лассальянцам, которые, исходя из лассалевской догмы о «железном законе» заработной платы, отрицательно относились к экономической борьбе рабочих и к профессиональным союзам. В своем докладе Маркс решительно выступает против этой реакционной проповеди пассивности и смирения пролетариев перед эксплуатирующим их капиталом. Раскрыв экономическую суть заработной платы и прибавочной стоимости, Маркс доказывает, что капитал жаждет максимальной наживы, и, если рабочие не будут оказывать ему противодействия, они рискуют превратиться в «сплошную массу опустившихся бедняков, которым уже нет спасения» (см. настоящий том, стр.

154).

ПРЕДИСЛОВИЕ VIII

Исходя из своего экономического учения, Маркс дает в этой работе теоретическое обоснование роли и значения экономической борьбы рабочих и подчеркивает необходимость подчинять ее конечной цели пролетариата - уничтожению системы наемного труда.

Работа «Заработная плата, цена и прибыль» имеет большое значение для правильного понимания марксовой теории обнищания пролетариата. Маркс доказывает в ней, что общая тенденция капиталистического способа производства состоит в понижении заработной платы, цены рабочей силы до ее минимальной границы, то есть до стоимости средств существования, физически необходимых для рабочего и его семьи. Однако эта тенденция вовсе не является фатальной и непрерывной, она наталкивается на сопротивление и решительное противодействие рабочих. В разных странах, в разных исторических и общественных условиях, в разные фазы промышленного цикла эта тенденция проявляется то с большей, то с меньшей силой.

В томе публикуется ряд рецензий, написанных Энгельсом для рабочей, демократической и буржуазной печати в связи с опубликованием I тома «Капитала», чтобы положить конец умышленному замалчиванию гениального труда Маркса буржуазной наукой и прессой, а также с целью популяризации этого труда в массах. В рецензиях, написанных анонимно для буржуазной прессы, Энгельс критикует книгу как бы «с буржуазной точки зрения», чтобы, применив, по выражению Маркса, это «военное средство», заставить буржуазных экономистов заговорить о книге.

Составленный Энгельсом «Конспект первого тома «Капитала» К. Маркса» заканчивается 13-й главой «Машины и крупная промышленность» (по первому изданию - четвертым разделом 4-й главы). Он помогает понять наиболее трудные проблемы «Капитала», в частности, теорию стоимости и прибавочной стоимости.

Статья Маркса «Плагиаторы» представляет собой разоблачение лассальянских вульгаризаторов экономического учения Маркса, которые почти дословно заимствовали отдельные положения из «Капитала», искажая их и не называя имени автора.

В статье Маркса «Мой плагиат у Ф. Бастиа» дается отпор неоднократно возобновлявшимся впоследствии попыткам буржуазных ученых приписать те или иные положения «Капитала» предшественникам или современникам Маркса, чтобы умалить всемирно-историческое значение этого великого труда основоположника научного коммунизма.

ПРЕДИСЛОВИЕ IX

Основное содержание шестнадцатого тома составляют статьи и документы Маркса и Энгельса, отражающие их деятельность в Интернационале.

Историческая обстановка, сложившаяся к середине 60-х годов, благоприятствовала воплощению в жизнь великой идеи единства и боевой солидарности международного пролетариата, которую неустанно пропагандировали Маркс и Энгельс. Мировой экономический кризис 1857-1858 гг. и развернувшиеся вслед за ним стачечные бои в различных странах Европы воочию показали рабочим необходимость братской солидарности различных национальных отрядов международного пролетариата в борьбе против капитала. Наряду с развертыванием экономических боев росла и политическая активность пролетариата. Новый подъем буржуазно-демократических движений в Германии и Италии; назревание кризиса Второй империи во Франции; самоотверженная борьба английских рабочих против планов господствующих классов Англии организовать интервенцию в США для оказания помощи рабовладельческому Югу; развертывавшаяся в Англии борьба за избирательную реформу; польское восстание 1863-1864 гг., вызвавшее глубокое сочувствие европейского пролетариата, - все это способствовало вовлечению широких рабочих масс в политическую борьбу и усиливало тягу к согласованным действиям пролетариев разных стран.

Успеху Международного Товарищества Рабочих способствовала не только создавшаяся к тому времени историческая обстановка, но и то обстоятельство, что во главе этой организации стоял Карл Маркс. Среди всех тех, кто 28 сентября 1864 г. присутствовал на международном рабочем собрании в Сент-Мартинс-холле в Лондоне, положившем начало Интернационалу, Маркс был единственным человеком, «который ясно понимал, что происходит и что следует основать: это был тот человек, который еще в 1848 г. бросил в мир призыв: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»» (Ф. Энгельс).

Маркс был подлинным организатором, вождем и душой Интернационала. Он был автором его программных документов, множества обращений, заявлений, резолюций, отчетов и других документов, являющихся важнейшими вехами славной истории Интернационала. Маркс был фактически главой руководящего органа Интернационала, Генерального Совета, боевого штаба международного рабочего движения. Опираясь на помощь Энгельса, Маркс лично и через своих соратников - когда обстоятельства делали невозможным его собственное присутствие - направлял деятельность конференций и конгрессов

ПРЕДИСЛОВИЕ X

Международного Товарищества Рабочих, разрабатывал важнейшие решения конгрессов, вел борьбу за победу в Интернационале идейных и организационных принципов революционного пролетариата.

При основании Интернационала Маркс должен был считаться с различными условиями борьбы пролетариата, с неодинаковой степенью развития и разным теоретическим уровнем рабочего движения в различных странах. Он видел первоочередную задачу Интернационала в том, чтобы, направляя различные потоки рабочего движения в единое русло, способствовать выделению пролетариата из мелкобуржуазной демократии, созданию действительно самостоятельных рабочих организаций и установлению общности действий различных отрядов международного пролетариата. Строя Интернационал на широкой основе существовавших в то время разнородных рабочих организаций, Маркс стремился, опираясь на практический опыт рабочих масс, поднять их до осознания своих революционных задач, постепенно, шаг за шагом привести их к единой теоретической программе и соединить таким образом социализм с рабочим движением.

Эта гибкая и последовательно революционная тактика Маркса ярко сказалась уже при выработке первых программных документов Интернационала. Сообщая о тех трудностях, с которыми он встретился при разработке «Учредительного Манифеста Международного Товарищества Рабочих» и «Временного Устава Товарищества», Маркс писал Энгельсу 4 ноября 1864 года: «Было очень трудно так поставить дело, чтобы наши взгляды были выражены в форме, которая делала бы их приемлемыми для современного уровня рабочего движения...

Требуется время, пока вновь пробудившееся движение сделает возможной прежнюю смелость речи. Необходимо быть сильнее на деле и умереннее по форме».

В «Учредительном Манифесте» Маркс на основе конкретного анализа экономического развития, а также изменений в положении рабочих масс за время с 1848 по 1864 год формулирует следующий весьма важный теоретический вывод: «... на современной порочной основе всякое дальнейшее развитие производительной силы труда неизбежно углубляет общественные контрасты и обостряет общественные антагонизмы» (см. настоящий том, стр. 7).

Отмечая две крупные победы, одержанные рабочим классом- завоевание закона о десятичасовом рабочем дне в Англии и развитие кооперативного движения, - Маркс доказывает, что кооперативное производство, ведущееся без капиталистов,

ПРЕДИСЛОВИЕ XI

только тогда может освободить рабочий класс, когда оно будет «развиваться в общенациональном масштабе и, следовательно, на общенациональные средства». Но этому будут препятствовать господствующие классы, пользующиеся своей политической властью. «Завоевание политической власти стало, следовательно, великой обязанностью рабочего класса» (см. настоящий том, стр. 10). Маркс обосновывает далее мысль, что необходимыми условиями для освобождения пролетариата являются создание пролетарской партии, а также братский союз между рабочими разных стран.

Так, опираясь на практический опыт рабочих масс, Маркс подводит их к выводу о всемирно-исторической миссии пролетариата, о необходимости борьбы за пролетарскую революцию и установление диктатуры рабочего класса, теоретическое обоснование которой было дано в «Манифесте Коммунистической партии».

В вводной части «Временного Устава» Маркс сформулировал положение, которое, по словам В. И. Ленина, явилось основным принципом Интернационала: «Освобождение рабочего класса должно быть завоевано самим рабочим классом» (см. настоящий том, стр. 12). В этой предельно сжатой формулировке, ставшей боевым кличем рабочих всех стран, выражена важнейшая мысль о пролетариате как самом прогрессивном, последовательно революционном классе, непримиримо враждебном капитализму, классе, политическая и идейная самостоятельность которого является необходимым и важнейшим условием его освобождения.

При разработке «Временного Устава» Маркс также тщательно учитывал исторически сложившиеся формы рабочего движения в разных странах. Интернационал не противопоставлял себя уже существующим рабочим организациям, а стремился опереться на них и направить их деятельность к единой общей цели. Эта гибкая организационная структура Интернационала отвечала его задаче «объединить в одну великую армию все боеспособные силы рабочего класса Европы и Америки» (Ф. Энгельс).

«Инструкция делегатам Временного Центрального Совета по отдельным вопросам», написанная Марксом в связи с предстоявшим в 1866 г. конгрессом Интернационала в Женеве, является дальнейшей конкретизацией и развитием первых программных документов Интернационала. Маркс ограничил ее вопросами, самым непосредственным образом затрагивающими интересы рабочих масс, связав их с конечной целью борьбы пролетариата. Маркс придерживается здесь основного

ПРЕДИСЛОВИЕ XII

тактического принципа, выдвинутого в «Манифесте Коммунистической партии» - в движении сегодняшнего дня отстаивать будущность движения.

В «Инструкции» Маркс выдвинул в качестве одной из основных задач Интернационала объединение действий рабочих разных стран в их экономической борьбе против капитала.

Какое значение придавал Маркс помощи со стороны Интернационала экономической борьбе рабочих, которая особенно усилилась в связи с кризисом 1866 г., и крепнувшей в этой борьбе международной солидарности пролетариата, показывают также написанные Марксом воззвания и статьи «Предостережение», «Бельгийские избиения», «Локаут строительных рабочих в Женеве» и составленный Энгельсом по просьбе Маркса «Доклад о цеховых товариществах горняков в угольных копях Саксонии». Большой конкретный материал, освещающий эту сторону деятельности Интернационала, содержится также в написанных Марксом «Четвертом годовом отчете Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих» и «Отчете Генерального Совета IV ежегодному конгрессу Международного Товарищества Рабочих». Постоянная материальная и моральная поддержка со стороны Интернационала бастующим и локаутированным рабочим повышала его авторитет и способствовала распространению его влияния среди рабочих разных стран.

Особое значение придается в «Инструкции» борьбе за ограничение рабочего дня, которое Маркс рассматривает как необходимое условие для восстановления физической силы рабочего класса, его умственного развития и для его общественной и политической деятельности.

Отстаивая это важнейшее требование в противовес прудонистам и другим противникам законодательного ограничения рабочего дня, Маркс разъясняет значение этого требования и в ряде более поздних своих документов (см. «Проект резолюции о сокращении рабочего дня, предложенный Генеральным Советом Брюссельскому конгрессу» и «Запись речи К. Маркса о сокращении рабочего дня», стр. 330 и 585 настоящего тома). Выдвинутое в «Инструкции» требование 8-часового рабочего дня стало одним из основных лозунгов борьбы пролетариата во всех капиталистических странах.

Важной задачей рабочих Маркс считал также заботу об охране труда детей и подростков и о воспитании детей рабочих, так как «будущее их класса, и, следовательно, человечества, всецело зависит от воспитания подрастающего рабочего поколения» (см. настоящий том, стр. 198). В гармоническом сочетании производительного труда детей и подростков, их умственного

ПРЕДИСЛОВИЕ XIII

и физического воспитания и политехнического обучения Маркс видит одно из важнейших средств духовного подъема рабочего класса. Вопросам воспитания и образования были посвящены также речи Маркса в Генеральном Совете (см. запись этих речей, стр. 595-597 настоящего тома).

В разделе «Инструкции» о кооперативном труде Маркс, вопреки прудонистам и другим мелкобуржуазным реформаторам, доказывает, что кооперативное движение само по себе не может преобразовать капиталистическое общество и что коренные изменения общественного строя «могут быть достигнуты только путем перехода организованных сил общества, то есть государственной власти, от капиталистов и землевладельцев к самим производителям» (см. настоящий том, стр. 199).

Огромное значение имеют страницы «Инструкции», посвященные профессиональным союзам, их прошлому, настоящему и будущему. Развивая положения, выдвинутые им еще в «Нищете философии» и получившие дальнейшее развитие в докладе «Заработная плата, цена и прибыль», Маркс рассматривает профессиональные союзы не только как центры «партизанской борьбы между капиталом и трудом», но и как организующие центры рабочего класса в борьбе за уничтожение самой системы наемного труда. О принятой на основе «Инструкции» резолюции Женевского конгресса о профессиональных союзах и экономической борьбе В. И. Ленин писал: «Резолюция этого конгресса точно указала значение экономической борьбы, предостерегая социалистов и рабочих, с одной стороны, от преувеличения ее значения (заметного у английских рабочих в то время), с другой стороны, от недостаточной оценки ее значения (что замечалось у французов и у немцев, особенно у лассальянцев)... Убеждение в том, что единая классовая борьба необходимо должна соединять политическую и экономическую борьбу, перешло в плоть и кровь международной социал-демократии» (В. И.

Ленин. Соч., т. 4, стр. 158-159).

Вопреки прудонистам и другим противникам политической борьбы, в «Инструкции» выдвинуты две конкретные политические задачи - борьба за восстановление Польши на демократических основах и борьба против грабительских войн и их орудия - постоянных армий.

Написанная Марксом «Инструкция» явилась разработанной на основе практического опыта рабочего движения конкретной программой действий Интернационала.

Основные принципы Интернационала Марксу, Энгельсу и их сторонникам приходилось отстаивать в борьбе против различных социалистических или полусоциалистических сект,

ПРЕДИСЛОВИЕ XIV

пытавшихся навязать свои догмы Международному Товариществу Рабочих. Хотя уже революции 1848-1849 гг. нанесли сокрушительный удар всем многочисленным формам мелкобуржуазного социализма, однако забвение традиций революционных годов, втягивание новых масс в рабочее движение, постоянное влияние мелкобуржуазной среды, в особенности в странах, где еще преобладало мелкое производство, - все это способствовало временному оживлению различных разновидностей сектантства. По мере развития действительного рабочего движения эти секты становились все более и более реакционными.

Ряд статей и документов, входящих в настоящий том, направлен против прудонистских идей, имевших значительное влияние во Франции и в Бельгии.

В статье «О Прудоне» Маркс, как бы подводя итог той критике философских, экономических и политических воззрений Прудона, которую он дал в «Нищете философии» и в других своих работах, вскрыл всю несостоятельность идеологии прудонизма. Касаясь практических проектов Прудона, направленных на «решение социального вопроса», Маркс подвергает уничтожающей критике выдвинутую Прудоном идею «дарового кредита» и основанного на нем «народного банка», эту, по словам Маркса, «насквозь мещанскую фантазию», усиленно рекламируемую прудоновской школой. Резюмируя свою оценку Прудона, Маркс характеризует его как типичного идеолога мелкой буржуазии.

В отличие от прудонистов, отрицавших всякое политическое действие рабочего класса и стремившихся ограничить интересы пролетариата кругом «чисто рабочих» вопросов, Маркс видел задачу секций Интернационала в разных странах «не только в том, чтобы служить организационными центрами рабочего класса, но также и в том, чтобы поддерживать в различных странах всякое политическое движение, способствующее достижению нашей конечной цели - экономического освобождения рабочего класса» (см. настоящий том, стр. 443).

Маркс стремился к тому, чтобы рабочий класс выполнял почетную роль авангарда в общедемократическом движении, чтобы он выступал как самостоятельная политическая сила на национальной и международной арене.

Ярким примером этой политики Маркса являются написанные им обращения Международного Товарищества Рабочих к президентам США А. Линкольну и Э. Джонсону. В этих обращениях Маркс подчеркнул огромное значение войны против рабства в Америке для судеб международного пролетариата.

ПРЕДИСЛОВИЕ XV

Выступая за поддержку всякого прогрессивного, демократического движения, Маркс и Энгельс воспитывали у пролетариата и его передовых деятелей в Интернационале подлинно интернационалистское отношение к борьбе угнетенных народов за свое освобождение. Борясь против национализма мадзинистов в Италии и лассальянцев в Германии, Маркс и Энгельс в то же время решительно выступали против свойственного прудонистам игнорирования национального вопроса, в частности их отрицательного отношения к борьбе польского народа за свою независимость.

В конкретно-исторических условиях 40 и 60-х годов XIX века Маркс и Энгельс придавали особенно важное значение созданию независимой демократической Польши как союзника европейской демократии в борьбе против реакционного влияния царизма. «Пока народные массы России и большинства славянских стран спали еще непробудным сном, пока в этих странах не было самостоятельных, массовых, демократических движений, шляхетское освободительное движение в Польше приобретало гигантское, первостепенное значение с точки зрения демократии не только всероссийской, не только всеславянской, но и всеевропейской» (В. И. Ленин. Соч., т. 20, стр. 403).

Публикуемые в томе заметка «Поправка» и «Речь на польском митинге в Лондоне 22 января 1867 года» раскрывают позицию Маркса в польском вопросе, кратко выраженную им в резолюции, внесенной на митинге: «Свобода в Европе не может быть утверждена без независимости Польши» (см. настоящий том, стр. 204).

В направленной против прудонистов работе «Какое дело рабочему классу до Польши?»

Энгельс обосновал непримиримое отношение рабочего класса к политике национального угнетения, необходимость для пролетариата быть в первых рядах борцов за освобождение угнетенных народов. В то же время Энгельс предупреждал об опасности использования национального движения, в особенности малых народов, реакционными силами. Он раскрыл в своей работе подлинную сущность бонапартистского «принципа национальностей», который использовался заправилами Второй империи, русским царизмом и правящими кликами других стран для того, чтобы подчинить национальную борьбу угнетенных народов интересам реакционных держав. Основоположники марксизма рассматривали борьбу польского народа за свободу и независимость как составную часть борьбы за революционное, демократическое преобразование Европы, которое создало бы более благоприятные условия для борьбы пролетариата за свое освобождение.

ПРЕДИСЛОВИЕ XVI

В том входят также документы («Резолюции Генерального Совета о конфликте в парижской секции», «Резолюция Генерального Совета по поводу выступления Ф. Пиа», заявление Генерального Совета «О преследованиях членов французских секций» и др.), свидетельствующие о непосредственном участии, которое Маркс принимал в руководстве французскими рабочими - членами Интернационала. Резко осуждая левое фразерство и авантюристическую тактику мелкобуржуазных демократов типа Ф. Пиа, Маркс в то же время стремился высвободить французских рабочих из-под влияния реформистских идей Прудона, вовлечь их в общедемократическую борьбу против Второй империи.

Большое место в томе занимают статьи и другие документы Маркса и Энгельса, посвященные Германии и рабочему движению в этой стране, где в 60-х годах с новой силой встали вопросы, не решенные революцией 1848-1849 гг., в первую очередь вопрос об объединении. В противоположность Ф. Лассалю, который выступал за поддержку Пруссии в деле объединения Германии сверху, Маркс и Энгельс боролись, как и в 1848- 1849 гг., за объединение Германии снизу, революционным путем. Важнейшее условие победы революционно-демократического пути объединения Маркс и Энгельс видели в организованности, сплоченности и политической сознательности самого прогрессивного класса Германии - пролетариата. Однако основанный в 1863 г. Всеобщий германский рабочий союз, хотя и помогал высвобождению рабочих из-под влияния буржуазной партии прогрессистов, не мог выполнить тех задач, которые история поставила перед германским пролетариатом: возглавивший этот Союз Лассаль встал на путь соглашения с реакционным правительством Бисмарка.

Маркс и Энгельс не знали всех фактов об отношениях Лассаля с Бисмарком (переписка между ними была опубликована лишь в 1928 г.), однако он» ясно видели заигрывания вождя Всеобщего германского рабочего союза с «железным канцлером». Узнав уже после смерти Лассаля о том, что он обещал Бисмарку поддержку со стороны Всеобщего германского рабочего союза в деле аннексии Пруссией Шлезвиг-Гольштейна взамен обещанного Бисмарком введения всеобщего избирательного права, Маркс и Энгельс расценили это как предательство интересов рабочего класса.

После смерти Лассаля основоположники научного коммунизма предприняли серьезные шаги, чтобы ликвидировать последствия глубоко ошибочной и вредной тактики Лассаля и направить Всеобщий германский рабочий союз на правильный революционный путь. Не располагая в то время другими сред-

ПРЕДИСЛОВИЕ XVII

ствами для критики лассальянства и пропаганды своих взглядов в Германии, Маркс и Энгельс дали согласие на сотрудничество в создаваемой Швейцером газете «Social-Demokrat».

К этому их побудило и то, что в полученном ими проспекте газеты «не фигурировали ни лозунги Лассаля, ни его имя» (см. настоящий том, стр. 86), а также то обстоятельство, что неофициальным редактором газеты должен был явиться их старый соратник, бывший член Союза коммунистов В. Либкнехт.

Маркс послал в «Social-Demokrat» упомянутую выше статью «О Прудоне»; в ней, как он писал Энгельсу, чувствительные удары, которые он наносил Прудону, попадали также и в Лассаля. Маркс имел в виду то место своей статьи, где говорится о свойственном мелкому буржуа шарлатанстве в науке и политическом приспособленчестве. В свою очередь Энгельс в комментарии к стародатской народной песне «Барин Тидман», посланной им в «Social- Demokrat», подчеркнул огромное революционное значение борьбы крестьянства против помещиков в противовес лассальянцам, которые, исходя из лассальянской теории «единой реакционной массы», отрицали революционную роль крестьянства.

Убедившись в том, что, несмотря на все их предупреждения, редактор «Social-Demokrat»

Швейцер следует по стопам Лассаля и направляет газету на путь соглашения с юнкерским правительством Бисмарка, Маркс и Энгельс публично заявили о своем разрыве с газетой. В публикуемом в томе заявлении они охарактеризовали лассальянство как «королевскопрусский правительственный социализм» (см. настоящий том, стр. 79).

Критике политической позиции лассальянцев посвящена и работа Энгельса «Военный вопрос в Пруссии и немецкая рабочая партия». В этом произведении содержится глубокий анализ расстановки классовых сил в Германии и позиций политических партий в конституционном конфликте, возникшем между прусским правительством и либеральной буржуазией в связи с вопросом о реорганизации армии. Энгельс, исходя из существующих военных и политических условий, подвергает правительственный проект реорганизации армии глубокой и всесторонней критике. Анализируя позицию прогрессистской партии в конституционном конфликте, Энгельс бичует трусливую, колеблющуюся политику буржуазной оппозиции, готовой из страха перед народом пойти на компромисс с силами реакции. Большое место в своей брошюре Энгельс отводит обоснованию тактики рабочего класса в обстановке сложившейся в стране революционной ситуации. Энгельс доказывает всю тщетность надежд

ПРЕДИСЛОВИЕ XVIII

на то, что правительство Бисмарка пойдет на уступки рабочим. Разоблачая социальную демагогию бисмарковского правительства, Энгельс опирается при этом на опыт Франции, на аналогичную политику бонапартизма, в частности, на результаты введенного Луи Бонапартом всеобщего избирательного права. Тем самым Энгельс предостерегает рабочих от свойственной лассальянцам идеализации всеобщего избирательного права как всеспасающего средства, способного при любых условиях избавить пролетариат от политического гнета и экономической эксплуатации.

Энгельс видит главную задачу немецкого пролетариата в создании действительно самостоятельной рабочей партии, не зависимой как от либерально-буржуазного влияния, так и от еще более тлетворного влияния прусской реакции. Политика рабочей партии в конституционном конфликте должна состоять в том, чтобы поддерживать буржуазную партию прогрессистов в борьбе за всеобщее избирательное право и политические свободы, в то же время беспощадно бичуя каждый ее непоследовательный шаг и каждую слабость, «на лицемерные же заигрывания реакции отвечать: «С копьем в руке примем мы дары твои, с копьем наперевес»» (см. настоящий том, стр. 78).

Борьба Маркса и Энгельса против лассальянства расчищала путь для проникновения идей научного коммунизма и для распространения влияния Интернационала в Германии. Успеху этой борьбы способствовало то, что рабочие массы на практическом опыте рабочего движения Германии и других стран убеждались в несостоятельности лассальянских догм. В письме Маркса «Президенту и правлению Всеобщего германского рабочего союза» и в статьях Энгельса «К роспуску лассальянского рабочего Союза» с удовлетворением отмечается, что под влиянием самой жизни, под давлением рабочих масс Союз должен был поставить вопросы об агитации за политическую свободу, о нормировании рабочего дня, о международном сотрудничестве рабочего класса - вопросы, «которые действительно должны быть исходными пунктами всякого серьезного рабочего движения» (см. настоящий том, стр. 329).

Большое внимание, сочувствие и поддержку встретила у Маркса и Энгельса деятельность А. Бебеля и В. Либкнехта по созданию подлинно пролетарской партии в Германии. Несмотря на некоторые ошибки и промахи, подвергавшиеся критике со стороны Маркса и Энгельса, Бебель и Либкнехт в основном вопросе политической жизни Германии занимали, в отличие от лассальянцев, правильную революционную позицию. «Лассаль и лассальянцы, видя слабые шансы проле-

ПРЕДИСЛОВИЕ XIX

тарского и демократического пути, вели шаткую тактику, приспособляясь к гегемонии юнкера Бисмарка. Их ошибки сводились к уклону рабочей партии на бонапартистскигосударственно-социалистический путь. Напротив, Бебель и Либкнехт последовательно отстаивали демократический и пролетарский путь, борясь с малейшими уступками пруссачеству, бисмарковщине, национализму» (В. И. Ленин. Соч., т. 19, стр. 265).

В «Заявлении в лондонское Коммунистическое просветительное общество немецких рабочих» Маркс высоко оценивает значение состоявшегося в 1868 г. в Нюрнберге съезда немецких рабочих союзов, который проходил под руководством А. Бебеля и В. Либкнехта и высказался за присоединение к Интернационалу.

Огромное значение для всей последующей истории германского рабочего движения имело основание в 1869 г. в Эйзенахе Социал-демократической рабочей партии. Несмотря на известную теоретическую незрелость эйзенахцев, особенно обнаружившуюся при разработке их теоретической программы, на которой отчасти сказалось влияние лассальянства, им все же с помощью Маркса и Энгельса удалось «заложить прочный фундамент действительно социал-демократической рабочей партии. А дело шло тогда именно о фундаменте партии» (В.

И. Ленин. Соч., т. 19, стр. 266).

Основание Социал-демократической рабочей партии, примкнувшей к Международному Товариществу Рабочих, знаменовало собой крупную победу идей Интернационала в рабочем движении Германии.

Ряд произведений, публикуемых в томе, отражает неуклонное стремление Маркса и Энгельса помочь формированию Социал-демократической рабочей партии, поднять теоретический уровень немецких рабочих путем пропаганды идей научного коммунизма.

В статье «Карл Маркс» Энгельс выступает против легенды о Лассале как родоначальнике немецкого рабочего движения и как оригинальном мыслителе. Напоминая революционные традиции 1848-1849 гг., важнейшие вехи истории Союза коммунистов, Энгельс подчеркивает, что у Лассаля «был предшественник, стоявший неизмеримо выше его в интеллектуальном отношении, о существовании которого он, правда, умалчивал, вульгаризируя в то же время его труды; имя его - Карл Маркс» (см. настоящий том, стр. 378). В краткой, но богатой по содержанию биографии Маркса Энгельс характеризует развитие его идей, дает оценку его важнейших теоретических

ПРЕДИСЛОВИЕ XX

трудов и его партийно-политической деятельности, вплоть до руководящей роли в Интернационале, организации, которая «знаменует собой эпоху в рабочем движении» (см. настоящий том, стр. 382).

В целях оживления революционных традиций 1848-1849 гг. и ознакомления немецких рабочих с важнейшими произведениями научного коммунизма Маркс и Энгельс предприняли переиздание двух своих работ - «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» и «Крестьянская война в Германии».

В «Предисловии ко второму изданию «Восемнадцатого брюмера Луи Бонапарта»» Маркс, коснувшись вновь вопроса о сущности бонапартизма, выступает против подмены конкретного классового анализа исторических событий поверхностными историческими аналогиями.

Высказанные Марксом по этому вопросу замечания были в значительной мере направлены против ошибочных воззрений некоторых руководителей германской социал-демократии, некритически воспринявших ходячую фразу о цезаризме.

В «Предисловии ко второму изданию «Крестьянской войны в Германии»», Энгельс анализирует изменения, происшедшие в экономической и политической жизни страны с 1848 г., и роль различных классов и партий в этот период германской истории. Оценивая результаты австро-прусской войны 1866 г., ход которой он освещал в «Заметках о войне в Германии» (см. настоящий том, стр. 169-193), Энгельс дает яркую характеристику позиции прусской буржуазии и вскрывает причины свойственной ей трусости и готовности пойти на сделку с реакцией. Говоря о переменах, которые произошли в немецком рабочем движении за 20 лет и о будущности этого движения, Энгельс выдвигает как главную проблему вопрос о союзниках пролетариата, о необходимости для рабочего класса бороться за руководство крестьянскими массами. Важнейший теоретический и политический вывод о необходимости союза пролетариата с крестьянством, сформулированный на опыте революций 1848-1849 гг. в работах Маркса «Классовая борьба во Франции» и «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», а также в работе Энгельса «Крестьянская война в Германии», получил здесь свое дальнейшее развитие и конкретизацию. Энгельс показывает необходимость дифференцированного подхода к крестьянству и анализирует, какие слои крестьянства и по каким причинам могут стать союзниками в революционной борьбе пролетариата.

Подчеркнув важность решения Базельского конгресса Интернационала о земельной собственности, Энгельс оказал помощь в выработке правильной линии Социалдемократической

ПРЕДИСЛОВИЕ XXI

рабочей партии, руководство которой в известной мере недооценивало значение для Германии этого важнейшего решения.

Резолюция Базельского конгресса о необходимости упразднить частную собственность на землю и превратить ее в собственность общественную имела громадное теоретическое и политическое значение для всего Интернационала. Эта резолюция, в подготовке которой самое непосредственное участие принимал Маркс (см. «Запись речей К. Маркса о земельной собственности», настоящий том, стр. 590-591), свидетельствовала об идейной победе марксизма над защитниками частной собственности - прудонистами, о победе социализма над мелкобуржуазным реформаторством.

С первых шагов деятельности Международного Товарищества Рабочих Маркс приложил немало труда, чтобы вовлечь в Товарищество пролетариат Англии в лице самых мощных его организаций - тред-юнионов (см. «Проект резолюций об условиях приема рабочих организаций в Международное Товарищество Рабочих», настоящий том, стр. 16). В заметке «О связях Международного Товарищества Рабочих с английскими рабочими организациями»

Маркс в октябре 1868 г. отмечал: «... не существует ни одной сколько-нибудь значительной организации британского пролетариата, которая не была бы прямо, через своих собственных вождей, представлена в Генеральном Совете Международного Товарищества Рабочих» (см. настоящий том, стр. 346).

Маркс надеялся, что под идейным влиянием Интернационала, подкрепляемым опытом самого рабочего движения, удастся преодолеть свойственную тред-юнионам цеховую замкнутость, ограниченность целей борьбы, сводившейся лишь к защите непосредственных экономических нужд рабочих, отрицательное отношение к политической борьбе рабочего класса, в результате чего английский пролетариат превратился в политическом отношении в придаток либеральной партии. Маркс стремился освободить английских рабочих от опеки либеральной буржуазии, изолировать оппортунистических лидеров тред-юнионов и таким образом помочь формированию английского пролетариата в самостоятельную общественную и политическую силу. Развертывавшаяся в это время в Англии кампания за новую избирательную реформу благоприятствовала разрешению этих задач. Интернационал, по инициативе Маркса, предпринял энергичные шаги для основания Лиги реформы, которая должна была стать руководящим и организующим центром борьбы английских рабочих за всеобщее избирательное право. Маркс считал, что в отличие от Франции и Германии, где преобладало

ПРЕДИСЛОВИЕ XXII

крестьянское население и отсутствовали буржуазно-демократические свободы, в Англии, где большинство населения составлял пролетариат, где военщина и бюрократия не играли еще значительной роли, всеобщее избирательное право могло быть использовано революционным пролетариатом как рычаг для своего освобождения.

Испуганные размахом движения за избирательную реформу оппортунистические лидеры тред-юнионов приложили всё усилия к тому, чтобы ограничить рамки движения, урезать его лозунги, добиться компромисса с правительством. Ряд публикуемых в томе материалов («Проект резолюции Генерального Совета о газете «Bee-Hive»» и др.) свидетельствует о решительной борьбе Маркса против соглашательства в важнейших вопросах лидеров тредюнионов - этих представителей «рабочей аристократии», вскормленной за счет сверхприбылей, которые получала буржуазия в результате промышленной и колониальной монополии Англии. Соглашательская политика оппортунистических вождей тред-юнионов явилась главной причиной того, что широко развернувшееся движение имело своим результатом куцую избирательную реформу, оставившую без политических прав большинство трудящегося населения Англии.

Одной из серьезных причин неудачи борьбы за реформу Маркс считал отказ Лиги реформы от поддержки национально-освободительной борьбы ирландского народа, что способствовало углублению пагубного для рабочего движения раскола между английскими и ирландскими рабочими. Бурный подъем революционной борьбы ирландского народа за свою независимость заставил Маркса вплотную заняться ирландским вопросом, которому он придавал огромное теоретическое и политическое значение. Учтя соотношение классовых сил в самой Англии и революционные возможности ирландского освободительного движения, Маркс творчески пересмотрел свой прежний взгляд на ирландский вопрос. Если раньше Маркс считал, что рабочее движение угнетающей, английской нации принесет свободу Ирландии, то теперь он пришел к выводу, что национальное освобождение Ирландии и осуществление революционно-демократических преобразований в аграрном строе «Зеленого острова» должно послужить «предварительным условием освобождения английского рабочего класса» (см. настоящий том, стр. 407). Обоснование Марксом требования предоставления Ирландии национальной независимости, вплоть до ее отделения от Англии, в качестве лозунга английского рабочего движения явилось новым вкладом в разработку принципов пролетарской национальной политики. На опыте Ирландии

ПРЕДИСЛОВИЕ XXIII

Маркс, сделав дальнейший шаг в развитии своих идей по национальному и колониальному вопросу, пришел к исключительно важному выводу о необходимости сочетания национально-освободительного движения в этой первой английской колонии с борьбой пролетариата за социализм в метрополии. Руководствуясь этим теоретическим положением, Маркс воспитывал английских рабочих и их руководителей в Генеральном Совете в духе решительной и действенной поддержки освободительного движения угнетенных ирландцев и разоблачал оппортунистическую позицию лидеров английских тред-юнионов, зараженных буржуазным шовинизмом. Маркс был душой и вдохновителем кампаний, митингов, дискуссий в защиту и поддержку борющейся Ирландии, докладчиком и автором резолюций по ирландскому вопросу.

Маркс решительно выступил в защиту жестоко преследуемых английским правительством ирландских мелкобуржуазных революционеров - фениев, хотя и подвергал критике их заговорщическую тактику. Написанная им резолюция Генерального Совета «Заключенные в Манчестере фении и Международное Товарищество Рабочих» (20 ноября 1867 г.) рассматривала смертный приговор, вынесенный четырем фениям, как акт политической мести английского правительства и разоблачала судебный подлог, на основании которого был вынесен приговор. «Проект резолюции Генерального Совета о политике британского правительства по отношению к ирландским заключенным» (16 ноября 1869 г.) был внесен Марксом на открытой им дискуссии по ирландскому вопросу, в ходе которой он выступал дважды (см. настоящий том, стр. 604-608). В этой резолюции Маркс обнажил фальшивую и антинародную политику либерального правительства, показав, что она, несмотря на демагогические обещания и жалкие реформы Гладстона, по существу ничем не отличается от колонизаторской политики консерваторов. Статьи Маркса «Английское правительство и заключенные фении», а также статьи по ирландскому вопросу, написанные под влиянием Маркса его дочерью Женни для французской газеты «Marseillaise» раскрыли перед лицом европейской общественности факты свирепой расправы правящих классов Англии с участниками национальноосвободительного движения в Ирландии, варварского обращения с заключенными фениями в тюрьмах «человеколюбивой» гладстоновской Англии.

В документах Интернационала - «Генеральный Совет - Федеральному совету Романской Швейцарии» (январь 1870 г.) и «Конфиденциальное сообщение» (март 1870 г. ) - Маркс

ПРЕДИСЛОВИЕ XXIV

обосновал интернациональное значение ирландского вопроса, показав важность разрешения ирландской проблемы для развития международного рабочего движения, прежде всего для успехов борьбы английского пролетариата. Он указал, что одной из основ экономического могущества английских господствующих классов является колониальная эксплуатация Ирландии, ставшей «цитаделью английского лендлордизма» (см. настоящий том, стр. 406). В этих документах Маркс, наиболее полно раскрывая позицию Интернационала в ирландском вопросе, писал: «Его главная задача- ускорить социальную революцию в Англии. Для этой цели необходимо нанести решающий удар в Ирландии» (см. настоящий том, стр. 407). Маркс призывал рабочий класс угнетающей нации к решительной борьбе против всякого национального гнета. Он показал, что одной из главных причин слабости английского рабочего движения, несмотря на его организованность, является всячески разжигаемая английской буржуазией национальная рознь между английскими и ирландскими рабочими. Угнетение Ирландии и других колоний, подчеркивал Маркс, служит огромным тормозом для прогрессивного развития самой Англии. «Народ, порабощающий другой народ, кует свои собственные цепи» - так сформулировал Маркс важнейший принцип пролетарского интернационализма (см. настоящий том, стр. 438).

В разделе «Из рукописного наследства К. Маркса и Ф. Энгельса» впервые публикуются рукописи Маркса «Набросок непроизнесенной речи по ирландскому вопросу» (ноябрь 1867 г.) и «Набросок доклада по ирландскому вопросу в лондонском Коммунистическом просветительном обществе немецких рабочих 16 декабря 1867 года», а также рукопись незаконченной работы Энгельса «История Ирландии» и несколько написанных им фрагментов на эту же тему. Эти рукописи, впервые включаемые в состав Сочинений, ярко свидетельствуют о том, что свои выводы в ирландском вопросе основоположники марксизма строили на основе всестороннего изучения истории Ирландии и англо-ирландских отношений.

В «Наброске непроизнесенной речи по ирландскому вопросу» Маркс глубоко анализирует социально-экономические процессы, протекавшие в Ирландии, рисует картину ужасающих бедствий народных масс в первой английской колонии и на основе этого анализа дает классическую характеристику фенианского движения - нового этапа национальноосвободительной борьбы ирландцев.

Во второй рукописи - «Набросок доклада по ирландскому вопросу», - в основу которой был положен первый набросок,

ПРЕДИСЛОВИЕ XXV

Маркс характеризует основные исторические этапы колониального порабощения Ирландии Англией, показывая губительные для ирландского народа результаты английского господства, процесс уничтожения зачатков ирландской промышленности и превращения этой страны в сельскохозяйственный придаток метрополии. В обоих набросках Маркса, являющихся ярким обличением колониальной политики господствующих классов Англии и методов их хозяйничания в порабощенных странах, с исключительной наглядностью и силой раскрыта грабительская сущность того переворота в земельных отношениях в Ирландии, который осуществлялся в интересах английских крупных землевладельцев и выразился в экспроприации ирландских крестьян, в массовом сгоне их с земли.

Публикуемая в томе рукопись «История Ирландии» отражает работу Энгельса над задуманной им книгой, охватывающей историю этой страны с древнейших времен по 1870 год.

Судя по дошедшему до нас отрывку и фрагментам, Энгельс намеревался в этой книге дать широкую картину порабощения Ирландии английскими колонизаторами и многовековой борьбы ирландского народа против своих угнетателей, а также нанести удар буржуазным апологетам колониального господства, Англии, защитникам реакционных расистскоколонизаторских идей. В главе «Природные условия» Энгельс решительно опровергает попытки английских географов, экономистов, историков возвести географическую среду в определяющий фактор в истории и доказать с помощью мнимо научных географических изысканий, что Англия якобы призвана покорить Ирландию (см. настоящий том, стр. 482). Энгельс дает подробное описание климата и почвы Ирландии с целью разоблачения лживых измышлений буржуазных авторов, оправдывавших сгон ирландских крестьян с земли тем, что «Ирландия якобы самим своим климатом осуждена, вместо производства хлеба для ирландцев, поставлять мясо и масло англичанам» (см. настоящий том, стр. 497). В главе «Древняя Ирландия» Энгельс, выступая против некритического подхода к ранним периодам ирландской истории и их националистического приукрашивания, в то же время главный огонь своей критики направляет против шовинистических попыток английских буржуазных историков (Голдуина Смита и др.) изобразить древних ирландцев отсталым народом, неспособным к созданию своей собственной культуры и цивилизации и заимствовавшим ее у пришельцев-норманнов и англичан.

История древней Ирландии, показывает Энгельс в своей работе и в фрагментах к ней, свидетельствует о самостоятельности

ПРЕДИСЛОВИЕ XXVI

и одаренности ирландского народа; историческое прошлое этой страны, подчеркивает Энгельс, изобилует героическими эпизодами борьбы с иноземными захватчиками. Критикуя работы об Ирландии английских буржуазных историков, Энгельс вскрывает некоторые черты, присущие буржуазной историографии в целом. Разоблачая буржуазный объективизм, Энгельс подчеркивает, что пресловутая «объективность» является лишь маскировкой, прикрывающей апологетическую сущность писаний буржуазных историков, готовых в угоду буржуазии фальсифицировать историческую действительность, превращать историческую науку в выгодно сбываемый товар.

Важное значение имеет сделанный Энгельсом вывод о характере так называемого норманского завоевания ряда стран Европы в период раннего средневековья. Энгельс опровергает реакционные норманистские теории, приписывающие норманнам роль основателей многих государств Европы, и показывает подлинный результат вторжений норманнов в Ирландию и другие страны. Характеризуя эти вторжения как «разбойничьи набеги», он доказывает, что выгода для исторического развития от них «была совершенно ничтожна по сравнению с теми огромными и бесплодными даже для самих скандинавских стран смутами, которые были этими набегами вызваны» (см. настоящий том, стр. 516).

Разоблачая жестокую эксплуататорскую политику английских колонизаторов в Ирландии, Энгельс развивает мысль, что в конечном счете эта насильственная, ассимиляторская политика обречена на крах. Английским господствующим классам, указывает Энгельс, не удалось и не удастся, несмотря на все усилия, искоренить национальные традиции ирландского народа и примирить его с английским господством. Работа Энгельса проникнута горячим сочувствием к угнетенному народу и ненавистью к колониальной системе капитализма. Дополняя выступления Маркса по ирландскому вопросу, она является примером отстаивания пролетарских принципов в национальном вопросе. «Политика Маркса и Энгельса в ирландском вопросе, - указывал В. И. Ленин, - дала величайший, доныне сохранивший громадное практическое значение, образец того, как должен относиться пролетариат угнетающих наций к национальным движениям» (В. И. Ленин. Соч., т. 20, стр. 412).

Подлинно пролетарская, интернационалистская позиция Маркса и Энгельса в ирландском вопросе вызвала ожесточенное сопротивление со стороны шовинистически настроенных

ПРЕДИСЛОВИЕ XXVII

лидеров тред-юнионов, а также со стороны нового противника марксизма в Интернационале - бакунизма.

Ряд статей и документов, входящих в настоящий том, отражают непримиримую борьбу Маркса и Энгельса как против теоретических воззрений Бакунина, так и против его дезорганизаторской, подрывной деятельности в Интернационале.

В написанном Марксом документе «Международное Товарищество Рабочих и Альянс социалистической демократии» разоблачается замысел Бакунина и его сторонников ввести в Интернационал Альянс социалистической демократии в качестве особой международной организации со своей программой, своей организационной структурой и своими руководящими органами, чтобы, опираясь на эту организацию, овладеть Интернационалом и подчинить его анархистскому влиянию. В письме Генерального Совета центральному бюро Международного альянса социалистической демократии от 9 марта 1869 г. подвергнут критике главный пункт программы бакунистов - требование «политического, экономического и социального уравнения классов». Вскрыв подлинную суть этого требования, сводящегося к буржуазной проповеди «гармонии труда и капитала», Маркс писал: «Не уравнение классов - бессмыслица, на деле неосуществимая - а, наоборот, уничтожение классов - вот подлинная тайна пролетарского движения, являющаяся великой целью Международного Товарищества Рабочих» (см. настоящий том, стр. 364).

Получив отказ в приеме Альянса на выдвинутых ими условиях, бакунисты заявили о согласии распустить свою организацию с тем, чтобы ее члены вступили в местные секции Интернационала. Однако на деле Бакунин и его сторонники сохранили Альянс как тайную организацию, направленную на борьбу против Генерального Совета и его вождя Маркса.

Эту борьбу бакунисты намеревались развернуть уже на ближайшем конгрессе Интернационала в Базеле, в повестку дня которого был по их настоянию включен вопрос об отмене права наследования.

В написанном Марксом докладе Генерального Совета о праве наследования развивается мысль, что признание отмены права наследования отправной точкой социального переворота, заимствованное Бакуниным у Сен-Симона, «ошибочно теоретически и реакционно на практике» (см. настоящий том, стр. 384). Ставя вопрос о праве наследования на конкретную историческую почву, Маркс доказывает, что оно зависит от существующего общественного строя и изменяется в связи с изменениями этого строя. «Как и все гражданское право вообще, - пишет

ПРЕДИСЛОВИЕ XXVIII

Маркс, - законы о наследовании являются не причиной, а следствием, юридическим выводом из существующей экономической организации общества, которая основана на частной собственности на средства производства, то есть на землю, сырье, машины и пр. ... Нам надлежит бороться с причиной, а не со следствием, с экономическим базисом, а не с его юридической надстройкой» (см. настоящий том, стр. 383). Маркс доказывает, что требование отмены права наследования не только несостоятельно теоретически, но и вредно в политическом отношении, так как оно может лишь отвлечь пролетариат от его действительных задач и оттолкнуть от него его союзника - крестьянство. Вместо того, чтобы положить начало социальной революции, это бакунистское требование может положить ей конец.

На Базельском конгрессе попытка бакунистов захватить руководство в Интернационале потерпела крах. Это послужило сигналом для открытой и непрерывной войны бакунистов против Генерального Совета и всех секций Интернационала, отвергавших воззрения Бакунина, в особенности его проповедь полного воздержания от политической деятельности. Центром подрывной работы бакунистов стала Швейцария, где им удалось временно превратить в свое орудие печатный орган Романского федерального комитета «Egalite».

В упомянутом выше циркуляре «Конфиденциальное сообщение» Маркс прослеживает всю историю отношений Интернационала с Альянсом. Касаясь тех вопросов, которые служили поводом для нападок бакунистов на Генеральный Совет, Маркс дает глубокое теоретическое обоснование политике руководящего органа Интернационала, в частности в ирландском вопросе. Маркс разоблачает дезорганизаторскую, двурушническую позицию Бакунина, доказывая, что, несмотря на официальное заявление о роспуске Альянса, он сохранил его как тайную организацию.

В борьбе против бакунистов - этих типичных представителей мелкобуржуазного бунтарства, - Маркс нашел поддержку у Русской секции Интернационала, созданной весной 1870 г. в Женеве русскими политическими эмигрантами, учениками Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова. Русская секция направила Марксу свою программу и устав, а также письмо с просьбой быть ее представителем в Генеральном Совете. Марко проявлял особый интерес к революционному движению в России, как к силе, направленной против общего врага европейской демократии - русского царизма. Дав свое согласие представлять Русскую секцию в Генеральном Совете, Маркс писал

ПРЕДИСЛОВИЕ XXIX

ей: «Такие труды, как Флеровского и как вашего учителя Чернышевского, делают действительную честь России и доказывают, что ваша страна тоже начинает участвовать в общем движении нашего века» (см. настоящий том, стр. 428).

Деятельность Русской секции В. И. Ленин рассматривал как попытку «перенести в Россию самую передовую и самую крупную особенность «европейского устройства» - Интернационал» (В. И. Ленин. Соч., т. 1, стр. 260).

Хотя члены Русской секции по своему мировоззрению были в общем сторонниками мелкобуржуазного социализма, их огромной исторической заслугой было то, что они решительно выступали против бакунистской проповеди воздержания от политической борьбы, а также против его бунтарской анархистской тактики.

Требование воздержания от политической борьбы было основным требованием, вокруг которого бакунисты стремились в это время объединить все антимарксистские течения в Интернационале. Поэтому в повестку дня очередного конгресса Интернационала, который должен был собраться летом 1870 г. в Майнце, Маркс включил пункт: «Соотношение между политической деятельностью и социальным движением рабочего класса» (см. настоящий том, стр. 456). Однако конгресс не смог состояться ввиду начавшейся в июле 1870 г. франкопрусской войны.

Деятельность Маркса и Энгельса по созданию и укреплению Интернационала - первой в истории массовой революционной международной организации пролетариата, заложившей, по словам В. И. Ленина, «фундамент пролетарской, международной борьбы за социализм» (В. И. Ленин. Соч., т. 29, стр. 281) - имела всемирно-историческое значение. Эта деятельность явилась важнейшим этапом в борьбе основоположников марксизма за пролетарскую партию, за распространение великих идей научного коммунизма. Как показывают материалы настоящего тома, уже в течение первых лет истории Международного Товарищества Рабочих революционное учение Маркса и Энгельса завоевывает прочные позиции в рабочем движении, марксизм одерживает важные победы над различными течениями, чуждыми и враждебными пролетариату. Период развития Интернационала, отраженный в данном томе, весь ход и результаты борьбы течений в рабочем движении в этот период подготовили почву для неизбежного торжества марксистского учения - могучего идейного оружия пролетариата в его борьбе за революционное преобразование общества.

ПРЕДИСЛОВИЕ XXX

* * *

В состав настоящего тома включено 36 работ, не вошедших в первое издание Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса. Среди них «Конспект первого тома «Капитала»» и «История Ирландии» Энгельса, наброски непроизнесенной речи и доклад Маркса по ирландскому вопросу, ряд документов Интернационала и записи речей Маркса и т. д. Из вновь включенных работ 16 впервые печатаются на русском языке, из них 14 работ вообще публикуются впервые.

В раздел «Из рукописного наследства К. Маркса и Ф. Энгельса» вошли подготовительные работы Маркса и Энгельса по ирландскому вопросу. Рукописи рецензий Энгельса на первый том «Капитала» для «Rheinische Zeitung» и «The Fortnightly Review» и его конспекта этого тома, а также статьи Маркса «Мой плагиат у Ф. Бастиа», тесно примыкающие к аналогичным, публиковавшимся-при жизни авторов работам, посвященным популяризации «Капитала», даются вместе с печатными произведениями.

В «Приложения» входят документы, в составлении или редактировании которых участвовал Маркс, протокольные записи речей на заседаниях Генерального Совета и газетные отчеты о речах, которые из-за краткости и несовершенства записи не могут быть помещены в основной текст тома. В раздел «Приложения» входят также статьи, написанные женой Маркса и его дочерью Женни при его непосредственном участии. Все эти документы чрезвычайно важны для раскрытия деятельности Маркса по руководству Интернационалом.

Международный характер деятельности Маркса нашел свое выражение и в том, что документы Интернационала подготовлялись им на разных языках, часто параллельно на нескольких. При подготовке русского текста использованы многочисленные печатные и рукописные варианты этих документов на различных языках, причем важнейшие из разночтений отражены в подстрочных примечаниях к соответствующим работам. Заглавия статей даны в соответствии с оригиналом.

Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС СЕНТЯБРЬ 1864 - ИЮЛЬ 1870

Титульный лист первого издания Учредительного Манифеста и Временного Устава Международного Товарищества Рабочих 3

К. МАРКС УЧРЕДИТЕЛЬНЫЙ МАНИФЕСТ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ, ОСНОВАННОГО 28 СЕНТЯБРЯ 1864 г. НА ПУБЛИЧНОМ СОБРАНИИ, СОСТОЯВШЕМСЯ В СЕНТ-МАРТИНС-ХОЛЛЕ, ЛОНГ-ЭЙКР, В ЛОНДОНЕ Рабочие!

Что нищета рабочих масс с 1848 по 1864 г. не уменьшилась, - это факт бесспорный, а, между тем, по развитию промышленности и по росту торговли этот период не имеет себе равных в истории. В 1850 г. один умеренный, хорошо осведомленный орган британской буржуазии предсказывал, что если ввоз и вывоз Англии возрастут на 50%, то пауперизму в этой стране придет конец. Увы! 7 апреля 1864 г. канцлер казначейства обрадовал свою парламентскую аудиторию заявлением, что общая сумма импорта и экспорта Англии увеличилась в 1863 г. «до 443955000 фунтов стерлингов! Эта поразительная сумма почти втрое больше суммы торговых оборотов сравнительно недавно минувшей эпохи 1843 года!» При всем том, канцлер красноречиво говорил о «бедности». «Подумайте, - восклицал он, - о тех, которые находятся на грани бедности», о «заработной плате, которая... не повысилась», о «человеческой жизни, которая... в девяти случаях из десяти сводится к борьбе за существование!»2 Но он умолчал об ирландском народе, который на севере постепенно вытесняется машинами, а на юге - стадами овец; впрочем, даже число овец идет на убыль в этой несчастной стране, правда, не с такой быстротой, как число людей. Он не повторил того, о чем только что проговорились высшие представители аристократии в припадке внезапно овладевшего ими страха. Когда паника, вызванная «душителями»3, достигла известных размеров, палата лордов постановила произвести обследование условий ссылки и каторжных работ и опубликовать результаты в виде отчета. Истина раскрылась на страницах объемистой

1

4
К. МАРКС

Синей книги 1863 г.4, и официально подтвержденными фактами и цифрами было доказано, что в Англии и Шотландии худшие из уголовных преступников - каторжники - работают гораздо меньше и питаются гораздо лучше, чем английские и шотландские сельскохозяйственные рабочие. Но это еще не все. Когда вследствие Гражданской войны в Америке рабочие Ланкашира и Чешира были выброшены на улицу, та же палата лордов послала в промышленные округа врача с поручением установить то минимальное количество углерода - и азота, которое, будучи предоставлено по самой дешевой цене и в наиболее простой форме, было бы в среднем достаточно для «предупреждения заболеваний, вызываемых голодом».

Доктор Смит, медицинский уполномоченный, установил, что 28000 гранов углерода и 1330 гранов азота в неделю составляют тот минимум, который может поддерживать жизнь среднего взрослого человека... ровно на том уровне, ниже которого начинаются заболевания, вызываемые голодом; он обнаружил, далее, что это количество почти в точности соответствует той скудной пище, которой под гнетом крайней нужды фактически вынуждены довольствоваться рабочие хлопчатобумажных фабрик*. Но слушайте дальше! Тот же ученый доктор спустя некоторое время был снова послан медицинским инспектором Тайного совета для обследования питания беднейшей части рабочего класса. Результаты его изысканий изложены в «Шестом отчете о здоровье населения», изданном по распоряжению парламента в нынешнем году5. Что же обнаружил этот доктор? Что питание ткачей шелка, швей, перчаточников, чулочников и т. д. в среднем** хуже пайка безработных хлопчатобумажной промышленности и не содержит даже того количества углерода и азота, которого «как раз достаточно для предупреждения заболеваний, вызываемых голодом».

«Мало того», - читаем мы в отчете, - «при обследовании семей, принадлежащих к сельскохозяйственному населению, оказалось, что более одной пятой этих семей не получает необходимого минимума углеродистой пищи, что более одной трети этих семей не получает необходимого минимума азотистой пищи и что в трех графствах (Беркшир, Оксфордшир и Сомерсетшир) недостаток азотистой пищи был обычным явлением».

«Следует вспомнить», - добавляет официальный отчет, - «что значительное ухудшение питания становится фактом лишь после упорного

* Вряд ли нужно напоминать читателю, что углерод и азот, наряду с водой и некоторыми неорганическими веществами, составляют сырье для человеческой пищи. Однако для питания человеческого организма эти простые химические составные части должны быть доставляемы в виде растительных или животных веществ; картофель, например, содержит главным образом углерод, между тем как пшеничный хлеб содержит углерод и азот в надлежащей пропорции.

** В немецком тексте добавлено: «из года в год». Ред.

5
УЧРЕДИТЕЛЬНЫЙ МАНИФЕСТ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ

противодействия и что, как правило, оно следует за другими лишениями... Даже поддержание чистоты становится дорогим или затруднительным, и если еще из чувства собственного достоинства и делаются попытки поддерживать ее, то всякая такая попытка ведет к новым мукам голода». «Это наводит на грустные размышления, особенно если вспомнить, что бедность, о которой идет речь, вовсе не является заслуженным наказанием за леность; это - во всех случаях бедность трудящегося населения. На самом деле труд, за который рабочие получают это скудное питание, в большинстве случаев оказывается чрезвычайно продолжительным».

Отчет приводит странный и весьма неожиданный факт, что «из всех частей Соединенного королевства» - Англии, Уэльса, Шотландии и Ирландии - «именно в Англии», в самой богатой части королевства, «сельскохозяйственное население питается всего хуже»; но даже сельскохозяйственные рабочие Беркшира, Оксфордшира и Сомерсетшира питаются лучше, чем огромное число квалифицированных рабочих домашней промышленности в восточной части Лондона.

Таковы официальные данные, опубликованные по распоряжению парламента в 1864 г., в золотой век свободной торговли, в то самое время, когда канцлер казначейства сообщал палате общин, что «в положении среднего рабочего в Великобритании наступило улучшение, которое надо признать исключительным и не имевшим себе равного ни в одной стране и ни в одну эпоху».

Этому официальному славословию резко противоречит сухое замечание официального отчета о здоровье населения: «Под общественным здравием страны подразумевается здоровье масс ее населения, а эти массы вряд ли будут здоровы, если вплоть до самых их низов не будет обеспечено хоть некоторое благосостояние».

Ослепленный пляской статистических цифр в отчетах о прогрессе нации, канцлер казначейства восклицает в диком восторге: «С 1842 по 1852 г. подлежащий обложению доход страны повысился на 6%... За восемь лет, с 1853 по 1861 г., он повысился, если принять за основу доход 1853 г., на 20%! Факт столь поразительный, что он представляется почти невероятным!.. Это ошеломляющее увеличение богатства и мощи», - добавляет г-н Гладстон, - «всецело ограничивается имущими классами!»6.

Если вы хотите узнать, при каких условиях, влекущих за собой потерю здоровья, деморализацию и умственное вырождение, создавалось и создается рабочим классом это «ошеломляющее увеличение богатства и мощи, всецело ограничивающееся имущими классами», то взгляните на описание типографий, портняжных и швейных мастерских в последнем «Отчете о здоровье населения»!7 Сопоставьте с этим изданный в 1863 г.

6
К. МАРКС

«Отчет комиссии по обследованию условий детского труда», где, например, сообщается, что «гончары, как мужчины, так и женщины, в физическом и умственном отношениях являются наиболее вырождающейся категорией населения», что «нездоровый ребенок, в свою очередь, становится нездоровым родителем», что «прогрессирующее ухудшение расы неизбежно» и что «вырождение населения Стаффордшира было бы еще более значительным, если бы не постоянный приток из соседних местностей и не браки с более здоровыми группами населения»8.

Просмотрите Синюю книгу г-на Трименхира «Жалобы пекарей-поденщиков»!9 А кого не заставило содрогнуться парадоксальное заявление фабричных инспекторов, подтвержденное официальной статистикой рождений и смертности, что состояние здоровья ланкаширских рабочих, хотя и посаженных на голодный паек, фактически улучшилось, потому что, вследствие хлопкового голода, они временно прекратили работу на хлопчатобумажных фабриках, что смертность детей в этот период уменьшилась, так как матери получили, наконец, возможность кормить их грудью, а не опиумной микстурой Годфри.

Но взглянем еще раз на лицевую сторону медали! Отчет о подоходном и поимущественном налоге, представленный палате общин 20 июля 1864 г., показывает нам, что, по оценке сборщика, число лиц с ежегодным доходом в 50000 ф. ст. и выше увеличилось с 5 апреля 1862 по 5 апреля 1863 г. на тринадцать, то есть возросло за один этот год с 67 до 80. Из этого же отчета обнаруживается, что приблизительно 3000 человек ежегодно делят между собой доход в 25000000 ф. ст., сумму, превышающую ту сумму, которая приходится ежегодно на долю всей массы сельскохозяйственных рабочих Англии и Уэльса. Посмотрите перепись 1861 г., и вы увидите, что число землевладельцев мужского пола в Англии и Уэльсе уменьшилось с 16934 в 1851 до 15066 в 1861 году; это означает, что концентрация земли за 10 лет выросла на 11%. Если в Англии концентрация земельной собственности в руках немногих будет и далее происходить с такой же скоростью, то земельный вопрос чрезвычайно упростится, как это было в Римской империи, когда Нерон злорадно усмехнулся, услышав, что половина африканской провинции принадлежит шести владельцам.

Мы так подробно остановились на этих «фактах, столь поразительных, что они представляются почти невероятными», потому что Англия занимает первое место в Европе в отношении торговли и промышленности*, Вспомните, что несколько ме-

* В немецком тексте добавлено: «и фактически представляет ее на мировом рынке». Ред.

7
УЧРЕДИТЕЛЬНЫЙ МАНИФЕСТ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ

сяцев назад один из эмигрировавших сыновей Луи-Филиппа публично поздравлял английских сельскохозяйственных рабочих с их участью, которая якобы лучше участи их менее счастливых товарищей по ту сторону Ла-Манша. В самом деле, при несколько измененных местных условиях и в меньшем масштабе, те же факты, что и в Англии, повторяются во всех промышленных и передовых странах континента. Во всех этих странах с 1848 г. имело место неслыханное развитие промышленности и никому не снившееся расширение ввоза и вывоза.

Во всех этих странах «увеличение богатства и могущества, всецело ограничивающееся имущими классами», действительно было «ошеломляющим». Во всех этих странах, так же как и в Англии, реальная заработная плата* слегка повысилась для меньшинства рабочего класса, тогда как для большинства повышение денежной заработной платы так же мало означало реальное увеличение благосостояния, как, например, для обитателей лондонского дома для бедных или сиротского приюта - тот факт, что необходимые для их содержания продукты в 1861 г. стоили 9 ф. ст. 15 шилл. 8 пенсов вместо 7 ф. ст. 7 шилл. 4 пенсов в 1852 году. Повсюду широкие массы рабочего класса опускались все ниже и ниже, по меньшей мере в такой же степени, в какой стоящие над ними классы поднимались вверх по общественной лестнице. Во всех странах Европы теперь стало очевидной истиной для каждого непредубежденного ума и отрицается только людьми, заинтересованными в том, чтобы убаюкивать других ложными надеждами, что ни усовершенствование машин**, ни применение науки к производству, ни улучшение средств сообщений, ни новые колонии, ни эмиграция, ни новые рынки, ни свободная торговля, ни все это вместе взятое не устранит нищеты трудящихся масс; что на современной порочной основе всякое дальнейшее развитие производительной силы труда неизбежно углубляет общественные контрасты и обостряет общественные антагонизмы. Во время этой «ошеломляющей» эпохи экономического прогресса голодная смерть в столице Британской империи почти приобрела характер общественного установления. Эта эпоха отмечена в летописях мира все более частыми повторениями, все более обширными размерами и все более гибельными результатами социальной чумы, именуемой торговопромышленным кризисом.

* В немецком тексте добавлено: «то есть количество продуктов питания, которое может быть приобретено на получаемую денежную плату». Ред.

** В немецком тексте добавлено: «ни химические открытия». Ред.

8
К. МАРКС

После неудачи революции 1848 г. все партийные организации и органы партийной печати рабочего класса на континенте были уничтожены грубым насилием, наиболее передовые сыны рабочего класса в отчаянии бежали в заатлантическую республику, и недолговечные мечты об освобождении исчезли с наступлением эпохи промышленной лихорадки, нравственного разложения и политической реакции. Поражение рабочего класса на континенте, которому отчасти способствовала дипломатия английского правительства, действовавшего тогда, как и теперь, в братском союзе с санкт-петербургским кабинетом, распространило вскоре свое заразительное действие и по эту сторону Ла-Манша. Поражение братьев по классу на континенте привело английский рабочий класс в уныние и подорвало в нем веру в свое собственное дело, а земельным и денежным магнатам оно вернуло их несколько поколебленную самоуверенность. Они нагло взяли обратно уступки, о которых уже было объявлено. Открытие новых золотоносных земель вызвало огромную эмиграцию, в результате которой британский пролетариат понес невозместимые потери. Другие, ранее активные его представители, соблазненные временным увеличением количества работы и заработной платы, превратились в «политических штрейкбрехеров». Все попытки поддержать или преобразовать чартистское движение потерпели решительную неудачу; органы печати рабочего класса один за другим прекратили свое существование вследствие равнодушия масс; в самом деле, никогда ранее рабочий класс Англии, казалось, не мирился до такой степени с положением политического ничтожества. Если раньше между рабочим классом Англии и рабочим классом континента не было солидарности в действиях, то теперь во всяком случае наблюдалась солидарность в поражении.

И все же истекший со времени революций 1848 г. период имел и положительные черты.

Отметим здесь лишь два крупных факта.

После тридцатилетней борьбы, которую английский рабочий класс вел с изумительным упорством, он использовал временный раскол между землевладельческой и денежной аристократией, чтобы добиться билля о десятичасовом рабочем дне10. Чрезвычайно благотворные последствия этого билля для фабричных рабочих в физическом, нравственном и умственном отношении, отмечаемые каждые полгода в отчетах фабричных инспекторов, стали теперь общепризнанными. Большинство европейских правительств должны были принять, с более или менее значительными изменениями, английский фабричный закон, и сам английский парламент вынужден ежегодно расширять сферу

9
УЧРЕДИТЕЛЬНЫЙ МАНИФЕСТ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ

действия этого закона. Но в этом мероприятии для рабочих, помимо его практического значения, было еще нечто другое, что содействовало его удивительному успеху. Устами своих известнейших ученых, вроде д-ра Юра, профессора Сениора и других мудрецов того же сорта, буржуазия предсказывала и без конца твердила, что всякое законодательное ограничение рабочего времени должно прозвучать похоронным звоном для британской промышленности, которая, подобно вампиру, может существовать лишь питаясь кровью, да притом еще детской кровью. В старину убийство детей принадлежало к таинствам религии Молоха, но практиковалось оно лишь в некоторых высокоторжественных случаях, не чаще, вероятно, одного раза в год; притом Молох не обнаруживал исключительной склонности к детям бедняков. Эта борьба вокруг законодательного ограничения рабочего времени велась с тем большим ожесточением, что, независимо от испуга жаждущих прибыли, здесь дело шло о великом споре между слепым господством закона спроса и предложения, в котором заключается политическая экономия буржуазии, и общественным производством, управляемым общественным предвидением, в чем заключается политическая экономия рабочего класса.

Поэтому билль о десятичасовом рабочем дне был не только важным практическим успехом, но и победой принципа; впервые политическая экономия буржуазии открыто капитулировала перед политической экономией рабочего класса.

Но предстояла еще более значительная победа политической экономии труда над политической экономией собственности*. Мы говорим о кооперативном движении, в частности о кооперативных фабриках, основанных без всякой поддержки усилиями немногих смелых «рук». Значение этих великих социальных опытов не может быть переоценено. Не на словах, а на деле рабочие доказали, что производство в крупных размерах и ведущееся в соответствии с требованиями современной науки, осуществимо при отсутствии класса хозяев, пользующихся трудом класса наемных рабочих; они доказали, что для успешного производства орудия труда вовсе не должны быть монополизированы в качестве орудий господства над рабочим и для его ограбления и что, подобно рабскому и крепостному труду, наемный труд - лишь преходящая и низшая** форма, которая должна уступить место ассоциированному труду, выполняемому добровольно, с готовностью и воодушевлением.

* В немецком тексте вместо слов «политической экономии собственности» напечатано: «политической экономии капитала». Ред.

** В немецком тексте добавлено: «общественная». Ред.

10
К. МАРКС

В Англии семена кооперативной системы были посеяны Робертом Оуэном; опыты, произведенные рабочими на континенте, представляют собой по существу практический вывод из теорий, не изобретенных, но провозглашенных во всеуслышание в 1848 году.

В то же время опыт периода 1848-1864 гг. неоспоримо доказал*, что как бы кооперативный труд ни был превосходен в принципе и полезен на практике, он никогда не будет в состоянии ни задержать происходящего в геометрической прогрессии роста монополии, ни освободить массы, ни даже заметно облегчить бремя их нищеты, пока он не выходит за узкий круг случайных усилий отдельных рабочих. Именно поэтому, вероятно, благонамеренные аристократы, буржуазные болтуны-филантропы и даже изворотливые экономисты - все как один вдруг стали расточать вызывающие отвращение похвалы той самой системе кооперативного труда, которую они тщетно старались погубить в зародыше, которую они осмеивали как утопию мечтателей или клеймили как кощунство социалистов. Чтобы освободить трудящиеся массы, кооперативный труд должен развиваться в общенациональном масштабе и, следовательно, на общенациональные средства. Но магнаты земли и магнаты капитала всегда будут пользоваться своими политическими привилегиями для защиты и увековечения своих экономических монополий. Они не только не будут содействовать делу освобождения труда, но, напротив, будут и впредь воздвигать всевозможные препятствия на его пути.

Вспомните, с какой насмешкой лорд Пальмерстон во время последней парламентской сессии обрушился на защитников билля о правах ирландских арендаторов: палата общин, - воскликнул он, - есть палата землевладельцев11.

Завоевание политической власти стало, следовательно, великой обязанностью рабочего класса. Рабочие, по-видимому, поняли это, так как в Англии, Германии, Италии и Франции одновременно началось оживление и одновременно были предприняты шаги в целях политической реорганизации рабочей партии.

Один из элементов успеха - численность - у рабочих уже есть; но численность только тогда решает дело, когда масса охвачена организацией и ею руководит знание. Опыт прошлого показал, что пренебрежительное отношение к братскому союзу, который должен существовать между рабочими разных стран и побуждать их в своей борьбе за освобождение крепко стоять друг за друга, карается общим поражением их разрозненных

* В немецком тексте добавлено: «положение, которое виднейшие вожди рабочего класса уже в 1851- 1852 гг. отстаивали применительно к кооперативному движению в Англии». Ред.

11
УЧРЕДИТЕЛЬНЫЙ МАНИФЕСТ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ

усилий. Эта мысль побудила рабочих разных стран, собравшихся 28 сентября 1864 г. на публичном митинге в Сент-Мартинс-холле, основать Международное Товарищество.

Еще одно убеждение воодушевляло участников этого собрания.

Если освобождение рабочего класса требует братского сотрудничества рабочих*, то как же они могут выполнить эту великую задачу при наличии внешней политики, которая, преследуя преступные цели, играет на национальных предрассудках и в грабительских войнах проливает кровь и расточает богатство парода? Не мудрость господствующих классов, а героическое сопротивление рабочего класса Англии их преступному безумию спасло Западную Европу от авантюры позорного крестового похода в целях увековечения и распространения рабства по ту сторону Атлантического океана12. Бесстыдное одобрение, притворное сочувствие или идиотское равнодушие, с которым высшие классы Европы смотрели на то, как Россия завладевает горными крепостями Кавказа и умерщвляет героическую Польшу, огромные и не встречавшие никакого сопротивления захваты этой варварской державы, голова которой в Санкт-Петербурге, а руки во всех кабинетах Европы, указали рабочему классу на его обязанность - самому овладеть тайнами международной политики, следить за дипломатической деятельностью своих правительств и в случае необходимости противодействовать ей всеми средствами, имеющимися в его распоряжении; в случае же невозможности предотвратить эту деятельность - объединяться для одновременного разоблачения ее и добиваться того, чтобы простые законы нравственности и справедливости, которыми должны руководствоваться в своих взаимоотношениях частные лица, стали высшими законами и в отношениях между народами.

Борьба за такую иностранную политику составляет часть общей борьбы за освобождение рабочего класса.

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

* В немецком тексте добавлено: «разных стран». Ред.

Написано К. Марксом между 21 и 27 октября 1864 г.

Напечатано в брошюре «Address and Provisional Rules of the Working Men's International Association, Established September 28, 1864, at a Public Meeting held at St. Martin's Hall, Long Acre, London», изданной в Лондоне в ноябре 1864 г. Авторский перевод на немецкий язык напечатан в газете «Social-Demokrat» №№ 2 и 3, 21 и 30 декабря 1864 г.

Печатается по тексту брошюры, сверенному с текстом газеты «Social-Demokrat»

Перевод с английского

12

К. МАРКС

ВРЕМЕННЫЙ УСТАВ ТОВАРИЩЕСТВА

Принимая во внимание: что освобождение рабочего класса должно быть завоевано самим рабочим классом; что борьба за освобождение рабочего класса означает борьбу не за классовые привилегии и монополии, а за равные права и обязанности и за уничтожение всякого классового господства; что экономическое подчинение трудящегося монополисту средств труда, то есть источников жизни, лежит в основе рабства во всех его формах, всякой социальной обездоленности, умственной приниженности и политической зависимости; что экономическое освобождение рабочего класса есть, следовательно, великая цель, которой всякое политическое движение должно быть подчинено как средство; что все усилия, направленные к этой великой цели, оказывались до сих пор безуспешными вследствие недостатка солидарности между рабочими различных отраслей труда в каждой стране и отсутствия братского союза рабочего класса разных стран; что освобождение труда - не местная и не национальная проблема, а социальная, охватывающая все страны, в которых существует современное общество, и что ее разрешение зависит от практического и теоретического сотрудничества наиболее передовых стран; что нынешний новый подъем движения рабочего класса в наиболее развитых промышленных странах Европы, вызывая

13

13
ВРЕМЕННЫЙ УСТАВ ТОВАРИЩЕСТВА

новые надежды, служит вместе с тем серьезным предупреждением против повторения прежних ошибок и требует немедленного объединения все еще разрозненных движений; принимая во внимание указанные соображения, нижеподписавшиеся члены комитета, уполномоченные на это постановлением публичного собрания, состоявшегося 28 сентября 1864 г. в Сент-Мартинс-холле в Лондоне, предприняли необходимые шаги для основания Международного Товарищества Рабочих.

Они заявляют, что это Международное Товарищество и все вступившие в него общества и отдельные лица будут признавать истину, справедливость и нравственность основой в своих отношениях друг к другу и ко всем людям, независимо от цвета их кожи, их верований или национальности.

Они считают долгом человека требовать прав человека и гражданина не только для себя самого, но и для всякого человека, выполняющего свои обязанности. Нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав14.

Исходя из всего этого они составили следующий Временный Устав Международного Товарищества: 1. Настоящее Товарищество основано для того, чтобы служить центром сношений и сотрудничества между рабочими обществами, существующими в различных странах и преследующими одинаковую цель, а именно - защиту, развитие и полное освобождение рабочего класса.

2. Общество принимает название «Международное Товарищество Рабочих».

3. В 1865 г. в Бельгии будет созван общий рабочий конгресс, состоящий из представителей тех рабочих обществ, которые к тому времени присоединятся к Международному Товариществу. Конгресс призван провозгласить перед лицом Европы общие стремления рабочего класса, утвердить окончательный устав Международного Товарищества, обсудить пути и средства для его успешной деятельности и назначить Центральный Совет Товарищества15.

Общий конгресс созывается один раз в год.

4. Центральный Совет заседает в Лондоне; в его состав входят рабочие различных стран, представленных в Международном Товариществе. Он избирает из своей среды должностных лиц, необходимых для ведения дел, а именно: председателя, казначея, генерального секретаря, секретарей-корреспондентов для разных стран и т. д.

5. На своих ежегодных заседаниях общий конгресс заслушивает гласный отчет о годичной деятельности Центрального

14
К. МАРКС

Совета. Центральный Совет, ежегодно назначаемый конгрессом, имеет право пополнять свой состав новыми членами. В случае крайней необходимости Центральный Совет может созвать общий конгресс ранее установленного годичного срока.

6. Центральный Совет служит международным органом, осуществляющим связь между различными сотрудничающими обществами, добиваясь того, чтобы рабочие одной страны были постоянно осведомлены о движении их класса во всех других странах; чтобы одновременно и под общим руководством проводилось обследование социальных условий в различных странах Европы; чтобы вопросы, поднятые в одном обществе, но представляющие общий интерес, обсуждались всеми и чтобы в тех случаях, когда требуются немедленные практические меры, например в случае международных конфликтов, все общества, входящие в Товарищество, действовали одновременно и согласованно. Во всех надлежащих случаях Центральный Совет берет на себя инициативу внесения предложений в различные национальные или местные общества.

7. Так как успех рабочего движения в каждой стране может быть обеспечен только силой единения и организацией, а, с другой стороны, польза, приносимая международным Центральным Советом, в значительной степени зависит от того, будет ли он иметь дело с немногими национальными центрами рабочих товариществ или с множеством мелких и разрозненных местных обществ, то члены Международного Товарищества должны, каждый в своей стране, приложить все усилия для объединения разрозненных рабочих обществ в национальные организации, представленные национальными центральными органами. Само собой разумеется, однако, что применение этой статьи устава зависит от особенностей законов каждой страны и что, независимо от наличия препятствий, чинимых законами, самостоятельным местным обществам не возбраняется входить в непосредственные сношения с Центральным Советом в Лондоне.

8. До созыва первого конгресса комитет, избранный 28 сентября 1864 г., действуя в качестве Временного Центрального Совета, приложит усилия к установлению связей между рабочими организациями различных стран, привлечению членов в Соединенном королевстве, проведению подготовительных мер к созыву общего конгресса и обсуждению с национальными и местными обществами основных вопросов, которые должны быть предложены этому конгрессу.

9. Каждый член Международного Товарищества, переезжающий на жительство из одной страны в другую, получит

15
ВРЕМЕННЫЙ УСТАВ ТОВАРИЩЕСТВА

братскую поддержку со стороны объединенных в Товариществе рабочих.

10. Объединяясь в нерушимый союз братского сотрудничества, рабочие общества, вступающие в Международное Товарищество, сохраняют, однако, в неприкосновенности свои существующие организации.

Написано К. Марксом между 21 и 27 октября 1864 г.

Напечатано в брошюре «Address and Provisional Rules of the Working Men's International Association, Established September 28, 1864, at a Public Meeting held at St. Martin's Hall, Long Acre, London», изданной в Лондоне в ноябре 1864 г.

Печатается по тексту брошюры Перевод с английского

16

К. МАРКС

ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИЙ ОБ УСЛОВИЯХ ПРИЕМА

РАБОЧИХ ОРГАНИЗАЦИЙ

В МЕЖДУНАРОДНОЕ ТОВАРИЩЕСТВО РАБОЧИХ

I Обратиться к рабочим организациям с приглашением присоединяться к Товариществу в коллективном порядке, предоставив им определить размер своих взносов по своему усмотрению, в зависимости от средств, которыми они располагают.

II Общества, присоединяющиеся к Товариществу, получают право избрать по одному представителю в состав Центрального Совета; Совет оставляет за собой право принять или отвергнуть этих делегатов*.

* В отчете о заседании Совета, помещенном в «Bee-Hive Newspaper» № 163, 26 ноября 1864 г., вторая резолюция сформулирована следующим образом: «Лондонские общества, присоединяющиеся к Товариществу, получают право избрать по одному представителю в состав Центрального Совета; Совет оставляет за собой право принять или отвергнуть этих представителей. Что касается обществ вне Лондона, желающих присоединиться к Товариществу, то им предоставляется право избрать одного из своих членов в качестве корреспондента». Ред.

Внесено К. Марксом 22 ноября 1864 г.

Напечатано в «The Bee-Hive Newspaper» № 163, 26 ноября 1864 г.

Печатается по тексту протокольной книги Генерального Совета, сверенному с текстом газеты Перевод с английского На русском языке публикуется впервые 16

17

К. МАРКС

ПРЕЗИДЕНТУ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ

АВРААМУ ЛИНКОЛЬНУ

Милостивый государь!

Мы шлем поздравления американскому народу в связи с Вашим переизбранием огромным большинством.

Если умеренным лозунгом Вашего первого избрания было сопротивление могуществу рабовладельцев, то победный боевой клич Вашего вторичного избрания гласит: смерть рабству!

С самого начала титанической схватки в Америке рабочие Европы инстинктивно почувствовали, что судьбы их класса связаны со звездным флагом. Разве борьба за территории, которая положила начало этой суровой эпопее, не должна была решить, будет ли девственная почва необозримых пространств предоставлена труду переселенца или опозорена поступью надсмотрщика над рабами?

Когда олигархия 300000 рабовладельцев дерзнула впервые в мировой истории написать слово «рабство» на знамени вооруженного мятежа, когда в тех самых местах, где возникла впервые, около ста лет назад, идея единой великой демократической республики, где была провозглашена первая декларация прав человека18 и был дан первый толчок европейской революции XVIII века, когда в тех самых местах контрреволюция с неизменной последовательностью похвалялась тем, что упразднила «идеи, господствовавшие в те времена, когда создавалась прежняя конституция», заявляя, что «рабство - благодетельный институт, единственное, в сущности, решение великой проблемы отношения капитала к труду», и цинично провозглашала собственность на человека «краеугольным камнем нового здания», - тогда рабочий класс Европы понял сразу, - еще 17

18
К. МАРКС

раньше, чем фанатичное заступничество высших классов за дело джентри-конфедератов послужило для него зловещим предостережением, - что мятеж рабовладельцев прозвучит набатом для всеобщего крестового похода собственности против труда и что судьбы трудящихся, их надежды на будущее и даже их прошлые завоевания поставлены на карту в этой грандиозной войне по ту сторону Атлантического океана. Поэтому рабочий класс повсюду терпеливо переносил лишения, в которые вверг его хлопковый кризис19, горячо выступал против интервенции в пользу рабовладения, которой настойчиво добивались власть имущие, - и в большинстве стран Европы внес свою дань крови за правое дело.

Пока рабочие - подлинная политическая сила Севера - позволяли рабству осквернять их собственную республику, пока перед негром, которого покупали и продавали, не спрашивая его согласия, они кичились высокой привилегией белого рабочего самому продавать себя и выбирать себе хозяина, - они не были в состоянии ни добиться истинной свободы труда, ни оказать своим европейским братьям поддержку в их борьбе за освобождение; но это препятствие на пути к прогрессу теперь снесено кровавой волной гражданской войны.

Рабочие Европы твердо верят, что, подобно тому как американская война за независимость положила начало эре господства буржуазии, так американская война против рабства положит начало эре господства рабочего класса. Предвестие грядущей эпохи они усматривают в том, что на Авраама Линкольна, честного сына рабочего класса, пал жребий провести свою страну сквозь беспримерные бои за освобождение порабощенной расы и преобразование общественного строя, Подписано от имени Международного Товарищества Рабочих Центральным Советом: Ле Любе - секретарь-корреспондент для Франции, Ф. Рыбчинский (Польша), Эмиль Холторп (Польша), Ж. Б. Бокке, Г. Юнг - секретарь-корреспондент для Швейцарии, Морисо, Джордж У. Уилер, Ж. Денуаль, П. Бордаж, Леру, Таландье, Журден, Дюпон, Р. Грей, Д. Лама, Сетаччи, Ф. Солюстри, П. Альдовранди, Дж. Баньягатти, Дж. П. Фонтана - секретарь-корреспондент для Италии, Дж. Лейк, Дж. Бакли, Дж. Хауэлл, Дж. Осборн, Дж. Д. Стейнсби, Дж. Гросмит, Г.

Эккариус, Фридрих Лесснер, Вольф,

19
ПРЕЗИДЕНТУ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ ЛИНКОЛЬНУ

К. Кауб, Генрих Боллетер, Людвиг Отто, Н. П. Хансен (Дания), Карл Пфендер, Георг Лохнер, Петер Петерсен, Карл Маркс - секретарь-корреспондент для Германии, А. Дик, Л.

Вольф, Дж. Уитлок, Дж. Картер, У. Морган, Уильям Делл, Джон Уэстон, Питер Фокс, Роберт Шо, Джон Лонгмейд, Роберт Генри Сайд, Уильям Уорли, Блакмор, Р. Хартуэлл, У.

Пиджин, Б. Лекрафт, Дж. Найасс, Дж. Оджер - председатель Совета, Уильям Р. Кример - почетный генеральный секретарь.

Написано К. Марксом между 22 и 29 ноября 1864 г.

Напечатано в «The Bee-Hive Newspaper» № 169, 7 января 1865 г.

Печатается по тексту письменного адреса, сверенному с текстом газеты Перевод с английского

20

К. МАРКС

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «BEOBACHTER»

28 ноября 1864 г.

1, Модена-Виллас, Мейтленд-парк, Хаверсток-Хилл, Лондон Господин редактор!

Прошу Вас поместить прилагаемый документ, касающийся г-на Карла Блинда*.

То же самое заявление и в такой же форме - в виде письма в редакцию штутгартского «Beobachter» - послано мною для опубликования нескольким прусским газетам, и я ditto** приму меры к напечатанию его в здешней немецкой газете, так что ответственность за него несу исключительно я.

Уважающий Вас К. Маркс

* См. следующую статью. Ред.

** - также. Ред.

Напечатано в газете «Der Beobachter» № 282, 3 декабря 1864 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого 20

21

К. МАРКС

РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «BEOBACHTER» В ШТУТГАРТЕ

Милостивый государь!

При посредстве своего подставного лица, д-ра Броннера из Брадфорда, г-н Карл Блинд отправил Вам послание, написанное г-ном Карлом Блиндом, в интересах г-на Карла Блинда и по поводу г-на Карла Блинда, где среди прочих курьезов проскользнула следующая фраза: «К исчерпанному путем всесторонних разъяснений и снова извлеченному редакцией на свет божий старому спору» по поводу листовки «Предостережение», направленной против Фогта, «я здесь не желаю возвращаться».

Он «не желает возвращаться»! Какое великодушие!

В доказательство того, что самонадеянное тщеславие г-на Карла Блинда то и дело заставляет г-на Карла Блинда выходить за пределы чистого комизма, достаточно упомянуть о моей работе против Фогта22. Из ответа Блинда Вы и Ваши читатели должны вывести заключение, что обвинения, выдвинутые в этой работе против г-на Карла Блинда, опровергнуты «путем всесторонних разъяснений». В действительности же г-н Карл Блинд, проявляющий обычно такую страсть к писанию, ни разу со времени появления моего сочинения, то есть на протяжении четырех лет, не отважился обмолвиться ни единым словечком и уж тем более «возвращаться к старому спору» со «всесторонними разъяснениями».

Наоборот, г-н Карл Блинд успокоился на том, что его заклеймили как «гнусного лжеца» (см. стр. 66 и 67 моей работы23). Г-н Карл Блинд неоднократно публично заявлял, что он будто бы не знает, кто выпустил в свет листовку против Фогта, будто «он совершенно непричастен к этому делу» и т. д. Кроме того, г-н Карл Блинд опубликовал свидетельское показание владельца типографии Фиделио Холлингера, подкрепленное другим 21

22
К. МАРКС

свидетельским показанием наборщика Вие, о том, что листовка якобы не была отпечатана в типографии Холлингера и не исходила от г-на Карла Блинда. В моем сочинении против Фогта приведены affidavits (показания, равносильные данным под присягой) наборщика Фёгеле и самого Вие в полицейском суде на Боу-стрит в Лондоне, которыми доказано, что тот же самый г-н Карл Блинд написал рукопись листовки, отдал ее для напечатания в типографию Холлингера, собственноручно правил корректурные листы и что для опровержения этих фактов он состряпал ложное показание, посулив за это ложное показание деньги от имени Холлингера и благодарность в будущем от своего собственного имени, выманил подпись у наборщика Вие и, наконец, отправил этот состряпанный им фальшивый документ с добытой им самим подписью Вие в аугсбургскую «Allgemeine Zeitung»24 и другие немецкие газеты как полное благородного негодования доказательство моего «злостного измышления».

Пригвожденный таким образом к позорному столбу, г-н Карл Блинд умолк. Почему? Потому что (см. стр. 69 моей работы25) он мог опровергнуть опубликованные мною affidavits только посредством контр-affidavits, но при этом, однако, он предстал бы «перед внушающим серьезные опасения английским судом», где «с уголовными делами шутки плохи».

В упомянутом послании в Вашу газету содержатся также фантастические сообщения относительно американских подвигов г-на Карла Блинда. Для выяснения этого вопроса разрешите мне привести выдержку из письма И. Вейдемейера, которое было мною получено несколько дней тому назад. Как вы, вероятно, помните, И. Вейдемейер редактировал в свое время вместе с О. Люнингом «Neue Deutsche Zeitung»26 во Франкфурте и был всегда одним из лучших борцов немецкой рабочей партии. Вскоре после начала Гражданской войны в Америке он вступил в ряды федералистов. Фримонт вызвал его в Сент-Луис, где он служил сперва капитаном в местном корпусе инженерных войск, затем подполковником в артиллерийском полку, а когда недавно штату Миссури снова угрожало вражеское вторжение, он получил вдруг приказ организовать 41-й полк миссурийских волонтеров, во главе которого он находится сейчас в чине полковника. Из Сент-Луиса, главного города штата Миссури, где стоит его полк, Вейдемейер сообщает следующее: «В приложении ты найдешь вырезку из одной здешней газеты «Westliche Post»27, в которой литературный мародер Карл Блинд опять с невероятно важным видом разглагольствует якобы от имени «немецких республиканцев». Правда, здешним людям довольно-таки безразлично, каким образом он искажает стремления и агитацию Лассаля: тот, кто читал работы последнего, знает, как ему отнестись к шутовству Блинда; но кто не дал

23
РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «BEOBACHTER» В ШТУТГАРТЕ

себе труда ознакомиться несколько поближе с лассалевской агитацией, может, пожалуй, доверчиво восхищаться мудростью и «стойкостью убеждений» этого великого баденца, заговорщика par excellence* и члена всех тайных обществ и будущих временных правительств; суждения его никакого значения не имеют. К тому же люди здесь сейчас слишком заняты другими делами, чтобы интересоваться протестами Блинда. Но на родине несомненно стоило бы как следует ударить по рукам этого важничающего шута, и потому я посылаю тебе эту статью, которая служит только образчиком его прежних творений подобного же рода».

Присланная И. Вейдемейером вырезка из «Westliche Post» озаглавлена «Республиканский протест, Лондон, 17 сентября 1864 г.» и является американским изданием «Республиканского протеста», который все тот же неизбежный г-н Карл Блинд поместил одновременно под тем же заглавием в «Neue Frankfurter Zeitung»28, а затем со свойственным ему муравьиным трудолюбием переслал в лондонскую газету «Hermann»29 в виде перепечатки из «Neue Frankfurter Zeitung».

Сравнение обоих изданий блиндовской стряпни показало бы, что тот же самый г-н Карл Блинд, который во Франкфурте и в Лондоне заявляет протест с честно-республиканско- катоновской горестной миной, в то же самое время в отдаленном Сент-Луисе без всяких стеснений дает волю своей самой злостной глупости и пошлейшей наглости. Сравнение обоих изданий протеста, которое здесь не к месту, дало бы, кроме того, новый презабавный материал для выяснения методов фабрикации писем, циркуляров, памфлетов, протестов, предостережений, защитительных статей, воззваний, обращений и тому подобных глубокомысленно-торжественных политических рецептов Блинда, от которых столь же трудно избавиться, как от пилюль г-на Холлуэя или от солодового экстракта г-на Хоффа.

Я далек от намерения разъяснять значение такой личности, как Лассаль, и подлинную тенденцию его агитации этому нелепому Мадзини-Скапену**, за которым не стоит ничего, кроме его собственной тени. Наоборот, я убежден, что, лягая мертвого льва, г-н Карл Блинд выполняет лишь то призвание, которым наделили его природа и Эзоп30.

Карл Маркс 28 ноября 1864 г.

1, Модена-Виллас, Мейтленд-парк, Лондон

* - по преимуществу. Ред.

** В газете «Nordstern» вместо «einem grotesken Mazzini-Scapin» напечатано; «einem grotesken Clown» (нелепому клоуну). Ред.

Напечатано в газете «Nordstern» № 287, 10 декабря 1864 г.

Печатается по копии с рукописи, переписанной женой Маркса Женни Маркс и выправленной автором Перевод с немецкого

24

К. МАРКС

О ПРУДОНЕ

(ПИСЬМО И. Б. ШВЕЙЦЕРУ)

Лондон, 24 января 1865 г.

Милостивый государь!

Я получил вчера письмо, в котором Вы требуете от меня подробной оценки Прудона. Недостаток времени не позволяет мне удовлетворить Ваше желание. К тому же здесь у меня нет под рукой ни одного из его произведений. Однако в доказательство своей готовности пойти Вам навстречу, я наскоро сделал краткий набросок. Вы его можете потом пополнить, сделать к нему добавления, сократить его, - словом, делать с ним, что Вам заблагорассудится*.

Первых опытов Прудона я уже не помню. Его ученическая работа о «Всемирном языке»32 показывает, с какою бесцеремонностью брался он за проблемы, для решения которых ему недоставало даже самых элементарных знаний.

Его первое произведение «Что такое собственность?»33 является безусловно самым лучшим его произведением. Оно составило эпоху, если не новизной своего содержания, то хотя бы повой и дерзкой манерой говорить старое. В произведениях известных ему французских социалистов и коммунистов «propriete»**, разумеется, не только была подвергнута разносторонней критике, но и утопически «упразднена». Этой книгой Прудон стал приблизительно в такое же отношение к Сен-Симону и Фурье, в каком стоял Фейербах к Гегелю. По сравнению с Гегелем Фейербах крайне беден. Однако после Гегеля он сделал эпоху, так как выдвинул на первый план некоторые неприятные хри-

* Мы сочли за лучшее поместить письмо без всяких изменений. (Примечание редакции газеты «Social- Demokrat».)

** - «собственность». Ред.

31

25
О ПРУДОНЕ

стианскому сознанию и важные для успехов критики пункты, которые Гегель оставил в мистическом clair-obscur*.

Если можно так выразиться, в этом произведении Прудона преобладает еще сильная мускулатура стиля. И стиль этого произведения я считаю главным его достоинством. Видно, что даже там, где Прудон только воспроизводит старое, для него это самостоятельное открытие; то, что он говорит, для него самого было ново и расценивается им как новое. Вызывающая дерзость, с которой он посягает на «святая святых» политической экономии, остроумные парадоксы, с помощью которых он высмеивает пошлый буржуазный рассудок, уничтожающая критика, едкая ирония, проглядывающее тут и там глубокое и искреннее чувство возмущения мерзостью существующего, революционная убежденность - всеми этими качествами книга «Что такое собственность?» электризовала читателей и при первом своем появлении на свет произвела сильное впечатление. В строго научной истории политической экономии книга эта едва ли заслуживала бы упоминания. Но подобного рода сенсационные произведения играют свою роль в науке, так же как и в изящной литературе. Возьмите, например, книгу Мальтуса «О народонаселении»34. В первом издании это было не что иное, как «sensational pamphlet»** и вдобавок - плагиат с начала до конца. И все-таки какое сильное впечатление произвел этот пасквиль на человеческий род!

Будь книга Прудона у меня под рукой, легко было бы показать на нескольких примерах его первоначальную манеру писать. В тех параграфах, которые он сам считал наиболее важными, он подражает в трактовке антиномий Канту, - это единственный немецкий философ, с которым он был тогда знаком по переводам, - и создается определенное впечатление, что для него, как и для Канта, разрешение антиномий является чем-то таким, что лежит «по ту сторону» человеческого рассудка, то есть что для его собственного рассудка остается неясным.

Несмотря на всю кажущуюся архиреволюционность, уже в «Что такое собственность?» наталкиваешься на противоречие: с одной стороны, Прудон критикует общество с точки зрения и сквозь призму взглядов французского парцелльного крестьянина (позже - petit bourgeois***), а с другой стороны, прилагает к нему масштаб, заимствованный им у социалистов.

Уже само заглавие указывало на недостатки книги. Вопрос был до такой степени неправильно поставлен, что на него невозможно было дать правильный ответ. Античные «отношения

* - полумраке. Ред.

** - «сенсационный памфлет». Ред.

*** - мелкого буржуа. Ред.

26
К. МАРКС

собственности» были уничтожены феодальными, а феодальные - «буржуазными». Сама история подвергла таким образом критике отношения собственности прошлого. То, о чем в сущности шла речь у Прудона, была существующая, современная буржуазная собственность. На вопрос: что она такое? - можно было ответить только критическим анализом «политической экономии», охватывающей, совокупность этих отношений собственности не в их юридическом выражении как волевых отношений, а в их реальной форме, то есть как производственных отношений. Но так как Прудон спутал всю совокупность этих экономических отношений с общим юридическим понятием «собственность», «la propriete», то он и не мог выйти за пределы того ответа, который дал Бриссо еще до 1789 г. в тех же словах и в подобном же сочинении35: «La propriete c'est le vol»*.

В лучшем случае из этого вытекает только то, что буржуазно-юридические понятия о «краже» применимы также к «честному» доходу самого буржуа. С другой стороны, ввиду того, что «кража», как насильственное нарушение собственности, сама предполагает собственность, Прудон запутался во всевозможных, для него самого неясных, умствованиях относительно истинной буржуазной собственности.

Во время моего пребывания в Париже в 1844 г. у меня завязались личные отношения с Прудоном. Я потому упоминаю здесь об этом, что и на мне до известной степени лежит доля вины в его «sophistication», как называют англичане фальсификацию товара. Во время долгих споров, часто продолжавшихся всю ночь напролет, я заразил его, к большому вреду для него, гегельянством, которого он, однако, при незнании немецкого языка не мог как следует изучить. То, что я начал, продолжал после моей высылки из Парижа г-н Карл Грюн. В качестве преподавателя немецкой философии он имел передо мною еще то преимущество, что сам ничего в ней не понимал.

Незадолго до появления своего второго крупного произведения - «Философия нищеты и т. д.»36, - Прудон сам известил меня о нем в очень подробном письме, в котором, между прочим, имеются следующие слова: «J'attends votre ferule critique»**. Действительно, эта критика вскоре обрушилась на него (в моей книге «Нищета философии и т. д.», Париж, 184737) в такой форме, что навсегда положила конец нашей дружбе.

Из того, что здесь сказано, Вы видите, что в книге Прудона «Философия нищеты, или Система экономических противоречий»

* - «Собственность - это кража». Ред.

** - «Жду вашей строгой критики». Ред.

27
О ПРУДОНЕ

в сущности впервые он давал ответ на вопрос: «Что такое собственность?». В самом деле, только после появления своей первой книги Прудон начал свои экономические занятия; он открыл, что на поставленный им вопрос можно ответить не бранью, а лишь анализом современной «политической экономии». В то же время он сделал попытку диалектически изложить систему экономических категорий. Вместо неразрешимых «антиномий» Канта теперь в качестве средства развития должно было выступить гегелевское «противоречие».

Критику его двухтомного пухлого произведения Вы найдете в моем ответном сочинении.

Я показал там, между прочим, как мало проник Прудон в тайну научной диалектики и до какой степени, с другой стороны, он разделяет иллюзии спекулятивной философии, когда, вместо того чтобы видеть в экономических категориях теоретические выражения исторических, соответствующих определенной ступени развития материального производства, производственных отношений, он нелепо превращает их в искони существующие, вечные идеи, и как таким окольным путем он снова приходит к точке зрения буржуазной экономии*.

Далее я еще показываю, сколь недостаточным, порой просто ученическим, является его знакомство с «политической экономией», критику которой он предпринял, и как вместе с утопистами он гоняется за так называемой «наукой», с помощью которой можно было бы a priori** изобрести формулу для «решения социального вопроса», вместо того, чтобы источником науки делать критическое познание исторического движения, движения, которое само создает материальные условия освобождения. Особенно же там показано, насколько неясными, неверными и половинчатыми остаются понятия Прудона об основе всего - меновой стоимости; вот почему он видит в утопическом истолковании теории стоимости Рикардо основу новой науки. Свое суждение о его общей точке зрения я резюмирую в следующих словах: «Каждое экономическое отношение имеет свою хорошую и свою дурную сторону - это единственный пункт, в котором г-н Прудон не изменяет самому себе. Хорошая сторона

* «Говоря, что существующие отношения - отношения буржуазного производства - являются естественными, экономисты хотят этим сказать, что это именно те отношения, при которых производство богатства и развитие производительных сил совершаются сообразно законам природы. Следовательно, сами эти отношения являются не зависящими от влияния времени естественными законами. Это - вечныв законы, которые должны всегда управлять обществом. Таким образом, до сих пор была история, а теперь ее более нет» (см. стр. 113 моей работы38).

** - заранее, до опыта, исходя лишь из отвлеченных соображений. Ред.

28
К. МАРКС

выставляется, по его мнению, экономистами; дурная - изобличается социалистами. У экономистов он заимствует убеждение в необходимости вечных экономических отношений; у социалистов - ту иллюзию, в силу которой они видят в нищете только нищету (вместо того, чтобы видеть в ней революционную, разрушительную сторону, которая ниспровергнет старое общество*). Он соглашается и с теми и с другими, пытаясь сослаться при этом на авторитет науки. Наука же сводится в его представлении к тощим размерам некоторой научной формулы; он находится в вечной погоне за формулами. Вот почему г-н Прудон воображает, что он дал критику как политической экономии, так и коммунизма; на самом деле он стоит ниже их обоих. Ниже экономистов - потому, что он как философ, обладающий магической формулой, считает себя избавленным от необходимости вдаваться в чисто экономические детали; ниже социалистов - потому, что у него не хватает ни мужества, ни проницательности для того, чтобы подняться - хотя бы только умозрительно - выше буржуазного кругозора ...

Он хочет парить над буржуа и пролетариями, как муж науки, но оказывается лишь мелким буржуа, постоянно колеблющимся между капиталом и трудом, между политической экономией и коммунизмом»**.

Как ни сурово звучит этот приговор, я и теперь подписываюсь под каждым его словом.

При этом, однако, не следует забывать, что в то время, когда я объявил книгу Прудона кодексом социализма petit bourgeois и теоретически это доказал, экономисты, а вместе с ними и социалисты все еще предавали Прудона анафеме как завзятого ультрареволюционера. Вот почему я и позднее никогда не присоединял своего голоса к тем, кто кричал о его «измене» революции. Не его вина, если, с самого начала ложно понятый как другими, так и самим собой, он не оправдал необоснованных надежд.

В противоположность к «Что такое собственность?» в «Философии нищеты» все недостатки прудоновской манеры изложения очень невыгодно бросаются в глаза. Стиль сплошь и рядом am poule***, как говорят французы. Высокопарная спекулятивная тарабарщина, выдаваемая за немецкую философскую манеру, выступает повсюду, где ему изменяет галльская острота ума. Так и режет ухо самохвальство, базарно-крикливый, рекламный тон, в особенности чванство мнимой «наукой», бесплодная болтовня о ней. Искренняя теплота, которой проникнута его

* Фраза, заключенная в скобки, добавлена Марксом в данной статье. Ред.

** Там же, стр. 119, 12039.

*** - напыщенный. Ред.

29
О ПРУДОНЕ

первая работа, здесь, в определенных местах, систематически подменяется лихорадочно возбужденной декламацией. К тому же это беспомощное и отвратительное старание самоучки щегольнуть своей ученостью, самоучки, у которого естественная гордость оригинальностью и самостоятельностью своего мышления уже сломлена и который, вследствие этого, как parvenu* в науке, воображает, что должен чваниться тем, что ему не присуще и чего у него совсем нет. И вдобавок эта психология мелкого буржуа, который до непристойности грубо, неостроумно, неглубоко и прямо-таки неправильно обрушивается на такого человека, как Кабе, заслуживающего уважения за его практическую роль в движении французского пролетариата40; зато он весьма учтив, например, по отношению к Дюнуайе (как-никак «государственный советник»), хотя все значение этого Дюнуайе заключается в комичной серьезности, с какой он на протяжении трех толстых и невыносимо скучных томов41 проповедует ригоризм, так охарактеризованный Гельвецием: «On veut que les malheureux soient parfaits». (От несчастных требуют совершенства.)

Февральская революция произошла для Прудона действительно совсем некстати, ведь он всего лишь за несколько недель до нее неопровержимо доказал, что «эра революций» навсегда миновала. Его выступление в Национальном собрании, хотя оно и обнаружило, как мало понимал он все происходящее, заслуживает всяческой похвалы42. После июньского восстания это было актом высокого мужества. Кроме того, его выступление имело тот положительный результат, что г-н Тьер в произнесенной против предложений Прудона речи43, которая потом была издана в виде отдельной брошюры, доказал всей Европе, какой жалкий детский катехизис служил пьедесталом этому духовному столпу французской буржуазии. В сравнении с г-ном Тьером Прудон и в самом деле вырастал до размеров допотопного колосса.

Изобретение «credit gratuit»** и основанного на нем «народного банка» («banque du peuple ») принадлежит к последним экономическим «подвигам» Прудона. В моей книге «К критике политической экономии», вып. 1, Берлин, 1859 (стр. 59-6444) доказывается, что теоретическая основа его взглядов имеет своим источником незнание основных элементов буржуазной «политической экономии», а именно - отношения товаров к деньгам, тогда как практическая надстройка была простым воспроизведением гораздо более старых и значительно лучше разработанных

* - выскочка. Ред.

** - «дарового кредита». Ред.

30
К. МАРКС

проектов. Что кредит - подобно тому, как он, например, в Англии в начале XVIII века, а затем снова в начале XIX века способствовал переходу имущества из рук одного класса в руки другого, - при определенных экономических и политических условиях может содействовать ускорению освобождения рабочего класса, это не подлежит ни малейшему сомнению и разумеется само собой. Но считать капитал, приносящий проценты, главной формой капитала, пытаться сделать особое применение кредита, мнимую отмену процента, основой общественного преобразования - это насквозь мещанская фантазия. И действительно, мы видим, что эта фантазия подробно развивалась уже экономическими идеологами английской мелкой буржуазии семнадцатого века. Полемика Прудона с Бастиа (1850 г.) о капитале, приносящем проценты45, стоит значительно ниже «Философии нищеты». Он доходит до того, что даже Бастиа удается его побить, и он комично неистовствует всякий раз, когда его противник наносит ему удар.

Несколько лет тому назад Прудон написал на конкурс, объявленный, кажется, лозаннскими властями, сочинение о «Налогах»46. Здесь исчезают и последние следы гениальности, и остается только petit bourgeois tout pur*.

Что касается политических и философских сочинений Прудона, то во всех них обнаруживается тот же самый противоречивый, двойственный характер, что и в экономических работах. К тому же они имеют чисто местное значение - только для Франции. Однако его нападки на религию, церковь и т. д. были большой заслугой в условиях Франции в то время, когда французские социалисты считали уместным видеть в религиозности знак своего превосходства над буржуазным вольтерьянством XVIII века и немецким безбожием XIX века.

Если Петр Великий варварством победил русское варварство, то Прудон сделал все от него зависящее, чтобы фразой победить французское фразерство.

Его книгу о «Государственном перевороте»47 надо рассматривать не просто как плохое произведение, а как прямую подлость, которая, однако, вполне соответствует его мелкобуржуазной точке зрения; здесь он заигрывает с Луи Бонапартом и действительно старается сделать его приемлемым для французских рабочих; таково же его последнее произведение против Польши48, в котором он в угоду царю обнаруживает цинизм кретина.

Прудона часто сравнивали с Руссо. Нет ничего ошибочнее такого сравнения. Он скорее похож на Ник. Ленге, книга кото-

* - чистейший мелкий буржуа. Ред.

31
О ПРУДОНЕ

рого «Теория гражданских законов»49, впрочем, очень талантливое произведение.

Прудон по натуре был склонен к диалектике. Но так как он никогда не понимал подлинно научной диалектики, то он не пошел дальше софистики. В действительности это было связано с его мелкобуржуазной точкой зрения. Мелкий буржуа, так же как и историк Раумер, составлен из «с одной стороны» и «с другой стороны». Таков он в своих экономических интересах, а потому и в своей политике, в своих религиозных, научных и художественных воззрениях. Таков он в своей морали, таков он in everything*. Он - воплощенное противоречие.

А если при этом, подобно Прудону, он человек остроумный, то он быстро привыкает жонглировать своими собственными противоречиями и превращать их, смотря по обстоятельствам, в неожиданные, кричащие, подчас скандальные, подчас блестящие парадоксы. Шарлатанство в науке и политическое приспособленчество неразрывно связаны с такой точкой зрения. У подобных субъектов остается лишь один побудительный мотив - их тщеславие; подобно всем тщеславным людям, они заботятся лишь о минутном успехе, о сенсации. При этом неизбежно утрачивается тот простой моральный такт, который всегда предохранял, например, Руссо от всякого, хотя бы только кажущегося компромисса с существующей властью.

Быть может, потомство, характеризуя этот недавний период французской истории, скажет, что Луи Бонапарт был его Наполеоном, а Прудон - его Руссо-Вольтером.

А теперь я всецело возлагаю на Вас ответственность за то, что Вы так скоро после смерти этого человека навязали мне роль его посмертного судьи.

Уважающий Вас Карл Маркс

* - во всем. Ред.

Написано 24 января 1865 г.

Напечатано в газете «Social-Demokrat» № 16, 17 и 18; 1, 3 и 5 февраля 1865 г.

Печатается по тексту галеты, сверенному с частично сохранившейся рукописью Перевод с немецкого

32

Ф. ЭНГЕЛЬС

БАРИН ТИДМАН

СТАРОДАТСКАЯ НАРОДНАЯ ПЕСНЯ

Ранним утром, - светлый день едва настал, - Барин Тидман одеваться в спальне стал И красивую сорочку надевал.

Это любят сюдерхардцы.

Обтянув красивою сорочкой стан И надев зеленый шелковый кафтан, Он сафьянные сапожки шнуровал.

Это любят сюдерхардцы.

И сафьянные сапожки затянув, Золоченые к ним шпоры пристегнув, Он спесиво в Сюдерхарде шел на тинг.

Это любят сюдерхардцы.

И потребовал тотчас, придя на тинг, Чтоб платил налоги каждый эделинг: С плуга каждого семь шеффелей зерна.

Это любят сюдерхардцы.

С плуга каждого семь шеффелей зерна, С четырех свиней - одну, да чтоб жирна.

Но старик один разгневался на то.

Это любят сюдерхардцы.

Но старик один разгневался на то: «Столько дать не можем мы никто, никто!

Прежде чем нам эту подать заплатить» - Это любят сюдерхардцы.

50

33
БАРИН ТИДМАН

«Прежде чем нам эту подать заплатить, С тинга пусть никто не смеет уходить!

Сюдерхардцы, стойте крепко все стеной!»

Это любят сюдерхардцы.

«Сюдерхардцы, стойте крепко все стеной, Чтобы Тидман не ушел от нас живой!»

И старик ему дал первый кулаком, - Это любят сюдерхардцы.

И старик ему дал первый кулаком.

Барин Тидман - сразу наземь кувырком.

Вот лежит он, барин Тидман, кровь вокруг.

Это любят сюдерхардцы.

Вот лежит он, барин Тидман, кровь вокруг;

Но свободно в черноземе ходит плуг, И свободно свиньи кормятся в лесу.

Это любят сюдерхардцы.

Этот эпизод средневековой крестьянской войны разыгрался в Сюдерхарде («харде» - судебный округ) к северу от Орхуса в Ютландии. На тинге - окружном судебном собрании - помимо судебных разбирались также и податные и административные дела. Песня показывает, как крепнущее дворянство выступало против эделингов, то есть свободных крестьян, а также и те средства, с помощью которых крестьяне умели положить конец дворянским домогательствам. В такой стране, как Германия, где имущие классы включают в себя столько же феодального дворянства, сколько и буржуазии, а пролетариат состоит из такого же или даже большего количества сельскохозяйственных пролетариев, как и промышленных рабочих, - старая бодрая крестьянская песня как раз к месту.

Фридрих Энгельс Написано около 27 января 1865 г.

Напечатано в газете «Social-Demokrat» № 18, 5 февраля 1865 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого

34

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «SOCIAL-DEMOKRAT»

ЗАЯВЛЕНИЕ В номере 16 Вашей газеты г-н М. Гесс из Парижа ставит под подозрение совершенно ему неизвестных французских членов лондонского Центрального Комитета Международного Товарищества Рабочих, заявляя следующее: «Действительно нельзя понять, какое кому дело до того, что некоторые друзья Пале-Рояля52 состоят также в лондонском обществе; ведь оно публичное и т. д.»

В одном из прежних номеров, в болтливой заметке о газете «L'Association»53, тот же господин М. Г. пустил в ход аналогичные инсинуации против парижских друзей лондонского Комитета. Мы объявляем его инсинуации вздорной клеветой.

Вообще же мы рады, что этот инцидент подтвердил наше убеждение, что парижский пролетариат, как и прежде, непримиримо враждебен бонапартизму в обоих его видах - и в образе Тюильри54, и в образе Пале-Рояля - и что ни на миг у него не появлялась мысль продать свою историческую честь (или, может быть, надо сказать вместо «свою историческую честь» - «свое историческое право первородства как носителя революции»?) за чечевичную похлебку. Мы рекомендуем этот пример немецким рабочим.

Лондон и Манчестер Написана К. Марксом 6 февраля 1865 г.

Впервые напечатано в книге «Der Briefwechsel zwischen Friedrich Engels und Karl Marx 1844 bis 1883». Bd. III, Stuttgart, 1913

Печатается по черновой рукописи Перевод с немецкого 51

35

Ф. ЭНГЕЛЬС

--- ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ и НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ Написано Ф. Энгельсом в конце января - 11 февраля 1865 г.

Напечатано отдельной брошюрой в Гамбурге в конце февраля 1865 г.

Подпись: Фридрих Энгельс Печатается по тексту брошюры Перевод с немецкого 55

Титульный лист первого издания брошюры Ф. Энгельса «Военный вопрос в Пруссии и немецкая рабочая партия» 39

Прения по военному вопросу велись до сих пор исключительно между правительством и феодальной партией, с одной стороны, и либеральной и радикальной буржуазией - с другой. Теперь, когда приближается кризис, настало время высказаться также и рабочей партии.

В критике военных дел, о которых идет речь, мы можем исходить только из существующих реальных отношений. Мы не можем ожидать от прусского правительства, чтобы оно действовало иначе, чем исходя из прусской точки зрения, пока в Германии и Европе сохраняются нынешние отношения. Столь же мало можем мы требовать и от буржуазной оппозиции, чтобы она исходила из иной точки зрения, чем точка зрения ее собственных буржуазных интересов.

Партия рабочих, которая во всех вопросах, разделяющих реакцию и буржуазию, стоит вне непосредственного конфликта, имеет то преимущество, что может обсуждать такие вопросы совершенно хладнокровно и беспристрастно. Только она и может обсуждать их научно, исторически, как если бы они уже были достоянием прошлого, - анатомически, как если бы они уже стали трупами.

40
Ф. ЭНГЕЛЬС

I Каково было состояние прусской армии при прежней системе, об этом после опыта мобилизации 1850 и 1859 гг.56 не может быть двух мнений. Абсолютная монархия с 1815 г. была связана официальным обещанием не взимать никаких новых налогов и не выпускать никаких займов без предварительного согласия будущего представительного учреждения. Нарушить это обещание было невозможно; без такого согласия ни один заем не сулил ни малейшего успеха. Налоговая же система была в общем такова, что доходы от налогов возрастали отнюдь не в той же пропорции, в какой возрастало богатство страны. Абсолютизм был беден, очень беден, и чрезвычайных расходов, вызванных бурями 1830 г.57, было достаточно, чтобы принудить его к крайней бережливости. Отсюда введение двухгодичного срока службы, отсюда система экономии во всех отраслях военного управления, которая свела к самому низкому количественному и качественному уровню запас вооружения, подготовленный на случай мобилизации. Несмотря на это, положение Пруссии, как великой державы, надо было сохранять; для этого к началу войны ей нужна была возможно более сильная первоочередная полевая армия, вот почему к ней был присоединен ландвер первого призыва58. Следовательно, позаботились о том, чтобы при первой же угрозе войны стала необходимой мобилизация и чтобы вместе с мобилизацией рухнуло и все здание. Такой случай произошел в 1850 г. и закончился полнейшим фиаско Пруссии.

В 1850 г. обнаружились только материальные недостатки системы; вся эта история закончилась раньше, чем могли обнаружиться моральные изъяны. Вотированные палатами фонды были употреблены на то, чтобы по возможности устранить материальные недостатки. По возможности, так как ни при каких

41
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - I

условиях нельзя держать материальную часть подготовленной таким образом, чтобы за две недели снарядить и привести в боевую готовность призванные резервы, а еще через две недели - весь первый призыв ландвера. Не следует забывать, что в кадровых войсках числилось самое большее три призывных возраста, между тем как резерв и ландвер первого призыва вместе насчитывали девять призывных возрастов; следовательно, на каждых трех солдат кадровых войск, находящихся в боевой готовности, надо было в течение четырех недель снарядить не менее семи призванных. Но вот началась Итальянская война 1859 г., а с ней и новая всеобщая мобилизация. И на этот раз материальные недостатки еще в значительной мере давали себя чувствовать, но они были гораздо менее значительны по сравнению с моральными изъянами системы, которые вскрылись только теперь, когда армия была мобилизована на более продолжительный срок. На ландвер не обращалось никакого внимания, это бесспорно; кадры его батальонов большей частью не существовали, и их еще только нужно было создавать; из наличных офицеров многие были непригодны к полевой службе. Но даже если бы все это обстояло иначе, все же оставалось фактом, что офицеры не могли не быть совершенно чуждыми для своих солдат, чуждыми именно в силу своих военных качеств, и что у большинства из них эти военные качества были слишком низки, чтобы батальоны с такими офицерами можно было с полной уверенностью посылать против испытанных войск.

Если офицеры ландвера прекрасно сражались во время Датской войны59, то не следует забывать, что существует большое различие между батальоном, имеющим 4/5 кадровых офицеров и 1/5 офицеров ландвера, и батальоном, в котором соотношение обратное. К этому присоединился еще один решающий момент. Сразу обнаружилось то, что могли бы предвидеть заранее: хотя с ландвером можно идти в бой, именно в бой для защиты своей собственной страны, однако с ним ни при каких обстоятельствах нельзя вести наступательной войны. Ландвер до такой степени является организацией оборонительной, что идти с ним в наступление можно только лишь в результате отраженного неприятельского нашествия, как это было в 1814 и 1815 годах. Ландвер, состоящий в большинстве своем из женатых людей в возрасте от 26 до 32 лет, не позволит месяцами держать себя на границах без дела, когда из дому ежедневно прибывают письма о том, что жена и дети терпят нужду, так как пособия семьям призванных оказались в высшей степени недостаточными. К этому присоединилось еще и то, что солдаты не знали, против кого они должны сражаться: против французов или против австрийцев -

42
Ф. ЭНГЕЛЬС

ведь ни те, ни другие в ту пору не причинили Пруссии никакого вреда. Можно ли было с такими войсками, деморализованными месяцами бездействия, идти в наступление против хорошо организованных и обладающих военным опытом армий?

Ясно, что должна была наступить перемена. Пруссия должна была при данных условиях иметь более крепкую организацию первоочередной полевой армии. Как же она создавалась?

Тридцать шесть призванных пехотных полков ландвера были задержаны на время и превращены постепенно в новые линейные полки. Мало-помалу численность кавалерии и артиллерии была также увеличена настолько, чтобы она соответствовала этому усиленному составу пехотных войск, и, наконец, крепостная артиллерия была отделена от полевой, что во всяком случае было улучшением, в особенности для Пруссии. Словом, пехота была удвоена, а кавалерия и артиллерия увеличены приблизительно в полтора раза. Для того, чтобы сохранить этот усиленный состав армии, было предложено увеличить срок службы в кадровых войсках с пяти до семи лет, - три года на действительной службе (в пехоте), четыре в резерве, - напротив, воинскую повинность в ландвере второго призыва сократить на четыре года и, наконец, увеличить контингент ежегодного рекрутского набора с прежних 40000 до 63000. Ландвер же тем временем был оставлен без всякого внимания.

Увеличение батальонов, эскадронов и батарей в установленных таким образом размерах почти в точности соответствовало увеличению населения Пруссии с 10 миллионов в 1815 до 18 миллионов в 1861 году; а так как богатство Пруссии за это время росло быстрее, чем ее население, и так как другие европейские великие державы усилили свои армии с 1815 г. в гораздо большей степени, то такое увеличение кадрового состава армии нисколько не было чрезмерным. При этом из всех тягот воинской повинности по проекту увеличивалось только пребывание в резерве для наиболее молодых возрастов, зато для старших возрастов пребывание в ландвере было вдвое облегчено, а ландвер второго призыва фактически почти совсем уничтожался, тогда как первый призыв занял теперь примерно место, отводившееся ранее второму.

Однако против проекта можно было возразить следующее: Всеобщая воинская повинность, - кстати сказать, единственный демократический институт, существующий в Пруссии, хотя бы только на бумаге, - представляет собой такой огромный прогресс в сравнении со всеми прежними военными системами, что там, где она уже существовала, хотя бы и в несовершенном виде, она не может быть снова упразднена на длитель-

43
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - I

ный срок. Имеется только два ясно выраженных принципа организации наших нынешних войск: либо вербовка, - но она устарела и возможна только в исключительных случаях, как, например, в Англии, - либо всеобщая воинская повинность. Всякие конскрипции и жеребьевки60 - только очень несовершенные формы последней. Основная идея прусского закона 1814 г. - каждый гражданин государства, физически к тому годный, обязан в течение тех лет, когда он способен носить оружие, лично защищать страну - эта основная идея значительно выше принципа найма заместителя, практикуемого во всех странах с конскрипционной системой, и после своего пятидесятилетнего существования эта идея, конечно, не будет принесена в жертву страстному желанию буржуазии ввести, как говорят французы, «торговлю человеческим мясом».

Но раз уж прусская военная система основана на всеобщей воинской повинности без заместительства, то она может развиваться в свойственном ей духе и с успехом только при условии, если все больше будет осуществляться ее основной принцип. Посмотрим, как обстоит дело в этом отношении.

В 1815 г. на 10 миллионов жителей - 40000 призванных, что составляет 4 на тысячу. В 1861 г. на 18 миллионов - 63000 призванных, то есть 31/2 на тысячу. Следовательно, шаг назад, хотя и это - прогресс в сравнении с положением вещей до 1859 г., когда призывалось только 22/9 на тысячу. Чтобы снова достигнуть хотя бы процентной нормы 1815 г., надо было бы призывать 72000 человек. (Мы увидим, что на самом деле в армию ежегодно вступает приблизительно такое или даже большее количество.) Но разве военная мощь прусского народа исчерпывается ежегодным набором четырех человек на тысячу населения?

Дармштадтская «Allgemeine Militar-Zeitung»61 многократно доказывала на основании статистики средних немецких государств, что в Германии ровно половина являющихся к набору молодых людей годна к военной службе. Число же молодых людей, явившихся к набору в 1861 г., равнялось, согласно «Zeitschrift des preussischen statistischen Bureaus»62 (март 1864 г.) - 227005. Это давало бы ежегодно 113500 годных к службе рекрутов. Если мы исключим отсюда 6500 человек как незаменимых или морально непригодных, то все же остается еще 107000. Почему же из них служат только 63000 или самое большее 72000-75000 человек?

Во время сессии 1863 г. военный министр фон Роон сообщил военной комиссии палаты депутатов следующие данные о наборе 1861 года:

44
Ф. ЭНГЕЛЬС

Общая численность населения (перепись 1858 г.) ....................................... 17 758 823

Двадцатилетние военнообязанные призыва 1861 г. ..................................... 217 438

Перенесенные из списков прежних лет военнообязанные, о которых еще нет окончательного решения ............................................... 348 364 565 802

Из них: 1) Оставшихся неразысканными ............................................................. 55 770 2) Переехавших в другие округа и там подлежавших призыву ............ 82 216 3) Не явившихся без уважительных причин ........................................... 10 960 4) Поступивших вольноопределяющимися сроком на три года ........... 5 025 5) Имеющих права вольноопределяющихся с одногодичным сроком службы ............................................................. 14 811 6) Получивших отсрочку или освобожденных как лиц духовного звания ......................................................................... 1 638 7) Обязанных к морской службе .............................................................. 299 8) Исключенных из списков как морально непригодных .............................................................................................. 596 9) Освобожденных окружными комиссиями как явно непригодных .............................................................................. 2 489 10) Освобожденных окружными комиссиями как длительно непригодных ..................................................................... 15 238 11) Перечисленных в эрзац-резерв63: а) ростом ниже 5 футов после троекратного освидетельствования ..................................................................8 998 б) ростом ниже 5 футов 1 дюйма 3 линий после троекратного освидетельствования ................................9 553 в) временно непригодных после троекратного освидетельствования ................................................................46 761 г) по домашним обстоятельствам после троекратного освидетельствования ..........................................4 213 д) оставшихся до распоряжения после пятикратного освидетельствования .....................................................................291 69 816 12) Предназначенных для службы в обозе, кроме призванных в обоз ......................................................................... 6 774 13) Получивших отсрочку на год: а) временно непригодных ......................................................219 136 б) по домашним обстоятельствам ...........................................10 013 в) лишенных прав гражданского состояния и состоящих под следствием .....................................................1 087 230 236 495 868

Остается к призыву ......................................................................................... 69 934

Фактически призвано ..................................................................................... 59 459

Остаются впредь до распоряжения ......................................... 10 475

45
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - I

Как бы несовершенна ни была эта статистика, как бы ни затемняла она все дело тем, что в каждой статье, с 1 до 13, смешиваются лица призыва 1861 г. с лицами двух предыдущих возрастных контингентов, оставшихся впредь до распоряжения, все же она содержит несколько очень ценных признаний.

В качестве рекрутов было призвано 59459 человек. В качестве вольноопределяющихся с трехгодичным сроком поступило 5025 человек. На одногодичный срок службы имели право 14811 человек; как известно, годность к службе вольноопределяющихся с одногодичным сроком не подвергается слишком строгому испытанию ввиду того, что их содержание ничего не стоит; поэтому мы можем допустить, что, по крайней мере, половина из них, следовательно 7400, действительно поступили на службу. Это по очень скромному подсчету; ведь категория лиц, проходящих аттестацию для одногодичной службы, состоит большей частью из годных к службе людей; те, которые заведомо негодны, вообще не считают нужным подвергаться аттестации. Все же возьмем цифру 7400. В соответствии с этим, в 1861 г. в армию вступило всего 71884 человека.

Посмотрим дальше. В качестве духовных лиц получило отсрочку, либо освобождено 1638 человек. Почему господа духовные не должны служить, - понять невозможно. Напротив, год военной службы, жизнь на открытом воздухе, соприкосновение с внешним миром могут быть им только полезны. Итак, смело внесем их в списки; 1/3 из общего количества, которая приходится на текущий год, считая, что 3/4 из них будет негодных, все же составит 139 человек, которых следует взять.

18551 человек были отпущены потому, что они не вышли ростом. Заметим себе, что они «уволены в резерв», а не вообще освобождены от службы. Следовательно, в случае войны они все-таки должны будут служить. Они освобождаются только от парадной службы мирного времени, так как для этого они недостаточно представительны на вид. Тем самым признается, что эти низкорослые люди вполне годны для службы, и в случае необходимости их даже намереваются использовать. Что эти низкорослые люди могут быть отличными солдатами, доказывает французская армия, в которой служат люди до 4 футов 8 дюймов ростом.

Поэтому мы безусловно причисляем их к военным ресурсам страны. Вышеупомянутая цифра включает только тех, которые после троекратного освидетельствования окончательно отставлены вследствие их небольшого роста; это, следовательно, то количество, которое повторяется ежегодно. Мы вычеркиваем отсюда половину, негодную по другим причинам, и у нас, таким образом, остается 9275 парней небольшого

46
Ф. ЭНГЕЛЬС

роста, из которых опытный офицер наверняка быстро сделал бы великолепных солдат.

Дальше мы находим 6774 человека, предназначенных в обоз, кроме призванных в обоз людей. Но обоз тоже относится к армии, и совершенно непонятно, почему эти люди не должны отбыть короткую шестимесячную службу в обозе, что было бы лучше как для них, так и для обоза.

Следовательно, мы имеем: Действительно поступивших на службу людей ..........................................71 884

Духовных лиц ..............................................139

Людей годных, но ростом ниже установленной нормы ..............................9 275

Лиц, предназначенных в обоз ..................6 774 ------------------ Всего ..................................88 072 человека, которые, по собственному признанию рооновской статистики, ежегодно могли бы вступать в армию, если бы всеобщую воинскую повинность проводили всерьез.

Возьмем теперь непригодных: Получили отсрочку на год как временно непригодные ................................................................ 219 136 человек После троекратного освидетельствования, как ditto*, перечислены в резерв .................................. 46 761 »

Исключены из списков как длительно непригодные только ..................................................... 17 727 » ------------------------- Всего ...................................................... 283 624 человека Таким образом, лица, длительно непригодные вследствие действительных физических недостатков, составляют менее 7% всех освобожденных от службы вследствие непригодности и менее 4% всех являющихся ежегодно в призывные комиссии. Почти 17% временно непригодных, после троекратного освидетельствования, ежегодно перечисляются в резерв.

Это, следовательно, 23-летние люди, то есть люди, находящиеся в таком возрасте, когда человеческий организм начинает уже окончательно складываться. Мы, несомненно, не преувеличим, если предположим, что треть из них по достижении 25-летнего возраста окажется вполне годной к службе, а это составит 15587 человек. Самое меньшее, чего можно требовать от этих людей, это чтобы в течение, двух лет они ежегодно отбывали службу в пехоте по три месяца для того, чтобы пройти хотя бы школу рекрутов. А это было бы равно-

* - сказано. Ред.

47
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - I

сильно увеличению армии мирного времени на 3897 человек.

Однако всей системе медицинского освидетельствования рекрутов в Пруссии придан своеобразный характер. Рекрутов было всегда больше, чем их можно набрать, и все же хотели сохранить при этом видимость всеобщей воинской повинности. Что могло быть проще, как отбирать в желательном количестве самых лучших людей, а остальных под тем или иным предлогом объявлять непригодными? При таких условиях, которые, кстати сказать, существовали в Пруссии с 1815 г. и существуют по сей день, понятие непригодности к военной службе получило совершенно ненормально растяжимое толкование, как это лучше всего доказывает сравнение со средними немецкими государствами. В тех из них, где существует конскрипция и жеребьевка, не было никаких оснований объявлять непригодными большее количество лиц, чем их было в действительности. Условия в них таковы же, как и в Пруссии; в отдельных государствах, как, например, в Саксонии, даже хуже, так как там процент населения, занятого в промышленности, выше. Однако, как уже говорилось выше, в «Allgemeine Militar-Zeitung» неоднократно было доказано, что в средних государствах Германии ровно половина людей, являющихся на призыв, годна; точно так же должно обстоять дело и в Пруссии. Как только начнется серьезная война, в представлении о пригодности к военной службе в Пруссии произойдет внезапная революция, и тогда поймут, на беду для себя слишком поздно, как много пригодных сил было упущено.

Но вот что удивительнее всего. Среди 565802 военнообязанных, о которых еще нет решения, имеется: Оставшихся неразысканными ..................................... 55 770 человек Переехавших в другие округа или там подлежащих призыву ................................................... 82 216 »

Не явившихся без уважительных причин ................... 10 960 » ------------------------ Всего ...................................................... 148 946 человек Таким образом, несмотря на прославленный прусский контроль, - а тот, кому когда-либо довелось быть военнообязанным в Пруссии, знает, что это значит, - каждый год исчезает целых 27% военнообязанных. Как же это может быть? И куда девается 82216 человек, которых исключают из списков как «переехавших в другие округа или там подлежащих призыву»? Неужели для того, чтобы освободиться от воинской повинности, в настоящее время достаточно просто переехать из Берлина в Потсдам? Мы склонны думать, что в данном случае - ведь и на старуху

48
Ф. ЭНГЕЛЬС

бывает проруха - господа чиновники попросту дали маху в своей статистике, а именно, что эти 82216 человек фигурируют дважды в общей сумме 565802: один раз в своем родном округе и вторично в округе, куда они переехали. Было бы очень желательно установить это точно, - и лучше всего может это сделать военная комиссия палаты, - ибо уменьшение действительного числа военнообязанных до 483586 значительно изменило бы все процентные отношения. Но допустим пока, что это правильно, - тогда все еще остается 66730 человек, ежегодно исчезающих и улетучивающихся, которых ни прусский контроль, ни полиция не могут призвать под ружье. Это составляет почти 14% военнообязанных. Отсюда следует, что все помехи в свободе передвижения, существующие в Пруссии под предлогом контроля военнообязанных, совершенно излишни. Действительная эмиграция из Пруссии, как известно, очень незначительна и не может идти ни в какое сравнение с числом испарившихся рекрутов. Из этого количества - около 67000 человек - эмигрируют из Пруссии далеко не все.

Большая часть либо все время остается внутри страны, либо отправляется за границу лишь на короткий срок. Вообще все предупредительные мероприятия против уклонения от воинской повинности бесполезны и, в крайнем случае, они толкают к эмиграции. Тем не менее основная масса молодых людей не имеет возможности эмигрировать. Стоит только тех лиц, которые уклоняются от призыва, заставить исправно и без послабления отбывать службу - и не нужна будет вся эта бестолковая канитель и бумагомаранье, а рекрутов будет больше, чем раньше.

Впрочем, для полной уверенности, будем считать доказанным только то, что вытекает из собственной статистики г-на фон Роона, а именно, что, не считая вольноопределяющихся с одногодичным сроком, ежегодно может быть призвано 85000 молодых людей. Численность же теперешней армии мирного времени составляет приблизительно 210000 человек. При двухлетнем сроке службы 85000 человек ежегодно составят вместе 170000; к этому нужно добавить офицеров, унтер-офицеров и сверхсрочнослужащих - от 25000 до 35000 человек; всего получается, таким образом, от 195000 до 205000 человек; с одногодичными же вольноопределяющимися - от 202 до 212 тысяч человек. Следовательно, при двухгодичном сроке службы в пехоте и пешей артиллерии (о кавалерии будет сказано позже) все кадры реорганизованной армии могут быть доведены, даже согласно собственной статистике правительства, до полной численности мирного времени. При действительном проведении всеобщей воинской повинности, при двухгодичном сроке служ-

49
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - I

бы, в армии, по всей вероятности, было бы на 30000 человек больше; следовательно, чтобы не превышать все же количество в 200000-210000 человек, можно было бы часть людей увольнять уже после 1-11/2 лет службы. Это досрочное увольнение в качестве награды за усердие по службе было бы полезней для всей армии, чем удлинение срока службы на шесть месяцев.

Численный состав армии военного времени получился бы следующий: Четыре возрастных контингента, согласно плану реорганизации, по 63000 человек каждый - дают в сумме 252000 резервистов. Три же возрастных контингента - по 85000 каждый - дают 255000 резервистов. Следовательно, результат несомненно столь же благоприятный, как и по плану реорганизации. (Так как здесь речь идет только о численных соотношениях, то ничего не изменится, если мы в данном случае совершенно не станем принимать в расчет уменьшения числа возрастных групп резерва.)

В этом-то и заключается слабое место плана реорганизации. Под видом возвращения к первоначальной всеобщей воинской повинности, которая, разумеется, не может существовать без ландвера, как мощного резерва армии, он делает скорее уклон в сторону франкоавстрийской кадровой системы64 и тем самым вносит неустойчивость в прусскую военную систему, что должно повлечь за собой самые худшие последствия. Нельзя смешивать обе системы, нельзя одновременно иметь преимущества обеих. Несомненно - и это никогда не оспаривалось, - что кадровая система с продолжительными сроками воинской повинности и пребывания на действительной службе обеспечивает армии в начале войны большие преимущества. Люди лучше знают друг друга; даже отпускники, которым большей частью отпуска даются каждый раз лишь на короткий срок, считают себя в течение всего отпускного времени солдатами и всегда готовы к тому, чтобы быть призванными на действительную службу, чего, конечно, нельзя сказать о прусских резервистах; благодаря этому батальоны, впервые участвующие в бою, несомненно обнаруживают большую стойкость. Против этого, однако, следует возразить, что если считать это самым важным, то можно с таким же успехом принять английскую систему десятилетнего срока действительной службы; что для французов безусловно гораздо полезнее оказались их алжирские походы, войны в Крыму и в Италии65, чем долгосрочная служба; что, наконец, при этой системе можно подготовить только часть способного носить оружие человеческого материала и что, следовательно,

50
Ф. ЭНГЕЛЬС

далеко не все силы нации приводятся в действие. Кроме того, немецкий солдат, как показывает опыт, очень легко привыкает к боевой обстановке, и три значительных сражения, проведенных хотя бы с переменным успехом, уже да ют исправному в других отношениях батальону столько же, сколько целый лишний год службы. Для такого государства, как Пруссия, кадровая система невозможна. При кадровой системе Пруссия могла бы располагать армией самое большее в 300000-400000 человек, при составе ее в мирное время в 200000 человек. Однако, чтобы поддержать свое положение великой державы, такое количество необходимо ей уже для выступления в поход первоочередной полевой армии, то есть ей потребуется для всякой серьезной войны, включая крепостные гарнизоны, пополнения и т. д., 500000-600000 человек. Если 18 миллионов пруссаков должны во время войны выставить приблизительно такую же многочисленную армию, как 35 миллионов французов, 34 миллиона австрийцев и 60 миллионов русских, то это может быть достигнуто только посредством всеобщей воинской повинности, непродолжительной, но напряженной службы и сравнительно длительного пребывания в ландвере. При такой системе всегда приходится кое-чем пожертвовать в отношении боевой готовности войск и даже их боеспособности в первый момент войны; государство и политика приобретают нейтральный, оборонительный характер; но следует также помнить, что заносчивая наступательная тактика кадровой системы привела от Йены к Тильзиту, а скромная оборонительная тактика системы ландвера и всеобщей воинской повинности привела от Кацбаха к Парижу66. Итак, либо конскрипционная система и заместительство с семи-восьмигодичным сроком службы, из которого почти половина на действительной службе, без дальнейшего отбывания повинности в ландвере; либо же всеобщая воинская повинность с пятигодичным, самое большее шестигодичным сроком службы, из которых два года на действительной службе с последующим отбыванием повинности в ландвере прусского или швейцарского типа67. Но чтобы народные массы несли сперва тяготы конскрипционной системы, а затем еще системы ландвера, - этого не сможет выдержать ни одна европейская нация, даже турки, которые, сохраняя свое воинственное варварство, все еще обладают наибольшей выносливостью. Большое количество обученных людей при коротком сроке службы и продолжительном пребывании военнообязанными или же небольшое количество обученных при длительном сроке службы и коротком сроке пребывания военнообязанными - вот в чем вопрос; но нужно выбирать либо то, либо другое.

51
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - I

Уильям Нейпир, который, разумеется, считает английского солдата лучшим в мире, говорит в своей истории войны на Пиренейском полуострове, что английский пехотинец после трехлетней службы вполне подготовлен во всех отношениях68. А ведь нужно иметь в виду, что элементы, из которых формировалась английская армия в начале этого столетия, были наихудшими из всех элементов, из которых вообще может быть создано войско. Теперешняя английская армия сформирована из гораздо лучших элементов, но и они в моральном и интеллектуальном отношении все еще бесконечно хуже состава прусской армии. И разве того, чего достигали английские офицеры в три года, имея дело с таким сбродом, нельзя достигнуть в Пруссии в два года при наличии превосходно поддающегося обучению, частью уже хорошо обученного, с самого начала морально подготовленного сырого рекрутского материала?

Конечно, в настоящее время учиться солдат должен больше. Но это обстоятельство никогда не выдвигалось в качестве серьезного возражения против двухгодичного срока службы.

Обычно ссылаются на необходимость воспитания настоящего солдатского духа, который вырабатывается-де только на третьем году службы. Если господам угодно говорить откровенно и если они не желают принять во внимание признанное выше лучшее качество батальонов, то это соображение скорее политического, чем военного характера. Настоящий солдатский дух должен проявить себя больше при внутреннем Дюппеле69, чем при внешнем. Нам никогда не приходилось видеть, чтобы прусский солдат на третьем году службы выучился чему-нибудь большему, чем скучать, вымогать у рекрутов деньги на выпивку и отпускать плоские остроты по адресу своего начальства. Если бы большинство наших офицеров прослужило хоть один год в качестве рядовых или унтер-офицеров, они не могли бы этого не заметить. «Настоящий солдатский дух», поскольку он имеет политический характер, как это показывает опыт, очень быстро испаряется и к тому же безвозвратно. Военный же дух остается и после двух лет службы.

Двухгодичного срока, следовательно, вполне достаточно, чтобы обучить наших солдат службе в пехоте. С тех пор как полевая артиллерия отделена от крепостной, это относится и к пешей артиллерии; отдельные трудности, которые могут здесь встретиться, можно будет устранить либо еще большим разделением труда, либо и без того желательным упрощением материальной части полевой артиллерии. Равным образом никаких трудностей не встретил бы набор большего количества сверхсрочников; но именно эту категорию людей, если они не годятся

52
Ф. ЭНГЕЛЬС

в унтер-офицеры, в прусской армии считают весьма нежелательной. Какое это хорошее доказательство против продолжительного срока службы! Только в крепостной артиллерии с ее столь разнообразной материальной частью и в инженерных войсках с их многосторонними отраслями работы, которые, однако, нельзя полностью отделить друг от друга, опытные сверхсрочники становятся ценными, хотя и здесь они редки. Конная артиллерия потребует такого же срока службы, как и кавалерия.

Что касается кавалерии, то тот, кто привык с детства к верховой езде, нуждается только в кратком сроке службы, вновь обучаемые же обязательно требуют длительного срока. У нас мало людей, привыкших с детства к верховой езде, и потому нам бесспорно нужен четырехгодичный срок службы, намеченный в плане реорганизации. Единственной настоящей формой боя для конницы является атака в сомкнутом строю с саблями наголо, для проведения которой необходимо величайшее мужество и полнейшее взаимное доверие людей. Следовательно, люди должны знать, что они могут положиться как друг на друга, так и на своих командиров. А для этого нужен продолжительный срок службы. Но и без уверенности всадника в своей лошади кавалерия тоже никуда не годится; человек ведь должен уметь ездить верхом, а чтобы достигнуть уверенности в том, что он может управлять лошадью, то есть почти любой лошадью, которая ему может достаться, - для этого также необходим длительный срок службы. Для этого рода войск сверхсрочники безусловно желательны, и чем больше они будут настоящими ландскнехтами, тем лучше, - лишь бы у них была любовь к делу. Со стороны оппозиции нас будут упрекать в том, что это означает создание кавалерии из одних только наемников, готовых принять участие в любом государственном перевороте. Мы отвечаем: возможно. Но при существующих условиях кавалерия всегда будет реакционной (вспомним баденских драгун 1849 г.70), подобно тому как артиллерия всегда будет либеральной. Это заложено в природе вещей. Дело нисколько не изменится от того, будет ли несколькими сверхсрочниками больше или меньше. К тому же при баррикадной борьбе кавалерия все равно непригодна, а баррикадная борьба в больших городах, особенно поведение приэтом пехоты и артиллерии, решает в настоящее время судьбу всех государственных переворотов.

Но кроме увеличения числа сверхсрочников существуют еще другие средства для поднятия боеспособности и внутренней сплоченности армии при непродолжительном сроке службы. Сюда относятся, между прочим, учебные лагеря, которые сам военный министр фон Роон назвал средством, компенсирующим более

53
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - I

короткий срок службы. Далее, рациональная постановка обучения, - и в этом отношении в Пруссии нужно сделать еще очень много. Предрассудок, что при непродолжительном сроке службы для компенсации его краткости необходимы якобы преувеличенная точность парадного марша, «муштровка» при экзерцициях, смехотворно высокое выбрасывание ног, чтобы «без сгиба в колене» пробивать дыру в воздухе, - весь этот предрассудок покоится на явном преувеличении. О необходимости всего этого в прусской армии болтали до тех пор, пока это не превратилось, наконец, в неподлежащую сомнению аксиому. Но какая польза в том, что солдаты при ружейных приемах с такой силой ударяют ружьем о собственное плечо, что почти опрокидываются, причем по всему строю пробегает отнюдь не воинственное содрогание, чего не увидишь ни в какой другой армии? - Наконец, в качестве эквивалента сокращенного срока службы, и самого существенного эквивалента его, следует считать лучшее физическое воспитание юношества. Необходимо только позаботиться, чтобы действительно что-нибудь делалось в этом направлении. Правда, во всех сельских школах поставлены параллельные брусья и турники, но наши бедняги школьные учителя еще плохо умеют с ними обращаться. Пусть назначат в каждый округ хотя бы по одному отставному унтер-офицеру, пригодному к работе в качестве учителя гимнастики, и поручат ему руководство обучением гимнастике; пусть позаботятся о том, чтобы школьная молодежь постепенно научилась маршировать в строю, усвоила движения взвода и роты и твердо бы знала соответствующие команды. В течение 6-8 лет это возместится сторицей, и рекрутов будет больше, и они будут крепче.

В вышеизложенной критике плана реорганизации мы исходили, как было сказано, исключительно из фактически существующих политических и военных условий. Сюда относится и предположение, что при теперешних обстоятельствах законодательное установление двухгодичного срока службы для пехоты и пешей артиллерии явилось бы максимально достижимым сокращением срока службы. Мы даже полагаем, что такое государство, как Пруссия, совершило бы величайший промах, - независимо от того, какая бы партия ни стояла у власти, - если бы оно в настоящий момент еще более сократило положенный срок службы.

Пока с одной стороны находится французская армия, а с другой - русская, и пока существует возможность согласованного нападения их обеих одновременно, необходимо иметь войска, которым не пришлось бы учиться азбуке военного дела только лишь перед лицом неприятеля. Поэтому мы совершенно не принимаем во внимание фантазий о милиционной

54
Ф. ЭНГЕЛЬС

армии без всякого, так сказать, срока службы; в той форме, в какой себе это представляют, милиционная армия в настоящее время невозможна для страны с 18 миллионами жителей и с границами, совершенно открытыми для нападения; впрочем, и при других условиях она возможна не в такой форме.

После всего вышеизложенного спрашивается: были ли приемлемы основные черты плана реорганизации для палаты депутатов, стоящей на прусской точке зрения? Мы отвечаем, исходя из военных и политических соображений: увеличение кадров в том виде, как это было проведено, усиление армии мирного времени до 180000-200000 человек, превращение ландвера первого призыва в крупный армейский резерв, или во второочередную полевую армию, или же в крепостные гарнизоны было приемлемо при условии, что будет строго проводиться всеобщая воинская повинность, что законодательным порядком будет установлен двухгодичный срок пребывания на действительной службе, трехгодичный в резерве и пребывание до 36-летнего возраста в ландвере и что, наконец, будут восстановлены кадры ландвера первого призыва. Можно ли было добиться осуществления этих условий? Лишь немногие из тех, кто следил за дебатами, станут отрицать, что при «новой эре»71, а, пожалуй, даже и позднее это было возможно.

Как же вела себя буржуазная оппозиция?

55
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - II

II Прусская буржуазия, которая, как самая развитая часть всей немецкой буржуазии, имеет в данном случае право представлять последнюю, влачит свое политическое существование с таким отсутствием мужества, которому нет равного в истории даже этого не отличающегося храбростью класса и которое может быть только до известной степени оправдано происходившими в то же время внешними событиями. В марте и апреле 1848 г. буржуазия была господином положения; но едва начались первые самостоятельные выступления рабочего класса, как буржуазия тотчас же испугалась и бросилась назад под защиту той самой бюрократии и того самого феодального дворянства, над которыми она только что одержала победу с помощью рабочих. Неизбежным результатом этого явился мантёйфелевский период72. Наконец наступила - и притом без всякого содействия буржуазной оппозиции - «новая эра». Неожиданная удача вскружила головы буржуа. Они совершенно позабыли о том положении, которое сами себе создали своими неоднократными пересмотрами конституции, своей покорностью бюрократии и феодалам (вплоть до восстановления феодальных провинциальных и окружных сословных собраний73), своим постоянным отступлением с одной позиции на другую. Они вообразили теперь, что снова стали господами положения, совершенно позабыв о том, что сами же восстановили все враждебные им силы, которые, с тех пор окрепнув, держали в своих руках реальную государственную власть совершенно так же, как и до 1848 года. Тут-то и нагрянула реорганизация армии подобно зажигательной бомбе, брошенной в их среду.

У буржуазии только два пути для приобретения политической власти. Так как она представляет собой армию офицеров без солдат и может добыть себе этих солдат только из рабочих, то она должна либо обеспечить себе союз с рабочими, либо выкупать

56
Ф. ЭНГЕЛЬС

по частям политическую власть у сил, находящихся выше нее и противостоящих ей, а именно у королевской власти. История английской и французской буржуазии показывает, что иных путей не существует.

Но прусская буржуазия - правда, без всяких оснований - совершенно потеряла охоту к тому, чтобы заключить искренний союз с рабочими. В 1848 г. немецкая рабочая партия, находившаяся тогда еще в начале своего развития и организации, была готова проделать для буржуазии работу на очень скромных условиях, но последняя боялась малейшего самостоятельного движения пролетариата больше, чем феодального дворянства и бюрократии. Спокойствие, купленное ценою холопства, казалось ей более предпочтительным, чем даже одна только перспектива борьбы за свободу74. С тех пор этот священный страх перед рабочими сделался у буржуа традиционным, пока, наконец, г-н Шульце-Делич не начал своей агитации за копилку75. Эта агитация должна была доказать рабочим, что для них нет большего счастья, чем в течение всей жизни подвергать самих себя и даже свое потомство промышленной эксплуатации буржуазии; больше того, что рабочие сами должны способствовать этой эксплуатации, добывая себе приработок посредством разного рода промышленных товариществ и тем самым предоставляя капиталистам возможность снижать заработную плату. Хотя промышленная буржуазия наряду с гусарскими поручиками - несомненно наиболее невежественный класс немецкой нации, все же подобная агитация среди такого в умственном отношении развитого народа, как немецкий, заведомо не имела никаких шансов на продолжительный успех. Более проницательные головы из среды самой буржуазии должны были понять, что из этого ничего не могло получиться, и союз с рабочими снова провалился.

Оставался мелочный торг с правительством из-за политической власти, за которую платилось чистоганом - разумеется, из народного кармана. Реальная власть буржуазии в государстве заключалась лишь в праве, к тому же еще очень ограниченном, вотировать налоги. Значит, сюда-то и надо было приложить рычаг, и класс, который так превосходно умеет торговаться, наверняка должен был при этом оказаться в выигрыше.

Но не тут-то было! Прусская буржуазная оппозиция - в полную противоположность классической буржуазии Англии XVII и XVIII столетий - поняла дело так, что она выторгует власть, не платя за это денег.

В чем же должна была состоять правильная политика буржуазной оппозиции, если исходить из чисто буржуазной точки

57
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - II

зрения и полностью учитывать условия, при которых была преподнесена реорганизация армии? Буржуазная оппозиция должна была знать, если она учитывала свои силы, что она, которая только что была поднята - и, право, без всяких усилий с ее стороны - из того унизительного положения, в котором находилась при Мантёйфеле, безусловно не имела сил помешать фактическому проведению плана, который ведь уже начали осуществлять. Она должна была знать, что с каждой бесплодно прошедшей сессией становилось все труднее устранить фактически существующее нововведение, что, следовательно, с каждым годом правительство будет предлагать все меньшую цену за то, чтобы добиться согласия палаты.

Она должна была знать, что ей еще очень далеко до того, чтобы иметь возможность назначать и свергать министров, и что, следовательно, чем дольше будет тянуться конфликт, тем меньше будет она встречать склонных к компромиссам министров. Она должна была, наконец, знать, что прежде всего в ее же собственных интересах было не доводить дела до крайности. Ибо серьезный конфликт с правительством, при том уровне развития, на котором находились немецкие рабочие, должен был неизбежно вызвать к жизни независимое рабочее движение и тем самым в крайнем случае снова поставить ее перед дилеммой: или союз с рабочими, но теперь уже на значительно менее выгодных условиях, чем в 1848 г., или же - на колени перед правительством и «pater, peccavi!»*.

Либеральная и прогрессистская буржуазия76 должна была поэтому подвергнуть проект реорганизации армии и неразрывно с ним связанное увеличение контингента мирного времени беспристрастному деловому изучению, и тогда она, вероятно, пришла бы примерно к тем же результатам, что и мы. При этом ей не следовало забывать, что она все-таки не в состоянии была воспрепятствовать предварительному введению новшеств, поскольку план содержал так много верных и нужных вещей, а могла только замедлить их окончательное установление. Она должна была, следовательно, прежде всего остерегаться того, чтобы сразу занять прямо враждебную позицию в отношении реорганизации; напротив, она должна была эту реорганизацию и деньги, которые предстояло на нее вотировать, использовать для того, чтобы купить себе на них у «новой эры» возможно большую компенсацию, чтобы за 9 или 10 миллионов марок новых налогов приобрести себе как можно больше политической власти.

А как много тут надо было еще сделать! Было тут и все мантёйфелевское законодательство о печати и праве союзов; была

* - «отче, я согрешил!». Ред.

58
Ф. ЭНГЕЛЬС

тут и перешедшая без всяких изменений от абсолютной монархии власть полиции и чиновничества; устранение судов от решения дел путем оспаривания их компетенции; провинциальные и окружные сословные собрания и, прежде всего, господствовавшее при Мантёйфеле толкование конституции, в противовес которому нужно было установить новую конституционную практику; было тут и нарушение городского самоуправления бюрократией и еще тысяча других вещей, которые всякая другая буржуазия в подобном положении охотно выкупила бы ценою увеличения налогов на полталера с каждого жителя, и все это можно было получить, если бы действовали хоть сколько-нибудь искусно. Но буржуазная оппозиция была иного мнения. Что касается свободы печати, союзов, собраний, то законы Мантёйфеля установили как раз те пределы, в которых буржуа чувствовали себя покойно. Они могли беспрепятственно выступать в умеренной форме против правительства; всякое увеличение свободы приносило им меньше выгоды, чем рабочим, и буржуазия скорее готова была терпеть несколько большее притеснение со стороны правительства, чем дать рабочим свободу самостоятельного движения. Так же обстояло дело и с ограничением власти полиции и чиновников. Буржуазия полагала, что посредством министерства «новой эры» она уже подчинила себе бюрократию, и была довольна тем, что эта бюрократия сохраняла полную свободу действий в отношении рабочих. Она совершенно забыла, что бюрократия гораздо сильнее и жизнеспособнее, чем любое дружественное буржуазии министерство. И вот она вообразила, что с падением Мантёйфеля наступило тысячелетнее царство буржуазии и что дело теперь лишь в том, чтобы собрать созревшую жатву буржуазного единодержавия, не платя за это ни гроша.

Но как можно вотировать столько денег, да еще после того, как годы, последовавшие за 1848 г., обошлись так дорого, так увеличили государственный долг и так повысили налоги! - Милостивые государи, вы - депутаты самого молодого конституционного государства в мире, и вы не знаете, что конституционализм - самая дорогостоящая в мире форма правления? Она чуть ли еще не дороже бонапартизма, который - apres moi le deluge!* - покрывает старые долги все новыми и новыми и таким образом в десять лет растрачивает ресурсы столетия? Золотые времена ограниченного абсолютизма, которые вам все еще мерещатся, никогда не вернутся назад.

Но как же быть с оговорками в конституции насчет продолжения взимания уже однажды вотированных налогов? - Вся-

* - после меня хоть потоп! Ред.

59
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - II

кий знает, как скромна была «новая эра» в требовании денег. Вследствие того, что ценой официально зафиксированных контруступок издержки на реорганизацию включались в ординарные расходы, - вследствие этого приходилось поступиться еще немногим. Дело заключалось в вотировании новых налогов, которыми должны были покрываться эти издержки. Тут-то и можно было поскаредничать, а для этого нельзя было и желать лучшего министерства, чем министерство «новой эры». Ведь буржуазия продолжала бы еще оставаться хозяином положения настолько, насколько это было и раньше, и завладела бы новыми орудиями власти в других областях.

Но ведь реакция окрепнет, если ее главное орудие - армию - увеличат вдвое? В этом вопросе прогрессистские буржуа впадали в совершенно неразрешимый конфликт сами с собой. Они требуют от Пруссии, чтобы она играла роль немецкого Пьемонта. Но для этого необходима сильная, боеспособная армия. У них министерство «новой эры», которое втихомолку придерживается тех же взглядов, наилучшее министерство, какое у них может быть в данных условиях. Они отказывают этому министерству в усилении армии. Ежедневно, с утра до вечера, у них не сходит с уст слава Пруссии, величие Пруссии, рост могущества Пруссии; но они отказывают Пруссии в таком усилении армии, которое лишь в точности соответствовало бы усилению, произведенному после 1814 г. у себя другими великими державами. Почему же они это делают? Потому что боятся, что это усиление пойдет на пользу только реакции, поднимет разорившееся военное дворянство и вообще даст феодальной и абсолютистско-бюрократической партии возможность путем государственного переворота похоронить весь конституционализм.

Допустим, что прогрессистские буржуа были правы, не желая усиливать реакцию, и что армия была вернейшей опорой реакции. Но представлялся ли когда-либо более удобный случай поставить армию под контроль палаты, чем именно эта реорганизация, предложенная самым дружественным буржуазии министерством, какое Пруссия когда-либо видала в спокойные времена? Как только дали бы согласие на известных условиях вотировать кредиты на усиление армии, разве нельзя было именно тогда же договориться о кадетских корпусах, о дворянских привилегиях и обо всех других спорных пунктах и добиться гарантий, которые придали бы офицерскому корпусу более буржуазный характер? Для «новой эры» одно лишь было ясно: усиление армии должно быть проведено. Окольные пути, которыми она контрабандой протаскивала реорганизацию в жизнь,

60
Ф. ЭНГЕЛЬС

лучше всего изобличали ее нечистую совесть и страх перед депутатами. Вот за это-то и надо было ухватиться обеими руками; другого такого случая буржуазии не дождаться вновь и через сотню лет. Чего только не выторговали бы в розницу у этого министерства, если бы прогрессисте кие буржуа взялись за дело не как скряги, а как крупные дельцы!

Ну, а теперь о практических результатах реорганизации в отношении самого офицерского корпуса. Нужно было найти офицеров для удвоенного числа батальонов. Кадетские корпуса уже далеко не могли удовлетворить этой потребности. Был проявлен такой либерализм, какого никогда еще раньше не проявляли в мирные времена; должности лейтенантов предлагались просто в качестве премии студентам, вольнослушателям и всем образованным молодым людям. Кто видел снова прусскую армию после реорганизации, тот не узнавал ее офицерского корпуса. Мы говорим это не понаслышке, а по личным наблюдениям. Специфический офицерский жаргон был почти вытеснен, молодые офицеры говорили на своем обычном родном языке; они никоим образом не принадлежали к замкнутой касте, а представляли больше, чем когда-либо с 1815 г., все образованные классы и все провинции государства.

Итак, эта позиция уже была завоевана в силу естественного хода событий; дело заключалось теперь только в том, чтобы удержать ее и использовать. Но прогрессистские буржуа все это игнорировали и продолжали болтать, как будто все эти офицеры были благородными кадетами. А между тем никогда с 1815 г. в Пруссии не было большего числа офицеров из среды буржуазии, чем именно теперь.

Кстати сказать, мы приписываем отважное поведение прусских офицеров перед лицом неприятеля в шлезвиг-гольштейнской войне главным образом этому вливанию свежей крови.

Младшие офицеры старого состава одни не осмелились бы так часто действовать на собственный риск. В этом отношении правительство право, приписывая реорганизации существенное влияние на «блистательность» этих успехов; в чем кроме этого заключалась опасность реорганизации для датчан - нам неведомо.

Наконец - главный вопрос: облегчается ли с усилением армии мирного времени осуществление государственного переворота? Совершенно верно, что армии являются орудием, с помощью которого совершаются государственные перевороты, и что, следовательно, всякое усиление армии увеличивает также возможность совершения государственного переворота.

Но численность армии, которая требуется великой державе, опреде-

61
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - II

ляется не большими или меньшими шансами на государственный переворот, а размерами армий других великих держав. Кто сказал А, должен сказать и Б. Кто принял мандат прусского депутата и начертал на своем знамени величие Пруссии и ее влиятельное положение в Европе, тому приходится также соглашаться и на то, чтобы были созданы средства, без которых о величии Пруссии и ее влиятельном положении не может быть и речи. Если же эти средства не могут быть созданы без того, чтобы не облегчить возможность государственных переворотов, то тем хуже для господ прогрессистов. Если бы в 1848 г. они не вели себя так до смешного трусливо и неискусно, то период государственных переворотов, вероятно, давным-давно был бы позади. Но при существующих условиях им ничего больше не остается, как в конце концов все же признать необходимость усиления армии в той или иной форме, а свои опасения насчет государственных переворотов оставить при себе.

Между тем вопрос имеет ведь и другие стороны. Во-первых, все же предпочтительнее было вести переговоры о вотировании средств на это орудие государственного переворота с министерством «новой эры», чем с министерством Бисмарка. Во-вторых, само собой разумеется, что каждый дальнейший шаг к действительному проведению всеобщей воинской повинности делает прусскую армию менее пригодным орудием для государственных переворотов. Коль скоро стремление к самоуправлению и понимание необходимости борьбы против всех сопротивляющихся этому элементов уже проникло во всю народную массу, то и молодые люди в возрасте 20-21 года должны быть также захвачены этим движением, и осуществление государственного переворота с их помощью, даже под начальством феодального и абсолютистского офицерства, должно становиться все более затруднительным. Чем больше повышается уровень политического развития в стране, тем неблагонадежнее становится настроение призванных рекрутов. Даже нынешняя борьба между правительством и буржуазией должна была уже дать доказательства этого.

В-третьих, двухгодичный срок службы - достаточный противовес увеличению численности армии. В той мере, в какой усиление армии увеличивает в руках правительства материальные средства для насильственных переворотов, в той же самой мере двухгодичный срок службы уменьшает моральные средства для этого. На третьем году службы вечная зубрежка абсолютистских наставлений и привычка к повиновению у солдат может в известный момент, и притом в течение срока службы, принести кое-какие плоды. На. третьем году службы, когда отдельному солдату в военном отношении почти уже нечему

62
Ф. ЭНГЕЛЬС

учиться, наш призванный в порядке всеобщей воинской повинности в известной мере уже приближается к солдату, призванному на длительный срок в соответствии с франкоавстрийской системой. Он приобретает кое-какие качества профессионального солдата и, как таковой, во всяком случае может быть гораздо легче использован, чем более молодой солдат.

Если рассматривать вопрос с точки зрения возможности государственного переворота, то увольнение из армии солдат на третьем году службы наверняка уравновесило бы призыв еще 60000- 80000 человек.

А к этому присоединяется еще один и притом решающий момент. Мы не хотим отрицать, что могли бы создаться условия,- для этого мы слишком хорошо знаем нашу буржуазию, - при которых даже без мобилизации, с армией обычного состава мирного времени, государственный переворот все же был бы возможен. Но это едва ли вероятно. Чтобы совершить серьезный переворот, почти всегда необходимо произвести мобилизацию. Но тогда дело принимает иной оборот. Прусская армия мирного времени, при известных обстоятельствах, может стать простым орудием в руках правительства для использования внутри страны; прусская же армия военного времени - ни в коем случае. Тот, кому когда-нибудь приходилось видеть один и тот же батальон сперва на мирном, а затем на военном положении, знает, какая огромная разница во всем поведении людей, в характере всей массы. Люди, вступавшие в армию почти мальчиками, снова возвращаются в нее теперь уже взрослыми людьми; они приносят с собой накопленное ими чувство собственного достоинства, уверенность в себе, твердость и характер, что идет на пользу всему батальону. Отношение солдат к офицерам и офицеров к солдатам сразу становится иным. Батальон довольно значительно выигрывает в военном отношении, но в политическом-для абсолютистских целей - он становится совершенно ненадежным. Это можно было видеть еще при вступлении в Шлезвиг, где, к великому удивлению корреспондентов английских газет, прусские солдаты повсюду открыто принимали участие в политических демонстрациях и безбоязненно высказывали свои далеко не правоверные взгляды. И этим результатом - политической непригодностью мобилизованной армии для абсолютистских целей - мы обязаны главным образом мантёйфелевским временам и «новейшей» эре. В 1848 г. дело обстояло еще совершенно иначе.

В том-то как раз и состоит одна из лучших сторон прусской военной системы как до, так и после реорганизации, что при такой военной системе Пруссия не может ни вести непопулярную

63
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - II

войну, ни совершить государственный переворот, который обещал бы быть прочным. Ибо если бы даже армия мирного времени и позволила использовать себя для маленького государственного переворота, то все же достаточно было бы первой мобилизации и первой угрозы войны, чтобы снова поставить под вопрос все «завоевания». Геройские подвиги армии мирного времени при «внутреннем Дюппеле» без санкции их со стороны армий военного времени имели бы лишь кратковременное значение, а получить эту санкцию будет чем дальше, тем труднее. Реакционные газеты объявили «армию», в противовес палатам, истинным народным представительством. Разумеется, они имели при этом в виду только офицеров. Если бы когда-либо дело дошло до того, что господа из «Kreuz-Zeitung»77 совершили бы государственный переворот, для чего им необходима мобилизованная армия, то будьте уверены, им пришлось бы сильно разочароваться в этом народном представительстве.

Но, в конце концов, и не в этом заключается главная гарантия против государственного переворота. Она заключается в том, что ни одно правительство не может путем государственного переворота собрать такую палату, которая станет вотировать ему новые налоги и займы, и что если бы оно даже создало палату, готовую на это, ни один банкир в Европе не открыл бы ему кредита на основании такого вотума палаты. В большинстве европейских государств дело обстояло бы иначе. Но Пруссия, после обещаний 1815 г. и многих тщетных попыток до 1848 г. получить деньги, теперь уже пользуется такой репутацией, что ей не ссудят ни гроша без правомерного и неоспоримого решения палаты. Сам г-н Рафаэль фон Эрлангер, который ссужал деньги даже американским конфедератам78, вряд ли доверил бы наличные деньги прусскому правительству, вышедшему из государственного переворота. Этим Пруссия обязана исключительно ограниченности абсолютизма.

В том-то и заключается сила буржуазии, что правительство, когда оно нуждается в деньгах, - а это рано или поздно обязательно должно случиться, - принуждено само обращаться за деньгами к буржуазии, но в данном случае уже не к политическому представительству буржуазии, которое, в конце концов, знает, что оно для того и существует, чтобы платить, а к крупным финансистам, которые не прочь обделать хорошее дельце с правительством, которые измеряют кредитоспособность любого правительства тем же масштабом, что и кредитоспособность любого частного лица, и которым совершенно безразлично, много или мало солдат нужно прусскому государству. Эти господа учитывают вексель только с тремя подписями, и если наряду

64
Ф. ЭНГЕЛЬС

с правительством он подписан только палатой господ, без палаты депутатов, либо палатой депутатов, состоящей из подставных лиц, то они считают такой вексель дутым и отказываются от сделки.

Здесь кончается военный вопрос и начинается вопрос конституционный. Безразлично, в результате каких ошибок и хитросплетений буржуазная оппозиция очутилась теперь в таком положении, что она должна либо одержать победу в военном вопросе, либо потерять тот остаток политической власти, которым она еще обладает. Правительство уже поставило под сомнение все ее право вотирования бюджета. И если правительство рано или поздно все же должно будет заключить мир с палатой, то не будет ли самой лучшей политикой просто настаивать на своем до тех пор, пока этот момент не наступит?

Раз уж конфликт зашел так далеко - безусловно да. Возможность заключить соглашение с существующим правительством на приемлемых основах - более чем сомнительна. Буржуазия, вследствие переоценки своих собственных сил, поставила себя в такое положение, что на этом военном вопросе она должна проверить, является ли она в государстве решающим фактором или же вовсе ничем. Если она победит, то одновременно завладеет властью назначать и смещать министров, властью, которой обладает английская палата общин. Если она потерпит поражение, то конституционным путем она никогда больше не приобретет какого-либо значения.

Но плохо знает наших немецких буржуа тот, кто думает, что от них можно ожидать такой выдержки. Мужество буржуазии в политических делах всегда находится в точном соответствии с тем весом,, который она имеет в гражданском обществе данной страны. В Германии социальная мощь буржуазии гораздо меньше, чем в Англии и даже во Франции; в Германии буржуазия не вступила в союз со старой аристократией, как в Англии, и не уничтожила ее с помощью крестьян и рабочих, как во Франции. Феодальная аристократия в Германии все еще является силой, враждебной буржуазии, и, вдобавок, силой, связанной с правительствами. Фабричная промышленность, основа всей социальной мощи современной буржуазии, значительно меньше развита в Германии, чем во Франции и Англии, несмотря на ее огромный прогресс с 1848 года. Колоссальные скопления капиталов у отдельных лиц, часто встречающиеся в Англии и даже во Франции, в Германии бывают реже. Отсюда - мелкобуржуазный характер всей нашей буржуазии. Условия, в которых она живет, кругозор, который она может себе выработать,- мелочны; что же удивительного в том, что и весь образ ее мыслей

65
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - II

такой же мелочный! Откуда же при таких условиях может появиться мужество бороться за дело до конца? Прусская буржуазия прекрасно знает, в какой зависимости от правительства она находится в сфере своей собственной промышленной деятельности. Концессии79 и административный контроль гнетут ее, как кошмар. При открытии каждого нового предприятия правительство может чинить ей препятствия. А тем более в политической области! Во время конфликта по военному вопросу буржуазная палата может только отвергать, она вынуждена только обороняться, в то время как правительство действует агрессивно, интерпретирует по-своему конституцию, преследует либеральных чиновников, аннулирует либеральные городские выборы, пускает в ход все рычаги бюрократического насилия, чтобы втолковать буржуа их верноподданническую точку зрения, захватывает фактически одну позицию за другой и таким образом завоевывает себе такое положение, какого не было даже у Мантёйфеля. Между тем внебюджетное расходование финансов и взимание налогов спокойно производится своим чередом, а реорганизация армии приобретает с каждым годом своего существования новую силу. Короче говоря, стоящая в перспективе окончательная победа буржуазии с каждым годом приобретает все более революционный характер, а ежедневно умножающиеся частичные победы правительства во всех областях все более и более приобретают вид совершившихся фактов. К тому же появляется совершенно независимое как от буржуазии, так и от правительства рабочее движение, которое вынуждает буржуазию либо делать рабочим весьма неприятные уступки, либо же быть готовой в решительный момент действовать без помощи рабочих. Хватит ли у прусской буржуазии при таких обстоятельствах мужества стоять на своем до конца? Ей бы следовало с 1848 г. необычайно выправиться, - в ее же собственном смысле, - но та жажда компромисса, которая с момента открытия нынешней сессии все время ярко проявляется в партии прогрессистов, не свидетельствует об этом. Мы опасаемся, что буржуазия и на этот раз не остановится перед тем, чтобы совершить предательство по отношению к самой себе.

66
Ф. ЭНГЕЛЬС

III «Каково же отношение рабочей партии к этой реорганизации армии и к возникшему на этой почве конфликту между правительством и буржуазной оппозицией?»

Для полного развертывания своей политической деятельности рабочий класс нуждается в значительно более широкой арене, чем та, которую представляют собой отдельные государства теперешней раздробленной Германии. Государственная раздробленность будет препятствием для движения пролетариата и никогда не приобретет в его глазах права на существование, никогда не явится предметом его серьезных размышлений. Немецкий пролетариат не будет заниматься имперскими конституциями, прусским верховенством, триадой80 и тому подобными вещами, - разве только с единственной целью навсегда покончить со всем этим; вопрос, сколько солдат требуется прусскому государству для прозябания в качестве великой державы, для него безразличен. Увеличатся ли несколько военные тяготы в результате реорганизации или нет, - для рабочего класса, как класса, это не имеет большого значения. Зато для него вовсе не безразлично, будет ли всеобщая воинская повинность проведена полностью или нет, Чем большее количество рабочих обучится владеть оружием, тем лучше. Всеобщая воинская повинность - необходимое и естественное дополнение к всеобщему избирательному праву; она дает возможность избирателям отстаивать свои решения с оружием в руках против всяких попыток государственного переворота.

Все более и более последовательное проведение всеобщей воинской повинности - единственный момент в реорганизации прусской армии, который представляет интерес для рабочего класса Германии.

Более важным является вопрос: какую позицию должна занять рабочая партия в возникшем на этой почве конфликте между правительством и палатой?

67
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - III

Современный рабочий, пролетарий, - продукт великой промышленной революции, которая именно за последние сто лет во всех цивилизованных странах совершила полный переворот во всем способе производства, сначала в промышленности, а затем и в земледелии; в результате этой революции в производстве принимают участие только два класса: класс капиталистов, владеющих орудиями труда, сырьем и жизненными средствами, и класс рабочих, которые не имеют ни орудий труда, ни сырья, ни жизненных средств, а должны сперва своим трудом покупать эти последние у капиталистов. Современный пролетарий, следовательно, имеет дело непосредственно только с одним общественным классом, который враждебно противостоит ему, эксплуатирует его,- с классом капиталистов, буржуа. В странах, где эта промышленная революция осуществлена полностью, как, например, в Англии, рабочий действительно имеет дело только с капиталистами, потому что и в деревне крупный арендатор имения является не чем иным, как капиталистом; аристократ, который только проедает земельную ренту со своих владений, не имеет с рабочим абсолютно никаких общественных точек соприкосновения.

Иначе обстоит дело в странах, где эта промышленная революция еще только совершается, как в Германии. Здесь еще сохранилось от прежних феодальных и послефеодальных отношений множество общественных элементов, которые, так сказать, затемняют общественную среду (medium) и лишают социальный строй Германии того простого, ясного, классического характера, которым отличается стадия развития Англии. Здесь, в Германии, в атмосфере, все более модернизирующейся с каждым днем, среди вполне современных капиталистов и рабочих живьем разгуливают изумительнейшие допотопные ископаемые: феодальные господа, вотчинные суды, захолустное юнкерство, телесные наказания, регирунгсраты, ландраты, цеховщина, конфликты из-за сферы компетенции, право административных взысканий и т. д. И мы видим, что в борьбе за политическую власть все эти ископаемые, продолжающие еще жить, объединяются против буржуазии, которая, будучи благодаря своей собственности могущественнейшим классом новой эпохи, во имя этой новой эпохи требует себе от них политического господства.

Кроме буржуазии и пролетариата, современная крупная промышленность производит еще нечто вроде промежуточного класса, стоящего между ними, - мелкую буржуазию. Эта последняя состоит частью из остатков прежнего, полусредневекового бюргерства, частью из рабочих, несколько поднявшихся над общим уровнем. Мелкая буржуазия в меньшей мере участвует

68
Ф. ЭНГЕЛЬС

в производстве, чем в распределении товаров; главное ее занятие - розничная торговля. В то время как старое бюргерство было самым устойчивым, современная мелкая буржуазия является наиболее меняющимся классом общества; банкротство стало в ее среде постоянным явлением. Благодаря обладанию небольшим капиталом, она по своим жизненным условиям примыкает к буржуазии, по неустойчивости же своего существования - к положению пролетариата. Ее политическая позиция так же полна противоречий, как и ее общественное бытие; в общем же ее наиболее точным выражением является «чистая демократия». Ее политическое призвание состоит в том, чтобы подталкивать вперед буржуазию в ее борьбе против остатков старого общества и в особенности против ее собственной слабости и трусости и помогать в завоевании таких свобод, как свобода печати, союзов и собраний, всеобщего избирательного права, местного самоуправления, без которых, несмотря на их буржуазную природу, трусливая буржуазия все же может обойтись, но без которых рабочие никогда не смогут завоевать себе освобождения.

В ходе борьбы между остатками старого, допотопного общества и буржуазией всюду, рано или поздно, наступает такой момент, когда обе борющиеся стороны обращаются к пролетариату и ищут его поддержки. Это совпадает обыкновенно с тем моментом, когда рабочий класс сам начинает приходить в движение. Феодальные и бюрократические представители гибнущего общества призывают рабочих к нападению совместно с ними на кровопийцкапиталистов, единственных врагов рабочего, а буржуа указывают рабочим на то, что они вместе представляют новую общественную эпоху и поэтому по отношению к гибнущей старой общественной форме их интересы, во всяком случае, совпадают. В то же время и рабочий класс постепенно приходит к сознанию, что он является особым классом, с особыми интересами и с особым самостоятельным будущим; и вместе с тем возникает вопрос, который настойчиво выдвигался последовательно в Англии, во Франции и в Германии: какую позицию должна занять рабочая партия по отношению к борющимся?

Это прежде всего будет зависеть от того, к каким целям в интересах класса стремится рабочая партия, то есть та часть рабочего класса, которая пришла к сознанию общих интересов класса.

Насколько известно, передовые рабочие в Германии выдвигают требование: освобождение рабочих от капиталистов путем передачи капитала, принадлежащего государству, ассоциированным рабочим для ведения производства за общий счет и без

69
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - III

капиталистов, а в качестве средства для осуществления этой цели - завоевание политической власти путем всеобщего, прямого избирательного права81.

Одно уже ясно: ни феодально-бюрократическая партия, которую принято называть просто реакцией, ни либерально-радикальная буржуазная партия не склонны будут добровольно уступить этим требованиям. Но ведь пролетариат становится силой с того момента, когда он образует самостоятельную рабочую партию, а с силой приходится считаться. Обе враждующие партии знают это и поэтому в известный момент будут склонны сделать рабочим мнимые или действительные уступки. На чьей же стороне рабочие могут добиться наибольших уступок?

Для реакционной партии уже само существование буржуа и пролетариев является бельмом на глазу. Ее сила зависит от того, будет ли снова приостановлено или, по крайней мере, замедлено современное общественное развитие. Иначе все имущие классы постепенно превратятся в капиталистов, все угнетенные классы - в пролетариев, а вместе с тем исчезнет сама собой реакционная партия. Реакция, если она последовательна, стремится, конечно, упразднить пролетариат, но не путем движения вперед к его ассоциированию, а путем возврата вспять, превращения современных пролетариев сновав цеховых подмастерьев и в крепостных или полукрепостных зависимых крестьян [bauerliche Hintersassen]. Устраивает ли наших пролетариев такое превращение? Хотят ли они снова вернуться под отеческую опеку цехового мастера и «милостивого господина», если бы нечто подобное было возможно? Разумеется, нет! Ведь именно отделение рабочего класса от всякой прежней мнимой собственности и мнимых привилегий, установление неприкрытого антагонизма между капиталом и трудом сделало вообще возможным существование единого многочисленного рабочего класса с общими интересами, существование рабочего движения, рабочей партии. К тому же подобный поворот истории вспять совершенно невозможен. Паровые машины, механические прядильные и ткацкие станки, паровые плуги и молотилки, железные дороги и электрический телеграф, современные паровые прессы делают невозможным такое нелепое движение вспять; наоборот, постепенно и неумолимо они уничтожают все остатки феодальных и цеховых отношений и растворяют все перешедшие от прежнего времени мелкие общественные противоречия в едином всемирно-историческом антагонизме между капиталом и трудом.

У буржуазии, напротив, нет никакой другой исторической задачи, как только всесторонне увеличить и поднять до высшего

70
Ф. ЭНГЕЛЬС

уровня упомянутые ранее гигантские производительные силы и средства обмена современного общества; при помощи своих кредитных обществ прибрать к рукам и те средства производства, которые унаследованы от прежних времен, а именно земельную собственность; развить при помощи современных орудий труда все отрасли производства; уничтожить все остатки феодального производства и феодальных отношений и таким образом свести все общество к простому антагонизму между классом капиталистов и классом неимущих рабочих. В той же мере, в какой происходит это упрощение общественных классовых противоречий, растет сила буржуазии, но в еще большей мере возрастает также сила пролетариата, его классовое сознание и способность к победе; только в результате этого увеличения мощи буржуазии пролетариат мало-помалу становится большинством, преобладающим большинством в государстве, как это уже имеет место в Англии, но чего вовсе нет еще в Германии, где в деревне крестьяне всех категорий, а в городах мелкие мастера, мелкие торговцы и т. п. еще преобладают над пролетариатом.

Следовательно, каждая победа реакции задерживает общественное развитие и неизбежно отдаляет момент победы рабочих. Напротив, каждая победа буржуазии над реакцией в известной мере является вместе с тем и победой рабочих, способствует окончательному свержению господства капиталистов, приближает время победы рабочих над буржуазией.

Сравним положение немецкой рабочей партии в 1848 г. и теперь. В Германии еще достаточно ветеранов, которые накануне 1848 г., когда делались первые шаги к основанию немецкой рабочей партии, принимали в этом участие, которые после революции помогали ее построению, пока тогдашние условия позволяли это. Все они знают, какого труда стоило, даже в те бурные времена, вызвать к жизни рабочее движение, поддерживать его развитие, удалять реакционно-цеховые элементы, и как все это снова замерло спустя несколько лет. Если же теперь рабочее движение возникло, так сказать, само собой, то отчего это происходит? А оттого, что с 1848 г. крупная капиталистическая промышленность в Германии достигла неслыханных успехов, оттого, что она уничтожила массу мелких мастеров и других промежуточных элементов между рабочими и капиталистами, прямо противопоставила рабочую массу капиталистам, короче- создала значительный пролетариат там, где раньше он либо не существовал, либо был крайне малочисленным. Благодаря этому промышленному развитию рабочая партия и рабочее движение стали необходимостью.

71
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - III

Это не значит, что не могут наступить такие моменты, когда реакции покажется выгодным сделать уступки рабочим. Но это - уступки всегда совсем особого сорта. Они никогда не имеют политического характера. Феодально-бюрократическая реакция не станет ни расширять избирательное право, ни предоставлять свободу печати, союзов и собраний, ни ограничивать власть бюрократии. Уступки, которые она делает, всегда направлены прямо против буржуазии, и они такого сорта, что нисколько не увеличивают политической мощи рабочих.

Так в Англии против воли фабрикантов был проведен закон о десятичасовом рабочем дне для фабричных рабочих. Так можно было бы в Пруссии потребовать от правительства точного исполнения предписаний о продолжительности рабочего времени на фабриках - предписаний, которые теперь существуют лишь на бумаге, - далее, можно было бы требовать права коалиций для рабочих82 и т. д. и, может быть, добиться этого. Однако, какие бы уступки ни делались со стороны реакции, одно остается неизменным: они достигаются без каких-либо встречных услуг со стороны рабочих; и это справедливо, так как, отравляя существование буржуазии, реакция тем самым уже достигает своей цели, и рабочие не обязаны ее благодарить, да они никогда и не благодарят ее.

Но существует еще один вид реакции, который за последнее время имел большой успех и очень в моде в определенных кругах; это тот вид реакции, который в настоящее время называют бонапартизмом. Бонапартизм является необходимой государственной формой в такой стране, где рабочий класс, который достиг в городах высокой ступени своего развития, но в деревне численно перевешивается мелким крестьянством, оказался побежденным в великой революционной битве классом капиталистов, мелкой буржуазией и армией. Когда во Франции парижские рабочие были побеждены в гигантской битве в июне 1848 г., одновременно и буржуазия была совершенно истощена этой победой. Она сознавала, что второй такой победы выдержать не сможет. Номинально она еще господствовала, но была слишком слаба для господства. На первый план выдвинулась армия,- настоящий победитель, - опирающаяся на класс, из которого она преимущественно рекрутировалась, на мелких крестьян, желавших отдохнуть от городских смутьянов. Формой этого господства был, само собой разумеется, военный деспотизм, его естественным шефом - прирожденный наследник его, Луи Бонапарт.

Отношение бонапартизма как к рабочим, так и к капиталистам характеризуется тем, что он препятствует им наброситься

72
Ф. ЭНГЕЛЬС

друг на друга. Это означает, что он защищает буржуазию от насильственных нападений рабочих, поощряет мелкие мирные стычки между обоими классами, а во всем остальном лишает как тех, так и других всяких признаков политической власти. Ни права союзов, ни права собраний, ни свободы печати; всеобщее избирательное право - но под таким бюрократическим гнетом, что оппозиционные выборы почти невозможны; засилие полиции, невиданное до сих пор даже в полицейской Франции. Наряду с этим происходит прямой подкуп некоторой части как буржуазии, так и рабочих; первых - путем колоссальных кредитных мошенничеств, при помощи которых деньги мелких капиталистов перекочевывают в карманы крупных; вторых - путем колоссальных государственных строительных работ, которые рядом с естественным, самостоятельным пролетариатом концентрируют в больших городах пролетариат искусственный, связанный с империей, зависимый от правительства. Наконец, льстят чувству национальной гордости посредством мнимо-героических войн, которые, однако, всегда ведутся с высочайшего дозволения Европы против общего в данный момент козла отпущения, да и то лишь при том условии, что победа заранее обеспечена.

Самое большее, что при таком правительстве достается и рабочим и буржуазии, это то, что они отдыхают от борьбы, что промышленность - при прочих благоприятных условиях- сильно развивается, что, следовательно, создаются элементы для новой и более ожесточенной борьбы и что эта борьба вспыхивает, как только перестает существовать потребность в такой передышке. Было бы верхом глупости ожидать большего для рабочих от правительства, которое как раз для того только и существует, чтобы держать рабочих в узде по отношению к буржуазии.

Перейдем теперь к специально разбираемому нами случаю. Что может предложить рабочей партии реакция в Пруссии?

Может ли эта реакция предложить рабочему классу действительное участие в политической власти? - Безусловно нет. Во-первых, в новейшей истории, ни в Англии, ни во Франции, никогда еще не бывало случая, чтобы реакционное правительство сделало это. Вовторых, в современной борьбе в Пруссии дело идет как раз о том, сосредоточит ли правительство всю реальную власть в своих руках или же оно должно будет разделить ее с парламентом. Не станет же правительство, в самом деле, пускать все средства в ход, лишать буржуазию власти лишь для того, чтобы затем подарить эту власть пролетариату!

Феодальная аристократия и бюрократия могут сохранить свою реальную власть в Пруссии и без парламентского предста-

73
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - III

вительства. Их традиционное положение при дворе, в армии, среди чиновничества гарантирует им эту власть. Им даже незачем желать особого представительства, так как палаты из дворян и чиновников, существовавшие при Мантёйфеле, в настоящее время в Пруссии надолго все-таки невозможны. Поэтому они не прочь послать к черту и всю систему палат.

Напротив, буржуазия и рабочие могут действительно организованно использовать политическую власть только через парламентское представительство, а это парламентское представительство только тогда чего-нибудь стоит, когда за ним обеспечено участие в обсуждении и решении, другими словами - если оно может держать в своих руках «ключ от денежного ящика». Но именно этому-то Бисмарк, как он сам признает, хочет помешать. Мы спрашиваем: в интересах ли рабочих, чтобы у этого парламента была отнята вся власть, у парламента, в который рабочие сами рассчитывают войти посредством завоевания всеобщего и прямого избирательного права и в котором они надеются когда-нибудь составить большинство? Разве в их интересах приводить в движение все рычаги агитации с целью войти в состав такого органа, который в конечном счете не будет иметь никакого веса? Разумеется, нет!

Ну, а если бы правительство отменило существующий избирательный закон и октроировало всеобщее и прямое избирательное право? Да, если бы! Если бы правительство выкинуло такой бонапартистский трюк и рабочие согласились бы на это, то уже тем самым они заранее признали бы за правительством право путем нового октроирования снова уничтожить всеобщее и прямое избирательное право, как только это ему заблагорассудится. И какую ценность имело бы тогда все это всеобщее и прямое избирательное право?

Если бы правительство октроировало всеобщее и прямое избирательное право, то оно заранее ограничило бы его такими оговорками, что оно уже не было бы всеобщим и прямым избирательным правом.

Что же касается самого всеобщего и прямого избирательного права, то стоит только отправиться во Францию, чтобы убедиться, какие безобидные выборы можно проводить при его помощи, когда имеется многочисленное тупое сельское население, хорошо организованная бюрократия, хорошо вышколенная пресса,союзы, в достаточной степени придавленные полицией, и совершенно нет никаких политических собраний. Много ли представителей рабочих вводит всеобщее и прямое избирательное право во французскую палату? А ведь французский пролетариат имеет перед немецким то преимущество, что он значительно более

74
Ф. ЭНГЕЛЬС

концентрирован и обладает более продолжительным опытом борьбы и организации.

Тут возникает еще другой вопрос. В Германии сельского населения вдвое больше, чем городского, то есть в Германии 2/3 населения живет земледелием и 1/3 промышленностью. И так как крупное землевладение является в Германии правилом, а мелкий парцелльный крестьянин - исключением, то, иными словами, это значит, что если 1/3 рабочих находится под командой капиталистов, то 2/3 находятся под командой феодальных господ. Пусть же люди, которые все время нападают на капиталистов, но не находят ни одного негодующего словечка против феодалов, хорошенько поймут это. В Германии феодалы эксплуатируют вдвое большее количество рабочих, чем буржуазия; они являются в Германии точно такими же прямыми противниками рабочих, как и капиталисты. Но это далеко еще не все. Патриархальное ведение хозяйства в старых феодальных имениях приводит к наследственной зависимости сельского батрака иди безземельного крестьянина [Hausler] от его «милостивого господина», зависимости, сильно затрудняющей сельскохозяйственному пролетарию приобщение к движению городских рабочих. Попы, систематическое отупление деревни, скверное школьное обучение, оторванность людей от всего мира довершают остальное. Сельскохозяйственный пролетариат представляет собой ту часть рабочего класса, которая с наибольшим трудом и позднее других уясняет себе свои собственные интересы, свое собственное общественное положение; иными словами, это - та часть, которая дольше всего остается бессознательным орудием в руках эксплуатирующего ее привилегированного класса. А что же это за класс? В Германии это - не буржуазия, а феодальное дворянство. Но даже во Франции, где ведь существуют почти исключительно свободные крестьяне, владеющие землей, где у феодального дворянства давно уже отнята всякая политическая власть, всеобщее избирательное право не привело рабочих в палату, а наоборот, почти совсем устранило их оттуда. Каков же был бы результат всеобщего избирательного права в Германии, где феодальное дворянство является еще реальной социальной и политической силой и где на одного промышленного рабочего приходится два сельскохозяйственных рабочих? В Германии борьба против феодальной и бюрократической реакции - ведь та и другая у нас теперь неотделимы - равносильна борьбе за духовное и политическое освобождение сельского пролетариата, и пока сельский пролетариат не втянут в движение, до тех пор городской пролетариат в Германии не может достигнуть и не достигнет ни малейшего успеха, до тех пор всеобщее и прямое

75
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - III

избирательное право является для пролетариата не оружием, а западней.

Быть может, это весьма откровенное, но необходимое разъяснение Воодушевит феодалов на выступление в пользу всеобщего и прямого избирательного права. Тем лучше.

Или, может быть, правительство ограничивает (если вообще при нынешнем положении дел есть еще что ограничивать) печать, право союзов, право собраний в отношении буржуазной оппозиции только для того, чтобы сделать подарок рабочим в виде свободной печати, свободного права союзов и собраний? В самом деле, не идет ли рабочее движение спокойно и беспрепятственно своим путем?

Вот тут-то и зарыта собака. Правительство знает, и буржуазия также знает, что все нынешнее немецкое рабочее движение только терпимо, - оно существует лишь до тех пор, пока это угодно правительству. Пока правительству выгодно, чтобы это движение существовало, чтобы у буржуазной оппозиции вырос новый, независимый противник, до тех пор оно будет терпеть это движение. Но с того момента, когда это движение превратит рабочих в самостоятельную силу, когда оно вследствие этого станет опасным для правительства, такому положению сразу наступит конец. Приемы, посредством которых покончили с агитацией прогрессистов в печати, союзах и на собраниях, пусть послужат предостережением для рабочих. Те же самые законы, указы и карательные меры, которые были применены в то время, могут быть в любой день направлены против рабочих и положат конец их агитации; они и будут применены, как только эта агитация станет опасной. Чрезвычайно важно, чтобы рабочие ясно разбирались в этом вопросе, чтобы они не впали в то самое заблуждение, в какое впала буржуазия при «новой эре», когда ее тоже только терпели, а она уже считала свое положение прочным. И если бы кто-либо вообразил, что теперешнее правительство освободит печать, право союзов и собраний от нынешних оков, то он относился бы именно к тем людям, с которыми не стоит и разговаривать. А без свободы печати, без права союзов и собраний рабочее движение невозможно.

Существующее в Пруссии правительство не так глупо, чтобы самому себе перерезать горло. И если бы дело дошло до того, что реакция кинула бы немецкому пролетариату в виде приманки несколько мнимых политических уступок, то - надо надеяться - немецкий пролетариат ответит ей гордыми словами старой «Песни о Хильдебранде»83: Mit geru scal man geba infahan, ort widar orte.

«С копьем в руке примем мы дары твои, с копьем наперевес».

76
Ф. ЭНГЕЛЬС

Что касается социальных уступок, которые реакция могла бы сделать рабочим, - сокращение рабочего дня на фабриках, лучшее соблюдение фабричных законов, право коалиции и т. д., - то опыт всех стран доказывает, что реакция делает такие предложения без того, чтобы рабочим нужно было предлагать ей за это хоть что-нибудь взамен. Реакция нуждается в рабочих, а вовсе не рабочие в реакции. Следовательно, пока рабочие в своей собственной самостоятельной агитации отстаивают эти требования, они могут рассчитывать на то, что наступит момент, когда реакционные элементы выдвинут те же самые требования исключительно для того, чтобы досадить буржуазии; и таким путем рабочие достигают успехов против буржуазии, нисколько не будучи обязанными благодарить реакцию.

Но если рабочей партии нечего ожидать от реакции, кроме мелких уступок, которые ей и так достанутся, без необходимости ради них заниматься попрошайничеством, - то чего же может она ожидать от буржуазной оппозиции?

Мы видели, что буржуазия и пролетариат - оба дети новой эпохи, что оба они в своей общественной деятельности стремятся к тому, чтобы устранить остатки хлама, унаследованного от прежних времен. Правда, они должны вести между собой очень серьезную борьбу, но эта борьба может быть доведена до конца только тогда, когда они будут стоять друг против друга, один на один. Только благодаря тому, что старый хлам полетит за борт, «корабль будет готов к бою», но с той лишь разницей, что на этот раз бой развернется не между двумя судами, а на борту одного корабля, между офицерами и матросами.

Буржуазия не может завоевать своего политического господства, не может выразить это политическое господство в конституции и в законах без того, чтобы не дать в то же время оружия в руки пролетариата. Против старых сословий, различающихся по признаку происхождения, она должна начертать на своем знамени права человека; против цеховщины - свободу торговли и промыслов; против бюрократической опеки - свободу и самоуправление. Чтобы быть последовательной, она должна, стало быть, требовать всеобщего и прямого избирательного права, свободы печати, союзов, собраний и отмены всех исключительных законов против отдельных классов населения. Но это и все, чего пролетариат должен требовать от буржуазии. Он не может требовать, чтобы буржуазия перестала быть буржуазией, но он несомненно может требовать, чтобы она последовательно проводила свои собственные принципы. А вместе с этим пролетариат получает в руки и то оружие, которое ему необходимо для его окончательной победы. С помощью свободы печати, права соб-

77
ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ. - III

раний и союзов он завоевывает себе всеобщее избирательное право, с помощью же всеобщего и прямого избирательного права, в сочетании с указанными агитационными средствами, - все прочее.

Следовательно, в интересах рабочих поддерживать буржуазию в ее борьбе против всех реакционных элементов до тех пор, пока она верна самой себе. Каждое завоевание, которое буржуазия вырывает у реакции, идет при этих условиях, в конечном счете, на пользу рабочему классу. Это инстинктивно поняли и немецкие рабочие. Во всех немецких государствах они совершенно правильно голосовали повсюду за наиболее радикальных кандидатов, имевших шансы быть избранными.

Но что, если буржуазия изменит самой себе, если она предаст свои собственные классовые интересы и вытекающие из них принципы?

Тогда у рабочих остаются два пути!

Либо толкать вперед буржуазию вопреки ее воле, насколько возможно принуждать ее расширить избирательное право, обеспечить свободу печати, союзов и собраний и таким образом создать пролетариату условия, при которых он получит свободу движения и организации. Так поступали английские рабочие со времени парламентской реформы 1832 г., французские рабочие со времени июльской революции 1830 г., и именно посредством и с помощью этого движения, ближайшие цели которого были чисто буржуазного характера, они способствовали своему собственному развитию и организации больше, чем каким-либо иным путем. А такой случай неизбежно наступит, ибо буржуазия, при недостатке у нее политического мужества, повсюду время от времени изменяет себе.

Либо же рабочие совершенно отворачиваются от буржуазного движения и предоставляют буржуазию ее участи. Этот случай имел место в Англии, Франции и Германии после поражения европейского рабочего движения в 1848-1850 годах. Он возможен только после колоссального и в данный момент безрезультатного напряжения сил, после которого класс нуждается в передышке. При здоровом состоянии рабочего класса такого рода случай невозможен; ведь он был бы равносилен полному политическому самоотречению, а на это не способен на долгий срок такой мужественный по своей природе класс, класс, которому нечего терять и который должен приобрести все.

Даже в самом крайнем случае, когда буржуазия из страха перед рабочими спрячется за спину реакции и для защиты от рабочих будет взывать к силе враждебных ей элементов, - даже и тогда рабочей партии не останется ничего другого, как

78
Ф. ЭНГЕЛЬС

продолжать агитацию, которой буржуазия изменила, агитацию вопреки буржуазии за буржуазную свободу, свободу печати, за право собраний и союзов. Без этих свобод рабочая партия сама не может получить свободу движения; борясь за них, она борется за условия своего собственного существования, за воздух, который ей нужен для дыхания.

Само собой разумеется, что во всех этих случаях рабочая партия не будет просто плестись в хвосте у буржуазии, а будет выступать как совершенно отличная от нее, самостоятельная партия. Она будет по всякому поводу напоминать буржуазии, что классовые интересы рабочих и классовые интересы капиталистов прямо противоположны и что рабочие сознают это.

Она будет сохранять и развивать свою собственную организацию в противовес партийной организации буржуазии и только вести с последней переговоры как сила с силой. Таким путем она обеспечит себе позицию, которая внушит к ней уважение, будет разъяснять отдельным рабочим их классовые интересы, и при ближайшей революционной буре, - а эти бури теперь так же регулярно повторяются, как торговые кризисы и как бури в дни равноденствия, - будет готова к действию.

Отсюда сама собой вытекает политика рабочей партии в прусском конституционном конфликте: прежде всего сохранять рабочую партию организованной, насколько это позволяют нынешние условия; понуждать партию прогрессистов к действительному прогрессу, насколько это возможно; заставить ее сделать свою программу более радикальной и придерживаться этой программы; беспощадно бичевать и высмеивать каждый ее непоследовательный шаг и каждую слабость; военный вопрос, как таковой, предоставить его естественному ходу, отдавая себе отчет в том, что рабочая партия тоже проведет когда-нибудь свою собственную, немецкую «реорганизацию армии»; на лицемерные же заигрывания реакции отвечать: «С копьем в руке примем мы дары твои, с копьем наперевес».

79

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС ЗАЯВЛЕНИЕ В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «SOCIAL-DEMOKRAT»

Нижеподписавшиеся обещали свое сотрудничество в «Social-Demokrat» и разрешили опубликовать свои имена в списке сотрудников лишь при непременном условии, что газета будет редактироваться в духе той краткой программы, которая была им сообщена. Ни на минуту не упускали они из виду трудного положения «Social-Demokrat» и поэтому никаких требований, не подходящих для берлинского меридиана, не предъявляли. Но они неоднократно требовали, чтобы против министерства и феодально-абсолютистской партии выступали, по крайней мере, столь же смело, как против прогрессистов. Тактика, которой придерживается «Social-Demokrat», исключает возможность их дальнейшего сотрудничества в нем.

Взгляд нижеподписавшихся на королевско-прусский правительственный социализм и на правильную позицию рабочей партии по отношению к такого рода обману был уже подробно развит в № 73 «Deutsche-Brusseler-Zeitung» от 12 сентября 1847 г. в ответ на № 206 выходившего тогда в Кёльне «Rheinischer Beobachter»85, в котором предлагался союз «пролетариата» с «правительством» против «либеральной буржуазии». Мы и сегодня подписываемся под каждым словом нашего тогдашнего заявления.

Фридрих Энгельс, Карл Маркс Лондон и Манчестер, 23 февраля 1865 г.

Написано К. Марксом 18 февраля 1865 г.

Напечатано в газете «Social-Demokrat» № 29, 3 марта 1865 г.

Печатается по тексту газеты, сверенному с рукописью Перевод с немецкого 84

80

Ф. ЭНГЕЛЬС

ЗАМЕТКА О БРОШЮРЕ

«ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ

И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ»

На днях в издательстве Отто Мейснера в Гамбурге выйдет брошюра Фридриха Энгельса под заглавием «Военный вопрос в Пруссии и немецкая рабочая партия» (цена 6 зильбергрошей). В противоположность новейшей «социал-демократической» партийной тактике* автор в этой брошюре снова отстаивает ту позицию, на которой стояли литературные представители пролетариата 1846-1851 гг., и развивает эту точку зрения как против реакции, так и против прогрессистской буржуазии в связи с обсуждаемыми как раз теперь военным и бюджетным вопросами.

* В варианте данной заметки, посланном в письме к Зибелю от 27 февраля 1865 г., Энгельс так характеризует сущность этой тактики: «бисмаркофильское направление, усвоенное новейшей «социал-демократией», делало невозможным участие представителей «Neue Rheinische Zeitung» в органе этой «социал-демократии»». Эти слова включены в текст заметки, опубликованной в «Dusseldorfer Zeitung». Ред.

Написано Ф. Энгельсом 27 февраля 1865 г.

Напечатано в газете «Berliner Reform» № 53, 3 марта 1865 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого 86

Членский билет Международного Товарищества Рабочих, принадлежавший Ф. Энгельсу

81

К. МАРКС

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИЙ

О КОНФЛИКТЕ В ПАРИЖСКОЙ СЕКЦИИ

1) Центральный Совет в Лондоне утверждает настоящий состав Правления парижского отделения в лице граждан Толена, Фрибура и Лимузена, а также выражает им свою благодарность за их усердную деятельность.

2) Введение гражданина Пьера Венсара в состав Правления парижского отделения признается желательным88.

3) Выражая благодарность гражданину Лефору за участие, которое он принял в организации Международного Товарищества, и искренне желая его сотрудничества в качестве homme de conseil* при Правлении парижского отделения, лондонский Центральный Совет вместе с тем не считает себя вправе навязывать гражданина Лефора Правлению парижского отделения в какой бы то ни было официальной должности.

4) Гражданин Виктор Шили назначается представителем лондонского Центрального Совета в Париже.

В качестве такового ему надлежит действовать только совместно с Правлением парижского отделения. Он будет осуществлять то droit de surveillance**, которое само парижское отделение сочло нужным признать как необходимый атрибут Центрального Совета, обусловленный современной политической конъюнктурой.

* - советника. Ред.

** - право наблюдения. Ред.

Написано К. Марксом 4 марта 1865 г.

Публикуется впервые Печатается по рукописи Перевод с английского 87

82

К. МАРКС

РЕЗОЛЮЦИИ ГЕНЕРАЛЬНОГО СОВЕТА

О КОНФЛИКТЕ В ПАРИЖСКОЙ СЕКЦИИ

I резолюция. Поскольку гражданин Толен неоднократно подавал в отставку, а Центральный Совет каждый раз отказывался удовлетворить его просьбу, то Совет предоставляет гражданину Толену и Парижскому правлению в настоящий момент еще раз обсудить, является ли при нынешних обстоятельствах такое освобождение от должности целесообразным. Центральный Совет заранее утверждает любое решение, которое Правление примет по этому вопросу90.

II резолюция. Принимая во внимание пожелания 32 членов Международного Товарищества Рабочих, выраженные на собрании, состоявшемся в Париже 24 февраля, и верный основным принципам суверенитета и самоуправления народа, Центральный Совет отменяет свое постановление о назначении официального защитника для французской прессы. Вместе с тем Совет пользуется этим случаем, чтобы выразить свое глубокое уважение гражданину Лефору как одному из инициаторов создания Международного Товарищества Рабочих, в частности, и как заслуженному общественному деятелю вообще91; - далее Совет протестует против того принципа, будто только ouvrier* может быть признан в качестве должностного лица в нашем Товариществе92.

III резолюция. Совет постановляет утвердить состав нынешнего Правления, включив в него еще гражданина Венсара.

IV резолюция. Центральный Совет настоятельно рекомендует Парижскому правлению прийти к соглашению с гражданами

* - рабочий. Ред.

89

83
РЕЗОЛЮЦИИ ГЕНЕРАЛЬНОГО СОВЕТА О КОНФЛИКТЕ В ПАРИЖСКОЙ СЕКЦИИ

Лефором и Белюзом так, чтобы они и та группа рабочих, представителями которой они являются, были представлены в Правлении тремя членами. Однако выражая такое пожелание, Совет не имеет ни права, ни намерения диктовать свою волю.

V резолюция. Так как Парижское правление выразило свою готовность признать непосредственного представителя Центрального Совета, Совет назначает гражданина Шили своим представителем при названном Правлении.

Частная инструкция Шили «Совет заявляет, что в случае, если соглашение не будет достигнуто, группа Лефора имеет право по нашему Уставу (см. § 7*) после получения членских карточек образовать местную секцию Товарищества».

Это надо сообщить in terrorem**, но конфиденциально, Фрибуру и К°, чтобы побудить их сделать необходимые уступки при условии, если Лефор и Белюз (директор Народного банка93) искренне постараются побудить свою группу стать членами Товарищества.

* См. настоящий том, стр. 14. Ред.

** - в качестве угрозы. Ред.

Написано К. Марксом Утверждено Генеральным Советом 7 марта 1865 г.

Печатается по рукописи Перевод с английского

84

К. МАРКС

РЕЦЕНЗИЯ НА БРОШЮРУ Ф. ЭНГЕЛЬСА

«ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ

И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ»

«ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ

И НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ» ФРИДРИХА ЭНГЕЛЬСА

(ГАМБУРГ, ОТТО МЕЙСНЕР)*

Эта весьма важная брошюра делится на три главы.

В первой автор подвергает критике реорганизацию прусской армии с точки зрения военной науки. Главную ошибку он усматривает в том, что план этой реорганизации, «под видом возвращения к первоначальной всеобщей воинской повинности, которая ... не может существовать без ландвера, как мощного резерва армии, ... делает скорее уклон в сторону франкоавстрийской кадровой системы».

Во второй главе в резкой форме критикуется подход к военному вопросу со стороны буржуазной оппозиции. Автор приходит к такому заключению: «Безразлично, в результате каких ошибок и хитросплетений буржуазная оппозиция очутилась теперь в таком положении, что она должна либо одержать победу в военном вопросе, либо потерять тот остаток политической власти, которым она еще обладает... Хватит ли у прусской буржуазии... мужества стоять на своем до конца? Ей бы следовало с 1848г. необычайно выправиться... но та жажда компромисса, которая с момента открытия нынешней сессии все время ярко проявляется в партии прогрессистов, не свидетельствует об этом»**.

В третьей главе автор исследует вопрос об отношении «рабочей партии к этой реорганизации армии» и «к возникшему на этой почве конституционному конфликту». Его ответ резюмируется в следующих словах:

* «Die preussische Militarfrage und die deutsche Arbeiterpartei». Von Friedrich Engels (Hamburg, Otto Meissner). Ред.

** См. настоящий том, стр. 64-65. Ред.

94

85
РЕЦЕНЦИЯ НА БРОШЮРУ Ф. ЭНГЕЛЬСА « ВОЕННЫЙ ВОПРОС В ПРУССИИ»

«Все более и более последовательное проведение всеобщей воинской повинности - единственный момент в реорганизации прусской армии, который представляет интерес для рабочего класса Германии»*.

Политика, которую должен проводить рабочий класс в конституционное конфликте, заключается в том, чтобы «прежде всего сохранять рабочую партию организованной, насколько это позволяют нынешние условия; понуждать партию прогрессистов к действительному прогрессу, насколько это возможно... на лицемерные же заигрывания реакции отвечать: «С копьем в руке примем мы дары твои, с копьем наперевес»»**.

* См. настоящий том, стр. 66. Ред.

** См. настоящий том, стр. 78. Ред.

Написано К. Марксом около 13 марта 1865 г.

Напечатано в газете «Hermann» 18 марта 1865 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого

86

К. МАРКС

ЗАЯВЛЕНИЕ О ПРИЧИНАХ ОТКАЗА

ОТ СОТРУДНИЧЕСТВА

В ГАЗЕТЕ «SOCIAL-DEMOKRAT»

В свое послесловие к заявлению гг. Рюстова и Гервега о их выходе из состава сотрудников («Social-Demokrat» № 31) г-н фон Швейцер включил присланную из Лондона в «Neue Frankfurter Zeitung» статью для доказательства того, «как непоследовательно и внутренне не обосновано поведение гг. Маркса и Энгельса». Он пытается фальсифицировать факты. Поэтому даем следующую фактическую справку: 11 ноября 1864 г. г-н фон Швейцер письменно уведомил меня об основании газеты «Social- Democrat», органа Всеобщего германского рабочего союза, и, между прочим, сообщил в связи с этим следующее: «Мы обратились, примерно, к 6-8 испытанным членам партии или, по крайней мере, к близко стоящим к ней людям с целью привлечь их к сотрудничеству, и можно почти не сомневаться, что они дадут свое согласие.

Однако мы считаем несравненно более важным, чтобы Вы, основатель немецкой рабочей партии» (эти слова подчеркнуты самим г-ном фон Швейцером) «и ее первый передовой боец, помогли бы нам своим сотрудничеством. Мы питаем надежду, что Союзу, который хотя бы косвенно обязан своим происхождением Вашей собственной деятельности, Вы окажете поддержку после постигшей его великой утраты в его тяжелой борьбе».

К этому пригласительному письму был приложен проспект, «изданный на правах рукописи». Вопреки тому, что теперь, вслед за «Neue Frankfurter Zeitung», лживо утверждает г-н фон Швейцер, будто бы в этом проспекте «основой являлись лозунги Лассаля» или же будто «на знамени было начертано имя Лассаля», в нем не фигурировали ни лозунги Лассаля, ни его имя. Проспект содержал только три пункта: «солидарность народных 95

87
О ПРИЧИНАХ ОТКАЗА ОТ СОТРУДНИЧЕСТВА В «SOCIAL-DEMOKRAT»

интересов», «вся могущественная Германия - единое свободное народное государство», «уничтожение господства капитала». Прямо сославшись на этот проспект, мы с Энгельсом обещали свое сотрудничество.

19 ноября 1864 г. г-н фон Швейцер писал мне: «Если бы Вы еще хотели сделать какие-нибудь замечания относительно издания проспекта, сообщите их немедленно».

Никаких замечаний я не сделал.

Далее г-н фон Швейцер запросил: «Можем ли мы» (редакция) «ожидать от Вас время от времени статей и не позволите ли Вы нам вместе с тем сообщить об этом нашим читателям?»

Мы с Энгельсом потребовали, чтобы нам сперва была дана возможность ознакомиться, в чьем обществе нам предстояло публично фигурировать. Г-н фон Швейцер после этого перечислил сотрудников, добавив: «Если участие кого-либо из этих господ явилось бы для Вас препятствием, то вопрос, надо надеяться, будет улажен, если Вы примете во внимание, что ведь между сотрудниками газеты вовсе не существует строгой солидарности».

28 ноября г-н фон Швейцер писал: «Согласие Ваше и Энгельса вызвало в партии, поскольку она вообще посвящена в это, самую радостную сенсацию».

Уже два первых пробных номера содержали в себе кое-что, вызывавшее сомнение. Я заявил протест. И между прочим я высказал свое возмущение по поводу того, что из частного письма, которое я, узнав о смерти Лассаля, написал графине Гацфельдт, были вырваны несколько слов соболезнования, опубликованы без моего согласия за моей подписью и что ими нагло злоупотребили, устроив раболепно-льстивый «трезвон» по адресу Лассаля. Г-н фон Швейцер ответил мне 30 декабря: «Милостивый государь! Будьте снисходительны к нам - дело мало-помалу наладится, наше положение очень затруднительно. Хорошие вещи делаются не сразу, и поэтому я надеюсь, что Вы успокоитесь и присмотритесь в течение некоторого времени».

Это было уже 20 декабря 1864 г., когда у меня были еще только первые пробные номера!

В начале января 1865 г., после конфискации одного из первых номеров «Social-Demokrat», я поздравил г-на фон Швейцера с этим событием, прибавив, что он должен открыто порвать с министерством.

Когда пришло известие о смерти Прудона, он попросил у меня статью о Прудоне. Я исполнил его желание, послав статью

88
К. МАРКС

с ближайшей почтой, однако воспользовался этим случаем, чтобы охарактеризовать теперь в его собственной газете «всякий, хотя бы только кажущийся, компромисс с существующей властью» как нарушение «простого морального такта», а заигрывание Прудона с Л. Бонапартом после государственного переворота - как «подлость»*. Одновременно Энгельс послал ему перевод одной стародатской крестьянской песни**, чтобы в пояснении к ней внушить читателям «Social-Demokrat» необходимость борьбы против заскорузлого юнкерства.

В течение того же января мне пришлось, однако, снова заявить протест против «тактики» г-на фон Швейцера96. Он отвечал мне 4 февраля: «Что касается нашей тактики, то прошу Вас учесть, насколько затруднительно наше положение. Мы непременно должны попытаться сперва укрепиться и т. п.»

В конце января одна инсинуация в корреспонденции из Парижа в «Social-Demokrat» заставила Энгельса и меня выступить с заявлением***, в котором между прочим говорилось, что мы рады констатировать подтверждение нашего мнения о том, что «парижский пролетариат, как и прежде, непримиримо враждебен бонапартизму в обоих его видах - и в образе Тюильри, и в образе Пале-Рояля - и что ни на миг у него не появлялась мысль продавать свое историческое право первородства, как передового борца революции, за чечевичную похлебку». Заявление оканчивалось словами: «Мы рекомендуем этот пример немецким рабочим».

Тем временем парижский корреспондент в № 21 «Social-Demokrat» исправил свое прежнее сообщение и отнял таким образом у нашего заявления его непосредственный повод. Поэтому мы не возражали против отказа г-на фон Швейцера напечатать его. Но в то же время я написал ему, что «мы подробно изложим в другом месте наш взгляд на отношение рабочих к прусскому правительству». Наконец, я сделал последнюю попытку разъяснить ему на практическом примере, на вопросе о коалициях, все убожество его «тактики», если только она действительно вытекала из честных мотивов97. Он ответил мне 15 февраля: «Если Вам угодно, как в последнем письме, давать мне разъяснения по теоретическим (!) вопросам, то я с благодарностью приму от Вас такое поучение. Что же касается практических вопросов тактики сегодняшнего дня, то прошу Вас учесть, что для того, чтобы судить об этих вещах,

* См. настоящий том, стр. 30. Ред.

** См. настоящий том, стр. 32-33. Ред.

*** См. настоящий том, стр. 34. Ред.

89
О ПРИЧИНАХ ОТКАЗА ОТ СОТРУДНИЧЕСТВА В «SOCIAL-DEMOKRAT»

нужно находиться в центре движения. Поэтому Вы несправедливы к нам, если где-либо и в какой бы то ни было форме высказываете Ваше недовольство нашей тактикой. Вы могли бы это делать только в том случае, если бы точно знали положение. Не забывайте также, что Всеобщий германский рабочий союз - сплоченная организация и что он до известной степени связан своими традициями. Ведь вещи in concreto* всегда сопровождаются некоторыми осложнениями».

Ответом на этот швейцеровский ультиматум было наше с Энгельсом официальное заявление о выходе из состава сотрудников газеты**.

Карл Маркс Лондон, 15 марта 1865 г.

* - на практике. Ред.

** См. настоящий том, стр. 79. Ред.

Напечатано в газете «Berliner Reform» № 67, 19 марта 1865 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого

90

К. МАРКС

ЗАЯВЛЕНИЕ В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ

«BERLINER REFORM»

Из присланных мне сюда № 68 газеты «Reform» и № 37 «Social-Demokrat» я вижу, что растерянный и изолгавшийся г-н фон Швейцер делает попытки вывернуться из созданных им же самим «милых препятствий»*. Habeat sibi!** Однако я не позволю ему превратить мое заявление от 15 марта***, в котором я просто предоставляю ему возможность дать характеристику самому себе, в заявление о Лассале. Охватывающая приблизительно 15 лет и находящаяся в моих руках переписка Лассаля со мной совершенно лишает Швейцера и К° возможности представить в извращенном виде наши личные отношения, либо взять под подозрение мотивы моего нейтрального отношения к лассалевской агитации. Что же касается отношения теоретических работ Лассаля к моим, то это - дело научной критики. Возможно, что в дальнейшем представится случай для рассмотрения того или иного вопроса. Но при всех условиях уважение к памяти Лассаля запрещает мне превращать такого рода вещи в предмет газетной полемики с сикофантами.

Карл Маркс Зальтбоммель, 28 марта 1865 г.

* Гейне. «Новая весна». Пролог. Ред.

** - Пусть себе! Ред.

*** См. настоящий том, стр. 86-89. Ред.

Напечатано в газете «Berliner Reform» № 78, 1 апреля 1865 г.

Печатается по тексту газеты, сверенному с рукописью Перевод с немецкого 98

91

К. МАРКС

«ПРЕЗИДЕНТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»

По случаю моего возвращения из Голландии в Лондон «Social-Demokrat» преподносит мне в № 39 собственноручно испеченный г-ном Бернхардом Беккером пирог Asa fotida100, состряпанный главным образом из крох фогтовской клеветы. Судебно-документальное опровержение лживых фогтовских выдумок находится в моем сочинении «Господин Фогт», Лондон, 1860 год101. Однако совершенно вопреки своему обыкновению, г-н Бернхард Беккер, «президент человечества», не ограничивается на сей раз простым списыванием. Впервые в своей жизни он пытается сказать нечто свое.

«Больше того», - говорит «президент человечества», - «Маркс заложил через Дронке за 1000 талеров рукопись, которая была выкуплена прусским комиссаром полиции Штибером, шпионившим за эмигрантами в Лондоне».

И трижды на протяжении своего самолично оглашенного президентского доклада наш Бернхард Беккер со все возрастающей резвостью возвращается к этому «факту».

На стр. 124 моего «Господина Фогта» я говорю в примечании102: «Я сам познакомился в 1850 г. в Лондоне с Бандьей и его тогдашним приятелем, теперь генералом Тюрром. Подозрения, вызванные во мне его плутнями со всевозможными партиями - орлеанистами, бонапартистами и т. д. - и его сношениями с полицейскими всех «национальностей», он рассеял простым способом, предъявив мне изготовленный собственноручно Кошутом патент, согласно которому Бандья, бывший уже ранее временным полицейпрезидентом в Коморне под начальством Клапки, 99

92
К. МАРКС

назначался теперь полицей-президентом in partibus*. В качестве тайного начальника полиции на службе революции он, естественно, должен был иметь «открытый» доступ к полиции, находящейся на службе правительств. Летом 1852 г. я обнаружил, что он утаил рукопись, которую я передал ему для одного берлинского книготорговца, и доставил ее одному из немецких правительств103. После того как я написал об этом эпизоде и о других давно бросавшихся мне в глаза особенностях этого человека одному венгру в Париже (Семере) и загадка Бандьи, благодаря вмешательству третьего достаточно осведомленного лица, была вполне решена, я в начале 1853 г. послал за своей подписью публичное разоблачение его в «New-Yorker Criminal-Zeitung»»104.

«Президент человечества», видимо, не читал опубликованного мною 13 лет тому назад в «New-Yorker Criminal-Zeitung» подробного разоблачения Бандьи, который в то время проживал еще в Лондоне. Иначе он, пожалуй, подогнал бы свои измышления несколько ближе к фактическому положению вещей. А так он целиком отдается игре своей пленительной фантазии, и что же могло быть ей ближе, чем приятная ассоциация мыслей - Лондон и заклад?

Тем не менее я ручаюсь, что Бернхард Беккер никогда не закладывал своих рукописей.

«Президент человечества» соблаговолил далее добавить: «что при появлении венского «Botschafter», официозного органа австрийского правительства, Маркс хотел заполучить меня» (того же самого Бернхарда Беккера) «корреспондентом этой газеты, причем он умолчал об официозном характере новой газеты, которая, по его словам, была ему прислана; напротив, он подчеркивал, что я могу давать туда весьма резкие статьи».

Г-н Бернхард Беккер, который тогда еще не был «президентом человечества» и имел неизменную привычку кропать «весьма бесцветные статьи» для лондонского «Hermann», удивил меня в один прекрасный вечер (до этого я случайно видел его только один или два раза), появившись собственной персоной в моем доме - незадолго перед тем как он по известным причинам потихоньку улизнул из Лондона. Он жалобно скулил предо мной о своей несчастной судьбе и просил, не могу ли я достать ему корреспондентскую работу, чтобы помочь в его горькой нужде? Я ответил, что г-н Колачек известил несколько дней тому назад г-на С.

Боркхейма, политического эмигранта и купца в Сити, об основании новой, якобы «очень либеральной» венской газеты, прислал ему пробные номера и просил его завербовать лондон-

* - in partlbua Infldelium - вне реальной действительности, за границей (буквально: «в стране неверных» - добавление к титулу католических епископов, назначавшихся на чисто номинальные должности епископов нехристианских стран). Ред.

93
«ПРЕЗИДЕНТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»

ского корреспондента. Идя навстречу горячо выраженному желанию Бернхарда Беккера, я обещал обратиться по этому поводу к г-ну Боркхейму, который всегда охотно оказывает услуги эмигрантам. Насколько мне помнится, Бернхард Беккер написал даже одну или несколько пробных статей в Вену. И вот оказывается, что его неудачная попытка сделаться корреспондентом «Botschafter» доказывает мою связь с австрийским правительством!

Г-н Бернхард Беккер полагает, очевидно, что если графиня Гацфельдт предоставила ему должность, то господь бог даровал ему также и необходимый для этого разум!

«И вот», - рассказывает далее Бернхард Беккер, - «Либкнехт систематически воздействует на графиню Гацфельдт, которой и Маркс шлет телеграммы и письма, чтобы настроить ее против Союза».

Г-н Бернхард Беккер воображает, что перешедший к нему по завещанию сан105 я принимаю совершенно так же «систематически» всерьез, как и сам он! Мои письма к графине Гацфельдт после смерти Лассаля содержали выражение соболезнования, ответы на различные вопросы, поставленные мне в связи с подготовлявшейся брошюрой о Лассале, а также разъяснения по поводу отпора, который меня просили дать одному из тех, кто клеветал на Лассаля, что я и сделал*. Во избежание недоразумений, я, однако, счел целесообразным напомнить графине в письме от 22 декабря 1864 г., что я не был согласен с политикой Лассаля.

Этим и закончилась наша переписка, в которой не было ни слова о Союзе106. Графиня просила меня, между прочим, срочно написать ей, считаю ли я уместным приложить некоторые портреты к подготовлявшейся брошюре. Я ответил телеграммой: нет! Эта единственная телеграмма фигурирует у г-на Бернхарда Беккера, - столь же великого лингвиста, как поэта и мыслителя, - во множественном числе.

Он рассказывает, что я и после этого принял участие в одной направленной против него кампании. Единственный шаг, сделанный мною в этом сугубо важном деле, заключался в следующем: из Берлина мне написали, что определенные круги преследуют Бернхарда Беккера за то, что он не желает использовать «Social-Demokrat» и Союз для агитации за включение Шлезвиг-Гольштейна в состав Пруссии107. В то же время меня просили предостеречь относительно этой «интриги» г-на Клингса в Золингене, - некоторое влияние на которого приписывалось мне вследствие прежних наших связей, - и г-на Филиппа Беккера в Женеве.

Я сделал и то, и другое - первое через одного

* См. настоящий том, стр. 21-23. Ред.

94
К. МАРКС

барменского друга*, второе через моего друга Шили в Париже, который, подобно мне, вообразил, что в «президенте человечества» шевельнулось что-то человеческое и что он в самом деде хоть раз повел себя прилично. Теперь он, конечно, придает фактам прямо противоположный смысл - как диалектик!

Но «президент человечества» велик не только как поэт, мыслитель, лингвист и диалектик.

Он вдобавок еще и патолог чистейшей воды. Мою полуторагодичную болезнь - карбункулез, случайно продолжавшуюся еще 6 месяцев после смерти Лассаля, эту багряную болезнь он объясняет «черной завистью к величию Лассаля».

«Но», - патетически добавляет он, - «он не дерзнул выступить против Лассаля, потому что превосходно знал, что тот уложил бы его на месте своей гигантской палицей, как уложил Бастиа-Шульце».

Однако как раз в этом своем последнем сочинении о «Бастиа-Шульце»108 Лассаль свыше всякой меры превозносит мою «Критику политической экономии», Берлин, 1859109, называет ее произведением, «создающим эпоху», «шедевром» и ставит ее наравне с произведениями А. Смита и Рикардо. Отсюда г-н Бернхард Беккер со свойственной ему силой мышления делает вывод, что Лассаль мог бы поразить меня насмерть так же, как Шульце-Бастиа. Впрочем, Лассаль имел также совсем иное представление о моем «дерзании». Когда, в связи с одним обстоятельством, о котором здесь не к чему говорить, я написал ему, что мы с Энгельсом будем вынуждены публично выступить против него по причинам, которые я привел110, он ответил подробно письмом, которое лежит сейчас передо мной, где он сначала выдвигает свои контраргументы и затем заканчивает обращением: «Обдумайте все это, прежде чем выступить публично и во всеуслышание. К тому же расхождение и раскол между нами были бы прискорбным событием для нашей и без того небольшой и имеющей особый характер партии!»111

Г-н Бернхард Беккер видит полнейшее противоречие в том, что я знать ничего не хотел о какой-то захудалой Международной ассоциации, в которой-де фигурировал он, Бернхард Беккер112, и в то же время принял самое деятельное участие в Международном Товариществе, учрежденном в сентябре прошлого года вождями лондонских тред-юнионов.

Очевидно, способность различения у г-на Бернхарда Беккера не уступает силе его умозаключений. Его ассоциация,- похваляется он, - во время своего расцвета разрослась до

* - Карла Зибеля. Ред.

95
«ПРЕЗИДЕНТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»

целых «400 человек», тогда как наше Товарищество столь нескромно, что уже сейчас насчитывает в одной только Англии десять тысяч членов. В самом деле, недопустимо, чтобы нечто подобное совершалось, так сказать, за спиной «президента человечества»!

Учитывая все это и в особенности уйму способностей г-на Бернхарда Беккера, лишь очень бегло отмеченную мной, едва ли можно считать справедливыми его жалобы на то, что на такого человека, как он, захотели взвалить сразу слишком много; что ему пожаловали не только роль самодержца в качестве основного амплуа, но «между прочим» и менее важную должность «по закупке яиц и масла для дома»113. Однако, пожалуй, можно установить лучшие правила домашнего распорядка в отношении этих его двойственных функций. Пусть в будущем его основным занятием сделают «закупку яиц и масла для дома» и, наоборот, предоставят ему только совсем «между прочим» президентствовать над человечеством.

Карл Маркс Лондон, 8 апреля 1865 г.

Напечатано в газете «Berliner Reform» № 88, 13 апреля 1865 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого

96

К. МАРКС

ПОПРАВКА

После того как на польском митинге, состоявшемся в Лондоне 1 марта, были приняты два предложения гг. Билса и Леверсона, упомянутые в № 30 Вашей газеты, г-н Питер Фокс (англичанин) от имени Международного Товарищества Рабочих внес предложение: «Признать, что целостная и независимая Польша является непременным условием существования демократической Европы и что, пока это условие остается неосуществленным, революционные победы на континенте могут быть только кратковременными прелюдиями к длительным периодам господства контрреволюции».

После краткого исторического обзора тех бедствий, которые постигли Европу в силу того, что Польша утратила свою свободу, и вследствие завоевательной политики России, г-н П.

Фокс указал, что позиция либеральной партии в этом вопросе не совпадает с позицией демократического общества, от имени которого он говорит. Девиз консервативной Европы гласит: порабощенная Европа с порабощенной Польшей в качестве основы. Напротив, девиз Международного Товарищества Рабочих - свободная Европа, опирающаяся на свободную и независимую Польшу.

Г-н Эккариус (немецкий рабочий, заместитель председателя Международного Товарищества Рабочих) поддержал это предложение и подробно осветил участие Пруссии в различных разделах Польши. Он заключил свою речь словами: «Гибель прусской монархии - это conditio sine qua non* для создания Германии и восстановления Польши».

* - непременное условие. Ред.

114

97
ПОПРАВКА

Г-н Ле Любе, французский член Международного Товарищества Рабочих, также высказался в защиту этого предложения, которое было принято единогласно под несмолкаемые возгласы одобрения всего митинга.

«Daily News» и некоторые другие «либеральные» лондонские газеты, недовольные успехом Международного Товарищества Рабочих, без содействия которого, кстати сказать, польский митинг в Сент-Мартинс-холле вообще не состоялся бы, выбросили эту часть отчета. От имени Международного Товарищества Рабочих прошу Вас поместить эту поправку.

Лондон и т. д.

Г. Юнг, секретарь-корреспондент Международного Товарищества Рабочих для Швейцарии Написано К. Марксом 13 апреля 1865 г.

Напечатано с небольшими изменениями в газете «Der weise Adler» № 48, 22 апреля 1865 г.

Печатается по рукописи Перевод с немецкого

98
К. МАРКС

К. МАРКС

ОБРАЩЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО

ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ

К ПРЕЗИДЕНТУ ДЖОНСОНУ

ЭНДРЬЮ ДЖОНСОНУ, ПРЕЗИДЕНТУ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ

Милостивый государь!

Демон «своеобразного порядка»116, за господство которого поднялся вооруженный Юг, не мог позволить своим приверженцам с честью погибнуть в открытом бою. Дело, начатое изменой, он должен был закончить подлостью. Как война Филиппа II за инквизицию создала своего Жерара, так и война Джефферсона Дэвиса за рабовладение выдвинула своего Бута.

Не наша задача бросать слова горя и гнева, когда сердца в Старом и Новом свете охвачены волнением. Даже наемные клеветники, которые из года в год, изо дня в день упорно вели сизифову работу по моральному убийству Авраама Линкольна и возглавляемой им великой республики, стоят теперь, пораженные ужасом, перед этим всеобщим взрывом народного негодования и соперничают друг с другом, осыпая цветами красноречия его открытую могилу. Они теперь поняли, наконец, что это был человек, которого не могли сломить невзгоды и опьянить успехи, который непреклонно стремился к своей великой цели, никогда не компрометировал ее слепой поспешностью, спокойно соразмерял свои поступки, никогда не возвращался вспять, не увлекался волной народного сочувствия, не падал духом при замедлении народного пульса, смягчал суровость действий теплотой доброго сердца, освещал улыбкой юмора омраченные страстью события, исполнял настолько скромно и просто свою титаническую работу, насколько пышно, 115

99
ОБРАЩЕНИЕ К ПРЕЗИДЕНТУ ДЖОНСОНУ

высокопарно и торжественно совершают свои ничтожные дела правители божьей милостью, - словом, он был одним из тех редких людей, которые, достигнув величия, сохраняют свои положительные качества. И скромность этого недюжинного и хорошего человека была такова, что мир увидел в нем героя лишь после того, как он пал мучеником.

Честь быть отмеченным наряду с таким вождем принадлежит второй жертве демонов рабовладения - мистеру Сьюарду. Не он ли был в момент всеобщего колебания настолько проницателен, что мудро предвидел и мужественно предсказал «неизбежность конфликта»?117 Не он ли в самые мрачные часы этой борьбы обнаружил достойную римлянина верность своему долгу: никогда не отчаиваться в республике и ее путеводной звезде? Мы искренне надеемся, что он и его сын выздоровеют и вернутся к общественной деятельности и заслуженному уважению гораздо скорее, чем в «90 дней»118.

После окончания ужасающей Гражданской войны - если мы примем во внимание ее огромные размеры и широкий размах и сравним со Столетней войной, с Тридцатилетней войной, двадцатитрехлетней войной Старого света119, едва ли можно сказать, что эта война продолжалась 90 дней - Вам, сэр, выпала задача выкорчевывать при помощи законов корни того, что было срублено мечом, стать во главе трудного дела политического переустройства и социального возрождения. Глубокое сознание Вашей великой задачи охранит Вас от всяких компромиссов с суровым долгом. Вы никогда не забудете, что, начиная новую эру освобождения труда, американский народ возложил ответственность за руководство на двух людей труда: один из них Авраам Линкольн, а другой - Эндрью Джонсон.

Подписано в Лондоне 13 мая 1865 г. от имени Международного Товарищества Рабочих Центральным Советом: Карл Кауб, Эдвин Коулсон, Ф. Лесснер, Карл Пфендер, Н. П. Хансен, Карл Шаппер, Уильям Делл, Георг Лохнер, Георг Эккариус, Джон Осборн, П. Петерсен, А. Джанкс, Климош, Джон Уэстон, Г. Боллетер, Б. Лекрафт, Дж.

Бакли, Питер Фокс, Н. Сальвателла, Джордж Хауэлл, Бордаж, А. Вальтье, Роберт Шо, Дж. Лонгмейд, У. Морган, Дж. У. Уилер, Дж. Д. Найасс, У.

Уорли, Д. Стейнсби, Ф. де Лассасси, Дж. Картер, Эмиль Холторп - секретарь

100
К. МАРКС

для Польши; Карл Маркс - секретарь для Германии; Г. Юнг - секретарь для Швейцарии; Э. Дюпон - секретарь для Франции; Дж. Уитлок - секретарь по финансовым делам; Дж. Оджер - председатель; У. Р. Кример - почетный генеральный секретарь.

Написано К. Марксом между 2 и 9 мая 1865 г.

Напечатано в «The Bee-Hive Newspaper» № 188, 20 мая 1865 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского

101

К. МАРКС

---- ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ Написано К. Марксом в конце мая - 27 июня 1865 г.

Впервые опубликовано отдельной брошюрой в Лондоне в 1898 г.

Печатается по рукописи Перевод с английского 120

103
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Граждане!

Разрешите мне, прежде чем перейти к вопросу по существу, сделать несколько предварительных замечаний.

Сейчас на континенте царит настоящая эпидемия стачек, и требование повышения заработной платы стало всеобщим. Этот вопрос будет обсуждаться на нашем конгрессе*. Вы, стоящие во главе Международного Товарищества, должны иметь по этому важнейшему вопросу твердо сложившиеся убеждения. Поэтому я считаю своей обязанностью рассмотреть вопрос основательно, даже рискуя подвергнуть ваше терпение суровому испытанию.

Второе предварительное замечание я должен сделать относительно гражданина Уэстона.

Он, полагая, что действует в интересах рабочего класса, не только изложил перед вами, но и защищал публично взгляды, которые, как ему известно, среди рабочего класса в высшей мере непопулярны. К такому проявлению морального мужества каждый из нас должен отнестись с глубоким уважением. Я надеюсь, что несмотря на резкий тон моего доклада, по окончании его гражданин Уэстон увидит, что я согласен с идеей, из которой он, как мне кажется, исходил при составлении своих тезисов, хотя в их теперешней форме я считаю эти тезисы теоретически ложными и практически опасными.

Теперь непосредственно перехожу к интересующему нас вопросу.

* См. настоящий том, стр. 532. Ред.

104
К. МАРКС

1. ПРОИЗВОДСТВО И ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА

Фактически аргументация гражданина Уэстона покоится на двух предпосылках:
1) что масса национальной продукции представляет собой нечто неизменное, является постоянным количеством или, как сказал бы математик, величиной постоянной;
2) что сумма реальной заработной платы, то есть заработной платы, измеряемой количеством товаров, которые можно на нее купить, есть сумма неизменная, величина постоянная.

Его первое утверждение явно ошибочно. Вы знаете, что из года в год стоимость и масса продукции увеличиваются, производительная сила национального труда растет, а количество денег, необходимое для обращения этой возрастающей продукции, непрерывно изменяется.

То, что верно для всего года и для различных лет при сравнении их друг с другом, то верно и для каждого отдельного дня в году. Масса, или величина, национальной продукции непрерывно изменяется. Это - не постоянная, а переменная величина, и, - если даже оставить в стороне изменение в численности населения, - она должна быть переменной величиной вследствие непрерывных изменений в накоплении капитала и в производительной силе труда. Совершенно верно, что если бы в один прекрасный день произошло повышение общего уровня заработной платы, то само по себе это повышение, каковы бы ни были его дальнейшие последствия, непосредственно не вызвало бы изменения в массе продукции. Оно на первых порах происходило бы на основе существующего положения вещей. Но если национальная продукция была величиной переменной, а не постоянной, до повышения заработной платы, то она будет переменной, а не постоянной, и после этого повышения.

Допустим, однако, что масса национальной продукции является величиной не переменной, а постоянной. Даже и в этом случае то, что наш друг Уэстон считает логическим выводом, осталось бы не более, чем голословным утверждением. Если нам дано определенное число, скажем 8, то абсолютные границы этого числа не мешают его частям изменять свои относительные границы. Если прибыль равна 6, а заработная плата 2, то заработная плата может возрасти до 6, а прибыль упасть до 2, и все же общая сумма останется равной 8. Следовательно, неизменность массы продукции никоим образом не доказывает, что должна оставаться неизменной и сумма заработной платы. Как же в таком случае доказывает неизменность суммы заработной платы наш друг Уэстон? Он просто утверждает это.

105
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

Но если даже согласиться с его утверждением, то оно должно быть верным для двух направлений, а между тем гражданин Уэстон заставляет его действовать только в одном. Если сумма заработной платы есть величина постоянная, то ее нельзя ни повысить, ни понизить.

Значит, если рабочие, добиваясь временного повышения заработной платы, поступают неразумно, то не менее неразумно поступают и капиталисты, добиваясь временного понижения заработной платы. Наш друг Уэстон не отрицает, что при известных обстоятельствах рабочие могут заставить капиталистов повысить заработную плату; но так как сумма заработной платы представляется ему величиной по природе постоянной, то за этим, по его мнению, должно последовать противодействие. С другой стороны, он знает также и то, что капиталисты могут силой осуществить понижение заработной платы и в действительности постоянно стремятся это сделать. Согласно принципу постоянства заработной платы, в этом случае должно последовать противодействие не в меньшей мере, чем в предыдущем. Значит, противодействуя попыткам понизить заработную плату или уже осуществленному понижению заработной платы, рабочие поступают правильно. Стало быть, они поступают правильно и тогда, когда добиваются повышения заработной платы, ибо всякое противодействие понижению заработной платы есть действие, направленное к ее повышению. Таким образом, согласно выставленному самим же гражданином Уэстоном принципу постоянства заработной платы, рабочие при известных обстоятельствах должны объединяться и бороться за повышение заработной платы.

Если гражданин Уэстон отвергает этот вывод, он должен отказаться и от той предпосылки, из которой этот вывод вытекает. В таком случае он должен говорить не о том, что сумма заработной платы есть величина постоянная, а о том, что, хотя она не может и не должна повышаться, она может и должна падать всякий раз, как капиталу будет угодно ее понизить.

Если капиталисту заблагорассудится кормить вас вместо мяса картофелем, вместо пшеницы овсом, то вы должны принять его волю как закон политической экономии и покориться ей.

Если в одной стране уровень заработной платы выше, чем в другой, например в Соединенных Штатах выше, чем в Англии, то вы должны объяснять это различие в уровнях заработной платы различием желаний американского и английского капиталистов, - метод, который, разумеется, чрезвычайно упростил бы изучение не только экономических, но и всяких других явлений.

106
К. МАРКС

Но даже и в этом случае мы могли бы спросить: почему желания американского капиталиста отличаются от желаний капиталиста английского? А для того, чтобы ответить на этот вопрос, нам пришлось бы выйти из области желаний. Поп может сказать, будто бог хочет одного во Франции и другого в Англии. Если я потребую, чтобы он объяснил мне эту двойственность желаний, у него может хватить бесстыдства ответить мне, что богу угодно иметь одни желания во Франции и другие в Англии. Но наш друг Уэстон, разумеется, не прибегнет к подобной аргументации, полностью отрицающей всякое разумное рассуждение.

Конечно, капиталист желает взять как можно больше. Однако наша задача состоит не в том, чтобы толковать о его желаниях, а в том, чтобы исследовать его силу, границы этой силы и характер этих границ.

2. ПРОИЗВОДСТВО, ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ПРИБЫЛЬ Мысли доклада, прочитанного нам гражданином Уэстоном, могли бы уместиться в ореховой скорлупе.

Все его рассуждения сводились к следующему: если рабочий класс заставит класс капиталистов платить ему в форме денежной заработной платы 5 шилл. вместо 4 шилл., то капиталист будет возвращать рабочим в форме товаров стоимость в 4 шилл. вместо стоимости в 5 шиллингов. Рабочий класс вынужден был бы в этом случае платить 5 шилл. за то, что до повышения заработной платы он покупал за 4 шиллинга. Но почему это должно случиться?

Почему капиталист за 5 шилл. отдает стоимость всего в 4 шиллинга? Потому, что сумма заработной платы является твердо установленной. Но почему она определена товарами стоимостью в 4 шиллинга? Почему не товарами стоимостью в 3 или 2 шилл. или не какой-либо другой суммой? Если границы суммы заработной платы установлены каким-нибудь экономическим законом, не зависящим ни от воли капиталиста, ни от воли рабочего, то гражданину Уэстону следовало бы прежде всего изложить этот закон и доказать его. Далее, он должен был бы доказать, что сумма заработной платы, фактически выплаченной в каждый данный отрезок времени, всегда точно соответствует необходимой сумме заработной платы и никогда не отклоняется от нее. С другой стороны, если данные границы суммы заработной платы зависят от одной лишь воли капиталиста или от границ его алчности, то это - границы произвольные, в них нет ничего необходимого, они могут быть изменены по воле капиталиста, а поэтому могут быть изменены и против его воли.

107
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

Гражданин Уэстон иллюстрировал свою теорию следующим примером: если в миске содержится определенное количество супа, предназначенное для известного числа лиц, то это количество не может возрасти от того, что будут увеличены размеры ложек. Позволю себе заметить, что эта иллюстрация является довольно пошлой*. Она несколько напомнила мне сравнение, которое сделал Менений Агриппа. Когда римские плебеи забастовали против римских патрициев, патриций Агриппа сказал им, что патрицианское чрево питает плебейские члены государственного тела. Агриппе, однако, не удалось доказать, что можно питать члены одного человека, наполняя желудок другого. Гражданин Уэстон, в свою очередь, позабыл, что в миске, из которой едят рабочие, находится весь продукт национального труда и что брать из нее больше им мешает не малый объем миски и не скудное количество ее содержимого, а только лишь малые размеры их ложек.

С помощью какой уловки капиталист получает возможность давать за 5 шилл. стоимость в 4 шиллинга? С помощью повышения цены продаваемого им товара. Но зависит ли повышение цен или, говоря более общо, изменение цен товаров, зависят ли сами товарные цены от одной лишь воли капиталиста? Или же, напротив, для осуществления этой воли необходимы определенные условия? Если таких условий не требуется, то повышение и понижение рыночных цен, их непрерывные изменения становятся неразрешимой загадкой.

Раз мы предполагаем, что не произошло никакого изменения ни в производительной силе труда, ни в количестве применяемого капитала и труда, ни в стоимости денег, с помощью которых оцениваются стоимости продуктов, а произошло изменение лишь в уровне заработной платы, то каким образом это повышение заработной платы может оказывать влияние на цены товаров? Оно оказывает на них влияние только потому, что влияет на фактическое соотношение между спросом на эти товары и их предложением.

Совершенно верно, что рабочий класс, рассматриваемый как целое, тратит и вынужден тратить свой доход на предметы первой необходимости. Поэтому общее повышение уровня заработной платы вызывает рост спроса на предметы первой необходимости, а следовательно, и повышение их рыночных цен. Для капиталистов, производящих эти предметы, повышение выплачиваемой ими заработной платы компенсируется повышением рыночных цен на их товары. Но как обстоит дело с другими

* Игра слов; «spoon» - «ложка», «простак»; «spoony» - «глупый», «пошлый». Ред.

108
К. МАРКС

капиталистами, которые не производят предметов первой необходимости? Не следует думать, что таких капиталистов мало. Если вы примете во внимание, что две трети национального продукта потребляются пятой частью населения, - а один член палаты общин недавно утверждал даже, что они потребляются только седьмой частью населения, - то вы поймете, какая огромная часть национального продукта должна производиться в виде предметов роскоши или обмениваться на них, и какое огромное количество предметов первой необходимости должно расточаться на лакеев, лошадей, кошек и т. д. Эта расточительность, как мы знаем из опыта, при повышении цен на предметы первой необходимости всегда подвергается значительному ограничению.

Итак, каково же будет положение тех капиталистов, которые не производят предметов первой необходимости? Вызванное общим повышением заработной платы падение нормы прибыли они не смогут компенсировать повышением цен на свои товары, так как спрос на эти товары не увеличится. Их доход сократится, и к тому же из этого сократившегося дохода им придется больше платить за то же самое количество вздорожавших предметов первой необходимости. Мало того. Так как их доход уменьшится, им придется сократить свои затраты на предметы роскоши, и таким образом уменьшится их взаимный спрос на их же собственные товары. Вследствие этого уменьшения спроса цены на их товары упадут. Следовательно, в этих отраслях промышленности норма прибыли понизится не только под влиянием самого по себе общего повышения уровня заработной платы, но и под влиянием совместного действия общего повышения заработной платы, повышения цен на предметы первой необходимости и падения цен на предметы роскоши.

Каковы же будут последствия этого различия норм прибыли капиталов, занятых в разных отраслях промышленности? Конечно, такие же, как во всех случаях, когда по какой-либо причине возникают различия в средних нормах прибыли разных сфер производства. Капитал и труд перемещаются из менее выгодных отраслей в более выгодные, и этот процесс перемещения капитала и труда продолжается до тех пор, пока в одних отраслях промышленности предложение не возрастет соответственно возросшему спросу, а в других не упадет в соответствии с сокращением спроса. Как только произойдет это изменение, норма прибыли в разных отраслях промышленности снова выровняется. Так как вся перетасовка сначала возникла только вследствие изменения в соотношении спроса и предложения различных товаров, то после исчезновения причины прекра-

109
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

щается и ее действие, и цены возвращаются к своему прежнему уровню и равновесию. Падение нормы прибыли, вызванное повышением заработной платы, не ограничивается отдельными отраслями промышленности, а становится всеобщим. Согласно нашему предположению, не происходит изменения ни в производительной силе труда, ни в общей массе продукции, но изменяется форма этой данной массы продукции. Большая часть продукции находится теперь в форме предметов первой необходимости, меньшая часть - в форме предметов роскоши, или, что сводится к тому же, меньшая часть обменивается на заграничные предметы роскоши и соответственно больше потребляется в своей первоначальной форме, или, что опять-таки сводится к тому же, большая часть отечественной продукции обменивается вместо предметов роскоши на заграничные предметы первой необходимости. Поэтому общее повышение уровня заработной платы после временной пертурбации рыночных цен вызывает лишь общее понижение нормы прибыли, но не приводит к сколько-нибудь длительному изменению цен товаров.

Если мне скажут, что в вышеприведенной аргументации я исхожу из предположения, что весь прирост заработной платы тратится на предметы первой необходимости, то я отвечу, что сделал предположение, наиболее благоприятное для взглядов гражданина Уэстона. Если бы прирост заработной платы расходовался на предметы, которые ранее не входили в потребление рабочих, то реальное повышение покупательной силы рабочих не требовало бы доказательств. Однако, так как это повышение их покупательной силы является только следствием повышения заработной платы, то оно должно точно соответствовать сокращению покупательной силы капиталистов. Поэтому не увеличились бы общие размеры спроса на товары, а изменились бы составные части этого спроса. Возрастание спроса на одной стороне уравновешивалось бы сокращением спроса на другой. Так как общая сумма спроса остается, таким образом, неизменной, то не может произойти никакого изменения и в рыночных ценах товаров.

Таким образом, мы приходим к следующей дилемме: либо прирост заработной платы расходуется в одинаковой мере на все предметы потребления - и в этом случае расширение спроса со стороны рабочего класса должно уравниваться сокращением спроса со стороны класса капиталистов, - либо Прирост заработной платы расходуется только на некоторые предметы, рыночные цены которых временно возрастут, - и в этом случае вызванное этим повышение нормы прибыли

110
К. МАРКС

в некоторых отраслях и соответствующее падение нормы прибыли в остальных отраслях промышленности вызовут изменение в распределении капитала и труда, изменение, которое будет продолжаться до тех пор, пока предложение в одних отраслях промышленности не увеличится соответственно возросшему спросу, а в других - не понизится соответственно сократившемуся спросу. При первом предположении не произойдет никакого изменения в ценах товаров; при втором же предположении после некоторых колебаний рыночных цен меновые стоимости товаров установятся на прежнем уровне. При обоих предположениях общее повышение уровня заработной платы не вызовет в конечном счете никакого другого следствия, кроме общего падения нормы прибыли.

Желая подействовать на ваше воображение, гражданин Уэстон предлагал вам подумать о тех затруднениях, которые вызвало бы общее повышение заработной платы английских сельскохозяйственных рабочих с 9 до 18 шиллингов. Подумайте только, восклицал он, об огромном повышении спроса на предметы первой необходимости и о страшном повышении цен, которое оно за собой повлечет! Все вы знаете, что средняя заработная плата американского сельскохозяйственного рабочего более чем в два раза превышает среднюю заработную плату английского сельскохозяйственного рабочего, хотя цены сельскохозяйственных продуктов в Соединенных Штатах ниже, чем в Соединенном королевстве, хотя общие отношения между трудом и капиталом в Соединенных Штатах те же, что и в Англии, хотя масса годовой продукции в Соединенных Штатах гораздо меньше, чем в Англии. Для чего же наш друг бьет в набат? Просто для того, чтобы отделаться от действительно стоящего перед нами вопроса. Внезапное повышение заработной платы с 9 до 18 шилл. означало бы внезапное повышение ее на 100%. Однако мы вовсе не обсуждаем вопроса о том, может ли общий уровень заработной платы в Англии внезапно повыситься на 100%. Нам вообще нет никакого дела до величины этого повышения, которое в каждом конкретном случае должно зависеть от данных обстоятельств и соответствовать им. Нам нужно лишь выяснить, каковы будут последствия общего повышения уровня заработной платы, даже если это повышение не превысит одного процента.

Итак, отбрасывая выдуманное нашим другом Уэстоном фантастическое повышение заработной платы на 100%, я остановлю ваше внимание на том повышении заработной платы, которое действительно имело место в Великобритании в период с 1849 по 1859 год.

111
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

Всем вам известен проведенный в 1848 г. десятичасовой билль или, вернее, билль о 101/2- часовом рабочем дне. Это - одна из величайших экономических перемен, свидетелями которых мы были. Этот билль означал внезапное и принудительное повышение заработной платы не в каких-либо местных промыслах, а в ведущих отраслях промышленности, опираясь на которые Англия господствует на мировом рынке. Это было повышение заработной платы при исключительно неблагоприятных условиях. Доктор Юр, профессор Сениор и все другие экономисты, являющиеся официальными выразителями интересов буржуазии, доказывали, - и, я должен сказать, доказывали гораздо более основательными доводами, чем наш друг Уэстон, - что этот билль явится похоронным звоном для английской промышленности. Они доказывали, что дело тут идет не о простом повышении заработной платы, а о таком ее повышении, которое вызвано уменьшением количества применяемого труда и основано на этом уменьшении. Они утверждали, что 12-й час, который хотят отнять у капиталиста, как раз и является тем единственным часом, из которого капиталист извлекает свою прибыль. Они запугивали уменьшением накопления, повышением цен, потерей рынков, сокращением производства, вытекающим отсюда понижением заработной платы, окончательным разорением. Они даже заявляли, что законы Максимилиана Робеспьера о максимуме121 - пустяки в сравнении с этим законом, и в известном смысле они были правы. Ну, а что же оказалось на деле? Повышение денежной заработной платы фабричных рабочих, несмотря на сокращение рабочего дня; значительное увеличение числа рабочих, занятых на фабриках; непрерывное падение цен на фабричные изделия; поразительное развитие производительной силы труда фабричных рабочих; неслыханное, все прогрессирующее расширение рынков для фабричных товаров. В 1861 г. в Манчестере на собрании Ассоциации содействия развитию науки я сам слышал, как г-н Ньюмен признал, что и он, и доктор Юр, и Сениор, и все другие официальные представители экономической науки ошиблись, между тем как инстинкт народа оказался правильным. Я говорю не о профессоре Фрэнсисе Ньюмене, а о г-не У. Ньюмене122, который занимает в экономической науке выдающееся место, как соавтор и издатель работы г-на Томаса Тука «История цен», этого прекрасного труда, прослеживающего историю цен с 1793 по 1856 год123. Если бы были верны навязчивая мысль нашего друга Уэстона о неизменной сумме заработной платы, о неизменной массе продукции, о неизменном уровне производительной силы труда, о неизменной воле капиталистов

112
К. МАРКС

и все его прочие неизменности и окончательности, то тогда были бы правильными мрачные предсказания профессора Сениора, и не прав был бы Роберт Оуэн, который уже в 1815 г. объявил общее ограничение рабочего дня первым подготовительным шагом к освобождению рабочего класса124 и на собственный страх и риск, вопреки общему предубеждению, действительно провел это ограничение рабочего дня на своей собственной бумагопрядильной фабрике в Нью-Ланарке.

В то самое время, когда вводился десятичасовой билль и когда происходило вызванное им повышение заработной платы, в Великобритании, по причинам, на которых здесь не место останавливаться, наблюдалось также общее повышение заработной платы сельскохозяйственных рабочих.

Хотя это и не требуется для моей непосредственной цели, я, чтобы не быть ложно понятым вами, сделаю здесь несколько предварительных замечаний.

Если человек получал заработную плату в 2 шилл. в неделю, а затем его заработная плата повысилась до 4 шилл., то уровень заработной платы повысился на 100%. Если подойти к этому повышению заработной платы с точки зрения повышения ее уровня, то оно может показаться огромным, а между чем действительная величина заработной платы, 4 шилл. в неделю, все же остается ничтожно малой, голодной подачкой. Поэтому не следует обольщать себя громко звучащими процентами повышения уровня заработной платы. Мы должны всегда спросить, какова была ее первоначальная величина?

Далее, нетрудно понять, что если 10 рабочих получают по 2 шилл. в неделю, 5 рабочих - по 5 шилл. и 5 рабочих - по 11 шилл., то все 20 человек вместе получают 100 шилл. в неделю, или 5 фунтов стерлингов. Если затем общая сумма их недельной заработной платы возрастет, скажем, на 20%, то с 5 ф. ст. она повысится до 6. Если взять в среднем, то можно сказать, что общий уровень заработной платы возрос на 20%, хотя бы фактически заработная плата 10 рабочих осталась неизменной, заработная плата группы рабочих в 5 человек возросла с 5 шилл. на каждого до 6 шилл., и сумма заработной платы другой группы в 5 рабочих - с 55 шилл. до 70. Положение половины рабочих нисколько не улучшилось, положение 1/4 - улучшилось лишь в самой незначительной степени и только положение остальной 1/4 действительно улучшилось. Однако, если оперировать средними величинами, то общая сумма заработной платы этих 20 рабочих повысилась на 20%, и, поскольку дело касается всего капитала, который применяет этих рабочих, и цен производимых ими товаров, здесь все будет

113
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

обстоять совершенно так же, как если бы среднее повышенно заработной платы в одинаковой мере коснулось всех рабочих. В упомянутом примере с сельскохозяйственными рабочими, у которых уровень заработной платы в разных графствах Англии и Шотландии весьма различен, повышение ее повлияло на рабочих весьма неравномерно.

Наконец, в тот период, когда происходило это повышение заработной платы, ряд фактов, - как-то: новые налоги, вызванные войной с Россией, массовый снос жилищ сельскохозяйственных рабочих125 и т. д., - действовал в противоположном направлении.

После стольких предварительных замечаний я констатирую, что в период с 1849 по 1859 г. средний уровень заработной платы сельскохозяйственных рабочих Великобритании повысился приблизительно на 40%. В подтверждение этого я мог бы привести обширный и подробный материал, но для цели, стоящей передо мной, считаю достаточным отослать вас к добросовестному критическому реферату, прочитанному в 1859 г. покойным г-ном Джоном Ч. Мортоном в лондонском Обществе искусств и ремесел на тему о «Силах, применяемых в земледелии»126. Г-н Мортон приводит данные из счетов и других подлинных документов, собранных им приблизительно у 100 фермеров, проживающих в 12 шотландских и 35 английских графствах.

Согласно взглядам нашего друга Уэстона, особенно если принять во внимание одновременное повышение заработной платы фабричных рабочих, в 1849-1859 гг. должно было бы произойти громадное повышение цен на сельскохозяйственные продукты. А что произошло в действительности? Несмотря на войну с Россией и ряд неурожаев в 1854-1856 гг., средняя цена пшеницы, основного сельскохозяйственного продукта Англии, находившаяся в 1838- 1848 гг. приблизительно на уровне 3 ф. ст. за квартер, упала приблизительно до 2 ф. ст. 10 шилл. за квартер в 1849-1859 годах. Это значит, что цена пшеницы упала больше чем на 16% при одновременном повышении средней заработной платы сельскохозяйственных рабочих на 40%. За тот же самый период, если сопоставить его конец с его началом, то есть 1859 г. с 1849 г., официально зарегистрированный пауперизм сократился с 934419 человек до 860470, то есть на 73949 человек. Я согласен, что уменьшение это весьма незначительно, к тому же в последующие годы оно было сведено на нет, и все же это - уменьшение.

Могут сказать, что вследствие отмены хлебных законов127 ввоз хлеба из-за границы в период с 1849 по 1859 г. больше

114
К. МАРКС

чем удвоился по сравнению с периодом 1838-1848 годов. Но что из того? С точки зрения гражданина Уэстона следовало ожидать, что этот внезапный колоссальный и непрерывно возрастающий спрос на иностранных рынках должен был бы поднять цены сельскохозяйственных продуктов на огромную высоту, так как влияние возросшего спроса остается одним и тем же, независимо от того, возникает ли этот спрос вне страны или внутри нее. А что произошло в действительности? За исключением нескольких неурожайных лет в течение всего этого периода во Франции раздавались постоянные жалобы на разорительное падение хлебных цен, американцы не раз были вынуждены сжигать излишки своей продукции, а Россия, если верить г-ну Уркарту, поощряла Гражданскую войну в Соединенных Штатах, так как конкуренция со стороны янки подрывала вывоз русских сельскохозяйственных продуктов на рынки Европы.

Если свести аргументацию гражданина Уэстона в ее абстрактной форме, то она состоит в следующем: всякое повышение спроса всегда происходит на основе данной массы продукции. Поэтому оно никогда не может увеличить предложения требующихся товаров, а может только повысить их денежные цены. Однако даже самое обыденное наблюдение показывает, что в некоторых случаях увеличение спроса вообще не изменяет рыночных центоваров, а в других случаях вызывает лишь временное повышение рыночных цен, за которым следует рост предложения. Этот рост предложения приводит к падению цен до их прежнего уровня, а в некоторых случаях ниже прежнего уровня. Происходит ли повышение спроса вследствие роста заработной платы или вследствие каких-либо иных причин, это нисколько не изменяет условий проблемы. С точки зрения гражданина Уэстона это общее явление было бы так же трудно объяснить, как и то явление, которое происходит при исключительных обстоятельствах, при повышении заработной платы. Поэтому в вопросе, который мы рассматриваем, его аргументация не доказывает решительно ничего. Она обнаруживает лишь неумение гражданина Уэстона разобраться в законах, в силу которых увеличение спроса вызывает увеличение предложения, а вовсе не обязательное повышение рыночных цен.

3. ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА И ДЕНЬГИ Во второй день прений наш друг Уэстон облек свое старое утверждение в новые формы.

Он сказал: при общем повышении денежной заработной платы, для того чтобы выдавать эту заработную плату, потребуется больше наличных денег. Если

115
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

количество денег является неизменным, то как же можно с помощью этой неизменной суммы денег выплачивать большую сумму денежной заработной платы? Раньше затруднение состояло в том, что приходящееся на долю рабочего количество товаров, несмотря на увеличение его денежной заработной платы, оставалось неизменным; теперь затруднение состоит в том, что денежная заработная плата увеличилась, несмотря на неизменность количества товаров. Разумеется, если вы отвергнете первоначальную догму гражданина Уэстона, отпадут и производные затруднения.

Тем не менее я вам покажу, что этот вопрос о деньгах не имеет к рассматриваемому предмету ровно никакого отношения.

В вашей стране механизм платежей гораздо совершеннее, чем в любой из стран Европы.

Благодаря широкому распространению и концентрации системы банков, для того чтобы привести в обращение ту же самую сумму стоимостей или совершить то же самое или даже большее количество сделок, требуется гораздо меньше денег. Например, с заработной платой дело обстоит так: английский фабричный рабочий еженедельно отдает свою заработную плату лавочнику, который еженедельно отсылает ее банкиру, тот еженедельно возвращает ее фабриканту, который вновь выплачивает ее своим рабочим и так далее. Благодаря такому механизму, годовая заработная плата рабочего, скажем в 52 ф. ст., может выплачиваться с помощью одного-единственного соверена*, который каждую неделю проделывает один и тот же кругооборот. Но даже в Англии этот механизм менее совершенен, чем в Шотландии; к тому же он не везде одинаково совершенен, и поэтому мы наблюдаем, например, что в некоторых сельских округах, по сравнению с чисто фабричными округами, требуется гораздо больше денег для обращения гораздо меньшей суммы стоимостей.

Если вы переправитесь через Ла-Манш, то увидите, что денежная заработная плата на континенте гораздо ниже, чем в Англии, а между тем в Германии, Италии, Швейцарии и Франции для выплаты ее требуется гораздо большая сумма денег. Там каждый соверен не столь быстро перехватывается банкиром и не столь быстро возвращается промышленному капиталисту, поэтому, вместо одного соверена, который необходим в Англии для того, чтобы обслужить ежегодное обращение в 52 ф. ст., на континенте требуется, быть может, 3 соверена для выплаты годовой денежной заработной платы в 25 фунтов

* Соверен - английская золотая монета достоинством в 1 фунт стерлингов. Ред.

116
К. МАРКС

стерлингов. Таким образом, сравнивая континентальные страны с Англией, вы сразу заметите, что низкая денежная заработная плата может потребовать гораздо больше денег, чем высокая денежная заработная плата, и что фактически это - чисто технический вопрос, который совершенно не связан с нашим предметом.

Согласно лучшим исчислениям, какие мне только известны, годовой доход рабочего класса Англии может быть оценен в 250 млн. фунтов стерлингов. Эта громадная сумма выплачивается с помощью приблизительно 3 млн. фунтов стерлингов. Допустим, что происходит повышение заработной платы на 50%. Тогда вместо 3 млн. ф. ст. наличных денег потребуется 41/2 млн. фунтов стерлингов. Так как рабочий для весьма значительной части своих ежедневных расходов пользуется серебром и медью,-то есть простыми знаками, стоимость которых по отношению к золоту так же произвольно устанавливается законом, как и стоимость неразменных бумажных денег, - повышение денежной заработной платы на 50% в крайнем случае потребует дополнительного обращения соверенов, скажем, на сумму в один миллион.

Один миллион, который сейчас в форме слитков или монет покоится в подвалах Английского банка или частных банкиров, поступит в обращение. Однако можно избежать даже тех незначительных затрат, которые связаны с чеканкой или снашиванием в обращении этого дополнительного миллиона, и их действительно избегают в тех случаях, когда пополнением средств обращения вызывается какое-либо затруднение. Вы все знаете, что в Англии деньги, находящиеся в обращении, делятся на два больших вида. Один из них состоит из всякого рода банкнот и употребляется в сделках между торговцами, а также при сравнительно крупных платежах, совершающихся между потребителями и торговцами; другой вид, состоящий из металлических монет, обращается в розничной торговле. Хотя эти два вида обращающихся денег и различны, однако они переплетаются друг с другом. Так, золотая монета весьма широко применяется даже и при сравнительно крупных платежах для уплаты дробных сумм меньше 5 фунтов стерлингов. Если бы завтра были выпущены банкноты в 4, 3 или 2 ф. ст., то золотые монеты, наполняющие эти каналы обращения, сразу были бы оттуда извлечены и устремились бы туда, где в них ощущается нужда вследствие повышения денежной заработной платы. Таким образом, требующийся вследствие повышения заработной платы на 50% дополнительный миллион мог бы быть доставлен без добавления хотя бы одного соверена.

Того же результата можно достигнуть и без увеличения числа банкнот, увеличив

117
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

обращение векселей, как это в течение весьма значительного времени практиковалось в Ланкашире.

Если общее повышение уровня заработной платы, - например на 100%, как предположил гражданин Уэстон для заработной платы сельскохозяйственных рабочих, - вызывает значительное повышение цен на предметы первой необходимости и требует, согласно взглядам Уэстона, добавочной суммы денег, которых нельзя добыть, общее падение заработной платы должно было бы вызвать те же последствия, в той же самой степени, но в обратном направлении. Прекрасно! Все вы знаете, что 1858-1860 годы были годами наибольшего процветания хлопчатобумажной промышленности и что в особенности 1860 г. в этом отношении не имеет себе равного в летописях торговли, причем в это время наибольшего расцвета достигли и все другие отрасли промышленности. Заработная плата рабочих хлопчатобумажной промышленности и рабочих всех других связанных с нею отраслей в 1860 г. была выше, чем когда-либо раньше. Но вот наступил американский кризис, и заработная плата всех этих рабочих была внезапно снижена приблизительно до четверти ее прежних размеров. При противоположном движении это означало бы повышение на 300%. Если заработная плата повышается с 5 до 20, мы говорим, что она повысилась на 300%. Если она падает с 20 до 5, мы говорим, что она упала на 75%). Но сумма повышения в одном случае и сумма понижения в другом случае была бы одной и той же, а именно 15 шиллингов. Итак, это было внезапное, небывалое изменение уровня заработной платы, распространившееся к тому же на такое число рабочих, которое, - если считать всех рабочих, не только непосредственно занятых в хлопчатобумажной промышленности, но и косвенно зависящих от нее, - в 11/2 раза превышало число сельскохозяйственных рабочих. Но упала ли цена пшеницы? Нет, она поднялась со среднего годичного уровня в 47 шилл. 8 пенсов за квартер в трехлетие 1858-1860 гг. до среднего годичного уровня в 55 шилл. 10 пенсов за квартер в трехлетие 1861-1863 годов.

Что же касается денег, то на монетном дворе в 1861 г. было отчеканено монеты на 8673232 ф. ст. против 3378102 ф. ст. в 1860 году. Иными словами, в 1861 г. было отчеканено на 5295130 ф. ст. больше, чем в 1860 году. Правда, банкнот в 1861 г. было в обращении на 1319000 ф. ст. меньше, чем в 1860 году. Вычтем эту сумму, и все-таки для 1861 г. обращающихся денег окажется больше по сравнению с годом процветания, 1860, на 3976130, или около 4 млн. фунтов стерлингов; а золотой запас Английского банка за это время сократился, правда, не в той же самой пропорции, но близкой к ней.

118
К. МАРКС

Сравним 1862 с 1842 годом. Кроме того, что колоссально увеличились стоимость и количество находящихся в обращении товаров, один только капитал, регулярно уплачивавшийся за акции, облигации и т. п., за ценные железнодорожные бумаги, доходил в 1862 г. в Англии и Уэльсе до 320 млн. ф. ст., суммы, которая в 1842 г. показалась бы баснословной. И все же общее количество денег, находившихся в обращении в 1862 и 1842 гг., было приблизительно одно и то же. И вообще наблюдается тенденция к прогрессивному уменьшению денег, находящихся в обращении, несмотря на огромный рост не только общей стоимости товаров, но и размеров всех денежных сделок. С точки зрения нашего друга Уэстона это - неразрешимая загадка.

Если бы он вник в дело несколько глубже, то нашел бы, что стоимость и масса находящихся в обращении товаров и сумма заключенных денежных сделок вообще ежедневно меняются - даже если совершенно оставить в стороне заработную плату и допустить, что она неизменна; что ежедневно меняется количество выпущенных банкнот; что ежедневно меняется сумма платежей, реализуемых без помощи денег, посредством векселей, чеков, жирокредита, расчетных палат; что, поскольку требуются действительные металлические деньги, ежедневно изменяется соотношение между количеством обращающихся монет, с одной стороны, монет и слитков, находящихся в запасе или покоящихся в подвалах банков, - с другой; что ежедневно меняется количество золота, поглощаемое национальным обращением, и количество его, отсылаемое за границу для международного обращения; он понял бы, что его догма о якобы неизменной сумме денег представляет собой чудовищное заблуждение, несовместимое с нашей повседневной жизнью. Вместо того чтобы превращать свое непонимание законов денежного обращения в аргумент против повышения заработной платы, гражданину Уэстону следовало бы изучить законы, позволяющие денежному обращению приспособляться к столь непрерывно изменяющимся условиям.

4. ПРЕДЛОЖЕНИЕ И СПРОС Наш друг Уэстон придерживается латинской поговорки: «repetitio est mater studiorum», что значит: повторение - мать учения, и потому он еще раз в новой форме повторил свою первоначальную догму, утверждая, что вызываемое повышением заработной платы уменьшение денег должно повлечь за собой уменьшение капитала и так далее. Так как мы уже говорили о его фантазии насчет денег, то я считаю совершенно излишним

119
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

подробно разбирать те воображаемые последствия, которые, по его мнению, вытекают из выдуманных им потрясений денежного обращения. Я лучше прямо попытаюсь свести его догму, - которая остается все той же, хотя он и повторяет ее в столь разных видах, - к ее простейшему теоретическому выражению.

Его некритический подход к трактовке своей темы станет очевидным из одногоединственного замечания. Он возражает против повышения заработной платы или против высокой заработной платы, как результата ее повышения. А я спрашиваю его: что же такое высокая и что такое низкая заработная плата? Почему, например, 5 шилл. в неделю составляют низкую, а 20 шилл. в неделю - высокую заработную плату? Если 5 - низкая заработная плата по сравнению с 20, то 20 - еще ниже по сравнению с 200. Если кто-нибудь, читая лекцию о термометре, начнет разглагольствовать о высокой и низкой температуре, то этим он никому никаких знаний не сообщит. Он прежде всего должен сказать, как определяется точка замерзания и точка кипения, и сообщить, что эти отправные точки устанавливаются естественными законами, а не прихотью тех, кто продает термометры или изготовляет их.

Гражданин же Уэстон, говоря о заработной плате и прибыли, не только не сумел вывести из экономических законов такие отправные точки, но даже не почувствовал необходимости искать их. Он удовольствовался тем, что принял ходячие обывательские выражения низкого и высокого, как нечто имеющее точно определенный смысл, хотя совершенно очевидно, что заработную плату можно назвать высокой или низкой лишь по сравнению с некоторым масштабом, с помощью которого измеряется ее величина.

Он не сможет мне сказать, почему за определенное количество труда дается определенная сумма денег. Если он мне ответит - это определяется законом предложения и спроса, то я тотчас же его спрошу - а каким же законом регулируются сами предложение и спрос? - и подобный ответ сразу же поставит его в тупик. Соотношение между предложением труда и спросом на него подвергается постоянным изменениям, а вместе с этими изменениями меняются и рыночные цены труда. Если спрос превышает предложение, заработная плата повышается; если предложение превышает спрос, заработная плата падает, хотя при подобных обстоятельствах может оказаться необходимым прощупать действительное состояние спроса и предложения, например, путем стачки или каким-либо другим способом. Но если законом, регулирующим заработную плату, вы признаете предложение и спрос, то с вашей стороны будет ребячеством и бесполезным делом ратовать против повышения

120
К. МАРКС

заработной платы, потому что, согласно тому высшему закону, на который вы ссылаетесь, периодическое повышение заработной платы столь же необходимо и законно, как и периодическое ее падение. Если же вы не признаете предложение и спрос законом, регулирующим заработную плату, то я еще раз повторю свой вопрос: почему за определенное количество труда дается определенная сумма денег?

Но посмотрим на дело с более широкой точки зрения: если вы вообразите, будто предложением и спросом в конечном счете определяется стоимость труда или какого-либо другого товара, вы весьма ошибетесь. Предложение и спрос регулируют только временные колебания рыночных цен. Они могут объяснить, почему рыночная цена товара поднимается выше его стоимости или падает ниже его стоимости, но они никак не могут объяснить самое эту стоимость. Предположим, что предложение и спрос взаимно уравновешиваются или, как говорят экономисты, взаимно покрываются. Ведь в тот самый момент, когда эти противоположные силы становятся равными, они взаимно парализуют друг друга и перестают действовать в том или другом направлении. В тот момент, когда между предложением и спросом устанавливается равновесие и потому они перестают действовать, рыночная цена товара совпадает с его действительной стоимостью, с нормальной ценой, вокруг которой колеблются его рыночные цены. Поэтому при исследовании природы этой стоимости нам нет никакого дела до временных воздействий предложения и спроса на рыночные цены. Это относится как к заработной плате, так и к ценам всех других товаров.

5. ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА И ЦЕНЫ Все доводы нашего друга, если привести их к простейшему теоретическому выражению, сводятся к следующей единственной догме: «Цены товаров определяются или регулируются заработной платой».

Для опровержения этого устаревшего и уже опровергнутого заблуждения я мог бы сослаться на практический опыт. Я мог бы указать вам на то, что продукция, являющаяся делом рук английских фабричных рабочих, горняков, судостроительных рабочих и т. д., труд которых оплачивается относительно высоко, продается дешевле соответствующей продукции других наций, тогда как, например, продукты труда английских сельскохозяйственных рабочих, труд которых оплачивается относительно низко, дороже, чем эти же продукты почти у всех

121
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

других наций. Я мог бы показать путем сравнения различных изделий одной и той же страны или товаров разных стран, что за некоторыми, скорее кажущимися, чем действительными, исключениями, в среднем высокооплачиваемый труд производит дешевые товары, а низкооплачиваемый - дорогие. Это, конечно, отнюдь не доказывает, что высокая цена труда в одном случае и низкая его цена в другом являются каждый раз причинами этих диаметрально противоположных результатов, но это во всяком случае доказывает, что цены товаров не определяются ценами труда. Однако нам совершенно нет надобности прибегать к этому эмпирическому методу.

Но, быть может, кто-нибудь станет отрицать, что гражданин Уэстон выдвинул догму: «Цены товаров определяются или регулируются заработной платой». Действительно, он ни разу не давал такой формулировки. Даже напротив, он говорил, что прибыль и рента тоже образуют составные части товарных цен, так как из цены товаров приходится выплачивать не только заработную плату рабочих, но и прибыль капиталистов и ренту земельных собственников. Но из чего, по его мнению, складываются цены? Прежде всего из заработной платы. Затем прибавляется процентная надбавка в пользу капиталиста и другая процентная надбавка в пользу земельного собственника. Предположим, что плата за труд, который применяется при производстве товара, составляет 10. Если норма прибыли составляет 100% к выплаченной заработной плате, то капиталист надбавит 10, и если норма ренты также составляет 100% к заработной плате, то будет сделана еще одна надбавка в 10 и вся цена товара будет равна 30. Но подобное определение цены означает просто, что цена определяется заработной платой. Если в упомянутом случае заработная плата повысилась бы до 20, то цена товара повысилась бы до 60 и так далее. В соответствии с этим, все старые авторы по вопросам политической экономии, выдвигавшие догму, будто цены регулируются заработной платой, пытались доказать это тем, что рассматривали прибыль и ренту лишь как процентные надбавки к заработной плате. Никто из них, разумеется, не был в состоянии свести границы этих процентных накидок к какому-либо экономическому закону. Напротив, они, по-видимому, полагали, что прибыль устанавливается традицией, обычаем, волей капиталиста или каким-нибудь другим столь же произвольным и необъяснимым способом. Утверждая, что прибыль определяется конкуренцией между капиталистами, они тем самым ничего не говорят. Правда, эта конкуренция несомненно выравнивает различные нормы прибыли различных отраслей производства, то есть сводит их

122
К. МАРКС

к одному среднему уровню, но она никак не может определять самого этого уровня или общей нормы прибыли.

Что мы подразумеваем, когда говорим, что цены товаров определяются заработной платой? Так как заработная плата есть название для цены труда, то мы подразумеваем, что цены товаров регулируются ценой труда. Так как «цена» есть меновая стоимость, - а говоря о стоимости, я всегда имею в виду меновую стоимость, - меновая стоимость, выраженная в деньгах, то это положение сводится к тому, что «стоимость товаров определяется стоимостью труда» или «стоимость труда есть общая мера стоимости».

Но как в таком случае определяется сама «стоимость труда»? Тут мы заходим в тупик, разумеется, мы попадем в тупик, если попытаемся рассуждать логически. Между тем, защитники этой доктрины не очень-то заботятся о логике. Возьмите, например, нашего друга Уэстона. Сперва он нам сказал, что цены товаров определяются заработной платой и что, следовательно, когда повышается заработная плата, должны повышаться и цены. Затем он стал доказывать нам, что, наоборот, повышение заработной платы не принесет никакой пользы, так как повысятся цены товаров и так как заработная плата на деле измеряется ценами тех товаров, на которые она расходуется. Итак, мы начинаем с заявления, что стоимость товаров определяется стоимостью труда, а кончаем заявлением, что стоимость труда определяется стоимостью товаров. Таким образом, мы поистине вращаемся в порочном кругу и не приходим ни к какому выводу.

В целом очевидно, что если мы делаем всеобщей мерой и регулятором стоимости стоимость одного товара, например труда, хлеба или какого-нибудь другого товара, то мы лишь отодвигаем затруднение, так как определяем одну стоимость другой стоимостью, которая в свою очередь нуждается в определении.

Догма, согласно которой «цены товаров определяются заработной платой», в своем наиболее абстрактном выражении сводится к тому, что «стоимость определяется стоимостью», а эта тавтология означает, что фактически мы вообще ничего не знаем о стоимости. Если принять эту предпосылку, то все рассуждения об общих законах политической экономии превращаются в пустопорожнюю болтовню. Поэтому великой заслугой Рикардо было то, что в своем сочинении «Начала политической экономии», изданном в 1817 г., он совершенно разрушил старое ходячее и отжившее ложное представление, будто «цены определяются заработной платой»128, представление, которое Адам Смит и его французские предшественники отвергали в под-

123
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

линно научной части своих исследований, но тем не менее воспроизводили в более поверхностных и вульгаризаторских главах.

6. СТОИМОСТЬ И ТРУД Граждане, теперь я подошел к тому пункту, когда должен приступить к действительному выяснению рассматриваемого вопроса. Я не могу обещать, что сделаю это вполне удовлетворительно, так как для этого мне пришлось бы охватить всю область политической экономии. Я могу, как говорят французы, только «effleurer la question», то есть коснуться лишь основных пунктов.

Первый вопрос, который мы должны поставить, - это: что такое стоимость товара? чем она определяется?

На первый взгляд может показаться, что стоимость товара есть нечто совершенно относительное и что ее нельзя установить, если не рассматривать товар в его отношениях со всеми товарами. Действительно, говоря о стоимости, о меновой стоимости товара, мы имеем в виду количественные соотношения, в которых этот товар обменивается на все другие товары. Но тогда возникает вопрос: как устанавливаются те пропорции, в которых товары обмениваются друг на друга?

Из опыта мы знаем, что эти пропорции бесконечно разнообразны. Если мы возьмем какой-нибудь товар, например пшеницу, то увидим, что квартер пшеницы обменивается на различные другие товары в почти бесконечно разнообразных пропорциях. Однако, так как его стоимость во всех этих случаях остается одной и той же, независимо от того, выражается ли она в шелке, золоте или каком-нибудь другом товаре, то эта стоимость должна быть чем-то отличным от тех разнообразных пропорций, в которых она обменивается на другие товары, и чем-то независимым от них. Должна существовать возможность выразить ее в форме, отличной от этих разнообразных отношений равенства между различными товарами.

Далее: если я говорю, что квартер пшеницы обменивается на железо в определенной пропорции или что стоимость одного квартера пшеницы выражается в определенном количество железа, я тем самым говорю, что стоимость пшеницы и ее эквивалент в виде железа равны какой-то третьей вещи, которая не является ни пшеницей, ни железом, ибо я исхожу из того, что они выражают одну и ту же величину в двух различных формах. Поэтому каждый из этих товаров, как пшеница, так и железо, должен независимо от другого быть сведен к этой третьей вещи, которая составляет их общую меру.

124
К. МАРКС

Чтобы сделать понятным это положение, я приведу очень простой пример из геометрии.

Как мы поступаем, когда сравниваем площади треугольников всевозможных видов и величин или когда сравниваем площади треугольников с площадями прямоугольников или каких-нибудь других прямолинейных фигур? Мы приводим площадь любого треугольника к выражению, совершенно отличному от его видимой формы. Зная, что площадь треугольника равна половине произведения его основания на высоту, мы можем сравнивать различные величины всех родов треугольников и всех прямолинейных фигур друг с другом, так как каждая из этих фигур может быть разбита на известное число треугольников.

Этим же методом надлежит пользоваться и в отношении стоимостей товаров. Мы должны иметь возможность привести их все к одному, общему им всем выражению, различая их лишь по тем пропорциям, в каких они содержат в себе одну и ту же тождественную меру.

Так как меновые стоимости товаров представляют собой только общественные функции этих вещей и не имеют ничего общего с их естественными свойствами, то мы прежде всего должны спросить: какова общая общественная субстанция всех товаров? Это труд. Чтобы произвести товар, необходимо затратить на него или вложить в него известное количество труда. И я говорю не просто о труде, а об общественном труде. Человек, который производит предмет непосредственно для своих собственных надобностей, для того чтобы самому его потребить, создает продукт, но не товар. Как производитель, работающий для самого себя, он ничем не связан с обществом. Но чтобы произвести товар, человек не только должен произвести предмет, удовлетворяющий ту или иную общественную потребность, но и самый его труд должен составлять неотъемлемую часть общей суммы труда, затрачиваемой обществом. Его труд должен быть подчинен разделению труда внутри общества. Он - ничто без других подразделений труда и в свою очередь необходим, чтобы их дополнять.

Рассматривая товары как стоимости, мы рассматриваем их исключительно как воплощенный, фиксированный или, если хотите, кристаллизованный общественный труд. С этой точки зрения они могут отличаться друг от друга лишь тем, что представляют большее или меньшее количество труда. Например, на производство шелкового носового платка может быть затрачено большее количество труда, чем на производство одного кирпича. Однако чем измеряется количество труда? Временем, в течение которого продолжается труд, - часами, днями и так

125
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

далее. Для того чтобы к труду можно было прилагать эту меру, все виды труда должны быть сведены к среднему, или простому, труду, как их единству.

Итак, мы приходим к следующему заключению: товар имеет стоимость потому, что он представляет собой кристаллизацию общественного труда. Величина его стоимости или его относительная стоимость зависит от того, содержится в нем большее или меньшее количество общественной субстанции, то есть она зависит от относительного количества труда, необходимого для производства товара. Таким образом, относительные стоимости товаров определяются соответственными количествами, или суммами, труда, которые вложены, воплощены, фиксированы в этих товарах. Соответствующие количества товаров, для производства которых требуется одинаковое рабочее время, равны. Или: стоимость одного товара относится к стоимости другого товара, как количество труда, фиксированное в одном из них, относится к количеству труда, фиксированному в другом.

Я предвижу, что многие из вас спросят: существует ли действительно столь большая или вообще какая-либо разница между утверждением, что стоимости товаров определяются заработной платой, и утверждением, что они определяются относительным количеством труда, необходимым для производства товаров? Однако вы должны знать, что вознаграждение за труд и количество труда - совершенно различные вещи. Допустим, например, что в одном квартере пшеницы и в одной унции золота содержатся равные количества труда. Я пользуюсь этим примером, так как его привел Бенджамин Франклин в своей первой работе, изданной в 1729 г. и озаглавленной «Скромное исследование о природе и необходимости бумажных денег»129, где он один из первых нащупал истинную природу стоимости. Итак, мы предположили, что один квартер пшеницы и одна унция золота суть равные стоимости, или эквиваленты, потому что они представляют собой кристаллизацию равных количеств среднего труда, стольких-то дней или стольких-то недель труда, соответственно фиксированного в них. Определяя так относительные стоимости золота и хлеба, прибегаем ли мы каким бы то ни было образом к помощи заработной платы сельскохозяйственного рабочего или горняка? Ни в малейшей степени. Мы оставляем совершенно без определения вопрос о том, как оплачивался их дневной или недельный труд, и даже вопрос о том, применялся ли наемный труд вообще. Если он применялся, то заработная плата обоих этих рабочих могла быть вовсе неравна. Рабочий, труд которого воплощен в квартере пшеницы, мог получить только 2 бушеля пшеницы, а рабочий,

126
К. МАРКС

занятый в горном деле, - 1/2 унции золота. Или, если предположить, что их заработная плата одинакова, она может в самых различных пропорциях отклоняться от стоимостей произведенных ими товаров. Она может равняться 1/2, 1/3, 1/4, 1/5 или какой-либо другой доле квартера хлеба или унции золота. Их заработная плата не может, конечно, превышать стоимости произведенных ими товаров, не может быть больше нее, но она может быть меньше нее, и притом в самой различной степени. Их заработная плата будет ограничена стоимостями продуктов, по стоимости их продуктов отнюдь не ограничены заработной платой. А самое главное, стоимости, относительные стоимости, например хлеба и золота, устанавливаются совершенно независимо от стоимости примененного труда, то есть от заработной платы.

Поэтому определение стоимости товаров относительными количествами фиксированного в них труда есть нечто совершенно отличное от тавтологического метода определения стоимости товаров стоимостью труда или заработной платой. Но этот пункт получит дальнейшее освещение в ходе нашего исследования.

Исчисляя меновую стоимость товара, мы должны к количеству труда, употребленного в последней стадии производства, прибавить количество труда, предварительно вложенного в сырье для товара, и труд, затраченный на оборудование, инструменты, машины и здания, необходимые для осуществления труда. Например, стоимость определенного количества хлопчатобумажной пряжи представляет собой кристаллизацию некоторого количества труда, присоединенного к хлопку в процессе прядения, количества труда, предварительно вложенного в самый хлопок, количества труда, воплощенного в угле, масле и в других используемых вспомогательных материалах, количества труда, вложенного в паровую машину, веретена, фабричное здание и так далее. Орудия производства в собственном смысле, как-то: инструменты, машины, здания, снова и снова служат в течение более или менее продолжительного времени в повторяющихся процессах производства. Если бы они изнашивались сразу, подобно сырью, то вся их стоимость сразу переносилась бы на товары,. при производстве которых они применялись. Но так как, например, веретено изнашивается лишь постепенно, то делается средний расчет, в основу которого кладется средняя продолжительность существования веретена и его средний износ за определенный период, скажем за день. Таким путем мы исчисляем, какая часть стоимости веретена переносится на ежедневно вырабатываемую пряжу и, следовательно, какая часть всего количества труда, вложенного, напри-

127
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

мер, в фунт пряжи, приходится на труд, предварительно вложенный в веретено. Для стоящей перед нами цели нет надобности останавливаться на этом вопросе сколько-нибудь подробнее.

Может показаться, что если стоимость товара определяется количеством труда, затраченного на его производство, то чем ленивее или неискуснее человек, тем большую стоимость будет иметь произведенный им товар, так как тем больше рабочего времени потребуется для изготовления этого товара. Подобное заключение было бы, однако, печальным заблуждением. Вы помните, что я употребил выражение «общественный труд», а это выражение «общественный» означает очень многое. Говоря, что стоимость товара определяется количеством труда, вложенного в него, или кристаллизованного в нем, мы имеем в виду количество труда, необходимое для производства товара при данном состоянии общества, при определенных общественно-средних условиях производства, при данном общественносреднем уровне интенсивности и искусности применяемого труда. Когда в Англии паровой ткацкий станок начал конкурировать с ручным станком, то для превращения определенного количества пряжи в ярд хлопчатобумажной ткани или сукна стала требоваться лишь половина прежнего рабочего времени. Правда, бедному ручному ткачу приходилось теперь работать 17-18 часов в день вместо 9 или 10, как то было раньше. Однако в продукте 20 часов его труда теперь заключалось лишь 10 часов общественного труда, или 10 часов труда, общественно-необходимого для того, чтобы превратить определенное количество пряжи в ткань. Поэтому продукт 20 часов его труда заключал в себе теперь не больше стоимости, чем раньше заключалось в его 10-часовом продукте.

Итак, если меновые стоимости товаров определяются количеством воплощенного в них общественно-необходимого труда, то при всяком увеличении количества труда, потребного для производства товара, стоимость его должна увеличиваться, а при всяком уменьшении этого количества она должна понижаться.

Если бы количество труда, необходимое для производства определенных товаров, оставалось постоянным, то были бы постоянны и их относительные стоимости. Однако это не так.

Количество труда, необходимое для производства товара, непрерывно изменяется вместе с изменениями производительной силы применяемого труда. Чем выше производительная сила труда, тем больше продукта изготовляется в данное рабочее время, и чем ниже производительная сила труда, тем меньше продукта изготовляется в единицу времени. Если, например в связи с ростом населения, оказалось бы необходимым

128
К. МАРКС

обрабатывать менее плодородные земли, прежнее количество продуктов можно было бы получить лишь при условии затраты большего количества труда, и стоимость сельскохозяйственных продуктов вследствие этого повысилась бы. С другой стороны, если, пользуясь современными средствами производства, один прядильщик за один рабочий день превращает в пряжу во много тысяч раз больше хлопка, чем он мог переработать в такое же время с помощью прялки, то очевидно, что каждый фунт хлопка поглотит во много тысяч раз меньше труда прядильщика, чем раньше, и, следовательно, стоимость, присоединяемая процессом прядения к каждому фунту хлопка, будет во много тысяч раз меньше, чем прежде. Стоимость пряжи соответственно уменьшится.

Если оставить в стороне различие природных особенностей и приобретенных производственных навыков различных людей, то производительная сила труда должна зависеть главным образом: 1) от естественных условий труда, как-то: плодородия почвы, богатства рудников и т. д.; 2) от прогрессирующего совершенствования общественных сил труда, которое обусловливается производством в крупном масштабе, концентрацией капитала, комбинированием труда, разделением труда, машинами, усовершенствованием методов производства, использованием химических и других естественных факторов, сокращением времени и пространства с помощью средств связи и транспорта и всякими другими изобретениями, посредством которых наука заставляет силы природы служить труду и благодаря которым развивается общественный, или кооперативный, характер труда. Чем выше производительная сила труда, тем меньше труда затрачивается на данное количество продукта и, следовательно, тем меньше стоимость продукта. Чем ниже производительная сила труда, тем больше труда затрачивается на данное количество продукта и тем, следовательно, выше его стоимость. Поэтому мы можем установить, как общий закон, следующее: Стоимости товаров прямо пропорциональны рабочему времени, затраченному на их производство, и обратно пропорциональны производительной силе затраченного труда.

До сих пор мы говорили о стоимости, теперь же я добавлю несколько слов о цене, являющейся особой формой, которую принимает стоимость.

Цена, взятая сама по себе, есть не что иное, как денежное выражение стоимости. Например, стоимости всех товаров в Англии выражаются в золотых ценах, тогда как на конти-

129
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

ненте они выражаются преимущественно в серебряных ценах. Стоимость золота или серебра, подобно стоимости всех других товаров, определяется количеством труда, необходимого для их добывания. Вы обмениваете известную сумму продуктов своей страны, в которых кристаллизовано определенное количество вашего национального труда, на продукты стран, производящих золото и серебро, продукты, в которых кристаллизовано определенное количество их труда. Именно таким путем, то есть фактически с помощью обмена товара на товар, люди приучаются выражать стоимости всех товаров, то есть затрачиваемое на их производство количество труда, в золоте и серебре. Присмотритесь внимательнее к этому денежному выражению стоимости или, - что сводится к тому же, - к превращению стоимости в цену, и вы найдете, что здесь мы имеем дело с процессом, посредством которого стоимости всех товаров получают самостоятельную и однородную форму, или посредством которого они выражаются, как количества одинакового общественного труда. Цену, поскольку она является лишь денежным выражением стоимости, А. Смит называл естественной ценой, а французские физиократы - «необходимой ценой».

Каково же отношение между стоимостью и рыночными ценами, или между естественными ценами и рыночными ценами? Все вы знаете, что рыночная цена всех однородных товаров одинакова, как бы ни были различны условия производства у отдельных производителей. Рыночные цены выражают лишь среднее количество общественного труда, необходимое при средних условиях производства для того, чтобы снабдить рынок определенным количеством определенных изделий. Они исчисляются применительно ко всей массе товаров данного рода. Постольку рыночная цена товара совпадает с его стоимостью. С другой стороны, колебания рыночных цен, то поднимающихся выше стоимости, или естественной цены, то опускающихся ниже нее, зависят от колебаний предложения и спроса. Отклонения рыночных цен от стоимостей наблюдаются постоянно, но, как говорит Адам Смит: «Естественная цена представляет собой как бы центральную цену, к которой постоянно тяготеют цены всех товаров. Различные случайности могут иногда удерживать их много выше уровня естественной цены, а иногда понижать ниже этого уровня. Но каковы бы ни были препятствия, которые отклоняют цены от этого устойчивого центра, они постоянно тяготеют к нему»130.

Я не могу сейчас рассмотреть этот вопрос подробно. Достаточно сказать, что если предложение и спрос взаимно уравновешиваются, то рыночные цены товаров будут соответствовать их

130
К. МАРКС

естественным ценам, то есть их стоимостям, которые определяются количеством труда, необходимым для производства этих товаров. Но предложение и спрос должны постоянно стремиться уравновесить друг друга, хотя они осуществляют это, лишь компенсируя одно колебание другим, повышение - понижением и vice versa*. Если, вместо того чтобы рассматривать только ежедневные колебания, вы проанализируете движение рыночных цен за более продолжительные периоды, как это сделал, например, г-н Тук в своей «Истории цен», то вы найдете, что колебания рыночных цен, их отклонения от стоимостей, их повышения и понижения взаимно нейтрализуют и компенсируют друг друга; так что, если оставить в стороне влияние монополии и некоторые другие модификации, на которых я сейчас останавливаться не могу, все виды товаров продаются в среднем по их стоимостям, по их естественным ценам. Средние периоды, на протяжении которых взаимно компенсируются колебания рыночных цен, для разного рода товаров различны, потому что для одного рода товаров приспособление предложения к спросу достигается легче, а для других - труднее.

Итак, если в общем, в пределах более или менее продолжительных периодов, все виды товаров продаются по их стоимостям, то нелепо предполагать, будто прибыль - не в отдельных случаях, а постоянная и обычная прибыль в разных отраслях промышленности - проистекает из накидки на товарные цены, или из того, что товары продаются по ценам, превышающим их стоимость. Абсурдность подобного представления станет очевидной, если мы попробуем его обобщить. Все то, что кто-нибудь постоянно выгадывал бы в качестве продавца, он должен был бы постоянно терять в качестве покупателя. Не поможет делу и ссылка на то, что есть люди, которые покупают, не продавая, или потребляют, не производя. То, что эти люди уплачивают производителям, они должны сначала получить от этих последних даром. Если кто-нибудь сначала забирает у вас деньги, а потом возвращает их вам, покупая ваши товары, вы никогда не сможете разбогатеть, продавая ваши товары слишком дорого этому же самому человеку. Такого рода сделка может уменьшить убыток, но она отнюдь неспособна принести прибыль.

Следовательно, для того чтобы объяснить общую природу прибыли, вы должны исходить из положения, что в среднем товары продаются по своим действительным стоимостям и что прибыль получается от продажи товаров по их стоимостям,

* - наоборот. Ред.

131
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

то есть от продажи их пропорционально количеству воплощенного в них труда. Если вы не можете объяснить прибыли на основе этого предположения, то вы вообще не можете ее объяснить. Это кажется парадоксальным и противоречащим повседневному опыту. Но парадоксально и то, что земля движется вокруг солнца и что вода состоит из двух легко воспламеняющихся газов. Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей.

7. РАБОЧАЯ СИЛА После того как мы подвергли анализу, насколько это возможно в столь беглом обзоре, природу стоимости, стоимости всякого товара, мы должны сосредоточить внимание на специфической стоимости труда. И здесь я опять должен поразить вас утверждением, которое покажется вам парадоксом. Все вы уверены, что вы ежедневно продаете именно свой труд, что, следовательно, труд имеет цену и что, - так как цена товара представляет собой лишь денежное выражение его стоимости, - наверное должна существовать такая вещь, как стоимость труда. Однако такой вещи, как стоимость труда в обычном смысле этого слова, в действительности не существует. Мы видели, что количество кристаллизованного в товаре необходимого труда образует его стоимость. Так вот, применяя это понятие стоимости, как смогли бы мы определить стоимость, скажем, 10-часового рабочего дня? Сколько труда содержится в этом дне? 10 часов труда. Если бы мы сказали, что стоимость 10-часового рабочего дня равна 10 часам труда, или количеству содержащегося в этом рабочем дне труда, то это было бы тавтологией и даже больше того - бессмыслицей. Разумеется, после того, как мы откроем истинный, но скрытый смысл выражения «стоимость труда», мы так же сможем объяснить это иррациональное и, казалось бы, невозможное применение стоимости, как мы можем объяснить видимые, как они нам представляются, движения небесных тел после того, как мы познали их действительное движение.

То, что продает рабочий, не является непосредственно его трудом, а является его рабочей силой, которую он передает во временное распоряжение капиталиста. Это настолько верно, что законы - не знаю, как в Англии, но во всяком случае в некоторых континентальных странах - устанавливают максимальный срок, на который разрешается продавать свою

132
К. МАРКС

рабочую силу. Если бы разрешалось продавать рабочую силу на любой срок, то немедленно восстановилось бы рабство. Если бы подобная продажа охватывала, например, все время жизни рабочего, она тотчас превратила бы его в пожизненного раба его нанимателя.

Уже один из старейших экономистов и оригинальнейших философов Англии, Томас Гоббс, в своем «Левиафане» инстинктивно уловил этот факт, не замеченный всеми его преемниками. Он говорит: «Стоимость, или ценность, человека, как и всех других вещей, есть его цена, то есть то, что дается за пользование его силой»131.

Если мы станем исходить из этой основы, мы сможем определить стоимость труда так же, как и стоимость всякого другого товара.

Но прежде чем сделать это, мы должны спросить, как возникло то странное явление, что мы находим на рынке, с одной стороны, категорию покупателей, владеющих землей, машинами, сырьем и средствами существования, то есть предметами, которые, кроме необработанной земли, все являются продуктами труда, а с другой стороны категорию продавцов, которым нечего продавать, кроме своей рабочей силы, своих рабочих рук и головы; что одни постоянно покупают с целью извлекать прибыль и обогащаться, тогда как другие постоянно продают, для того чтобы заработать на жизнь. Исследование этого вопроса было бы исследованием того, что экономисты называют предварительным или первоначальным накоплением; но что следовало бы назвать первоначальной экспроприацией. Мы обнаружили бы, что это так называемое первоначальное накопление означает не что иное, как ряд исторических процессов, которые привели к разрушению существовавшего прежде единства между работником и его средствами труда. Однако подобное исследование выходит за пределы поставленной передо мной темы. Это отделение трудящегося от средств труда, будучи однажды осуществлено, в дальнейшем сохраняется и воспроизводится в постоянно расширяющемся масштабе вплоть до тех пор, пока новая и коренная революция в способе производства не уничтожит его и не восстановит первоначально существовавшего единства в новой исторической форме.

Итак, что же такое стоимость рабочей силы?

Подобно стоимости всякого другого товара, стоимость рабочей силы определяется количеством труда, необходимым для ее производства. Рабочая сила человека существует только в его

133
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

живой личности. Для того чтобы вырасти и поддерживать свою жизнь, человек должен потреблять определенное количество жизненных средств. Однако человек, подобно машине, изнашивается, и его приходится заменять другим человеком. Кроме того количества жизненных средств, которое необходимо для поддержания существования самого рабочего, он нуждается еще в некотором их количестве для того, чтобы вырастить детей, которые должны его заменить на рынке труда и увековечить род рабочих. Сверх того, приходится затратить еще известную сумму стоимости для того, чтобы рабочий смог развить свою рабочую силу и приобрести определенную квалификацию. Для нашей цели здесь достаточно рассмотреть только средний труд, при котором издержки на воспитание и обучение составляют ничтожно малую величину. Однако, пользуясь случаем, я должен отметить, что так как издержки производства рабочей силы различного качества различны, то должна быть различной и стоимость рабочей силы, применяемой в разных отраслях производства. Поэтому требование равной заработной платы основано на заблуждении, является неразумным желанием, которому никогда не суждено осуществиться. Это требование представляет собой порождение того ложного и поверхностного радикализма, который принимает предпосылки и пытается уклониться от выводов. На основе системы наемного труда стоимость рабочей силы устанавливается так же, как стоимость всякого другого товара, а так как различные виды рабочей силы имеют разные стоимости, то есть требуют для своего производства разных количеств труда, то и на рынке труда они должны оплачиваться по разным ценам. Требовать равного или хотя бы только справедливого вознаграждения на основе системы наемного труда - это то же самое, что требовать свободы на основе системы рабства. Что вы считаете правильным и справедливым, это к вопросу не относится. Вопрос заключается в том, что является необходимым и неизбежным при данной системе производства.

После всего сказанного ясно, что стоимость рабочей силы определяется стоимостью жизненных средств, необходимых для того, чтобы произвести, развить, сохранить и увековечить рабочую силу.

8. ПРОИЗВОДСТВО ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ Теперь предположим, что для производства среднего количества жизненных средств, необходимых данному рабочему ежедневно, требуется 6 часов среднего труда. Предположим,

134
К. МАРКС

кроме того, что 6 часов среднего труда воплощаются также в количестве золота, равном 3 шиллингам. Тогда 3 шилл. будут ценой, или денежным выражением, дневной стоимости рабочей силы этого рабочего. Работая по 6 часов в день, он ежедневно производил бы стоимость, достаточную для того, чтобы приобрести среднее количество необходимых ему ежедневно жизненных средств, то есть чтобы поддерживать свое существование в качестве рабочего.

Но этот человек - наемный рабочий. Поэтому ему приходится продавать свою рабочую силу капиталисту. Продавая ее за 3 шилл. в день, или за 18 шилл. в неделю, он продает ее по ее стоимости. Предположим, что он - прядильщик. Если он работает 6 часов в день, то он ежедневно присоединяет к хлопку стоимость в 3 шиллинга. Эта стоимость, ежедневно присоединяемая им к хлопку, представляет собой точный эквивалент его заработной платы, или ежедневно получаемой им цены его рабочей силы. Однако в этом случае капиталист не получил бы никакой прибавочной стоимости, или прибавочного продукта. Здесь мы наталкиваемся, таким образом, на действительное затруднение.

Покупая рабочую силу рабочего и оплачивая ее стоимость, капиталист, как и все другие покупатели, приобрел право потреблять купленный товар, пользоваться им. Подобно тому, как машину потребляют или используют, приводя ее в движение, так и рабочую силу человека потребляют и используют, заставляя его работать. Оплатив дневную или недельную стоимость рабочей силы рабочего, капиталист тем самым приобрел право использовать эту рабочую силу, или заставлять ее работать в течение всего дня или всей недели. Рабочий день или рабочая неделя имеют, конечно, известные границы. Но на этом мы подробнее остановимся позже.

Теперь я хочу обратить ваше внимание на один решающий пункт.

Стоимость рабочей силы определяется количеством труда, необходимым для ее сохранения или воспроизводства, тогда как пользование этой рабочей силой ограничено лишь работоспособностью и физической силой рабочего. Дневная или недельная стоимость рабочей силы есть нечто совершенно отличное от ежедневной или еженедельной затраты этой силы, так же, как корм, необходимый для лошади, и-то время, в течение которого она может нести на себе всадника, представляют собой совсем не одно и то же. То количество труда, которым ограничена стоимость рабочей силы рабочего, отнюдь не образует границы того количества труда, которое способна выполнить

135
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

его рабочая сила. Возьмем, например, нашего прядильщика. Мы видели, что для ежедневного воспроизводства своей рабочей силы он должен каждый день воспроизводить стоимость в 3 шилл., и это он выполняет, работая ежедневно 6 часов. Однако это не лишает его способности работать ежедневно 10, 12 или больше часов. Но, оплатив дневную или недельную стоимость рабочей силы прядильщика, капиталист приобрел право пользоваться его рабочей силой в течение целого дня или целой недели. Поэтому капиталист заставляет прядильщика работать, скажем, 12 часов в день. Сверх и кроме 6 часов труда, которые необходимы для возмещения его заработной платы, или стоимости его рабочей силы, рабочий будет работать еще 6 часов, которые я назову часами прибавочного труда, причем этот прибавочный труд воплотится в прибавочной стоимости и прибавочном продукте. Если, например, наш прядильщик, работая ежедневно 6 часов, присоединяет к хлопку стоимость в 3 шилл., стоимость, составляющую точный эквивалент его заработной платы, то за 12 часов он присоединит к хлопку стоимость в 6 шилл. и произведет соответствующее прибавочное количество пряжи. Так как он продал свою рабочую силу капиталисту, то вся создаваемая им стоимость, или весь создаваемый им продукт, принадлежит капиталисту, который является pro tempore* собственником его рабочей силы. Следовательно, авансируя 3 шилл., капиталист благодаря этому реализует стоимость в 6 шилл., так как, авансируя стоимость, в которой кристаллизованы 6 часов труда, он взамен получает стоимость, в которой кристаллизованы 12 часов труда. Ежедневно повторяя этот процесс, капиталист ежедневно будет авансировать 3 шилл. и ежедневно класть себе в карман 6 шилл., половина которых снова идет на выдачу заработной платы, а другая половина составляет прибавочную стоимость, за которую капиталист не платит никакого эквивалента. Именно на такого рода обмене между капиталом и трудом основано капиталистическое производство, или система наемного труда, и этот обмен должен постоянно приводить к тому, что рабочий воспроизводится как рабочий, а капиталист - как капиталист.

Норма прибавочной стоимости при прочих равных условиях зависит от соотношения между той частью рабочего дня, которая необходима для воспроизводства стоимости рабочей силы, и прибавочным временем, или прибавочным трудом, затрачиваемым на капиталиста. Следовательно, она зависит от того, в какой мере рабочий день продолжается сверх того времени, в течение

* - временным. Ред.

136
К. МАРКС

которого рабочий воспроизводит своим трудом только стоимость своей рабочей силы, или возмещает свою заработную плату.

9. СТОИМОСТЬ ТРУДА Теперь мы должны вернуться к выражению «стоимость, или цена, труда».

Мы видели, что в действительности это - не что иное, как стоимость рабочей силы, измеряемая стоимостью товаров, необходимых для ее сохранения. Но так как рабочий получает свою заработную плату после окончания своего труда и так как, кроме того, рабочий знает, что на самом деле он отдает капиталисту именно свой труд, то стоимость, или цена, его рабочей силы неизбежно представляется ему ценой, или стоимостью, самого его труда. Если цена его рабочей силы равна 3 шилл., в которых воплощены 6 часов труда, и если при этом он работает 12 часов, то он неизбежно рассматривает эти 3 шилл. как стоимость, или цену, 12 часов труда, хотя эти 12 часов труда воплощаются в стоимости в 6 шиллингов. Отсюда вытекают два вывода: Во-первых: стоимость, или цена, рабочей силы приобретает видимость цены, или стоимости, самого труда, хотя, строго говоря, стоимость и цена труда представляют собой бессмысленные термины.

Во-вторых: хотя оплачивается только часть дневного труда рабочего, а другая часть остается неоплаченной, и хотя именно этот неоплаченный, или прибавочный, труд образует тот фонд, из которого образуется прибавочная стоимость, или прибыль, однако кажется, будто весь труд является оплаченным трудом.

Эта обманчивая видимость отличает наемный труд от других исторических форм труда.

На основе системы наемного труда даже неоплаченный труд представляется оплаченным трудом. У раба, наоборот, даже оплаченная часть его труда представляется неоплаченной.

Для того чтобы работать, раб, разумеется, должен жить, и часть его рабочего дня идет на возмещение стоимости его собственного содержания. Но так как между рабом и господином не заключается никаких торговых сделок, так как между обеими сторонами не совершается никаких актов купли и продажи, то весь труд раба кажется безвозмездным.

Возьмем, с другой стороны, крепостного крестьянина, который, можно сказать, еще вчера существовал на всем востоке Европы. Этот крестьянин работал, например, 3 дня на самого себя на своем собственном или предоставленном ему участке, а в течение остальных 3 дней выполнял принудительный и без-

137
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

возмездный труд в поместье своего господина. Таким образом, здесь оплаченная часть труда была осязательно отделена во времени и пространстве от неоплаченной, и наши, либералы преисполнялись моральным негодованием, считая абсурдной самую мысль заставлять человека работать даром.

А между тем, работает ли человек 3 дня в неделю на себя на своем собственном участке, а 3 дня безвозмездно в поместье своего господина, или же он работает на фабрике или в мастерской 6 часов в день на самого себя, а 6 часов на своего предпринимателя, дело сводится к одному и тому же, хотя в последнем случае оплаченная часть труда нераздельно слита с неоплаченной и природа всей сделки совершенно замаскирована тем, что существует договор и что в конце недели совершается платеж. В одном случае безвозмездный труд представляется трудом добровольным, а в другом случае - принудительным. В этом вся разница.

Если я буду употреблять выражение «стоимость труда», то только как обычный ходячий термин для обозначения «стоимости рабочей силы».

10. ПРИБЫЛЬ ИЗВЛЕКАЕТСЯ ПРИ ПРОДАЖЕ ТОВАРА ПО ЕГО СТОИМОСТИ Предположим, что средний час труда воплощается в стоимости, равной 6 пенсам, или что 12 средних часов труда воплощаются в 6 шиллингах. Предположим далее, что стоимость труда равна 3 шилл., или продукту 6-часового труда. Затем, если в сырье, машинах и т. д., использованных в процессе производства товара, воплощены 24 средних часа труда, то их стоимость составит 12 шиллингов. Если, кроме того, нанятый капиталистом рабочий присоединяет к этим средствам производства 12 часов своего труда, то эти 12 часов создадут добавочную стоимость в 6 шиллингов. Итак, общая стоимость продукта составит 36 часов овеществленного труда и будет равна 18 шиллингам. Но так как стоимость труда, или выплаченная рабочему заработная плата, равна только 3 шилл., то за 6 часов прибавочного труда, затраченного рабочим и воплощенного в стоимости товара, капиталист не платит никакого эквивалента. Продавая этот товар по его стоимости, за 18 шилл., капиталист, таким образом, реализует и стоимость в 3 шилл., за которую он не уплатил никакого эквивалента. Эти 3 шилл. составляют его прибавочную стоимость, или прибыль, которую он и кладет себе в карман. Следовательно, капиталист реализует прибыль в 3 шилл. не потому, что он продает свой товар по цене,

138
К. МАРКС

превышающей его стоимость, а потому, что продает его по его действительной стоимости.

Стоимость товара определяется общим количеством содержащегося в нем труда. Но часть этого количества труда воплощена в стоимости, за которую был уплачен эквивалент в форме заработной платы, другая же часть его воплощена в стоимости, за которую не было уплачено никакого эквивалента. Часть труда, содержащегося в товаре, представляет собой оплаченный труд, другая часть - неоплаченный. Следовательно, продавая товар по его стоимости, то есть как кристаллизацию всего количества труда, затраченного на товар, капиталист обязательно продаст его с прибылью. Он продает не только то, за что уплатил эквивалент, но также и то, что ему ничего не стоило, хотя его рабочему это стоило труда. То, чего стоит товар капиталисту, и то, чего он действительно стоит, - это две различные вещи.

Итак, повторяю - нормальная и средняя прибыль получается не от продажи товаров выше их действительной стоимости, а при продаже их по их действительной стоимости.

11. РАЗЛИЧНЫЕ ЧАСТИ, НА КОТОРЫЕ РАСПАДАЕТСЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ Прибавочную стоимость, или ту часть всей стоимости товара, в которой воплощен прибавочный - или неоплаченный - труд рабочего, я называю прибылью. Не вся эта прибыль попадает в карман капиталиста-предпринимателя. Монополия на землю дает земельному собственнику возможность часть этой прибавочной стоимости присваивать под названием ренты, причем безразлично, используется ли земля для сельского хозяйства, для построек, для железных дорог или для какой-либо другой производственной цели. С другой стороны, тот факт, что обладание средствами труда дает капиталисту-предпринимателю возможность производить прибавочную стоимость или, что то же самое, присваивать некоторое количество неоплаченного труда, ведет к тому, что собственник средств труда, полностью или частично ссужающий их капиталисту-предпринимателю, словом, капиталист, ссужающий деньги, получает возможность требовать себе другую часть этой прибавочной стоимости под названием процента. Таким образом, капиталисту-предпринимателю как таковому остается только то, что называется промышленной, или коммерческой, прибылью.

Вопрос о том, какими законами регулируется это распределение всей суммы прибавочной стоимости между указанными

139
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

тремя категориями людей, совершенно не относится к нашей теме. Однако из всего сказанного вытекает следующее.

Рента, процент и промышленная прибыль - это только различные названия разных частей прибавочной стоимости товара, или воплощенного в нем неоплаченного труда, и все они в одинаковой мере черпаются из этого источника, и только из него одного. Они не порождаются землей как таковой и капиталом как таковым, но земля и капитал дают своим собственникам возможность получать соответствующие доли прибавочной стоимости, выжимаемой капиталистом-предпринимателем из рабочего. Для самого рабочего имеет второстепенное значение вопрос о том, прикарманивает ли всю эту прибавочную стоимость - результат его прибавочного, или неоплаченного, труда - капиталист-предприниматель или же этот последний вынужден некоторые ее части под названием ренты и процента выплачивать третьим лицам. Предположим, что капиталист-предприниматель пользуется только собственным капиталом и сам является собственником нужной ему земли. В этом случае прибавочная стоимость целиком шла бы в его карман.

Именно капиталист-предприниматель непосредственно выжимает эту прибавочную стоимость из рабочего, независимо от того, какую ее часть он в конечном счете сможет удержать для самого себя. Таким образом, вся система наемного труда, вся современная система производства, основывается именно на этом отношении между капиталистомпредпринимателем и наемным рабочим. Поэтому некоторые из граждан, принимавших участие в наших прениях, были неправы, когда пытались смягчить положение вещей и представить это основное отношение между капиталистом-предпринимателем и рабочим, как вопрос второстепенный; хотя они были правы, утверждая, что при данных обстоятельствах повышение цен может в весьма неодинаковой степени задеть капиталиста-предпринимателя, земельного собственника, денежного капиталиста и, если угодно, сборщика налогов.

Из сказанного вытекает и другой вывод.

Та часть стоимости товара, которая представляет только стоимость сырья, машин, словом - стоимость потребленных средств производства, вовсе не образует дохода, а только возмещает капитал. Но даже если оставить этот вопрос в стороне, то неверно, будто другая часть стоимости товара, которая образует доход, или может быть израсходована в виде заработной платы, прибыли, ренты и процента, слагается из стоимости заработной платы, стоимости ренты, стоимости прибыли и так далее. Мы сперва исключим отсюда заработную плату и будем рассматривать только промышленную прибыль, процент и ренту.

140
К. МАРКС

Мы только что видели, что содержащаяся в товаре прибавочная стоимость, или та часть его стоимости, в которой воплощен неоплаченный труд, сама распадается на различные части, которые носят три разных названия. Но было бы совершенно неверно говорить, что стоимость этой части товара складывается или образуется путем сложения самостоятельных стоимостей этих трех компонентов.

Если один час труда воплощается в стоимости в 6 пенсов, если рабочий день рабочего составляет 12 часов и если половина этого времени представляет собой неоплаченный труд, то этот прибавочный труд присоединяет к товару прибавочную стоимость в 3 шилл., то есть стоимость, за которую не было уплачено никакого эквивалента. Эта прибавочная стоимость в 3 шилл. составляет весь тот фонд, который капиталист-предприниматель может поделить, безразлично в какой пропорции, с земельным собственником и лицом, ссужающим деньги.

Эта стоимость в 3 шилл. образует собой границу той стоимости, которую они могут между собой поделить. Но дело происходит вовсе не так, что сам капиталист-предприниматель накидывает на стоимость товара произвольную стоимость в качестве прибыли для себя, затем начисляется другая стоимость для земельного собственника и т. д., и общая стоимость товара слагается из этих произвольно установленных стоимостей. Таким образом вы видите всю неправильность того ходячего представления, которое смешивает распадение данной стоимости на три части с образованием этой стоимости путем сложения трех самостоятельных стоимостей, превращая тем самым совокупную стоимость, из которой черпается рента, прибыль и процент, в произвольную величину.

Пусть вся реализуемая капиталистом прибыль равняется 100 фунтам стерлингов. Рассматривая эту сумму прибыли как абсолютную величину, мы называем ее массой прибыли. Если же мы вычисляем отношение этих 100 ф. ст. к авансированному капиталу, то эту относительную величину мы называем нормой прибыли. Очевидно, что эта норма прибыли может быть выражена двояким образом.

Предположим, что капитал, авансированный на заработную плату, составляет 100 фунтов стерлингов. Если созданная прибавочная стоимость тоже равна 100 ф. ст., то это показывает, что половина рабочего дня рабочего состоит из неоплаченного труда и, - если измерять эту прибыль стоимостью капитала, авансированного на заработную плату, - мы скажем, что норма прибыли равна 100%, так как авансированная стоимость равна 100, а реализованная стоимость - 200.

141
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

Если же, с другой стороны, мы примем во внимание не только капитал, авансированный на заработную плату, а весь авансированный капитал, скажем 500 ф. ст., из которых 400 ф. ст. представляют стоимость сырья, машин и т. д., то окажется, что норма прибыли равна только 20%, так как прибыль, 100 ф. ст., составит только пятую часть всего авансированного капитала.

Первый способ выражения нормы прибыли есть единственный способ, который показывает действительное соотношение между оплаченным и неоплаченным трудом, действительную степень exploitation* (позвольте мне воспользоваться этим французским словом) труда.

Второй способ выражения употребляется обычно, и он в самом деле пригоден для некоторых целей, во всяком случае весьма удобен для того, чтобы скрыть, в каких размерах капиталист выжимает из рабочего даровой труд.

В тех замечаниях, которые мне остается сделать, я буду употреблять слово прибыль для обозначения всей массы выжимаемой капиталистом прибавочной стоимости, безотносительно к тому, как распределяется эта прибавочная стоимость между разными категориями лиц; а употребляя выражение норма прибыли, я буду всегда измерять прибыль ее отношением к стоимости капитала, авансированного на заработную плату.

12. ОБЩЕЕ СООТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ПРИБЫЛЬЮ, ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТОЙ И ЦЕНАМИ Если вычесть из стоимости товара стоимость, возмещающую сырье и другие затраченные на него средства производства, то есть если вычесть стоимость, представляющую содержащийся в товаре прошлый труд, то остальная часть стоимости товара сводится к тому количеству труда, которое присоединено рабочим в последнем производственном процессе. Если этот рабочий работает 12 часов в день, а 12 часов среднего труда кристаллизуются в количестве золота, равном 6 шилл., то эта присоединенная стоимость в 6 шилл. представляет собой единственную стоимость, которую создал его труд. Эта, определяемая рабочим временем, данная стоимость представляет собой единственный фонд, из которого и рабочий и капиталист должны извлекать каждый свою часть, или долю, единственную стоимость, подлежащую делению на заработную плату и прибыль. Очевидно, что сама эта стоимость не изменится, в каких бы разнообразных соотношениях она ни распределялась между этими двумя сторонами. Ничего не изменится также, если вместо

* - эксплуатации. Ред.

142
К. МАРКС

одного рабочего взять все рабочее население или вместо одного рабочего дня взять, например, 12 млн. рабочих дней.

Так как капиталист и рабочий могут распределить между собой только эту ограниченную стоимость, то есть стоимость, измеряемую всем трудом рабочего, то чем больше получает один, тем меньше получает другой, и vice versa. Если дано определенное количество, то всегда одна его часть будет увеличиваться в том же отношении, в каком уменьшается другая.

Если заработная плата изменяется, то прибыль изменится в противоположном направлении.

Если заработная плата понижается, то прибыль повысится; если заработная плата повышается, то прибыль понизится. Если рабочий получает, как мы предположили раньше, 3 шилл., равные половине созданной им стоимости, то есть, иными словами, если весь его рабочий день состоит наполовину из оплаченного и наполовину из неоплаченного труда, то норма прибыли составит 100%, так как капиталист получит тоже 3 шиллинга. Если рабочий получает только 2 шилл., или работает на себя только 1/3 всего дня, то капиталист получит 4 шилл., и норма прибыли составит 200%. Если рабочий получает 4 шилл., капиталист получит только 2, и норма прибыли опустится до 50%. Но все эти изменения не окажут влияния на стоимость товаров. Значит, общее повышение заработной платы повело бы к падению общей нормы прибыли, но не повлияло бы на стоимости товаров.

Но хотя стоимости товаров, которыми в конечном счете должны регулироваться их рыночные цены, определяются исключительно совокупными количествами фиксированного в них труда и не зависят от деления каждого такого количества на оплаченный и неоплаченный труд, отсюда никоим образом не следует, что стоимости отдельных товаров или группы товаров, производимых, например, в течение 12 часов, будут оставаться постоянными. Количество или масса товаров, произведенных в данное рабочее время или с помощью данного количества труда, зависит от производительной силы применяемого труда, а не от его растянутости во времени, или продолжительности. При одном уровне производительной силы труда прядильщика за 12-часовой рабочий день можно произвести, например, 12 ф. пряжи, а при более низком уровне производительной силы - только 2 фунта. Значит, если 12-часовой средний труд воплощается в стоимости в 6 шилл., то в одном случае 12 ф. пряжи стоили бы 6 шилл., а в другом 2 ф. пряжи стоили бы тоже 6 шиллингов. Таким образом, в одном случае 1 ф. пряжи стоил бы 6 пенсов, а г. другом - 3 шиллинга. Эта разница в цене была бы следствием разницы в производительной силе применяемого

143
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

труда. При большей производительной силе в 1 ф. пряжи воплощался бы 1 час труда, тогда как при меньшей производительной силе в 1 ф. пряжи воплощалось бы 6 часов труда. Цена 1 ф. пряжи в одном случае равнялась бы только 6 пенсам, хотя бы заработная плата была относительно высока, а норма прибыли низка, в другом случае она равнялась бы 3 шилл., хотя бы заработная плата была низка, а норма прибыли высока. Так было бы потому, что цена фунта пряжи определяется всем количеством вложенного в него труда, а не той пропорцией, в какой все это количество делится на оплаченный и неоплаченный труд. Упомянутый мною раньше факт, что высокооплачиваемый труд может производить дешевые товары, а низкооплачиваемый - дорогие, уже не кажется поэтому парадоксальным. Этот факт является только выражением того общего закона, что стоимость товара определяется количеством вложенного в него труда и что это количество труда всецело зависит от производительной силы применяемого труда и поэтому изменяется с каждым изменением производительности труда.

13. ВАЖНЕЙШИЕ СЛУЧАИ БОРЬБЫ ЗА ПОВЫШЕНИЕ ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ ИЛИ ПРОТИВ ЕЕ ПОНИЖЕНИЯ Теперь рассмотрим со всей серьезностью важнейшие случаи борьбы за повышение заработной платы или против ее понижения.

1) Мы видели, что стоимость рабочей силы, или, употребляя более распространенное выражение, стоимость труда, определяется стоимостью жизненных средств или количеством труда, требующимся для их производства. Итак, если в данной стране стоимость жизненных средств, которые в среднем ежедневно потребляет рабочий, составляет 6 часов труда и выражается в 3 шилл., то рабочему нужно работать 6 часов в день для того, чтобы произвести эквивалент своего дневного содержания. Если весь рабочий день равняется 12 часам, то капиталист оплатит рабочему стоимость его труда, выплатив ему 3 шиллинга. Половина рабочего дня составляет неоплаченный труд, п норма прибыли равняется 100%. Но предположим теперь, что вследствие понижения производительности, для того чтобы произвести, скажем, то же самое количество сельскохозяйственных продуктов, требуется больше труда, так что цена среднего количества ежедневно потребляемых рабочим жизненных средств повышается с 3 до 4 шиллингов. В этом случае стоимость труда увеличивается на 1/3, или на 331/3%. Для того чтобы произвести эквивалент дневного содержания рабочего

144
К. МАРКС

соответственно его прежнему жизненному уровню, потребовалось бы 8 часов труда. Следовательно, прибавочный труд сокращается с 6 до 4 часов, а норма прибыли понижается со 100 до 50%. Но требуя повышения заработной платы, рабочий тем самым требует только, чтобы ему уплатили возросшую стоимость его труда, подобно тому как всякий другой продавец товара, когда издержки на его товар увеличиваются, добивается, чтобы была оплачена повысившаяся стоимость его товара. Если заработная плата не повышается или повышается недостаточно для того, чтобы возместить возросшую стоимость жизненных средств, то цена труда опускается ниже стоимости труда и жизненный уровень рабочего ухудшается.

Но может произойти изменение также и в противоположном направлении. Вследствие роста производительности труда то же самое количество жизненных средств, в среднем ежедневно потребляемое рабочим, может понизиться в цене с 3 до 2 шилл., другими словами, для того чтобы воспроизвести эквивалент стоимости ежедневно потребляемых жизненных средств, вместо 6 часов рабочего дня потребуется только 4 часа. Теперь рабочий сможет купить за 2 шилл. столько же жизненных средств, сколько раньше он покупал за 3 шиллинга.

Стоимость труда действительно понизилась бы, но при этой уменьшившейся стоимости труда рабочий располагал бы тем же количеством товаров, что и прежде. Прибыль в этом случае повысилась бы с 3 шилл. до 4, а норма прибыли - со 100% до 200%. Хотя абсолютный уровень жизни рабочего остался бы прежним, его относительная заработная плата и вместе с тем его относительное общественное положение, положение его по сравнению с капиталистом, ухудшилось бы. Сопротивляясь этому понижению относительной заработной платы, рабочий требовал бы только известной доли в том, что дают возросшие производительные силы его собственного труда, и стремился бы только сохранить свое прежнее относительное положение на социальной лестнице. Так, после отмены хлебных законов английские фабриканты, совершив вопиющее нарушение торжественных обещаний, которые они давали в пору агитации против хлебных законов, понизили заработную плату в общем на 10%. Сопротивление рабочих на первых порах оказалось безрезультатным, но потом, вследствие обстоятельств, на которых я не могу сейчас останавливаться, потерянные 10% были отвоеваны вновь.

2) Стоимость жизненных средств, а следовательно и стоимость труда, может остаться неизменной, но при этом могут измениться их денежные цены вследствие предшествующего изменения стоимости денег.

145
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

Благодаря открытию более богатых рудников и т. д. может случиться, что производство, например, 2 унций золота будет требовать не больше труда, чем раньше требовало производство 1 унции. В этом случае стоимость золота понизится наполовину, или на 50%. Стоимость труда, как и стоимость всех других товаров, будет теперь выражаться в удвоенных против прежнего денежных ценах. Двенадцать часов труда, выражавшиеся прежде в 6 шилл., будут выражены теперь в 12 шиллингах. Если заработная плата рабочего останется попрежнему равной 3 шилл., а не повысится до 6 шилл., то денежная цена его труда будет равняться теперь только половине стоимости его труда, и жизненный уровень рабочего чрезвычайно понизится. В большей или меньшей мере это будет иметь место также и в том случае, если заработная плата повысится, но не в полном соответствии с падением стоимости золота. В рассматриваемом нами примере ничего не изменяется ни в производительной силе труда, ни в предложении и спросе, ни в стоимостях товаров. Не изменяется ничего, кроме денежных названий этих стоимостей. Говорить, что в подобном случае рабочий не должен добиваться соответствующего повышения заработной платы, значит говорить, что рабочий должен довольствоваться тем, что ему платят названиями вместо вещей. Вся предшествующая история доказывает, что всякий раз, как происходит подобное обесценение денег, капиталисты спешат воспользоваться этим удобным случаем, чтобы обмануть рабочих. Одна весьма многочисленная школа экономистов утверждает, что вследствие открытия новых золотых россыпей, вследствие улучшенной разработки серебряных рудников и более дешевого снабжения ртутью стоимость драгоценных металлов снова понизилась. Это могло бы объяснить всеобщее и одновременно возникшее на континенте требование повысить заработную плату.

3) До сих пор мы исходили из предположения, что рабочий день имеет определенные границы. Однако сам по себе рабочий день постоянных границ не имеет. Постоянной тенденцией капитала является стремление растянуть рабочий день до его крайней, физически возможной продолжительности, ибо по мере увеличения продолжительности рабочего дня возрастает прибавочный труд, а следовательно и создаваемая им прибыль. Чем больше удается капиталу удлинить рабочий день, тем большее количество чужого труда он присваивает. В течение XVII века и даже двух первых третей XVIII века 10-часовой рабочий день был обычным рабочим днем по всей Англии. Во время антиякобинской войны132, которая фактически была войной

146
К. МАРКС

британских баронов против британских трудящихся масс, капитал справлял свои вакханалии и удлинил рабочий день с 10 до 12, 14, 18 часов. Мальтус, человек, которого во всяком случае нельзя заподозрить в слезливой сентиментальности, в памфлете, опубликованном около 1815 г., объявил, что если так будет продолжаться и дальше, то жизнь нации будет подорвана в самом своем корне133. За несколько лет до повсеместного введения вновь изобретенных машин, около 1765 г., в Англии появился памфлет под заглавием «Опыт о промышленности»134. Анонимный автор, отъявленный враг рабочего класса, разглагольствует о необходимости расширить границы рабочего дня. Для достижения этой цели он предлагает, среди прочих средств, учредить работные дома, которые, по его словам, должны быть «домами ужаса». И какую же продолжительность рабочего дня предлагает он для этих «домов ужаса»? Двенадцать часов, - как раз ту самую продолжительность рабочего дня, которую в 1832 г. капиталисты, экономисты и министры объявили не только фактически существующим, но необходимым рабочим временем для детей моложе 12 лет135.

Продавая свою рабочую силу, - а при современной системе рабочий вынужден это делать, - рабочий предоставляет капиталисту потреблять эту силу, но в определенных разумных границах. Он продает свою рабочую силу для того, чтобы ее сохранить - здесь мы оставляем в стороне ее естественное изнашивание, - а не для того, чтобы ее разрушить. При продаже рабочим своей рабочей силы по ее дневной или недельной стоимости предполагается, что эта рабочая сила не должна подвергаться в один день или в одну неделю такому расходованию, такому изнашиванию, как в 2 дня или 2 недели. Возьмем машину стоимостью в 1000 фунтов стерлингов. Если она служит 10 лет, то ежегодно она будет присоединять к стоимости товаров, в производстве которых она участвует, по 100 фунтов стерлингов. Если она служит 5 лет, то она прибавляет к стоимости этих товаров по 200 ф. ст. ежегодно. Иными словами, стоимость ее ежегодного изнашивания обратно пропорциональна срокам, в течение которых она потребляется. Но именно в этом отношении рабочий отличается от машины.

Машины изнашиваются не в полном соответствии с их потреблением; человек же, наоборот, разрушается в гораздо большей степени, чем это можно было бы думать на основании одних только цифровых данных об удлинении его работы.

Когда рабочие борются за то, чтобы свести рабочий день к его прежней разумной величине, или, - будучи не в состоянии добиться установления законом нормального рабочего дня, -

147
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

стремятся предотвратить чрезмерный труд путем повышения заработной платы, повышения не только пропорционального выжимаемому из них добавочному времени, но и большего, чем пропорциональное, они лишь выполняют свой долг по отношению к самим себе и своему роду. Они только ставят пределы тираническим узурпациям капитала. Время есть пространство человеческого развития. Человек, не располагающий ни минутой свободного времени, человек, вся жизнь которого, не считая обусловливаемых чисто физическими потребностями перерывов на сон, еду и т. д., поглощается работой на капиталиста, - такой человек низведен до положения хуже вьючного животного. Изможденный телесно и огрубевший духовно, он - только машина для производства чужого богатства. Между тем, вся история современной промышленности показывает, что капитал, если ему не препятствовать, будет бездушно и беспощадно стремиться к тому, чтобы низвести весь рабочий класс до этого состояния крайней деградации.

Удлиняя рабочий день, капиталист может платить более высокую заработную плату и тем не менее хуже оплачивать стоимость труда. Это имеет место в том случае, когда повышение заработной платы не соответствует увеличению выжимаемого из рабочего количества труда и ускоряющемуся вследствие этого разрушению рабочей силы. Капиталист может достигнуть этого и другим способом. Например, английские буржуазные статистики скажут вам, что средние заработки рабочих семей, занятых на ланкаширских фабриках, повысились.

Они забывают при этом, что теперь, кроме взрослого мужчины, главы семьи, под джаггернаутову колесницу136 капитала брошены его жена и, может быть, трое или четверо детей и что повышение общего заработка семьи отнюдь не соответствует повышению общего количества прибавочного труда, извлекаемого из рабочей семьи.

Даже при определенных границах рабочего дня, которые существуют в настоящее время во всех отраслях промышленности, подчиненных фабричному законодательству, может оказаться необходимым повышение заработной платы хотя бы только для того, чтобы удержать оплату стоимости труда на прежнем уровне. При повышении интенсивности труда человек может быть вынужден затрачивать в 1 час столько жизненной силы, сколько он раньше тратил в 2 часа. В производствах, подпавших под фабричное законодательство, это уже до известной степени осуществлено путем ускорения работы машин и увеличения количества рабочих машин, обслуживаемых одним человеком. Если повышение интенсивности труда, или массы

148
К. МАРКС

труда, расходуемой в 1 час, находится в надлежащем соответствии с сокращением продолжительности рабочего дня, то рабочий все-таки выиграет от этого сокращения. Если же эта граница нарушена, он теряет в одной форме то, что выигрывает в другой, и 10 часов труда могут оказаться столь же разрушительными, как раньше 12 часов. Противодействуя этой тенденции капитала борьбой за такое повышение заработной платы, которое соответствовало бы повышению интенсивности труда, рабочий только борется против обесценения своего труда и вырождения своего рода.

4) Все вы знаете, что по причинам, на объяснении которых останавливаться сейчас нет необходимости, капиталистическое производство проходит через определенные периодические циклы. Оно проходит через стадию покоя, возрастающего оживления, процветания, перепроизводства, кризиса и застоя. Рыночные цены товаров и рыночные нормы прибыли следуют за этими фазами, то опускаясь ниже своего среднего уровня, то поднимаясь выше него.

Рассматривая весь цикл в целом, вы заметите, что одно отклонение рыночной цены компенсируется другим и что в среднем, в пределах всего цикла, рыночные цены товаров регулируются их стоимостями. В фазах понижения рыночных цен и в фазах кризиса и застоя рабочий, если его вовсе не выбросят с производства, будет наверняка получать пониженную заработную плату. Чтобы не быть обманутым, он даже и при таком падении рыночных цен должен бороться с капиталистом против чрезмерного понижения заработной платы. Если бы во время фаз процветания, когда капиталисты получают особо высокую прибыль, рабочий не боролся за повышение заработной платы, то в среднем за весь промышленный цикл он не получил бы даже своей средней заработной платы, или стоимости своего труда. В высшей степени глупо требовать, чтобы рабочий, заработная плата которого в неблагоприятные фазы цикла неизбежно понижается, отказывался в благоприятные фазы возмещать свои потери.

Вообще стоимости всех товаров реализуются только благодаря выравниванию непрерывно меняющихся рыночных цен, происходящему вследствие непрерывных колебаний предложения и спроса. На основе современной системы труд есть только товар, подобно другим товарам. Значит, и труд должен проходить через те же самые колебания, и только в результате их можно получить среднюю цену, соответствующую его стоимости. Было бы абсурдно с одной стороны рассматривать труд как товар, а с другой стороны ставить его вне тех законов, которыми регулируются цены товаров. Раб получает постоянное и определенное количество жизненных

149
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

средств, наемный же рабочий - нет. Он должен добиваться повышения заработной платы в одном случае хотя бы только для того, чтобы компенсировать ее падение в другом случае.

Если бы рабочий покорно принял волю капиталиста, приказание капиталиста, как высший экономический закон, ему пришлось бы переносить все невзгоды положения раба, не имея при этом даже той обеспеченности существования, которой пользуется раб.

5) Во всех рассмотренных мною случаях, - а они составляют 99 из 100, - мы видели, что борьба за повышение заработной платы идет лишь следом за предшествующими изменениями, что она есть неизбежный результат предшествующих изменений в размерах производства, в производительной силе труда, в стоимости труда, в стоимости денег, в продолжительности или интенсивности выжимаемого труда, в колебаниях рыночных цен, обусловленных колебаниями предложения и спроса и соответствующих различным фазам промышленного цикла; словом, эта борьба является противодействием, которое труд оказывает предшествующему действию капитала. Рассматривая борьбу за повышение заработной платы независимо от всех этих обстоятельств, принимая во внимание только изменения заработной платы и упуская из виду все другие изменения, обусловливающие их, вы исходите из ложной предпосылки, чтобы прийти к ложным выводам.

14. БОРЬБА МЕЖДУ КАПИТАЛОМ И ТРУДОМ И ЕЕ РЕЗУЛЬТАТЫ 1) Я показал, что периодическое сопротивление рабочих понижению заработной платы и их периодические попытки добиться повышения заработной платы неразрывно связаны с системой наемного труда и диктуются именно тем фактом, что труд приравнен к товару и, следовательно, подчинен тем же законам, которые управляют общим движением цен; я показал далее, что общее повышение заработной платы приводит к понижению общей нормы прибыли, но не влияет ни на средние цены товаров, ни на их стоимости; теперь возникает, наконец, вопрос: насколько в этой непрерывной борьбе между капиталом и трудом последний может добиться успеха?

Я мог бы ответить обобщением и сказать, что рыночная цена труда, как и всех других товаров, за большой отрезок времени будет соответствовать его стоимости; что, следовательно, несмотря на все повышения и понижения и независимо от действий рабочего, он будет в среднем получать только

150
К. МАРКС

стоимость своего труда, которая сводится к стоимости рабочей силы, определяемой стоимостью жизненных средств, необходимых для содержания и воспроизводства этой силы; а эта стоимость жизненных средств в свою очередь определяется количеством труда, необходимым для их производства.

Но некоторые особенности отличают стоимость рабочей силы, или стоимость труда, от стоимости всех других товаров. Стоимость рабочей силы складывается из двух элементов: один из них чисто физический, другой - исторический или социальный. Низшая граница стоимости рабочей силы определяется физическим элементом. Это значит, что рабочий класс, для того чтобы себя сохранять и воспроизводить, для того чтобы увековечить свое физическое существование, должен получать абсолютно необходимые для его жизни и размножения жизненные средства. Следовательно, стоимость этих необходимых жизненных средств образует низшую границу стоимости труда. С другой стороны, продолжительность рабочего дня тоже имеет свои крайние, хотя и весьма растяжимые пределы. Ее высший предел дан физической силой рабочего. Если ежедневное истощение жизненных сил рабочего заходит за известные границы, то становится невозможным повторять такое напряжение изо дня в день. Однако, как я сказал, эти пределы весьма растяжимы. При быстрой смене хилых и недолговечных поколений рабочий рынок может быть обеспечен не хуже, чем при ряде следующих друг за другом сильных и долговечных поколений.

Кроме этого чисто физического элемента, стоимость труда определяется в каждой стране традиционным уровнем жизни. Этот уровень предполагает не только удовлетворение потребностей физической жизни, но и удовлетворение определенных потребностей, порожденных теми общественными условиями, в которых люди находятся и воспитываются. Жизненный уровень англичанина может быть сведен к жизненному уровню ирландца, жизненный уровень немецкого крестьянина - к уровню крестьянина лифляндца. О той значительной роли, которую в этом отношении играют исторические традиции и общественные привычки, вы можете узнать из работы г-на Торнтона «Перенаселение»137, в которой он показывает, что средняя заработная плата в различных сельскохозяйственных округах Англии и теперь еще более или менее различна в зависимости от того, были ли те условия, при которых эти округа вышли из крепостного состояния, более или менее благоприятными.

Этот входящий в стоимость труда исторический или социальный элемент может расширяться или сокращаться, или даже

151
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

совершенно исчезать, так что не останется ничего сверх физического предела. Во время антиякобинской войны, предпринятой - как любил говорить неисправимый пожиратель налогов и любитель синекур старый Джордж Роуз - для спасения благ нашей святой религии от нашествия нечестивых французов, добрые английские фермеры, о которых мы так благодушно говорили на одном из наших предыдущих заседаний, понизили заработную плату сельскохозяйственным рабочим даже ниже этого чисто физического минимума; нехватку же жизненных средств, необходимых для физического сохранения рабочих и продолжения их рода, они восполняли из фондов вспомоществования на основе законов о бедных138. Это был превосходный способ превратить наемного рабочего в раба, а гордого шекспировского йомена - в паупера.

Если вы сравните уровень заработной платы, или стоимости труда, в различных странах или в одной и той же стране в различные исторические эпохи, то вы найдете, что сама стоимость труда есть величина не постоянная, а переменная, переменная даже при том условии, если стоимость всех других товаров остается неизменной.

Подобное сравнение показало бы также, что меняется не только рыночная норма прибыли, но и средняя норма ее.

Однако, что касается прибыли, то не существует никакого закона, который определял бы ее минимум. Мы не можем сказать, каков крайний предел ее понижения. Почему же мы не можем установить этого предела? Потому что, хотя мы можем определить минимум заработной платы, мы не можем определить ее максимум. Мы можем только сказать, что, если даны границы рабочего дня, максимум прибыли соответствует физическому минимуму заработной платы, а если дана заработная плата, максимум прибыли соответствует такому удлинению рабочего дня, какое только допускают физические силы рабочего. Таким образом максимум прибыли находит свои границы в физическом минимуме заработной платы и в физическом максимуме рабочего дня. Очевидно, что между обеими этими границами максимальной нормы прибыли возможно множество вариаций. Фактический уровень ее устанавливается лишь путем постоянной борьбы между капиталом и трудом: капиталист постоянно стремится понизить заработную плату до ее физического минимума и удлинить рабочий день до его физического максимума, тогда как рабочий постоянно оказывает давление в противоположном направлении.

Дело сводится к вопросу о соотношении сил борющихся сторон.

152
К. МАРКС

2) Что касается ограничения рабочего дня, как в Англии, так и во всех других странах, то ограничение это никогда не устанавливалось иначе как путем законодательного вмешательства, а это вмешательство никогда не имело бы места без постоянного давления со стороны рабочих. Во всяком случае, ограничения рабочего дня никогда нельзя было достигнуть путем частных соглашений между рабочими и капиталистами. Сама эта необходимость общего политического действия служит доказательством того, что в своих чисто экономических действиях капитал является более сильной стороной.

Что касается границ, стоимости труда, то их действительное установление всегда зависит от предложения и спроса. Я говорю о спросе на труд со стороны капитала и о предложении труда со стороны рабочих. В колониальных странах закон предложения и спроса благоприятствует рабочему. Этим объясняется относительно высокий уровень заработной платы в Соединенных Штатах. Там капитал, как он ни старается, не может воспрепятствовать тому, что рынок труда постоянно пустеет вследствие постоянного превращения наемных рабочих в независимых самостоятельных крестьян. Для очень значительной части американского народа положение наемного рабочего представляется лишь переходным состоянием, из которого рабочий рассчитывает наверняка выйти в течение более или менее короткого срока. Для того чтобы исправить это положение вещей в колониях, отечески заботливое британское правительство придерживается с недавних пор так называемой современной теории колонизации, которая состоит в том, что на землю в колониях искусственно устанавливается высокая цена с целью воспрепятствовать слишком быстрому превращению наемных рабочих в независимых крестьян.

Но перейдем к старым цивилизованным странам, в которых капитал господствует над всем процессом производства. Возьмите, например, повышение заработной платы сельскохозяйственных рабочих в Англии за время с 1849 по 1859 год. Каковы были последствия этого повышения? Фермеры не смогли, как им посоветовал бы наш друг Уэстон, повысить стоимость пшеницы; они не смогли даже повысить ее рыночных цен. Напротив, они вынуждены были примириться с понижением их. Но за эти 11 лет они ввели всевозможные машины, начали применять более научные методы, превратили часть пахотной земли в пастбища, увеличили размеры ферм, а вместе с тем и размеры производства и, сократив спрос на труд с помощью этих, а также и других мер, увеличивших его производительную силу, снова достигли того, что сельское население стало относительно из-

153
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

быточным. Таков и вообще тот метод, каким капитал в старых, давно заселенных странах быстрее или медленнее реагирует на повышение заработной платы. Рикардо справедливо заметил, что машина постоянно конкурирует с трудом и часто может быть введена лишь при том условии, если цена труда достигла известного уровня139; но применение машин есть только один из многих методов увеличения производительной силы труда. То самое развитие, которое, с одной стороны, делает относительно избыточным простой труд, с другой стороны, упрощает труд квалифицированный и таким образом обесценивает его.

Этот же самый закон осуществляется и в другой форме. С развитием производительной силы труда накопление капитала ускоряется, несмотря даже на относительно высокий уровень заработной платы. Отсюда можно было бы заключить, - как это и сделал А. Смит, во времена которого современная промышленность находилась еще в младенческом возрасте, - что это ускоренное накопление капитала должно склонить чашу весов в пользу рабочего, ибо оно обеспечивает все возрастающий спрос на его труд. Разделяя этот взгляд, многие из современных авторов удивляются тому, что хотя английский капитал за последние 20 лет возрастал гораздо быстрее, чем возрастало население Англии, заработная плата повысилась не столь значительно. Но одновременно с прогрессом накопления происходит прогрессирующее изменение в строении капитала. Та часть всего капитала, которая состоит из постоянного капитала - машин, сырья, всевозможных средств производства, все более возрастает по сравнению с другой частью капитала, которая расходуется на заработную плату, или на покупку труда. Этот закон был более или менее точно установлен г-ном Бартоном, Рикардо, Сисмонди, профессором Ричардом Джонсом, профессором Рамсеем, Шербюлье и другими.

Если первоначальное соотношение этих двух составных частей капитала было один к одному, то при дальнейшем развитии промышленности оно будет 5 к 1 и так далее. Если из всего капитала в 600 единиц 300 затрачивается на инструменты, сырье и пр. и 300 на заработную плату, то для того, чтобы создать спрос на 600 рабочих вместо 300, нужно удвоить весь капитал. Но если в дальнейшем из капитала в 600 единиц 500 будет затрачиваться на машины, материалы и т. д. и только 100 на заработную плату, то для того, чтобы создать спрос на 600 рабочих вместо 300, этот же самый капитал должен будет уже увеличиться с 600 до 3600. Поэтому в ходе развития промышленности спрос на труд не идет в ногу с накоплением капитала.

154
К. МАРКС

Правда, он возрастает, но в пропорции, постоянно уменьшающейся по сравнению, с ростом всего капитала.

Этих немногих замечаний будет достаточно, чтобы показать, что самое развитие современной промышленности должно все более склонять чашу весов в пользу капиталиста и в ущерб рабочему и что, следовательно, общая тенденция капиталистического производства ведет не к повышению среднего уровня заработной платы, а к понижению его, то есть в большей или меньшей степени низводит стоимость труда до ее минимального предела. Но если положение вещей при современной системе имеет такую тенденцию, то значит ли это, что рабочий класс должен отказаться от борьбы с грабительскими посягательствами капитала и прекратить свои попытки использовать представляющиеся возможности для временного улучшения своего положения? Если бы рабочие так поступили, они выродились бы в сплошную массу опустившихся бедняков, которым уже нет спасения. Надеюсь, я показал, что борьба рабочих за уровень заработной платы неразрывно связана со всей системой наемного труда, что стремления рабочих повысить заработную плату в 99 случаях из 100 являются лишь усилиями сохранить уже существующую оплату стоимости труда и что необходимость бороться с капиталистами за цену труда коренится в положении рабочих, которое вынуждает их продавать самих себя как товар. Если бы рабочие малодушно уступали в своих повседневных столкновениях с капиталом, они несомненно утратили бы способность начать какое-либо более широкое движение.

Вместе с тем, даже если совершенно оставить в стороне то общее закрепощение рабочих, которое связано с системой наемного труда, рабочий класс не должен преувеличивать конечные результаты этой повседневной борьбы. Он не должен забывать, что в этой повседневной борьбе он борется лишь против следствий, а не против причин, порождающих эти следствия; что он лишь задерживает движение вниз, но не меняет направления этого движения; что он применяет лишь паллиативы, а не излечивает болезнь. Поэтому рабочие не должны ограничиваться исключительно этими неизбежными партизанскими схватками, которые непрестанно порождаются никогда не прекращающимся наступлением капитала или изменениями рынка. Они должны понять, что современная система при всей той нищете, которую она с собой несет, вместе с тем создает материальные условия и общественные формы, необходимые для экономического переустройства общества. Вместо консервативного девиза: «Справедливая заработная плата за справедливый рабочий день!», рабочие

155
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА, ЦЕНА И ПРИБЫЛЬ

должны написать на своем знамени революционный лозунг: «Уничтожение системы наемного труда!»

После этого очень длинного и, боюсь, утомительного изложения, которое я вынужден был дать в интересах освещения основного вопроса, я закончу свой доклад предложением следующей резолюции: 1) Общее повышение уровня заработной платы привело бы к понижению общей нормы прибыли, но в целом не отразилось бы на ценах товаров.

2) Общая тенденция капиталистического производства ведет не к повышению, а к понижению среднего уровня заработной платы.

3) Тред-юнионы успешно действуют в качестве центров сопротивления наступлению капитала. Частично они терпят неудачу вследствие неправильного использования своей силы.

В общем же они терпят неудачу, поскольку ограничиваются партизанской борьбой против следствий существующей системы, вместо того чтобы одновременно стремиться изменить ее, вместо того чтобы использовать свои организованные силы в качестве рычага для окончательного освобождения рабочего класса, то есть окончательного уничтожения системы наемного труда. -----

156
Ф. ЭНГЕЛЬС

Ф. ЭНГЕЛЬС

КАКОЕ ДЕЛО РАБОЧЕМУ КЛАССУ ДО ПОЛЬШИ?

I РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «COMMONWEALTH»

Милостивый государь!

Повсюду, где рабочий класс принимал самостоятельно участие в политических движениях, его внешняя политика с самого начала выражалась в немногих словах - восстановление Польши. Так обстояло дело с чартистским движением во все время его существования; так обстояло дело с французскими рабочими еще задолго до 1848 г. и в памятный 1848 г., когда 15 мая они двинулись к Учредительному собранию с криками: «Vive la Pologne!» - Да здравствует Польша!141 Так обстояло дело и в Германии, где в 1848 и 1849 гг. органы печати рабочего класса требовали войны с Россией для восстановления Польши142. Так обстоит дело и теперь, с одним лишь исключением, о котором подробнее скажем ниже. Рабочие Европы единодушно провозглашают восстановление Польши как неотъемлемую часть своей политической программы, как требование, наиболее выражающее их внешнюю политику. Буржуазия, правда, тоже питала и теперь еще питает чувство «симпатии» к полякам, но это чувство не помешало ей оставить поляков в беде в 1831, в 1846, в 1863 гг., более того, не помешало ей, в то время как она сама на словах защищала интересы Польши, развязать руки злейшим врагам последней, людям вроде лорда Пальмерстона, фактически являвшимся пособниками России. Но отношение рабочего класса иное. Он хочет вмешательства, а не невмешательства; он хочет войны с Россией, потому что Россия вторгается в дела Польши; и он это доказывал каждый раз, когда поляки восставали против своих угнетателей. Совсем недавно Международное Товарищество Рабочих еще полнее 140

157
КАКОЕ ДЕЛО РАБОЧЕМУ КЛАССУ ДО ПОЛЬШИ? - I

выразило это всеобщее инстинктивное чувство класса, представителем которого оно является, начертав на своем знамени: «Отпор русской угрозе Европе - восстановление Польши!»143

Эта программа внешней политики рабочих Западной и Центральной Европы нашла единодушное признание со стороны класса, которому она была предложена, за одним лишь исключением, как было уже сказано. Среди рабочих во Франции имеется незначительное меньшинство последователей школы покойного П. Ж. Прудона. Эта школа in toto* расходится с большинством передовых и мыслящих рабочих; она их объявляет невежественными глупцами и в большинстве вопросов придерживается мнений, совершенно противоположных их мнениям. Это относится также и к их внешней политике. Прудонисты в роли судей угнетенной Польши выносят ей приговор подобно стейлибриджским присяжным: «И поделом».

Они восхищаются Россией как великой страной будущего, как самой передовой державой во всем мире, наряду с которой не стоит даже упоминать о такой ничтожной стране, как Соединенные Штаты. Они обвинили Совет Международного Товарищества в том, что он якобы подхватил бонапартистский принцип национальностей и объявил великодушный русский народ вне пределов цивилизованной Европы, а это - тяжкий грех против принципов всемирной демократии и братства всех народов. Таковы их обвинения144. Отбросив в сторону их демократическую фразеологию, сразу можно увидеть, как они дословно и буквально повторяют то, что говорят о Польше и России крайние тори всех стран. Подобные обвинения не заслуживали бы опровержения; но поскольку они исходят от части рабочего класса, пусть даже самой немногочисленной, следует еще раз рассмотреть русско-польский вопрос и обосновать то, что отныне позволительно называть внешней политикой объединенных рабочих Европы.

Но почему же в связи с Польшей мы все время говорим только о России? Разве две немецкие державы, Австрия и Пруссия, не принимали участия в ее ограблении? Разве они тоже не удерживают в порабощении часть Польши и не участвуют вместо с Россией в подавлении всякого польского национального движения?

Хорошо известно, как упорно Австрия добивалась того, чтобы остаться в стороне от польских дел, как долго она сопротивлялась планам раздела, исходившим от России и Пруссии.

Польша была естественным союзником Австрии против России.

* - целиком. Ред.

158
Ф. ЭНГЕЛЬС

С того момента, как Россия стала грозной силой, интересам Австрии как нельзя более отвечало сохранение Польши в неприкосновенности между нею и новой крепнущей империей. И лишь тогда, когда Австрия увидела, что судьба Польши решена, что с ее участием или без него две другие державы решили уничтожить Польшу, только тогда она из чувства самозащиты присоединилась к ним, чтобы взять свою долю территории. Но уже в 1815 г. она стояла за восстановление независимой Польши; в 1831 и в 1863 гг. она была готова воевать ради этого и отказаться от своей части Польши при условии, что Англия и Франция согласятся поддержать ее. То же было и во время Крымской войны. Все это говорится не в оправдание общей политики австрийского правительства. Австрия достаточно часто доказывала, что угнетение более слабых наций - дело привычное для ее правителей. Но в вопросе о Польше инстинкт самосохранения оказался сильнее жажды новых территорий или привычки правителей. Вот почему в настоящее время не об Австрии должна идти речь.

Что касается Пруссии, то принадлежащая ей часть Польши слишком невелика, чтобы это могло иметь большое значение. Ее друг и союзник Россия умудрилась избавить ее от девяти десятых того, что она получила при трех разделах. Но и то немногое, что осталось у нее, душит ее, как кошмар. Это приковало ее к триумфальной колеснице России; из-за этого ее правительство смогло даже в 1863 и в 1864 гг. позволить себе беспрепятственно нарушать законы, посягать на свободу личности, на право собраний, на свободу печати в прусской Польше, а затем уже и по всей остальной территории страны; это совершенно извратило либеральное движение буржуазии, которая, боясь потерять территорию в несколько квадратных миль на восточной границе, позволила правительству поставить поляков вне закона. Рабочие не одной только Пруссии, но и всей Германии, больше, чем рабочие какой-либо другой страны, заинтересованы в восстановлении Польши, и во всех революционных движениях они показали, что сознают это. Восстановление Польши означает для них освобождение их собственной страны от вассального подчинения России. В силу этого, как нам кажется, и Пруссия не является главным обвиняемым. Когда рабочий класс России (если в этой стране есть таковой в том смысле, как это понимают в Западной Европе) создаст политическую программу, и в эту программу войдет требование освобождения Польши, - тогда, и лишь тогда, речь пойдет уже не о России как нации, и обвиняемым останется только царское правительство.

159
КАКОЕ ДЕЛО РАБОЧЕМУ КЛАССУ ДО ПОЛЬШИ? - II

II РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «COMMONWEALTH»

Говорят, что требовать независимости Польши якобы значит признавать «принцип национальностей» и что принцип национальностей - бонапартистское изобретение, состряпанное для поддержки наполеоновского деспотизма во Франции. Что же такое этот «принцип национальностей»?

Договорами 1815 г. границы различных европейских государств были установлены исключительно в соответствии с требованиями дипломатии и главным образом требованиями наиболее сильной тогда континентальной державы - России. Во внимание не принимались ни пожелания, ни интересы, ни национальные различия населения. Таким образом Польша была разделена, Германия была разделена, Италия была разделена, не говоря уже о множестве более мелких национальностей, населяющих Юго-Восточную Европу, о которых в то время мало кому было что-либо известно. Вследствие этого для Польши, Германии и Италии самым первым шагом всякого политического движения стало стремление к восстановлению того национального единства, без которого национальная жизнь являлась лишь призрачной.

И когда после подавления революционных попыток в Италии и Испании в 1821-1823 гг. и снова после июльской революции 1830 г. во Франции радикальные политические деятели большей части цивилизованной Европы установили связь друг с другом и попытались выработать нечто вроде общей программы, их общим лозунгом стало освобождение и объединение угнетенных и раздробленных наций145. Так было и в 1848 г., когда количество угнетенных наций увеличилось еще на одну, а именно - на Венгрию. Не могло, конечно, быть двух мнений о праве каждого из больших национальных образований Европы распоряжаться своей судьбой во всех внутренних делах, независимо от своих соседей, поскольку это не нарушало свободы других. Это право действительно было одним из основных

160
Ф. ЭНГЕЛЬС

условий внутренней свободы для всех. Могла ли, например, Германия стремиться к свободе и единству, если она в то же время помогала Австрии непосредственно или через своих вассалов удерживать в порабощении Италию? Ведь сокрушение австрийской монархии - первейшее условие объединения Германии!

Это право больших национальных образований Европы на политическую независимость, признанное европейской демократией, не могло, конечно, не получить такого же признания в особенности со стороны рабочего класса. Это было на деле не что иное, как признание за другими большими, несомненно жизнеспособными нациями тех же прав на самостоятельное национальное существование, каких рабочие в каждой отдельной стране требовали для самих себя. Но это признание и сочувствие национальным стремлениям относилось только к большим и четко определенным историческим нациям Европы; это были Италия, Польша, Германия, Венгрия. Франция, Испания, Англия, Скандинавия, которые не были разделены и не находились под иностранным господством, были лишь косвенно заинтересованы в этом деле; что же касается России, то ее можно упомянуть лишь как владелицу громадного количества украденной собственности, которую ей придется отдать назад в день расплаты.

После coup d'etat* 1851 г. Луи-Наполеон, император «божьей милостью и волей нации», вынужден был изобрести демократизированное и популярно звучащее название для своей внешней политики. Написать на своем знамени «принцип национальностей», - что могло быть лучше? Каждая национальность должна быть вершителем собственной судьбы; каждой обособленной части какой-либо национальности должно быть разрешено присоединиться к своему великому отечеству, - что могло быть более либеральным? Но, заметьте, - теперь уже речь шла не о нациях, а о национальностях.

Нет страны в Европе, где под управлением одного правительства не было бы различных национальностей. Кельты горной Шотландии и валлийцы по своей национальности, несомненно, отличаются от англичан, однако никто не назовет эти остатки давно исчезнувших народов, так же как и кельтских обитателей Бретани во Франции, нациями. Кроме того, ни одна государственная граница не совпадает с естественными границами национальности, то есть с границами языка. Есть множество людей вне Франции, родной язык которых - французский, точно так же как вне Германии есть множество людей, говорящих по-немецки, и, по всей вероятности, такое положение

* - государственного переворота. Ред.

161
КАКОЕ ДЕЛО РАБОЧЕМУ КЛАССУ ДО ПОЛЬШИ? - II

останется и впредь. Естественным результатом сложного и медленного исторического развития, через которое прошла Европа в течение последнего тысячелетия, является то, что почти каждой большой нации пришлось расстаться с некоторыми периферийными частями своего организма, которые, оторвавшись от ее национальной жизни, большей частью приобщились к национальной жизни какого-нибудь другого народа и уже не хотят воссоединяться со своим основным стволом. Немцы в Швейцарии и Эльзасе не желают присоединения к Германии, точно так же, как и французы в Бельгии и Швейцарии не хотят политического присоединения к Франции. И, в конце концов, не малая польза есть в том, что различные нации, сформировавшиеся политически, в большинстве случаев имеют в своем составе кое-какие инородные элементы, которые создают связующее звено с их соседями и вносят разнообразие в слишком монотонную однородность национального характера.

Таким образом, мы видим различие между «принципом национальностей», и старым положением демократии и рабочего класса о праве крупных европейских нации на отдельное и независимое существование. «Принцип национальностей» совершенно не затрагивает великого вопроса о праве на национальное существование исторических народов Европы, а если и затрагивает, то только для того, чтобы запутать его. Принцип национальностей поднимает двоякого рода вопросы: во-первых, вопросы о границах между этими крупными историческими народами и, во-вторых, вопросы о праве на самостоятельное национальное существование многочисленных мелких остатков тех народов, которые фигурировали более или менее продолжительное время на арене истории, но затем были превращены в составную часть той или иной более мощной нации, оказавшейся в силу большей жизнеспособности в состоянии преодолеть большие трудности. Европейское значение народа, его жизнеспособность - ничто с точки зрения принципа национальностей; румыны из Валахии, которые никогда не имели ни истории, ни энергии, необходимой для того, чтобы ее создать, значат для него столько же, сколько итальянцы с их двухтысячелетней историей и устойчивой национальной жизнеспособностью; валлийцы и жители острова Мэн, если бы они захотели этого, имели бы такое же право на самостоятельное политическое существование, как англичане, - как бы абсурдно это ни казалось146. Все это - полнейший абсурд, облеченный в популярную форму, для того, чтобы пустить пыль в глаза легко-серным людям, удобная фраза, которую можно использовать или отбросить, если этого требуют обстоятельства.

162
Ф. ЭНГЕЛЬС

Каким бы пустым ни было это изобретение, но, чтобы додуматься до него, нужна была более умная голова, чем голова Луи-Наполеона. Принцип национальностей является отнюдь не бонапартистским изобретением для возрождения Польши, а только русским изобретением, выдуманным для уничтожения Польши. Как мы увидим дальше, Россия поглотила большую часть старой Польши под предлогом соблюдения принципа национальностей. Эта идея существует уже больше ста лет, и теперь Россия все время пользуется ею. Что такое панславизм, как не применение Россией в своих же интересах принципа национальностей к сербам, хорватам, русинам147, словакам, чехам и другим остаткам былых славянских народов в Турции, Венгрии и Германии? Даже в настоящий момент русское правительство имеет агентов, разъезжающих среди лапландцев Северной Норвегии и Швеции для агитации среди этих кочующих дикарей в пользу идеи «великой финской национальности», которая должна быть восстановлена на крайнем севере Европы, конечно, под протекторатом России. «Вопль отчаяния» угнетенных лапландцев раздается очень громко в русской печати, но он исходит не от самих угнетенных кочевников, а от русских агентов, - и, в самом деле, ведь это страшное угнетение заставлять этих бедных лапландцев учиться культурному норвежскому или шведскому языку вместо того, чтобы ограничиваться своим варварским, полуэскимосским наречием! Принцип национальностей мог быть действительно изобретен только в Восточной Европе, где приливы азиатских нашествий в течение тысячелетия, набегая один за другим, оставили на берегу эти груды перемешанных обломков наций, которые даже и теперь этнолог едва может различить, и где в полнейшем беспорядке перемешаны тюрки, финские мадьяры, румыны, евреи и около дюжины славянских племен. Такова была почва для выработки принципа национальностей, а как Россия его вырабатывала, мы увидим сейчас на примере Польши.

163
КАКОЕ ДЕЛО РАБОЧЕМУ КЛАССУ ДО ПОЛЬШИ? - III

III ДОКТРИНА НАЦИОНАЛЬНОСТИ В ПРИМЕНЕНИИ К ПОЛЬШЕ Польша, подобно почти всем другим европейским странам, населена людьми различных национальностей. Массу населения, основное ее ядро, несомненно образуют собственно поляки, говорящие на польском языке. Но уже с 1390 г. собственно Польша была объединена с Литовским великим княжеством148, которое составляло, до последнего раздела 1794 г., неотъемлемую часть польской республики. Это Литовское великое княжество было населено большим количеством различных племен. Северные провинции Прибалтики были во владении самих литовцев, народа, говорящего на языке, отличном от языков его славянских соседей; эти литовцы в значительной части были покорены германскими переселенцами, которые, в свою очередь, с трудом оборонялись от литовских великих князей. Дальше, на юге и на востоке нынешнего Царства Польского, находились белорусы, говорящие на языке, среднем между польским и русским, но более близком к последнему; и, наконец, южные области были населены так называемыми малороссами, язык которых в настоящее время большинством авторитетов считается совершенно отличным от великорусского языка (который мы обычно называем русским). Поэтому, когда люди говорят, что требовать восстановления Польши значит взывать к принципу национальностей, то они этим только доказывают, что не знают, о чем говорят, потому что восстановление Польши означает восстановление государства, состоящего, по крайней мере, из четырех различных национальностей.

Но что было с Россией в те времена, когда путем объединения с Литвой образовалось старое польское государство? Она находилась тогда под пятой монгольского завоевателя, которого поляки и германцы за 150 лет до того совместными усилиями прогнали назад к востоку, за Днепр. Лишь после долгой борьбы великие князья московские сбросили, наконец,

164
Ф. ЭНГЕЛЬС

монгольское иго и приступили к объединению многочисленных княжеств Великороссии в единое государство. Но этот успех, казалось, только увеличил их честолюбие. Едва только Константинополь попал в руки турок, как великий князь московский вписал в свой герб двуглавого орла византийских императоров, объявив себя таким образом их преемником и мстителем в будущем; с тех пор, как известно, русские стремились завоевать Царьград, царский город, как они называют Константинополь на своем языке. Затем богатые равнины Малороссии возбудили у них жажду аннексии; но поляки всегда были храбрым, а в то время и сильным народом, который не только умел отстаивать свою собственную страну, но умел в свою очередь и нападать на другие страны; в начале XVII столетия они даже занимали Москву в течение нескольких лет149.

Постепенная деморализация правящей аристократии, недостаток сил для развития буржуазии и постоянные войны, опустошавшие страну, сломили, наконец, мощь Польши. Страна, упорно сохранявшая в неприкосновенности феодальный общественный строй, в то время как все ее соседи прогрессировали, формировали свою буржуазию, развивали торговлю и промышленность и создавали большие города, - такая страна была обречена на упадок.

Аристократия действительно довела Польшу до упадка, до полного упадка. И доведя ее до такого состояния, аристократы стали возлагать вину за это друг на друга и продавать себя и свою страну иностранцам. История Польши с 1700 по 1772 год - не что иное, как летопись русской узурпации власти в Польше, узурпации, ставшей возможной вследствие продажности дворянства. Русские солдаты почти непрерывно занимали страну, и польские короли, даже если они сами не хотели быть предателями, все больше становились игрушкой в руках русского посла. Игра велась так успешно и продолжалась так долго, что, когда Польша была, наконец, уничтожена, - во всей Европе не раздалось ни одного протеста, и все удивлялись только тому, что Россия великодушно уступила такую большую часть территории Австрии и Пруссии.

Особый интерес представляет способ, каким был осуществлен этот раздел. В то время в Европе уже существовало просвещенное «общественное мнение». Хотя газета «Times»150 и не приступила еще тогда к фабрикации этого товара, однако существовал тот вид общественного мнения, который был создан огромным влиянием Дидро, Вольтера, Руссо и других французских писателей XVIII столетия. Россия всегда знала, как важно по возможности иметь на своей стороне общественное мнение, и она не преминула тоже заполучить его.

Двор Екатерины II пре-

165
КАКОЕ ДЕЛО РАБОЧЕМУ КЛАССУ ДО ПОЛЬШИ? - III

вратился в штаб-квартиру тогдашних просвещенных людей, особенно французов; императрица и ее двор исповедовали самые просвещенные принципы, и ей настолько удалось ввести в заблуждение общественное мнение, что Вольтер и многие другие воспевали «северную Семирамиду» и провозглашали Россию самой прогрессивной страной в мире, отечеством либеральных принципов, поборником религиозной терпимости.

Религиозная терпимость - вот то слово, которого недоставало, чтобы сломить Польшу.

Польша всегда была чрезвычайно либеральна в религиозных вопросах; доказательством этого служит тот факт, что евреи нашли здесь убежище в то время, когда их преследовали во всех остальных странах Европы. Большая часть населения восточных провинций принадлежала к православной вере, в то время как собственно поляки были католиками. Значительная часть этих православных в XVI столетии была вынуждена признать верховенство папы, и они стали называться униатами, но многие из них сохранили во всех отношениях верность своей прежней православной религии. Это были главным образом крепостные, в то время как их благородные господа почти все были католиками; по национальности же эти крепостные были малороссами. И вот русское правительство, которое у себя в стране не терпело никакой иной религии, кроме православной, и карало вероотступничество как преступление, которое завоевывало чужие нации, присоединяя направо и налево чужие области, и в то же время все сильнее сковывало русского крепостного, - это самое русское правительство вскоре обрушилось на Польшу во имя религиозной терпимости, потому что Польша якобы притесняла православных, во имя принципа национальностей, потому что жители восточных областей были малороссами и поэтому требовалось их присоединить к Великороссии, и во имя революционного права, вооружая крепостных против их господ. Россия совсем не щепетильна в выборе своих средств. Говорят о войне класса против класса как о чем-то крайне революционном; однако Россия начала подобную войну в Польше еще около 100 лет тому назад, и это был превосходный образчик классовой войны, когда русские солдаты и малоросские крепостные вместе шли и сжигали замки польских аристократов лишь для того, чтобы подготовить русскую аннексию; а когда аннексия осуществилась, те же русские солдаты снова вернули крепостных под иго их господ.

Все это совершалось во имя религиозной терпимости, потому что принцип национальностей не был тогда еще в моде в Западной Европе. Но уже в то время им размахивали перед глазами малоросских крестьян, и он с тех пор играл важную роль

166
Ф. ЭНГЕЛЬС

в польских делах. Первое и главное притязание России - объединение всех русских племен под властью царя, который называет себя самодержцем всея Руси (Samodergetz vseckh Rossyiskikh), в том числе Белоруссии и Малороссии. Чтобы подтвердить, что ее притязания не идут дальше этого, она старательно позаботилась о присоединении к себе во время трех разделов только белорусских и малоросских областей, оставив местность, населенную поляками, и даже часть Малороссии (Восточную Галицию) своим сообщникам. Но как обстоит дело в настоящее время? Большая часть областей, аннектированных в 1793 и 1794 гг. Австрией и Пруссией, находится теперь под русским владычеством под названием Царства Польского, и время от времени в среде поляков Возбуждают надежды, что если только они подчинятся главенству России и откажутся от всех притязаний на прежние литовские области, то они могут ожидать воссоединения всех остальных польских областей и восстановления Польши с русским императором в качестве короля. Если при настоящем положении дел Пруссия и Австрия начнут драку, то более чем вероятно, что в конечном счете это будет война не за присоединение Шлезвиг-Гольштейна к Пруссии или Венеции к Италии, а скорее за присоединение австрийской и, во всяком случае, прусской части Польши к России.

Так обстоит с принципом национальностей в применении к польским делам.

Написано Ф. Энгельсом в конце января- 6 апреля 1866 г.

Напечатано в газете «The Commonwealth» №№ 159, 160 и 165; 24, 31 марта и 5 мая 1866 г.

Подпись: Ф. Энгельс Печатается по тексту газеты Перевод с английского

167

К. МАРКС

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

Несколько времени тому назад лондонские портные-подмастерья образовали всеобщий союз152, чтобы отстоять свои требования в противовес лондонским мастерам-портным, которые большей частью являются крупными капиталистами. Речь шла не только о том, чтобы привести заработную плату в соответствие с поднявшимися ценами на предметы потребления, но также и о том, чтобы положить конец исключительно грубому обращению с рабочими в этой отрасли промышленности. Мастера сделали попытку сорвать этот план путем вербовки портных-подмастерьев, главным образом в Бельгии, Франции и Швейцарии. В ответ на это секретари Центрального Совета Международного Товарищества Рабочих опубликовали в бельгийских, французских и швейцарских газетах предостережение, которое имело полный успех153. Маневр лондонских мастеров был сорван, они должны были сложить оружие и удовлетворить справедливые требования своих рабочих.

Потерпев поражение в Англии, мастера пытаются ныне организовать контрнаступление, начав его с Шотландии. Именно в результате лондонских событий они были вынуждены также и в Эдинбурге сначала согласиться на повышение заработной платы на 15%. Однако тайком они послали агентов в Германию, чтобы завербовать, в частности в ганноверских и мекленбургских деревнях, портных-подмастерьев для привоза их в Эдинбург. Первая партия их уже отправлена водным путем. Этот импорт преследует ту же цель, что и ввоз на Ямайку индийских* coolies

* В рукописи: «азиатских». Ред.

151

168
К. МАРКС

(кули), - увековечение рабства. Если бы мастерам Эдинбурга удалось посредством ввоза рабочей силы из Германии отнять уже сделанные ими уступки, то это неизбежно отразилось бы и на Англии. И никто не пострадал бы от этого сильнее, чем сами немецкие рабочие, которых в Великобритании больше, чем рабочих всех других наций континента. А вновь привезенные рабочие, будучи совершенно беспомощными в чужой стране, опустились бы вскоре до положения париев.

Кроме того, это дело чести для немецких рабочих доказать загранице, что они, подобно своим братьям во Франции, Бельгии и Швейцарии, умеют защищать общие интересы своего класса и не согласны стать послушными ландскнехтами капитала в его борьбе против труда.

По поручению Центрального Совета*

Международного Товарищества Рабочих Лондон, 4 мая 1866 г. Карл Маркс Немецких портных-подмастерьев, желающих получить более подробные сведения о положении дел в Англии, просят направлять свои письма комитету немецкого отделения лондонского союза портных по адресу: Альберту Ф. Хауфе, Краун-паблик-хаус, Хедден-корт, Риджент-стрит, Лондон.

* В рукописи: «Генерального Совета». Ред.

Напечатано в газете «Oberrheinischer Courier» № 113, 15 мая 1866 г.

Печатается по тексту газеты, сверенному с рукописью Перевод с немецкого

169

Ф. ЭНГЕЛЬС

--- ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ Написано Ф. Энгельсом между 19 июня и 5 июля 1866 г.

Напечатано о газете «The Manchester Guardian» №№ 6190, 6194, 6197, 6201 и 6204; 20, 25 и 28 июня, 3 и 6 июля 1866 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского 154

171
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - I

I Нижеследующие заметки имеют целью дать беспристрастный анализ с чисто военной точки зрения текущих событий войны и, насколько это возможно, определить то влияние, которое они могут оказать на ее дальнейший ход.

Район, в котором должны быть нанесены первые решительные удары, это граница Саксонии и Богемии. Война в Италии вряд ли может привести к каким-либо серьезным результатам, пока не взят четырехугольник155, а взятие его будет, пожалуй, довольно продолжительной операцией. Возможно, что в Западной Германии произойдет не мало военных столкновений, но, ввиду численности действующих там войск, результаты этих столкновений будут иметь лишь второстепенное значение по сравнению с событиями на границе Богемии. Поэтому мы обратим пока наше внимание исключительно на этот район.

Чтобы определить численное соотношение воюющих армий, для наших целей достаточно будет принять в расчет только пехоту, имея в виду, однако, что численность австрийской конницы относится к численности прусской, как 3 к 2. Что касается артиллерии, то соотношение обеих армий примерно такое же, как и в области пехоты, учитывая, что на 1000 чел. приходится примерно три орудия.

Прусская пехота состоит из 253 линейных батальонов, 831/2 учебно-запасных батальонов и 116 батальонов ландвера (первого призыва, включающего мужчин в возрасте от 27 до 32 лет). При этом учебно-запасные батальоны и ландвер составляют гарнизоны крепостей и предназначены помимо того для

172
Ф. ЭНГЕЛЬС

военных действий против мелких немецких государств, в то время как линейные войска сосредоточены в Саксонии и вокруг нее против северной австрийской армии. Если вычесть примерно 15 батальонов, занимающих Шлезвиг-Гольштейн, и другие 15 батальонов, составлявших ранее гарнизоны Раштатта, Майнца и Франкфурта, а теперь сосредоточенных в Вецларе, то в главной армии остается около 220 батальонов. С конницей, артиллерией и теми частями ландвера, которые могут быть выведены из соседних крепостей, эта армия будет насчитывать около 300000 человек, сформированных в девять армейских корпусов.

Северная австрийская армия насчитывает семь армейских корпусов, каждый из которых по своей численности значительно превосходит прусский корпус. В настоящее время мы очень мало знаем об их составе и организации, но у нас есть все основания предполагать, что они образуют армию в 320000- 350000 человек. Следовательно, численное превосходство, по-видимому, обеспечено за австрийцами.

Прусская армия будет находиться под верховным командованием короля*, то есть плацпарадного героя, обладающего в лучшем случае посредственными способностями и слабым, но довольно упрямым характером. Он будет окружен, во-первых, генеральным штабом армии, во главе которого стоит генерал Мольтке - превосходный офицер; во-вторых, «тайным военным кабинетом», состоящим из его фаворитов, и, в-третьих, теми высшими офицерскими чинами без определенных должностей, которых ему заблагорассудится зачислить в свою свиту. Невозможно придумать систему, которая бы лучше обеспечивала поражение армии уже самой организацией своего командования. Разумеется, здесь с самого начала возникает естественное соперничество между штабом армии и королевским кабинетом, причем каждый из двух, борясь за преобладающее влияние, будет измышлять и отстаивать облюбованные им планы операций. Одно это почти исключает возможность какого-либо единства цели и последовательности в действиях. Затем начинаются бесконечные военные советы, неизбежные при подобных обстоятельствах и в девяти случаях из десяти заканчивающиеся принятием какой-либо полумеры, а хуже этого на войне ничего быть не может. В таких случаях сегодняшние приказы обычно противоречат вчерашним, а когда возникают осложнения или положение становится угрожающим, то не отдаются вообще никакие приказы, и дела идут самотеком. «Ordre, contre-ordre,

* - Вильгельма I. Ред.

173
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - I

desordre»*, - любил говорить Наполеон. Никто не несет никакой ответственности, так как безответственный король принимает всю ответственность на себя, и потому без прямого указания никто ничего не делает. Кампания 1806 г. проводилась подобным же образом отцом нынешнего короля**, результатом чего были поражения при Йене и Ауэрштедте и разгром всей прусской армии в течение трех недель156. Нет оснований полагать, что нынешний король окажется более энергичным, чем его отец; и если в графе Бисмарке он нашел человека, которому может слепо подчиниться в области политики, то в армии не оказалось достаточно высокопоставленного человека, способного таким же образом взять на себя всю тяжесть руководства военными делами.

Австрийская армия находится под единоличным командованием генерала Бенедека, опытного военачальника, который, по крайней мере, знает, чего он хочет. Превосходство верховного командования решительно на стороне австрийцев.

Прусские войска подразделены на две «армии»: первая, под командованием принца Фридриха-Карла, состоит из 1-го, 2-го, 3-го, 4-го, 7-го и 8-го корпусов; вторая, под командованием кронпринца***, - из 5-го и 6-го корпусов. Гвардия, образующая общий резерв, будет, вероятно, присоединена к первой армии. Но такая организация не только нарушает единство командования; она очень часто побуждает обе армии двигаться по двум различным операционным направлениям, согласовывать свои передвижения, устанавливать пункты соединения в пределах досягаемости неприятеля, другими словами - способствует обособлению каждой из этих армий, тогда как им следовало бы, по мере возможности, держаться вместе.

Пруссаки в 1806 г. и австрийцы в 1859 г., при весьма сходных обстоятельствах, придерживались такого же способа действий и были разбиты157. Что же касается обоих командующих, то кронпринц как военачальник - величина неизвестная, а принц Фридрих-Карл безусловно не показал себя великим полководцем во время Датской войны158.

Австрийская армия не подразделена подобным образом; командиры армейских корпусов подчинены непосредственно генералу Бенедеку. Следовательно, и в отношении организации армии австрийцы превосходят своих противников.

Прусские солдаты, особенно резервисты и солдаты ландвера, которых пришлось призвать для полного укомплектования

* - «Приказ, контр-приказ, беспорядок». Ред.

** - Фридрихом-Вильгельмом III. Ред.

*** - Фридриха-Вильгельма. Ред.

174
Ф. ЭНГЕЛЬС

линейных войск (а для этого потребовалось много людей), идут на войну против своей воли; австрийцы, наоборот, уже давно жаждут войны с Пруссией и с нетерпением ждут приказа о выступлении. Они, следовательно, имеют также преимущество ц в отношении морального состояния войск.

В течение 50 лет Пруссия не вела больших войн; ее армия, в общем, - армия мирного времени, в которой господствуют педантизм и формализм, свойственные всем армиям мирного времени. Не подлежит сомнению, что в последнее время, особенно с 1859 г., сделано много для того, чтобы избавиться от этого; но навыки сорокалетнею Давности не так-то легко искоренить, и встречается еще много бездарных педантов, в особенности на важнейших постах, и Именно среди старшего командного состава. Австрийцы же основательно излечились от этого недуга благодаря войне 1859 г. и наилучшим образом использовали купленный столь дорогой ценой опыт. Не подлежит сомнению, что в отношении организационных деталей, военной сноровки и опытности австрийцы также превосходят пруссаков.

Только у прусских войск, если не считать русских, нормальным боевым порядком является глубокая сомкнутая колонна. Представьте себе восемь рот, составляющих английский батальон, в сомкнутой колонне, фронт которой образован не одной, а двумя ротами, так что она имеет четыре роты в глубину и две в ширину, и вы получите «прусскую штурмовую колонну». Лучшей мишени для нарезного огнестрельного оружия нельзя себе представить, а так как нарезные пушки могут вести по ней огонь с 2000 ярдов, то при таком построении колонне вообще почти невозможно достичь неприятеля. Если хоть один снаряд взорвется среди этой массы, едва ли батальон будет годен на что-нибудь в этот день.

Австрийцы приняли в своей армии французскую сильно расчлененную колонну, которую вряд ли даже можно назвать колонной; это скорее две или три шеренги, следующие одна за другой на расстоянии 20-30 ярдов; такая колонна почти так же мало подвержена действию артиллерийского огня, как и развернутая линия. Преимущество в боевых порядках опять-таки оказывается на стороне австрийцев.

Всем этим преимуществам пруссаки могут противопоставить только два момента. Их интендантство несомненно лучше, поэтому и питание их войск будет лучше. В австрийском интендантстве - как и во всей австрийской администрации - свили себе гнездо взяточники и казнокрады, и оно вряд ли лучше русского. Имеются сведения, что даже сейчас войска получают

175
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - I

питание плохое и нерегулярное; в полевых условиях и в крепостях будет еще хуже, и, таким образом, австрийская администрация может оказаться более опасным врагом для крепостей четырехугольника, чем итальянская артиллерия.

Вторым преимуществом пруссаков является их лучшее вооружение. Хотя их нарезная артиллерия значительно лучше австрийской, но это преимущество в открытом поле не будет играть большой роли. Дальность, траектория и меткость прусских и австрийских нарезных ружей приблизительно равны, но у пруссаков ружья заряжаются с казенной части, поэтому они могут из своих рядов вести непрерывный меткий огонь, делая не меньше четырех выстрелов в минуту. Огромное превосходство этого оружия было доказано в Датской войне, и нет никакого сомнения в том, что австрийцы испытают его действие на себе в гораздо большей степени. Если они, в соответствии с инструкциями, которые, как говорят, им дал Бенедек, сразу перейдут к штыковой атаке, не тратя много времени на ведение огня, то они понесут огромные потери. В Датской войне потери пруссаков ни разу не превысили четверти, а иногда составляли всего лишь одну десятую часть потерь, понесенных датчанами; и, как недавно совершенно правильно отметил один военный корреспондент газеты «Times», датчане почти всюду терпели поражение, хотя на поле боя численное превосходство было на их стороне159.

Все же, несмотря на игольчатое ружье, преимущество не на стороне пруссаков; и если они не хотят потерпеть поражение в первом же крупном сражении из-за превосходства командования, организации, боевых порядков и морального состояния австрийцев, а также, что не менее важно, из-за своих собственных командиров, то им бесспорно предстоит проявить совершенно иную отвагу, чем та, которой можно ожидать от армии, находившейся на мирном положении в течение 50 лет.

176
Ф. ЭНГЕЛЬС

II Публика начинает проявлять нетерпение по поводу явного бездействия двух больших армий на границе Богемии. Но это промедление объясняется многими причинами. Как австрийцы, так и пруссаки отлично сознают важность предстоящего столкновения, которое может решить исход всей кампании. И те и другие-спешат отправить на фронт всех, кого только можно: австрийцы - из новых формирований (четвертых и пятых батальонов пехотных полков), пруссаки - из частей ландвера, предназначавшегося первоначально лишь для гарнизонной службы.

В то же время и с той и с другой стороны предпринимаются, по-видимому, попытки создать при помощи маневра выгодное положение по отношению к своему противнику и начать кампанию при наиболее благоприятных для себя стратегических условиях. Чтобы понять это, нам придется взглянуть на карту и рассмотреть район расположения обеих армий.

Учитывая, что Берлин и Вена представляют собой естественные пункты отступления обеих армий и что поэтому австрийцы будут стремиться овладеть Берлином, а пруссаки - Веной, имеется три направления, по которым могут развернуться действия тех и других. Большая армия требует значительной территории, за счет ресурсов которой она должна существовать во- время марша; вместе с тем необходимость быстрого продвижения вынуждает такую армию совершать марш несколькими колоннами по соответствующему количеству параллельных дорог; поэтому ширина ее фронта увеличится и может колебаться в пределах, скажем, от 60 до 16 миль в зависимости от близости неприятеля и расстояния между дорогами. Это обстоятельство следует иметь в виду.

Первое направление проходит по левому берегу Эльбы и Молдавы, через Лейпциг и Прагу. Ясно, что на этом пути каждой

177
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - II

из воюющих сторон пришлось бы дважды переправляться через реку, второй раз на виду у противника. Если бы та или другая армия, продвигаясь по этому пути, попыталась обойти фланг противника, последний, совершая марш по более прямой и, следовательно, более короткой дороге, получил бы возможность опередить обходящую армию еще на линии реки, и, если бы ему удалось отбросить ее, он смог бы двинуться прямо на столицу неприятеля. Этот путь одинаково невыгоден для обеих сторон, и поэтому его можно не принимать во внимание.

Второе направление проходит по правому берегу Эльбы между рекой и горной цепью Судетов, отделяющей Силезию от Богемии и Моравии. Этот путь почти совпадает с прямой линией Берлин - Вена; в той его части, которая в настоящее время находится между двумя армиями, проходит железнодорожная линия от Лобау на Пардубице. Эта железная дорога пересекает ту часть Богемии, границей которой с юга и запада служит Эльба, а с северовостока горы. В этой местности много хороших дорог, и, если бы обе армии двинулись прямо друг на друга, столкновение произошло бы именно здесь.

Третье направление проходит через Бреславль и далее через Судетскую цепь. Эта горная цепь, достигающая незначительной высоты у моравской границы, где она пересекается несколькими хорошими дорогами, становится более высокой и крутой у Исполиновых гор, образующих границу Богемии. Здесь имеется очень мало дорог; фактически на протяжении 40 миль между Траутенау и Райхенбергом вся северо-восточная часть хребта не пересекается ни одной дорогой, имеющей военное значение. Единственная существующая там дорога, ведущая от Гиршберга в долину Изера, обрывается на австрийской границе. Отсюда следует, что вся эта преграда длиной в 40 миль непреодолима, по крайней мере, для большой армии с ее бесчисленными обозами, и что при наступлении на Бреславль или через Бреславль необходимо перейти горы к юго-западу от Исполиновых гор.

В каком же положении в отношении коммуникаций окажется та и другая армия, если они развернут боевые действия на этом направлении?

Пруссаки, наступая из Бреславля прямо на юг, обнажают свои коммуникации с Берлином.

Если бы австрийцы были достаточно сильны, чтобы иметь абсолютную уверенность в победе, они могли бы дать возможность пруссакам продвинуться до укрепленного лагеря Ольмюц, который задержал бы их продвижение, в то время как они сами могли бы двинуться на Берлин, рассчитывая решительной победой восстановить временно прерванные коммуникации; либо же они могли бы

178
Ф. ЭНГЕЛЬС

встретить разрозненные прусские колонны при спуске их с гор и, в случае успеха, отбросить их назад к Глогау и к Познани, благодаря чему Берлин и большая часть прусских владений очутились бы в их власти. Поэтому наступление через Бреславль было бы для пруссаков целесообразным лишь при условии их значительного численного превосходства.

Австрийцы находятся в совершенно ином положении. У них то преимущество, что большая часть их страны расположена к юго-востоку от Бреславля, то есть на прямом продолжении линии, идущей от Берлина к Бреславлю. Укрепив северный берег Дуная близ Вены для защиты столицы от внезапного нападения, они могут временно и даже на довольно продолжительный срок пожертвовать своими прямыми коммуникациями с Веной и получать людские пополнения и припасы из Венгрии. Таким образом, они с одинаковой безопасностью могут действовать и в направлении Лобау и в направлении Бреславля, на север или на юг от гор; они имеют гораздо большую свободу маневрирования, чем их противник.

Но есть и другие причины, заставляющие пруссаков проявлять осторожность. От северной границы Богемии до Берлина- расстояние немногим больше половины расстояния от этой границы до Вены; но Берлин защищен намного хуже. Вена защищена Дунаем, за которым может укрыться разбитая армия, укреплениями, воздвигнутыми к северу от этой реки, а также укрепленным лагерем Ольмюц, мимо которого пруссаки не смогли бы безнаказанно и незаметно пройти, если бы после поражения главные силы австрийской армии заняли там позицию. Берлин не имеет никакой защиты, кроме полевой армии. Совершенно ясно, что в этих условиях и с учетом обстоятельств, подробно изложенных в нашей первой статье, пруссакам остается только обороняться.

Вместе с тем, те же обстоятельства, а также настоятельная политическая необходимость почти вынуждают Австрию вести наступление. Одна-единственная победа может обеспечить ей огромный успех, в то время как поражение не сломит силы ее сопротивления.

Стратегический план кампании по необходимости чрезвычайно прост в своих основных чертах. Кто бы из противников ни начал наступать первым, он окажется перед следующим выбором: либо ложное наступление к северо-западу от Исполиновых гор и действительное наступление к юго-востоку от них, либо vice versa*, Важнейшей чертой театра войны является преграда

* - наоборот. Ред.

179
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - II

в 40 миль длиной, и действия армий неизбежно должны развернуться вокруг нее. Мы скоро услышим о сражениях у обеих ее конечных пунктов, а несколько дней спустя выяснится и направление действительного наступления, а возможно, и судьба первой кампании. Все же мы склонны думать, что для таких двух малоподвижных армий, противостоящих друг другу, самая прямая дорога является в то же время самой безопасной и что трудности и опасности продвижения столь многочисленных войск отдельными колоннами по различным дорогам через трудно проходимую гористую местность почти наверняка приведут обе воюющие армии на дорогу Лобау - Пардубице.

До настоящего времени произошли следующие передвижения. В первую неделю июня пруссаки сосредоточили свою саксонскую армию вдоль саксонской границы от Цейца до Гёрлица и свою силезскую армию от Гиршберга до Нейсе. К 10 июня эти армии приблизились друг к другу, имея правое крыло на Эльбе близ Торгау, а крайнее левое близ Вальденбурга. С 12 по 16 июня силезская армия, состоящая теперь из 1-го, 5-го и 6-го корпусов и гвардии, снова растянула свой фронт на восток, на этот раз до Ратибора, то есть до крайнего юго-восточного угла Силезии. Это, в особенности выдвижение вперед гвардии, которая обычно действует вместе с главными силами, похоже на демонстрацию. Если же это нечто большее, чем демонстрация, и если не принято мер для того, чтобы по первому требованию и в кратчайший срок перебросить обратно к Гёрлицу эти четыре корпуса, то сосредоточение более 120000 человек в отдаленном закоулке есть явная ошибка, - они могут быть отрезаны от всех путей отступления и во всяком случае утратить всякую связь с остальной армией.

Об австрийцах, за исключением того, что они были сосредоточены вокруг Ольмюца, нам известно немного. Корреспондент газеты «Times», находящийся в их лагере, сообщает, что 6-й корпус, численностью в 40000 человек, прибыл 19 июня из Вейскирхена в Ольмюц, что свидетельствует о некотором продвижении на запад. Он добавляет, что 21 июня главная квартира должна была быть переведена в Трубау, на границу между Моравией и Богемией.

Это перемещение свидетельствовало бы о продвижении в том же направлении, если бы данное сообщение сильно не походило на «утку», намеренно посланную в Лондон с тем, чтобы прусская главная квартира, получив его оттуда по телеграфу, была введена в заблуждение.

Генерал, столь тщательно соблюдающий военную тайну, как Бенедек, и проявляющий такую, как он, антипатию к газетным корреспондентам, вряд ли станет 19 июня сообщать им, где будет находиться его

180
Ф. ЭНГЕЛЬС

главная квартира 21-го, если только у него нет на это особых соображений.

Прежде чем закончить, бросим беглый взгляд на операции, имевшие место в Северо- Западной Германии. Пруссаки располагали там большим числом войск, чем было первоначально известно. Они имели 15 батальонов в Гольштейне, 12 в Миндене и 18 в Вецларе. Быстрыми концентрическими передвижениями, во время которых войска обнаружили совершенно неожиданную способность к форсированным маршам, они в два дня заняли всю территорию к северу от линии, проходящей от Кобленца к Эйзенаху, и все коммуникационные линии между восточными и западными областями королевства. Гессенским войскам, численностью около 7000 человек, удалось ускользнуть, но для 10000 или 12000 ганноверцев путь отступления по прямой линии на Франкфурт был отрезан, и уже 17 июня остальные части 7-го прусского армейского корпуса в составе 12 батальонов, совместно с двумя кобургскими батальонами, прибыли с Эльбы в Эйзенах. Таким образом, ганноверцы, повидимому, окружены со всех сторон и могут спастись лишь чудом, если пруссаки проявят неимоверную глупость. Как только их судьба будет решена, войско, состоящее из 50 прусских батальонов, освободится и сможет выступить против союзной армии, которую принц Александр Дармштадтский формирует во Франкфурте; она будет состоять примерно из 23000 вюртембержцев, 10000 дармштадтцев, 6000 нассаусцев, 13000 баденцев (только еще мобилизуемых), 7000 гессенцев и 12000 австрийцев, находящихся уже в пути из Зальцбурга, - в общем, около 65000 человек, к которым, возможно, будут еще присоединены от 10000 до 20000 баварцев. Сообщают, что около 60000 человек уже сосредоточены во Франкфурте и что принц Александр решился перейти в наступление, вновь заняв Гессен 22 июня. Это, однако, не имеет большого значения. Пруссаки не выступят против него, пока не сосредоточат достаточного количества сил, а после этого, располагая 70000 человек всех родов войск и превосходством в вооружении, они смогут быстро расправиться с этой пестрой армией.

181
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - III

III Первое крупное сражение произошло не в Богемии, а в Италии, и четырехугольник крепостей еще раз преподал итальянцам урок стратегии. Сила этой знаменитой позиции, равно как и всех сколько-нибудь значительных укрепленных позиций, заключается не столько в высокой обороноспособности ее четырех крепостей, сколько в том, что само расположение этих крепостей на местности, обладающей специфическими в военном отношении особенностями, почти всегда побуждает, а иногда и вынуждает наступающую сторону разделить свои силы для наступления в двух различных пунктах, в то время как обороняющаяся армия может бросить все свои силы против одной из наступающих групп, разбить ее благодаря своему численному превосходству, а затем обратиться против другой. Эту ошибку совершила итальянская армия. В то время как король с одиннадцатью дивизиями стоял у Минчо, Чальдини с пятью дивизиями находился в низовьях По близ Понтелагоскуро и Полезеллы. Итальянская дивизия насчитывает 17 батальонов по 700 человек в каждом. Следовательно, Виктор-Эммануил имел, включая конницу и артиллерию, по крайней мере 120000-125000 человек, Чальдини же - приблизительно половину этого количества. В то время как король переправился через Минчо 23 июня, Чальдини должен был перейти По в его нижнем течении и действовать в тылу у австрийцев. Но до настоящего времени не поступило еще никаких достоверных сведений о том, что этот маневр осуществлен. Во всяком случае эти 60000 человек, присутствие которых могло изменить и, вероятно, изменило бы исход сражения при Кустоце в прошлое воскресенье160, едва ли добились за это время преимущества, могущего компенсировать поражение в крупном сражении.

Озеро Гарда расположено между двумя отрогами Альп, образующими к югу от него две группы гор, между которыми

182
Ф. ЭНГЕЛЬС

Минчо пробивает себе путь к лагунам Мантуи. Обе группы гор образуют сильную военную позицию; их южные склоны обращены в сторону Ломбардской равнины, над которой они господствуют на расстоянии пушечного выстрела. В военной истории они хорошо известны.

Расположенная между Пескьерой и Лонато западная группа служила ареной сражений при Кастильоне и Лонато в 1796 г. и при Сольферино в 1859 году161. За овладение восточной группой, расположенной между Пескьерой и Вероной, в 1848 г. борьба шла в течение трех дней162; и в прошлое воскресенье снова сражение развернулось за те же цели.

Восточная группа гор, с одной стороны спускаясь к реке Минчо, переходит в равнину у Валеджо, а с другой - в виде длинной дуги, обращенной к юго-востоку, - спускается к реке Адидже, которой достигает у Буссоленго. В направлении с севера на юг она разделена на две почти равные части глубокой лощиной, по которой протекает речка Тионе. Таким образом, продвигающиеся от Минчо войска должны сначала форсировать реку, а затем сразу же встретить в качестве нового препятствия эту лощину. Вдоль склона, спускающегося к равнине, на восток от лощины расположены следующие деревни: на самой южной точке Кустоца, далее к северу - Соммакампанья, Сона и Санта Джустина. Железная дорога из Пескьеры в Верону пересекает горы у Соммакампаньи, а шоссейная дорога - у Соны.

В 1848 г. пьемонтцы, взяв Пескьеру, блокировали Мантую и, расположив свой центр на восточных горах, растянули свои силы от Мантуи до Риволи на озере Гарда. 23 июля Радецкий выступил от Вероны с семью бригадами и, прорвав в центре чрезмерно растянутую линию расположения противника, сам занял эти горы. 24 и 25 июля пьемонтцы сделали попытку вернуть себе эту позицию, но были разбиты наголову 25 июля и тотчас же отступили через Милан за реку Тичино. Это первое сражение при Кустоце решило исход кампании 1848 года.

Телеграммы итальянской главной квартиры о произошедшем в прошлое воскресенье сражении довольно противоречивы. Однако, сопоставив их с телеграммами другой стороны, можно получить довольно ясное представление об обстоятельствах, при которых протекало сражение. Виктор-Эммануил рассчитывал, что его 1-й корпус (генерал Дурандо, четыре дивизии, или 68 батальонов) займет позицию между Пескьерой и Вероной, чтобы быть в состоянии прикрыть возможную осаду Пескьеры. Этой позицией несомненно должны были быть Сона и Соммакампанья. 2-й корпус (генерал Куккьяри, три дивизии, или 51 батальон) и 3-й корпус (генерал Делла Рокка, с такими

183
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - III

же силами) должны были одновременно переправиться через Минчо для прикрытия действий 1-го корпуса. 1-й корпус, переправившись, по-видимому, у Салионце или южнее, тотчас же двинулся по направлению к горам. 2-й корпус, переправившись, очевидно, у Валеджо и 3- й - у Гойто, двинулись вперед по равнине. Все это происходило в субботу 23 июня. Австрийская бригада Пульца, которая несла сторожевую службу у Минчо, медленно отошла к Вероне. А в воскресенье, в годовщину сражения при Сольферино, вся австрийская армия выступила из Вероны навстречу противнику. Она успела, по-видимому, прийти вовремя и занять высоты Соны и Соммакампаньи, а также восточный край Тионской лощины раньше итальянцев. После этого борьба, очевидно, развернулась главным образом за овладение проходом через лощину. Два корпуса, наступавшие на равнине у южного края, имели возможность действовать совместно с 1-м итальянским корпусом, занимавшим горы, благодаря чему Кустоца перешла в их руки. Итальянцы, действовавшие на равнине, постепенно продвигались все дальше и дальше по направлению к Вероне с целью атаковать фланг и тыл австрийцев; австрийцы же высылали им навстречу войска. Таким образом, линии фронта обеих армий, из которых одна первоначально была развернута на восток, а другая - на запад, повернулись на четверть круга, и австрийцы оказались лицом к югу, а итальянцы к северу. Но так как горы тянутся от Кустоцы к северо-востоку, то фланговое движение 2-го и 3-го итальянских корпусов не могло оказать непосредственного влияния на положение их 1-го корпуса, занимавшего эти горы, ибо их нельзя было выдвинуть достаточно далеко вперед, не подвергая опасности совершающие этот маневр войска. Таким образом, австрийцы, по-видимому, противопоставили 2-му и 3-му корпусам только то количество войск, которого было достаточно для отражения их первого натиска, а все силы, находившиеся в их распоряжении, бросили против 1-го корпуса и разгромили его благодаря численному превосходству. Успех был полный. 1-й корпус после ожесточенного боя был отброшен, и в заключение австрийцы взяли приступом Кустоцу. Благодаря этому итальянское правое крыло, которое продвинулось к востоку и к северо-востоку за Кустоцу, должно быть, подверглось серьезной угрозе, вследствие чего произошел новый бой за эту деревню, во время которого, очевидно, была восстановлена прерванная связь и приостановлено наступление австрийцев со стороны Кустоцы.

Однако деревня осталась в их руках, и в ту же ночь итальянцам пришлось переправиться обратно за Минчо.

184
Ф. ЭНГЕЛЬС

Мы даем этот очерк сражения не в качестве исторического описания, для которого недостает еще очень, многих подробностей, а лишь как попытку с картой в руках и опираясь на военную науку и здравый смысл согласовать между собой различные телеграммы, относящиеся к этим событиям. И мы уверены, что, будь полученные телеграммы хоть сколько-нибудь точны и полны, общая картина сражения не оказалась бы очень отличной от нарисованной нами.

Австрийцы потеряли около 600 человек пленными, итальянцы около 2000 человек и несколько орудий. Это показывает, что сражение было поражением, но не катастрофой. Силы сторон, должно быть, были почти равны, хотя весьма вероятно, что австрийцы имели на поле боя меньше войск, чем их противник. Итальянцы имеют все основания поздравить себя с тем, что австрийцы не сбросили их в Минчо; положение 1-го корпуса, оказавшегося перед лицом превосходящих сил противника между рекой и лощиной на полосе земли, шириной от двух до четырех миль, было крайне опасным. То, что главные силы были посланы на равнину, пренебрегая командными высотами, имеющими решающее значение, явилось несомненной ошибкой. Но самой большой ошибкой, как мы уже отметили выше, было то, что армию разделили, оставили Чальдини с 60000 человек в низовьях По и начали наступление лишь с оставшимися силами. Чальдини мог помочь одержать победу при Вероне, а затем, вернувшись к низовьям По, переправиться через реку с гораздо большей легкостью, если уж такой комбинированный маневр надо было осуществить во что бы то ни стало. А сейчас он занимает те же позиции, что и в первый день, и,быть может, ему придется столкнуться с еще большими силами, чем до сих пор. Итальянцы теперь, должно быть, убедились, что имеют дело с весьма стойким противником. В битве при Сольферино Бенедек с 26000 австрийцев в течение целого дня отражал атаки всей пьемонтской армии, в два раза превосходившей его численностью, пока не получил приказания отступить вследствие поражения, нанесенного французами другому корпусу. Тогдашняя пьемонтская армия была значительно лучше нынешней итальянской армии; она была лучше обучена, более однородна и имела лучший командный состав. Нынешняя армия сформирована лишь недавно и потому наверняка страдает всеми свойственными подобной армии недостатками, тогда как теперешняя австрийская армия значительно превосходит армию 1859 года. Национальный энтузиазм - великая вещь, но пока он не сочетается с дисциплиной и организованностью, он никому не может принести победы в сражении. Даже гарибальдийская «тысяча»

185
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - III

была не просто толпой энтузиастов, - это были люди, прошедшие военную выучку, научившиеся в 1859 г. повиноваться приказам и выдерживать огонь. Надо надеяться, что штаб итальянской армии в своих собственных интересах воздержится от опрометчивых действий против армии, хотя численно и более слабой, но по существу более сильной и к тому же занимающей одну из сильнейших позиций в Европе.

186
Ф. ЭНГЕЛЬС

IV Допустим, что молодого прусского прапорщика или корнета, сдающего экзамен на чин лейтенанта, спросили, какой план вторжения прусской армии в Богемию был бы самым безопасным? Допустим, что наш молодой офицер ответил: «Лучшим способом было бы разделить войска на две приблизительно равные армии и послать одну из них в обход на восток от Исполиновых гор, а другую на запад, с тем чтобы они соединились у Гичина». Что бы сказал на это экзаменатор? Он заявил бы молодому человеку, что его план грешит против двух основных законов стратегии: во-первых, никогда не разделять своих войск таким образом, чтобы они не были в состоянии оказать друг другу поддержку, а, наоборот, держать их поближе друг к другу; и, во-вторых, в случае продвижения по разным дорогам, производить соединение соответствующих колонн в пункте, лежащем вне досягаемости противника; что поэтому предложенный план является худшим из всех возможных; что его можно было бы принять во внимание лишь в том случае, если бы Богемия была совершенно свободна от неприятельских войск, и что, следовательно, офицер, предлагающий подобный план кампании, не заслуживает даже чина лейтенанта.

Однако именно этот план был принят мудрым и ученым штабом прусской армии. Почти невероятно, но это так. Ошибка, за которую итальянцам пришлось поплатиться при Кустоце, была повторена пруссаками и притом в условиях, которые сделали ее в десять раз хуже.

Итальянцы, по крайней мере, знали, что, имея десять дивизий, они численно превосходят противника. Пруссаки же должны были знать, что все их девять корпусов, вместе взятые, по численности в лучшем случае едва равны восьми корпусам Бенедека и что, разделив свои войска, они почти наверняка обрекали обе армии, одну поело другой, на разгром превосходящими силами противника. Если

187
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - IV

бы не тот факт, что главнокомандующим является король Вильгельм, было бы совершенно непонятно, как подобный план мог не то что быть принятым, но даже обсуждаться коллегией столь несомненно способных офицеров, какими являются офицеры прусского штаба. Но никто не мог ожидать, что роковые последствия положения, при котором высшее командование находится в руках королей и принцев, скажутся так быстро и с такой силой. Пруссаки в настоящее время ведут в Богемии борьбу не на жизнь, а на смерть. Если австрийцы смогут воспрепятствовать соединению двух прусских армий в Гичине или около него, если каждая из этих двух армий, потерпев поражение, вынуждена будет отступить из Богемии и, отступая, еще более удалиться от второй армии, то можно будет считать кампанию по существу законченной. Тогда Бенедек сможет оставить без внимания армию кронпринца, пока она будет отступать на Бреславль, и со всеми своими силами преследовать армию принца Фридриха-Карла, которая едва ли избежит полного разгрома.

Вопрос в том, удалось ли помешать соединению двух прусских армий? До настоящего момента у нас нет сведений о событиях, имевших место после вечера пятницы 29 июня.

Пруссаки, выбитые 28 июня генералом Эдельсхеймом из Гичина (в Богемии этот пункт называется Йичин), утверждают, что они 29-го снова атаковали город, и это - последняя информация, которой мы располагаем. Соединение тогда еще не произошло; не менее четырех австрийских корпусов, а также часть саксонского армейского корпуса к тому времени завязали сражение против примерно пяти или шести прусских корпусов.

Различные колонны армии кронпринца, спускаясь по богемскому склону холмов в долину, были встречены австрийцами в выгодных для последних пунктах - там, где долина, расширяясь, позволяла противопоставить прусским колоннам более широкий фронт и попытаться помешать их развертыванию; а пруссаки там, где это было возможно, могли выслать свои отряды через боковые долины для нападения на противника с флангов и тыла. Так обычно бывает в горной войне, и этим объясняется большое число пленных, которых всегда берут при таких обстоятельствах. Между тем, армии принца Фридриха-Карла и Херварта фон Биттенфельда, по-видимому, прошли через горные проходы, не встретив почти никакого сопротивления; первые столкновения произошли по линии реки Изер. то есть почти на полпути от исходных пунктов обеих армий. Попытка распутать и привести в соответствие крайне противоречивые и часто совершенно недостоверные телеграммы,

188
Ф. ЭНГЕЛЬС

полученные за последние три-четыре дня, была бы безнадежным делом.

Сражение, естественно, протекало с весьма переменным успехом: по мере того, как подходили свежие силы, победа склонялась то на одну, то на другую сторону. Однако вплоть до пятницы общий результат сражения, по-видимому, складывался в пользу пруссаков. Если им удалось удержаться в Гичине, то соединение несомненно было осуществлено в субботу или в воскресенье, и тогда главная угроза для них миновала. Решающий бой для осуществления соединения велся, по всей вероятности, сосредоточенными массами войск с обеих сторон и, по крайней мере, должен был на ближайшее время определить ход кампании. Если пруссаки оказались победителями, то они сразу избавились от всех ими же самими созданных затруднений; но они могли бы добиться тех же или даже более значительных преимуществ, не подвергая себя таким ненужным опасностям.

Бои, по-видимому, были очень напряженными. Самой первой австрийской бригадой, вступившей в бой с пруссаками, была та «черно-желтая» бригада, которая в Шлезвиге штурмовала Кенигсберг близ Оберзелька за день до эвакуации Данневирке. Она называется черно-желтой по цвету петлиц, воротников и обшлагов двух полков, входящих в ее состав, и всегда считалась одной из лучших бригад армии. Однако она была разбита благодаря игольчатому ружью, причем более 500 человек одного из ее полков (Мартини) были взяты в плен после того, как пять раз подряд тщетно атаковали прусские линии. В последующем бою были захвачены знамена 3-го батальона Дейчмейстерского полка. Этот полк, комплектуемый исключительно в Вене, считается лучшим во всей армии. Таким образом, самые лучшие войска уже участвовали в сражении. Пруссаки, хотя они и не воевали давно, держались, должно быть, блестяще. С момента фактического объявления войны в армии воцарился совершенно иной дух главным образом в результате изгнания мелких государей из Северо-Западной Германии163. Это внушило войскам мысль - не важно, справедлива она или нет, мы лишь констатируем факт, - что на этот раз их призвали для борьбы за объединение Германии, и ранее недовольные и угрюмые резервисты и ландвер перешли австрийскую границу с громким «ура». Именно благодаря, главным образом, этому обстоятельству они и сражались так хорошо; но большую долю всех их успехов все же следует приписать их ружьям, заряжающимся с казенной части; и если им вообще удастся выпутаться из затруднительного положения,

189
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - IV

в которое так опрометчиво их поставили их же генералы, они должны будут благодарить за это игольчатое ружье. Свидетельства об огромном его превосходстве над ружьем, заряжающимся с дула, и на этот раз единодушны. Один взятый в плен сержант из полка Мартини заявил корреспонденту «Kolnische Zeitung»164: «Мы, конечно, сделали все, что можно было ожидать от храбрых солдат, но никто не может устоять против такого частого огня».

Если австрийцы потерпят поражение, виноватым в этом будет не столько генерал Бенедек или генерал Рамминг, сколько генерал «шомпол»*.

На северо-западе сдались ганноверцы, осознавшие свое положение в результате решительного наступления авангарда армии генерала Мантёйфеля под командой генерала Флиса.

Благодаря этому 59 прусских батальонов освобождаются для действий против союзных войск. Поистине весьма своевременно начать дело, прежде чем Бавария закончит свое перевооружение, так как в противном случае для подчинения Юго-Западной Германии потребуется значительно больше войск. Бавария, как известно, всегда действует медленно и опаздывает с военными приготовлениями, но, закончив их, она может выставить на поле боя от 60000 до 80000 хороших солдат. Мы, быть может, скоро услышим о быстром сосредоточении пруссаков на Майне и об активных действиях против принца Александра Гессен- Дармштадтского и его армии.

* Игра слов: Ramming - фамилия, «ramrod» - шомпол, служащий для забивания пули в ружье, заряжающееся с дульной части. Ред.

190
Ф. ЭНГЕЛЬС

V Кампания, начатая пруссаками исключительной стратегической ошибкой, продолжалась ими с такой стремительной тактической энергией, что в течение ровно восьми дней была доведена до победного конца.

В последней статье мы писали, что прусский план вторжения в Богемию двумя армиями, разделенными Исполиновыми горами, мог быть оправдан лишь в том случае, если бы в Богемии не было неприятельских войск. Очевидно, таинственный план генерала Бенедека заключался главным образом в том, чтобы создать именно такое положение. По-видимому, в северо-западной части Богемии, где, как мы с самого начала предполагали, должны были разыграться решительные действия, оказалось всего два австрийских армейских корпуса - 1-й (Клам-Галласа) и 6-й (Рамминга). Если это делалось для того, чтобы устроить пруссакам ловушку, то Бенедек так хорошо с этим справился, что сам попал в нее. Во всяком случае, продвижение пруссаков двумя колоннами, между которыми лежит полоса непроходимой местности в 40-50 миль шириной, к пункту соединения, находящемуся на расстоянии двух полных переходов от исходных пунктов, и притом внутри неприятельского фронта, - такое продвижение при всех условиях остается чрезвычайно опасным маневром, за которым могло бы последовать полное поражение, если бы не странная медлительность Бенедека, неожиданный натиск прусских войск и их заряжающиеся с казенной части винтовки.

Линия наступления принца Фридриха-Карла с тремя корпусами (3-м, 4-м и 2-м - последний в резерве) шла через Райхенберг, к северу от трудно проходимых гор, с южной стороны которых наступал генерал Херварт с полутора корпусами (8-м и одной дивизией 7-го корпуса). В то же время кронпринц с 1-м, 5-м и 6-м корпусами и гвардией находился в горах у Глаца.

191
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - V

Таким образом, армия была разделена на три колонны - 45000 человек на правом фланге, 90000 человек в центре и 120000 человек на левом фланге, причем ни одна из этих колоны не могла оказать поддержку другой, во всяком случае в течение ближайших нескольких дней.

Здесь для генерала, стоящего во главе по крайней мере такого же количества людей, более чем когда-либо, представлялся удобный случай разгромить своего противника по частям. Но, по-видимому, в этом направлении ничего не было сделано. 26 июня принц Фридрих-Карл имел у Турнау с бригадой 1-го корпуса первый серьезный бой, в результате которого он установил связь с Хервартом; 27-го последний занял Мюнхенгрец, в то время как первая колонна армии кронпринца - 5-й корпус - продвинулась за Наход и нанесла жестокое поражение 6-му австрийскому корпусу (Рамминга); 28 июня - единственный несколько неудачный для пруссаков день - авангард принца Фридриха-Карла занял Гичин, но был выбит оттуда конницей генерала Эдельсхейма; одновременно 1-й корпус армии кронпринца, понеся некоторые потери, был остановлен у Траутенау 10-м австрийским корпусом Габленца; он получил свободу действий только благодаря продвижению гвардии к Эйпелю по дороге, проходившей между 1-м и 5-м прусскими корпусами. 29 июня принц Фридрих-Карл атаковал Гичин, а армия кронпринца целиком разгромила 6-й, 8-й и 10-й австрийские корпуса. 30 июня новая попытка Бенедека вернуть Гичин силами 1-го корпуса и саксонской армии была блестяще отбита, после чего произошло соединение обеих прусских армий. Потери австрийцев равны, по меньшей мере, численности полутора корпусов, тогда как прусские потери составляют менее чем одну четверть этого количества.

Таким образом, мы видим, что 27 июня австрийцы располагали только двумя армейскими корпусами численностью около 33000 человек в каждом; 28-го - тремя, 29-го - четырьмя, и если одна прусская телеграмма соответствует действительности, частью пятого (4-й корпус); и только 30-го смог прибыть на помощь саксонский армейский корпус. Таким образом, в продолжение всего этого периода два, если не три, корпуса отсутствовали на поле боя, тогда как пруссаки сосредоточили в Богемии все свои силы. В самом деле, до вечера 29 июня общая численность австрийских войск на театре военных действий едва ли превышала численность каждой из двух прусских армий, а так как австрийские части вводились в бой постепенно и подкрепления прибывали лишь после поражения войск, уже вступивших в бой, то результат оказался роковым.

192
Ф. ЭНГЕЛЬС

Сообщают, что 3-й армейский корпус (эрцгерцога Эрнста), действовавший в районе Кустоцы, немедленно после этого сражения был отправлен по железной дороге на север; в некоторых сообщениях он упоминается в числе сил, действующих под командой Бенедека. Однако этот корпус, присоединение которого довело бы состав всей армии, включая и саксонцев, до девяти корпусов, не мог подойти вовремя, чтобы принять участие в сражениях, происходивших в последних числах июня.

Каковы бы ни были ошибки прусского оперативного плана, они были исправлены быстротой и энергичными действиями пруссаков. Операции каждой из обеих армий были безупречны. Все их удары были короткими, сильными и решительными и обеспечивали им полный успех, а после соединения обеих армий их энергия не ослабела; они продолжали двигаться вперед, и уже 3 июля вся прусская армия встретилась с соединенными силами Бенедека и нанесла им последний сокрушительный удар165.

Вряд ли можно предполагать, что Бенедек принял это сражение по доброй воле. Не подлежит сомнению, что вынужденный быстрым преследованием пруссаков задержаться со всей своей армией на сильной позиции, чтобы перегруппироваться и отправить вперед обоз своей отступающей армии, он не ожидал нападения значительными силами среди дня и рассчитывал уйти от преследования в течение ночи. Ни один человек в его положении, после полного разгрома четырех корпусов и таких тяжелых потерь, не стремился бы к немедленному решительному сражению, располагая возможностью безопасного отступления. Но пруссаки, по-видимому, заставили его принять бой, в результате чего последовало полное поражение австрийцев, которые теперь, - если еще не заключено перемирие, - вероятно пытаются добраться до Ольмюца или Вены при чрезвычайно неблагоприятных условиях, так как малейшее движение пруссаков в обход их правого фланга наверняка отрежет большое количество частей от прямого пути и оттеснит их к горам Глаца, где они будут взяты в плен.

«Северная армия» - еще десять дней тому назад одна из лучших в Европе - перестала существовать.

Без сомнения скорострельное игольчатое ружье сыграло в этом деле большую роль. Едва ли без него удалось бы осуществить соединение обеих прусских армий, и наверное этот огромный и быстрый успех не был бы достигнут без такого перевеса огня, так как австрийская армия обычно менее подвержена панике, чем большинство европейских армий. Но были и другие обстоятельства, содействовавшие успеху. Мы уже упомянули о превосходном состоянии и решительных действиях обеих

193
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ В ГЕРМАНИИ. - V

прусских армий со времени их вступления в Богемию. Можно добавить также, что в этой кампании пруссаки отказались от системы колонн и в наступлении строили свои войска преимущественно развернутыми линиями, так что можно было использовать каждое ружье и предохранить людей от действия артиллерийского огня. Мы должны признать, что передвижения как на марше, так и при подходе к противнику выполнялись с такой организованностью и точностью, которых никак нельзя было ожидать от армии и командования, покрытых пятидесятилетней ржавчиной мирного времени. И, наконец, весь мир был, должно быть, поражен стремительностью, проявленной этими необстрелянными войсками во всех без исключения сражениях. Можно утверждать, что это сделали ружья, заряжающиеся с казенной части, но они ведь действовали не сами по себе, нужны были отважные сердца и сильные руки, чтобы приводить их в действие. Прусские войска очень часто сражались против численно превосходящих сил противника и почти всегда были наступающей стороной; поэтому австрийцам был предоставлен выбор позиции. При наступлении на сильные позиции и на города с забаррикадированными улицами преимущества ружей, заряжающихся с казенной части, почти исчезают; тогда предоставляют действовать штыку, и на его долю выпала немалая работа. Далее, кавалерия действовала с таким же пылом, а для нее клинок и стремительность конной атаки являются единственным оружием. Французские «утки» относительно того, что прусская кавалерия якобы сперва осыпала противника градом пуль из карабинов (заряжающихся с казенной части или иным образом), и лишь затем бросалась на него с саблями, могли возникнуть лишь там, где кавалерия часто прибегала к такой уловке и бывала всегда наказана за это, подвергаясь разгрому со стороны противника, превосходящего ее стремительностью атаки. Не будет ошибкой сказать, что прусская армия за одну какую-то неделю завоевала себе такую высокую оценку, какой никогда еще не получала, и может быть уверена теперь в том, что справится с любым противником. В истории не было случая, чтобы столь блестящий успех был достигнут в такой короткий срок и без сколько-нибудь значительных поражений, за исключением сражения у Йены, в котором была уничтожена вся тогдашняя прусская армия, и сражения при Ватерлоо, если не принимать во внимание поражение под Линьи166. -----

194
К. МАРКС

К. МАРКС

ИНСТРУКЦИЯ ДЕЛЕГАТАМ

ВРЕМЕННОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА

ПО ОТДЕЛЬНЫМ ВОПРОСАМ

1. ОРГАНИЗАЦИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА

Временный Центральный Совет рекомендует принять в общем и целом план организации, изложенный во Временном Уставе. Правильность этого плана и возможности его применения к условиям различных стран без ущерба для единства действий доказаны на опыте двух лет. На следующий год мы рекомендуем оставить место пребывания Центрального Совета в Лондоне, так как обстановка на континенте, по-видимому, не благоприятна для каких-нибудь перемен.

Члены Центрального Совета, само собой разумеется, должны быть избраны конгрессом (§ 5 Временного Устава) с правом кооптации.

Генерального секретаря следует избрать на конгрессе на один год в качестве единственного оплачиваемого должностного лица Товарищества. Мы предлагаем платить ему 2 ф. ст. в неделю*. Единый годовой взнос для каждого индивидуального члена Товарищества определяется в полпенни (может быть одно пенни). Стоимость членской карточки (книжки) должна оплачиваться дополнительно.

Призывая членов Товарищества создавать общества взаимопомощи и устанавливать между ними интернациональную связь, мы в то же время оставляем инициативу в этом вопросе (образование обществ взаимопомощи; моральная и материальная помощь сиротам членов Товарищества) швейцарцам, которые выдвинули это предложение на конференции в сентябре прошлого года.

* Во французском и немецком текстах далее следует абзац; «Постоянный комитет, фактически являющийся исполнительным органом Центрального Совета, должен быть избран конгрессом; функции отдельных его членов определяются Центральным Советом». Ред.

167

195
ИНСТРУКЦИЯ ДЕЛЕГАТАМ ВРЕМЕННОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА

2. ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ ДЕЙСТВИЙ

ПРИ ПОМОЩИ ТОВАРИЩЕСТВА

В БОРЬБЕ МЕЖДУ ТРУДОМ И КАПИТАЛОМ

(a) Этот вопрос, вообще говоря, охватывает всю деятельность Международного Товарищества, цель которого объединить, направив в общее русло, до сих пор разрозненную борьбу рабочего класса различных стран за свое освобождение. (b) Одной из особых функций, которую наше Товарищество до сих пор успешно выполняло, является противодействие проискам капиталистов, всегда готовых, в случае стачек и локаутов, злоупотребить услугами иностранных рабочих, использовав их как орудие против местных рабочих. Одна из великих целей Товарищества - добиться того, чтобы рабочие различных стран не только чувствовали, но и действовали как братья и товарищи, борющиеся за свое освобождение в единой армии. (c) Великим примером «интернационального объединения действий» явится статистическое обследование положения рабочего класса во всех странах, осуществляемое самим рабочим классом. Чтобы действовать с какими-либо шансами на успех, надо знать тот материал, на который предстоит воздействовать. Приступив к такому большому труду, рабочие докажут, что они способны взять свою судьбу в собственные руки. Поэтому предлагаем: В каждой местности, где существуют отделения нашего Товарищества, немедленно приступить к работе и собирать фактические данные по различным пунктам, указанным в прилагаемой схеме обследования.

Конгресс призывает всех рабочих Европы и Соединенных Штатов Америки принять участие, в собирании статистических сведений о рабочем классе; доклады и фактические данные следует направлять Центральному Совету. Центральный Совет на основании этих материалов составит общий доклад, присоединив к нему фактические данные в виде приложения.

Этот доклад вместе с приложением представляется очередному ежегодному конгрессу и, после утверждения им, печатается на средства Товарищества.

ОБЩАЯ СХЕМА ОБСЛЕДОВАНИЯ, В КОТОРУЮ, РАЗУМЕЕТСЯ, МОГУТ БЫТЬ ВНЕСЕНЫ ИЗМЕНЕНИЯ В КАЖДОЙ МЕСТНОСТИ 1. Наименование производства.

2. Возраст и пол занятых в нем лиц.

3. Число занятых в нем лиц.

196
К. МАРКС

4. Заработная плата: (a) учеников; (b) поденная или сдельная оплата труда; размер оплаты посредниками. Средний недельный, годовой заработок.

5. (a) Продолжительность рабочего дня на фабриках. (b) Продолжительность рабочего дня у мелких предпринимателей и в домашнем производстве, в случае наличия всех этих видов производства. (c) Ночной и дневной труд.

6. Перерывы на еду и обращение с рабочими.

7. Характеристика мастерской и условий труда: теснота помещения, плохая вентиляция, недостаток солнечного света, применение газового освещения. Чистота и т. д.

8. Род занятий.

9. Влияние работы на физическое состояние.

10. Моральные условия. Воспитание.

11. Состояние производства. Является ли оно сезонным или действует более или менее равномерно в течение всего года, испытывает ли значительные колебания, подвергается ли иностранной конкуренции, обслуживает ли оно преимущественно внутренний или внешний рынок и т. д.168 3. ОГРАНИЧЕНИЕ РАБОЧЕГО ДНЯ Предварительным условием, без которого все дальнейшие попытки улучшения положения рабочих и их освобождения обречены на неудачу, является ограничение рабочего дня.

Оно необходимо как для восстановления здоровья и физической силы рабочего класса, который составляет основной костяк каждого народа, так и для обеспечения рабочим возможности умственного развития, дружеского общения между собою, социальной и политической деятельности.

Мы предлагаем в законодательном порядке ограничить рабочий день 8 часами. Такое ограничение является общим требованием рабочих Соединенных Штатов Америки169; решение конгресса сделает его общей платформой рабочего класса во всем мире.

К сведению континентальных членов Товарищества, опыт которых в фабричном законодательстве сравнительно невелик, добавим, что никакое ограничение, установленное законом, не достигает цели и нарушается капиталом, если не указано точно то время дня, в которое должны укладываться эти 8 часов труда. Продолжительность этого времени должна определяться 8 часами труда и дополнительным временем на перерывы для еды. Например, если различные перерывы для еды занимают один час, определенное законом время дня должно охватывать 9 часов, скажем, от 7 утра до 4 пополудни или от 8 утра до 5 по-

197
ИНСТРУКЦИЯ ДЕЛЕГАТАМ ВРЕМЕННОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА

полудни и т. п. Ночной труд должен разрешаться только в виде исключения в производствах или отраслях производства, точно установленных законом. Стремиться же надо к полной отмене ночного труда.

Этот параграф касается только взрослых лиц мужского или женского пола; последние, впрочем, совсем не должны допускаться к какой бы то ни было ночной работе, а также ко всем видам труда, опасным для более хрупкого женского организма, и подвергающим его воздействию ядовитых или других вредных веществ. Под взрослыми мы понимаем всех лиц, достигших 18-летнего возраста.

4. ТРУД ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ (ОБОЕГО ПОЛА)

Мы считаем тенденцию современной промышленности привлекать детей и подростков обоего пола к участию в великом деле общественного производства прогрессивной, здоровой и законной тенденцией, хотя при капиталистическом строе она и приняла уродливые формы.

При разумном общественном строе каждый ребенок с 9-летнего возраста должен стать производительным работником так же, как и каждый трудоспособный взрослый человек, должен подчиняться общему закону природы, а именно: чтобы есть, он должен работать, и работать не только головой, но и руками. Однако в настоящее время в нашу задачу входит забота только о детях и подростках из рабочего класса.

Мы считаем необходимым, основываясь на физиологии, разбить детей и подростков обоего пола на три группы, требующие различного отношения к себе: в первую группу должны входить дети от 9 до 12 лет, во вторую - от 13 до 15 лет, в третью - 16 и 17-летние. Мы предлагаем, чтобы для первой группы закон ограничил труд в какой бы то ни было мастерской или на дому двумя часами; для второй - четырьмя и для третьей - шестью часами.

Для третьей группы должен быть перерыв по крайней мере в один час для еды или для отдыха.

Желательно, может быть, приступить к начальному школьному обучению ранее 9-летнего возраста; но мы касаемся здесь только самого необходимого противоядия против тенденций социального строя, который низводит рабочего до степени простого орудия накопления капитала и превращает задавленных нуждой родителей в рабовладельцев, продающих своих собственных детей. Права детей и подростков должны быть защищены. Они не в состоянии сами выступить в свою защиту. Поэтому долг общества вступиться за них.

198
К. МАРКС

Если буржуазия и аристократия пренебрегают своими обязанностями по отношению к собственным отпрыскам, это их дело. Пользуясь привилегиями этих классов, ребенок вынужден страдать и от их предрассудков.

Для рабочего класса дело обстоит совершенно иначе. Рабочий не свободен в своих действиях. В слишком многих случаях он даже так невежественен, что неспособен понимать подлинные интересы своего ребенка или нормальные условия человеческого развития. Как бы то ни было - наиболее передовые рабочие вполне сознают, что будущее их класса, и, следовательно, человечества, всецело зависит от воспитания подрастающего рабочего поколения.

Они знают, что в первую очередь надо оградить работающих детей и подростков от разрушительного действия современной системы. Это может быть достигнуто лишь путем превращения общественного сознания в общественную силу, а при данных условиях этого можно добиться только посредством общих законов, проводимых в жизнь государственной властью. Проведением в жизнь таких законов рабочий класс отнюдь не укрепляет власти правительства. Наоборот, он превращает в свое орудие ту власть, которая теперь используется против него, он осуществляет путем общего законодательного акта то, чего напрасно добивался бы путем множества разрозненных индивидуальных усилий.

Исходя из этого, мы заявляем, что родителям и предпринимателям ни в коем случае не может быть разрешено применять труд детей и подростков, если он не сочетается с воспитанием.

Под воспитанием мы понимаем три вещи: Во-первых: умственное воспитание.

Во-вторых: физическое воспитание, такое, какое дается в гимнастических школах и военными упражнениями.

В-третьих: техническое обучение, которое знакомит с основными принципами всех процессов производства и одновременно дает ребенку или подростку навыки обращения с простейшими орудиями всех производств.

Распределению детей и рабочих подростков по возрастным группам должен соответствовать постепенно усложняющийся курс умственного и физического воспитания и технического обучения. Расходы на технические школы должны частично покрываться путем продажи их продукции.

Сочетание оплачиваемого производительного труда, умственного воспитания, физических упражнений и политехнического обучения поднимет рабочий класс значительно выше уровня аристократии и буржуазии.

199
ИНСТРУКЦИЯ ДЕЛЕГАТАМ ВРЕМЕННОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА

Само собой разумеется, что применение труда всех лиц от 9 до 17 лет (включительно) ночью и во всех вредных для здоровья производствах должно быть строго запрещено законом.

5. КООПЕРАТИВНЫЙ ТРУД Международное Товарищество Рабочих ставит себе целью объединить, направив в общее русло, стихийное движение рабочего класса, но отнюдь не диктовать или навязывать ему какие бы то ни было доктринерские системы. Поэтому конгрессу не следует провозглашать какую-либо особую систему кооперации, а следует ограничиться изложением некоторых общих принципов. (a) Мы считаем, что кооперативное движение является одной из сил, преобразующих современное общество, основанное на классовом антагонизме. Большая заслуга этого движения заключается в том, что оно на деле показывает возможность замены современной деспотической и порождающей пауперизм системы подчинения труда капиталу - республиканской и благотворной системой ассоциации свободных и равных производителей. (b) Однако ограниченная карликовыми формами, которые только и в силах создать своими усилиями отдельные рабы наемного труда, кооперативная система никогда не сможет преобразовать капиталистическое общество. Для того, чтобы превратить общественное производство в единую, обширную и гармоническую систему свободного кооперативного труда, необходимы общие социальные изменения, изменения основ общественного строя, которые могут быть достигнуты только путем перехода организованных сил общества, то есть государственной власти, от капиталистов и землевладельцев к самим производителям. (c) Рекомендуем рабочим браться предпочтительнее за кооперативное производство, нежели за кооперативную торговлю. Последняя затрагивает только поверхность современного экономического строя, первая подрывает его основы. (d) Рекомендуем всем кооперативным обществам превращать часть своего общего дохода в фонд для пропаганды своих принципов как делом, так и словом, а именно, содействуя учреждению новых производственно-кооперативных обществ, наряду с распространением своего учения. (e) Во избежание вырождения кооперативных обществ в обыкновенные буржуазные акционерные общества (societes par actions), рабочие каждого предприятия, независимо от того,

200
К. МАРКС

являются они пайщиками или нет, должны получать равные доли в доходе. Мы согласны допустить в виде чисто временной меры, чтобы пайщики получали небольшой процент.

6. ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ РАБОЧИЕ СОЮЗЫ (ТРЕД-ЮНИОНЫ).

ИХ ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ (а) Их прошлое.

Капитал является концентрированной общественной силой, тогда как рабочий располагает только своей рабочей силой. Следовательно, договор между капиталом и трудом никогда не может быть заключен на справедливых условиях, справедливых даже с точки зрения общества, в котором собственность на материальные средства существования и труда противостоит живой производительной силе. Социальная сила рабочих заключается только в их численности. Но сила численного превосходства уничтожается их. разобщенностью. Разобщенность рабочих создается и продолжает существовать вследствие неизбежной конкуренции между ними самими.

Профессиональные союзы первоначально возникли из стихийных попыток рабочих устранить или по меньшей мере ослабить эту конкуренцию, чтобы завоевать такие условия договора, которые хотя бы избавили их от положения простых рабов. Непосредственная задача профессиональных союзов ограничивалась поэтому повседневными нуждами, попытками остановить непрерывное наступление капитала, одним словом, - вопросами заработной платы и рабочего времени. Такая деятельность профессиональных союзов не только законна, но и необходима. Без нее нельзя обойтись, пока существует современный способ производства. Более того, эта деятельность должна получить всеобщее распространение путем создания и объединения профессиональных союзов во всех странах. С другой стороны, - сами того не сознавая, профессиональные союзы становились организационными центрами для рабочего класса, подобно тому как средневековые муниципалитеты и коммуны были организационными центрами для буржуазии. Если профессиональные союзы необходимы для партизанской борьбы между капиталом и трудом, то они в еще большей степени важны как организованная сила для уничтожения самой системы наемного труда и власти капитала. (b)

Их настоящее.

Слишком часто занятые исключительно местной и непосредственной борьбой с капиталом, профессиональные союзы еще

201
ИНСТРУКЦИЯ ДЕЛЕГАТАМ ВРЕМЕННОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА

не вполне осознали, какую силу они представляютдля борьбы против самой системы наемного рабства. Поэтому они держались слишком в стороне от общего социального и политического движения. За последнее время все же в них, по-видимому, пробудилось* сознание их великой исторической миссии; об этом свидетельствует, например, их участие в нынешнем политическом движении в Англии170, более широкое понимание ими своей функции в Соединенных Штатах171 и принятая на состоявшейся недавно большой конференции делегатов тред-юнионов в Шеффилде следующая резолюция: «Настоящая конференция, должным образом оценивая деятельность Международного Товарищества по объединению рабочих всех стран в единый братский союз, самым настоятельным образом рекомендует различным обществам, представленным здесь, войти в это Товарищество, полагая, что оно существенно содействует прогрессу и процветанию всего рабочего люда»172. (с) Их будущее.

Независимо от своих первоначальных целей, они должны теперь научиться сознательно действовать в качестве организующих центров рабочего класса, ставя своей великой задачей его полное освобождение. Они должны поддерживать всякое социальное и политическое движение, идущее в этом направлении. Считая себя и выступая на деле представителями всего рабочего класса и борцами за его интересы, они обязаны привлекать в свои ряды и неорганизованных рабочих. Они должны особенно заботиться об интересах рабочих хуже всего оплачиваемых отраслей производства, например, сельскохозяйственных рабочих, которые в силу неблагоприятных условий совершенно беспомощны**. Профессиональные союзы должны доказать всему миру, что они борются отнюдь не за узкие, эгоистические интересы, а за освобождение угнетенных миллионов.

7. ПРЯМЫЕ И КОСВЕННЫЕ НАЛОГИ (a) Никакие изменения в форме налогового обложения не могут вызвать существенного изменения в отношениях между трудом и капиталом. (b) Тем не менее, если нужно выбирать между двумя системами налогового обложения, мы рекомендуем полную отмену косвенных налогов и общую замену их прямыми налогами;

* В немецком тексте добавлено: «по крайней мере в Англии». Ред.

** Во французском тексте вместо слов «совершенно беспомощны» напечатано: «неспособны к организованному сопротивлению». Ред.

202
К. МАРКС

Потому, что косвенные налоги повышают цены на товары, так как торговцы прибавляют к этим ценам не только сумму косвенных налогов, но и процент и прибыль на капитал, авансированный на их уплату;

Потому, что косвенные налоги скрывают от каждого отдельного лица сумму, которую оно платит государству, тогда как прямой налог ничем не замаскирован, взимается открыто и не вводит в заблуждение даже самого темного человека. Прямые налоги, следовательно, побуждают каждого контролировать правительство, тогда как косвенные налоги подавляют всякое стремление к самоуправлению.

8. ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЙ КРЕДИТ Инициативу следует предоставить французам.

9. ПОЛЬСКИЙ ВОПРОС* (a) Почему европейские рабочие поднимают этот вопрос? В первую очередь потому, что буржуазные писатели и агитаторы сговорились замалчивать его, хотя они и покровительствуют всем национальностям на континенте, даже Ирландии. Какова причина этого замалчивания? Причина та, что и аристократы и буржуа смотрят на темную азиатскую державу, которая держится на заднем плане, как на последний оплот против поднимающейся волны рабочего движения. Эта держава может действительно быть сломлена только путем восстановления Польши на демократической основе. (b) При современном изменившемся положении Центральной Европы, и в частности Германии, более чем когда-либо необходимо существование демократической Польши. Без нее Германия превратится в форпост Священного союза, при ней она войдет в сотрудничество с республиканской Францией. Рабочее движение всегда будет встречать преграды, терпеть поражения и развитие его будет задерживаться, пока остается нерешенным этот важный европейский вопрос. (c) Взять на себя инициативу в этом вопросе является в особенности долгом рабочего класса Германии, потому что Германия - одна из участниц разделов Польши.

* Во французском тексте: «О необходимости уничтожения русского влияния в Европе путем осуществления права наций на самоопределение и восстановления Польши на демократических и социальных основах». Ред.

203
ИНСТРУКЦИЯ ДЕЛЕГАТАМ ВРЕМЕННОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА

10. АРМИИ* (a) Гибельное влияние больших постоянных армий на производство достаточно доказывалось на буржуазных конгрессах всевозможных наименований, на мирных, экономических, статистических, филантропических и социологических конгрессах. Поэтому мы считаем совершенно излишним распространяться на эту тему. (b) Мы предлагаем всеобщее вооружение народа и всеобщее обучение пользованию оружием. (c) Мы допускаем в качестве временно необходимой меры существование небольших постоянных армий, служащих школами для обучения командного состава милиции; каждый гражданин мужского пола должен в течение очень короткого времени служить в этих армиях.

11. РЕЛИГИОЗНЫЙ ВОПРОС**

Инициативу следует предоставить французам.

* Во французском тексте: «Постоянные армии в их отношении к производству». Ред.

** Во французском тексте: «Религиозные идеи; их влияние на социальное, политическое и интеллектуальное развитие». Ред.

Написано К. Марксом в конце августа 1866 г.

Напечатано в газетах «The International Courier» №№ 6-7, 20 февраля и №№ 8- 10, 13 марта 1867 г. и «Le Courrier international» №№ 10 и 11, 9 и 16 марта 1867 г., а также в журнале «Der Vorbote» №№ 10 и 11, октябрь и ноябрь 1866 г.

Печатается по тексту газеты «The International Courier», сверенному с текстом газеты «Le Courrier international» u журнала «Der Vorbote»

Перевод с английского

204

К. МАРКС

РЕЧЬ НА ПОЛЬСКОМ МИТИНГЕ В ЛОНДОНЕ

22 ЯНВАРЯ 1867 ГОДА

Милостивые государыни и милостивые государи!*

Тридцать с лишним лет тому назад во Франции вспыхнула революция. Это было событие, не предусмотренное провидением Санкт-Петербурга, который только что заключил с Карлом Х тайный договор, дабы улучшить управление и географическое устройство Европы. По получении этого известия, нарушившего все планы, царь Николай созвал офицеров гвардии и обратился к ним с краткой воинственной речью, закончив ее словами: «Седлайте коней, господа!». Это не было пустой угрозой. Паскевич был послан в Берлин, чтобы там подготовить план вторжения во Францию. В несколько месяцев все было подготовлено. Пруссаки должны были сконцентрироваться на Рейне, польская армия - вступить в Пруссию, а московиты** - следовать за ними. Но тогда, как выразился Лафайет во французской палате депутатов, «авангард обратил оружие против главной армии»174. Восстание в Варшаве спасло Европу от второй антиякобинской войны.

Восемнадцать лет спустя произошло новое извержение революционного вулкана или, вернее, землетрясение, потрясшее весь континент. Даже Германия стала проявлять беспокойство, несмотря на то, что Россия постоянно держала ее на детских помочах со времени так называемой войны за независимость. Но что удивительнее всего, Вена первая из всех немецких го-

* В «Glos Wolny» тексту речи Маркса предпосланы следующие слова: «Вначале д-р Маркс, немец, внес краткую, но весьма выразительную резолюцию: «Свобода в Европе не может быть утверждена без независимости Польши»». Ред.

** Маркс употребляет слово «московиты», имея в виду поборников реакционной политики царского самодержавия. (См. также настоящий том, стр. 542). Ред.

173

205
РЕЧЬ НА ПОЛЬСКОМ МИТИНГЕ В ЛОНДОНЕ 22 ЯНВАРЯ 1867 ГОДА

родов попыталась воздвигнуть баррикады и сделала это с успехом. На этот раз - и это, повидимому, впервые в своей истории - Россия потеряла самообладание. Царь Николай уже больше не обращался к гвардии, а опубликовал манифест к своему народу, в котором говорилось, что французская чума заразила даже Германию, что она приблизилась к границам империи и что революция в своем безумии обращает свой лихорадочный взор на святую Русь. «Ничего удивительного!» - воскликнул он. Ведь эта самая Германия в течение многих лет была очагом неверия. Язва кощунственной философии поразила жизненные центры этого внешне столь почтенного народа. И он закончил свое воззвание следующим обращением к немцам: «С нами бог! Разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами бог!»175

Вскоре после этого он через своего верного слугу Нессельроде отправил немцам другое послание, исполненное нежности к этому языческому народу176. Откуда такая перемена? Дело в том, что берлинцы не только совершили революцию, но и провозгласили восстановление Польши, а прусские поляки, введенные в заблуждение народным энтузиазмом, начали создавать военные лагери в Познани. Отсюда эти заискивания царя. Снова польский народ, этот бессмертный рыцарь Европы, заставил монгола отступить. Только после того, как поляки были преданы немцами, особенно франкфуртским Национальным собранием, Россия пришла в себя и достаточно собралась с силами, чтобы нанести революции 1848 г. удар в ее последнем убежище - в Венгрии, но и здесь последним рыцарем, сразившимся с нею, был поляк, генерал Бем.

В настоящее время есть еще довольно наивные люди, которые полагают, что все это изменилось, что Польша перестала быть «необходимой нацией», как выразился один французский писатель, что она - лишь сентиментальное воспоминание. А вы знаете, что ни чувства, ни воспоминания не котируются на бирже. Когда последние русские указы об упразднении Царства Польского стали известны в Англии, орган ведущих денежных мешков увещевал поляков стать московитами177. Почему бы и не сделать им этого, хотя бы для лучшего обеспечения выплаты процентов с 6 миллионов ф. ст., только что предоставленных царю взаймы английскими капиталистами? В худшем случае, писал «Times», пусть бы даже Россия захватила Константинополь, лишь бы она позволила Англии захватить Египет и обеспечить дорогу к ее великому индийскому рынку! Иными словами, пусть Англия предоставит России Константинополь, если Россия милостиво позволит

206
К. МАРКС

Англии оспаривать Египет у Франции. Московит, пишет «Times», любит брать взаймы у Англии, и он хорошо платит. Он любит английские деньги. Действительно любит. Но как он любит самих англичан - об этом лучше всего вам расскажет «Gazette de Moscou»178 от декабря 1851 года: «Нет, должен, наконец, наступить черед вероломного Альбиона, и через некоторое время мы подпишем договор с этим народом только в Калькутте».

Я спрашиваю вас, что же изменилось? Уменьшилась ли опасность со стороны России?

Нет. Только умственное ослепление господствующих классов Европы дошло до предела.

Прежде всего, по признанию ее официального историка Карамзина, неизменной остается политика России179. Ее методы, ее тактика, ее приемы могут изменяться, но путеводная звезда этой политики - мировое господство, остается неизменной. Только изворотливое правительство, господствующее над массами варваров, может в настоящее время замышлять подобные планы. Как писал об этом Александру I во время Венского конгресса Поццо-ди- Борго, самый крупный русский дипломат нового времени, Польша является важнейшим орудием осуществления русских притязаний на мировое господство, но она вместе с тем остается непреодолимым препятствием до тех пор, пока поляк, утомленный бесконечными изменами Европы, не превратится в страшный бич в руках московита. Так вот, оставив в стороне настроение польского народа, я спрашиваю: произошло ли что-либо, помешавшее осуществлению планов России или парализовавшее ее действия?

Мне незачем напоминать вам, что ее завоевательная политика в Азии сопровождается непрерывными успехами. Мне незачем напоминать вам, что так называемая англо-французская война против России отдала в руки последней горные крепости Кавказа, господство на Черном море и морские права, которые Екатерина II, Павел и Александр I тщетно пытались вырвать у Англии. Железные дороги объединяют и концентрируют ее широко рассеянные силы. Ее материальные ресурсы в конгрессовой Польше180, которая образует ее укрепленный лагерь в Европе, неимоверно увеличились. Укрепления Варшавы, Модлина, Ивангорода - пунктов, избранных Наполеоном I, - господствуют над всем течением Вислы и представляют грозный плацдарм для нападения на север, запад и юг. Панславистская пропаганда прогрессирует шаг за шагом по мере ослабления Австрии и Турции. А что означает панславистская пропаганда, вы могли узнать из опыта 1848-1849 гг., когда славяне, сражав-

207
РЕЧЬ НА ПОЛЬСКОМ МИТИНГЕ В ЛОНДОНЕ 22 ЯНВАРЯ 1867 ГОДА

шиеся под знаменами Елачича, Виндишгреца и Радецкого, вторглись в Венгрию, разорили Вену, разгромили Италию. И кроме всего этого, преступления Англии против Ирландии дали России нового могущественного союзника по ту сторону Атлантического океана.

Петр I однажды воскликнул, что для завоевания мира московитам не хватает только души*. Живительный дух, который нужен России, войдет в ее тело лишь после поглощения поляков. Что же вы тогда бросите на другую чашу весов? На этот вопрос отвечают с разных точек зрения. Одни говорят, что Россия, благодаря освобождению крестьян, вступила в семью цивилизованных народов. Немецкая мощь, недавно собранная в руках пруссаков, как утверждают другие, способна противодействовать всем ударам азиатов. Некоторые же, более радикальные, возлагают свои надежды на внутренние социальные преобразования в Западной Европе**.

Так вот, что касается первого, то есть освобождения крепостных крестьян в России, то оно избавило верховную правительственную власть от противодействия, какое могли оказывать ее централизаторской деятельности дворяне. Оно создало широкие возможности для вербовки в свою армию, подорвало общинную собственность русских крестьян, разъединило их и укрепило их веру в царя-батюшку. Оно не очистило их от азиатского варварства, ибо цивилизация создается веками. Всякая попытка поднять их моральный уровень карается, как преступление. Достаточно вам лишь напомнить о правительственных репрессиях против обществ трезвости, которые стремились спасти московита от того, что Фейербах называет материальной субстанцией его религии, то есть от водки. Неизвестно, какие последствия в будущем повлечет за собой освобождение крестьян, сегодня же очевидно, что оно увеличило наличные силы царя.

Теперь относительно Пруссии. Этот прежний вассал Польши превратился в державу первого ранга лишь под покровитель-

* В тексте речи Маркса, опубликованном в «Socialisme», эта фраза изложена следующим образом: «План русской политики остается неизменным; средства ее осуществления значительно умножились с 1848 г., но до сих пор одно лишь остается для нее недостижимым, - и Петр I коснулся этого слабого пункта, когда воскликнул, что для завоевания мира московитам не хватает только души». Ред.

** В «Socialisme» конец данного абзаца изложен следующим образом: «Европеец с континента, может быть, ответит мне, что Россия, благодаря освобождению крепостных, вступила в семью цивилизованных народов, что немецкая мощь, недавно собранная в руках пруссаков, способна противодействовать всем ударам азиатов, и, наконец, что социальная революция в Западной Европе покончит с опасностью «международных конфликтов».

Англичанин, который читает только «Times», может возразить мне, что, если бы, в худшем случае, Россия захватила Константинополь, тогда Англия завладела бы Египтом и таким образом обеспечила бы путь к своему обширному индийскому рынку». Ред.

208
К. МАРКС

ством России и благодаря разделу Польши. Если бы завтра она потеряла свою польскую добычу, она растворилась бы в Германии, вместо того чтобы ее поглотить. Чтобы существовать в качестве особой державы внутри Германии, она обязательно должна опираться на московита. Недавнее расширение ее господства не только не ослабило эти узы, но, напротив, сделало их неразрывными и усилило антагонизм с Францией и Австрией. В то же время Россия является опорой, на которой покоится неограниченная власть династии Гогенцоллернов и ее феодальных вассалов. Она является их щитом против народного недовольства. Таким образом, Пруссия является не оплотом против России, а ее орудием, предназначенным для вторжения во Францию и завоевания Германии.

Что же касается социальной революции, то что она означает, как не борьбу классов? Возможно, что борьба между рабочими и капиталистами будет менее жестокой и менее кровопролитной, чем в свое время борьба между феодальными сеньорами и капиталистами в Англии и во Франции. Хотелось бы на это надеяться. Но во всяком случае, хотя подобный социальный кризис может усилить энергию западных народов, он вызовет в то же время, как и всякий внутренний конфликт, нападение извне. Он снова наделит Россию той ролью, какую она уже играла во время антиякобинской войны и со времени возникновения Священного союза, - роль предназначенного свыше спасителя порядка. Она завербует в свои ряды все привилегированные классы Европы. Уже во время февральской революции не один только граф Монталамбер припадал ухом к земле, чтобы услышать, не приближается ли топот казацких коней181. Не одни только прусские оруженосцы в германских представительных собраниях провозглашали царя «отцом и покровителем». На всех европейских биржах при каждой победе русских поднимался курс бумаг, а при каждом поражении - понижался.

Итак, для Европы существует только одна альтернатива: либо возглавляемое московитами азиатское варварство обрушится, как лавина, на ее голову, либо она должна восстановить Польшу, оградив себя таким образом от Азии двадцатью миллионами героев, чтобы выиграть время для завершения своего социального преобразования.

Написано К. Марксом около 22 января 1867 г.

Напечатано в газетах «Glos Wolny» № 130, 10 февраля 1867 г. и «Le Socialisme» № 18, 15 марта 1908 г.

Печатается по тексту газеты «Glos Wolny», сверенному с текстом, газеты «Le Socialisme»

Перевод с польского

209

К. МАРКС

* ОПРОВЕРЖЕНИЕ

Прошу уважаемую редакцию «Zeitung fur Norddeutschland» поместить нижеследующее опровержение.

С глубоким уважением Карл Маркс В РЕДАКЦИЮ «ZE1TUNG FUR NORDDEUTSCHLAND»

В № 5522 Вашей газеты, вероятно по недосмотру, попала следующая заметка: «Живущий в Лондоне доктор Маркс... намеревается, по-видимому, объехать континент с целью пропаганды в пользу этого дела («предстоящего восстания» в Польше)».

По-видимому, она является не чем иным, как неизвестно с какой «целью» состряпанной полицейской фальшивкой.

Лондон, 18 февраля 1867 г.

Карл Маркс Впервые опубликовано в журнале «Die Neue Zeit», т. 2, № 3, 1901 г.

Печатается по копии с рукописи К. Маркса, переписанной Л. Кугельманом Перевод с немецкого 182

210

К. МАРКС

ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИИ ОБ ОТНОШЕНИИ

МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ

К КОНГРЕССУ ЛИГИ МИРА И СВОБОДЫ

Рекомендовать делегатам Совета не принимать официального участия в конгрессе Лиги мира и выступать на конгрессе Товарищества Рабочих против всякого предложения, выдвинутого в пользу официального участия.

Внесено К. Марксом 13 августа 1867 г.

Напечатано в «The Bee-Hive Newspaper» № 305, 17 августа, 1867 г.

Печатается по тексту протокольной книги Генерального Совета Перевод с английского На русском языке публикуется впервые 183

211

Ф. ЭНГЕЛЬС

РЕЦЕНЗИЯ НА ПЕРВЫЙ ТОМ

«КАПИТАЛА» К. МАРКСА

ДЛЯ ГАЗЕТЫ «ZUKUNFT»

КАРЛ МАРКС. КАПИТАЛ. ТОМ I.

ГАМБУРГ, МЕЙСНЕР, 1867, 784 СТРАНИЦЫ. 8°*

Печальным для каждого немца является тот факт, что мы, народ мыслителей, до сих пор так мало сделали в области политической экономии. Наши знаменитости в этой области - в лучшем случае компиляторы, как Pay и Рошер, а если и встречается что-либо оригинальное, то мы имеем дело с протекционистами, как Лист (который, впрочем, списывал у одного француза185), или социалистами, как Родбертус и Маркс. Наша официальная политическая экономия, очевидно, в самом деле поставила себе задачей толкать в объятия социализма всякого, кто серьезно занимается экономической наукой. Ведь были же мы свидетелями того, что вся официальная политическая экономия осмелилась в борьбе против Лассаля отрицать давно известный и признанный закон определения заработной платы и что защиту таких людей, как Рикардо, от нападок Шульце-Делича и др. предоставили Лассалю. К сожалению, верно, что даже с Лассалем эти господа не могли справиться в научном отношении, и - какого бы признания ни заслуживали их практические стремления - они должны были принять упрек, что вся их наука состоит в размазывании гармоний Бастиа, затушевывающих все противоречия и трудности. Признание Бастиа авторитетом и отрицание Рикардо - такова в настоящее время официальная политическая экономия в Германии. Да и как может быть иначе? Политической экономией у нас, к сожалению, никто научно не интересуется; она представляет собой или предмет, изучаемый для сдачи экзаменов при поступлении на

* Karl Marx. Das Kapital. Erster Band. Hamburg, Meissner, 1867, 784 Seiten. 80. Ред.

184

212
Ф. ЭНГЕЛЬС

государственную службу, или донельзя поверхностно изучаемое вспомогательное средство для политической агитации. Виноваты ли в этом наша государственная раздробленность, наша, к сожалению, еще так мало развитая промышленность или наша традиционная в этой отрасли науки зависимость от заграницы?

При таких обстоятельствах весьма отрадно получить книгу, подобную рецензируемой, где автор, с негодованием противопоставляя принятой ныне опошленной политической экономии, или, как он ее весьма метко называет, «вульгарной политической экономии», ее предшественников-классиков, до Рикардо и Сисмонди включительно, вместе с тем критически относится также и к классикам и в то же время всегда стремится не сходить с пути строго научного исследования. Прежние работы Маркса, в особенности появившаяся в 1859 г. у Дункера в Берлине работа о деньгах186, уже выделялись своим строго научным характером и беспощадностью критики, и, насколько нам известно, до сих пор вся наша официальная политическая экономия ничего не противопоставила им. Но если она не могла справиться уже с той работой, то что же она сможет сделать с настоящей книгой о капитале, объемом в 49 листов? Мы хотим, чтобы нас правильно поняли. Мы не говорим, что против выводов этой книги ничего нельзя возразить, что Маркс привел все свои доказательства; мы говорим только: мы не думаем, чтобы среди всех наших экономистов нашелся хоть один, который был бы в состоянии их опровергнуть. Исследования, которые содержатся в этом труде, отличаются величайшей научной точностью. Сошлемся прежде всего на мастерское диалектическое построение исследования в целом, на то, каким образом в понятии товара уже представлены деньги в качестве существующих в себе, как показано превращение денег в капитал. Мы признаем, что считаем шагом вперед введение новой категории - прибавочной стоимости, и не видим, что можно было бы возразить против утверждения, что в качестве товара на рынке выступает не труд, а рабочая сила; мы считаем совершенно верным исправление закона Рикардо о норме прибыли (а именно, что вместо прибыли надо поставить: прибавочная стоимость). Мы должны признать, что исторический подход, который пронизывает всю книгу и который позволяет автору видеть в экономических законах не вечные истины, а лишь формулировку условий существования известных преходящих состояний общества, нам очень понравился; и мы, к сожалению, напрасно стали бы искать у наших официальных экономистов той учености и топкого понимания, с которыми изображены здесь различные исторические состояния общества и условия их существования.

213
РЕЦЕНЗИЯ НА I ТОМ «КАПИТАЛА» ДЛЯ «ZUKUNFT»

Нашим дипломированным экономистам до сих пор были совершенно чужды исследования об экономических условиях и законах рабства, о различных формах крепостничества и личной зависимости и о происхождении свободных рабочих. Мы хотели бы также услышать мнение этих господ относительно имеющихся здесь исследований о кооперации, разделении труда и мануфактуре, машинах и крупной промышленности в их исторических и экономических взаимосвязях и взаимодействии; эти господа во всяком случае могут узнать здесь много нового. И что скажут они в особенности по поводу того прямо противоречащего всем обычным теориям свободной конкуренции и, тем не менее, доказанного здесь на основании официального материала факта, что хотя в Англии, родине свободной конкуренции, не существует ныне почти ни одной отрасли труда, где бы рабочий день не был строго определен путем государственного вмешательства и где бы за ним не следил фабричный инспектор, все же по мере ограничения рабочего времени не только происходит подъем отдельных отраслей промышленности, но и отдельный рабочий в сокращенное время производит больше продукта, чем прежде в более продолжительное?

Нельзя, к сожалению, отрицать, что особенно резкий тон, которым автор говорит об официальных немецких экономистах, имеет свое оправдание. Все они в той или иной мере принадлежат к «вульгарной политической экономии»; ради мимолетной популярности они проституировали свою науку и отреклись от ее классических корифеев. Они говорят о «гармониях» и путаются в банальнейших противоречиях. Пусть суровый урок, который дает им эта книга, пробудит их от летаргического сна и напомнит им, что политическая экономия - не дойная корова, снабжающая нас молоком, а наука, требующая серьезного и ревностного служения ей.

Написано Ф. Энгельсом 12 октября 1867 г.

Напечатано в приложении к газете «Die Zukunft» № 254, 30 октября 1867 г.

Печатается по рукописи Перевод с немецкого

214

Ф. ЭНГЕЛЬС

РЕЦЕНЗИЯ НА ПЕРВЫЙ ТОМ

«КАПИТАЛА» К. МАРКСА

ДЛЯ «RHEINISCHE ZEITUNG»

КАРЛ МАРКС. КАПИТАЛ. КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ.

ТОМ I. ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА.

ГАМБУРГ, О. МЕЙСНЕР, 1867*

Всеобщее избирательное право прибавило к числу существовавших до сих пор парламентских партий новую, социал-демократическую. Во время последних выборов в Северогерманский рейхстаг она выставила в большинстве крупных городов, во всех фабричных округах своих собственных кандидатов и провела шесть или восемь депутатов. По сравнению с предыдущими выборами она показала значительно большую силу, и можно поэтому предполагать, что, по крайней мере, в настоящее время она находится еще в процессе роста. Было бы глупостью продолжать обходить благопристойным молчанием существование, деятельность и доктрины этой партии в стране, где благодаря всеобщему избирательному праву последнее решающее слово принадлежит ныне самым многочисленным и беднейшим классам.

Как бы ни расходились между собой немногочисленные социал-демократические парламентарии, все же можно с уверенностью сказать, что все фракции этой партии будут приветствовать настоящую книгу как свою теоретическую библию, как арсенал, из которого они будут черпать свои самые существенные аргументы. Уже по одной этой причине она заслуживает особенного внимания. Но и по своему содержанию она способна возбудить интерес.

Если главная аргументация Лассаля, - а Лассаль в политической экономии был только учеником Маркса, - ограничивалась постоянным повторением так называемого рикардовского закона заработной платы, то здесь

* Karl Marx. Das Kapital. Kritik der politischen Oekonomie, I. Band. Der Produktionsprozess des Kapitals.

Hamburg, O. Meissner, 1867. Ред.

187

215
РЕЦЕНЗИЯ НА I ТОМ «КАПИТАЛА» ДЛЯ «RHEINISCHE ZEITUNG»

мы имеем перед собой произведение, автор которого с бесспорно редкой эрудицией рассматривает всю совокупность отношений между капиталом и трудом в его связи со всей экономической наукой, ставит себе конечной целью «раскрыть экономический закон движения современного общества» и при этом на основе безусловно добросовестных исследований, сделанных с несомненным знанием предмета, приходит к заключению, что весь «капиталистический способ производства» должен быть уничтожен. Далее, мы хотели бы обратить особое внимание еще на то, что не только в конечных выводах этого труда, но и на всем его протяжении автор излагает целый ряд важнейших пунктов политической экономил в совершенно новом свете и приходит в чисто научных вопросах к таким результатам, которые сильно отличаются от всей существовавшей до сих пор общепринятой политической экономии и которые патентованным экономистам придется подвергнуть серьезной критике и научно опровергать, если они не хотят допустить крушения своей прежней доктрины. В интересах науки желательно, чтобы полемика именно по этим пунктам развернулась в специальной литературе возможно скорее.

Маркс начинает с изложения отношения между товаром и деньгами; самое существенное об этом уже ранее было опубликовано в специальной работе188. Затем он переходит к капиталу, и здесь мы тотчас же подходим к центральному пункту всего труда. Что такое капитал? - Деньги, которые превращаются в товар с тем, чтобы из товара снова превратиться в большую, чем первоначальная, сумму денег. Покупая хлопок за 100 талеров и продавая его за 110, я утверждаю свои 100 талеров как капитал, как самовозрастающую стоимость. И вот возникает вопрос, откуда берутся эти 10 талеров, которые я зарабатываю при этом, как происходит, что путем двукратного простого обмена 100 талеров превращаются в 110 талеров?

Ведь политическая экономия как раз предполагает, что при всяком обмене обмениваются равные стоимости. И Маркс разбирает всевозможные случаи (колебания цен товаров и т. д.), чтобы доказать, что при предпосылках, из которых исходит политическая экономия, образование 10 талеров прибавочной стоимости из первоначальных 100 талеров невозможно. И, тем не менее, этот процесс происходит ежедневно, а экономисты не дают нам объяснения этого факта. Это объяснение дает Маркс и притом следующим образом: загадку эту можно решить лишь в том случае, если мы найдем на рынке товар совершенно особого рода, товар, потребительная стоимость которого состоит в том, чтобы создавать меновую стоимость. Такой товар существует, это - рабочая

216
Ф. ЭНГЕЛЬС

сила. Капиталист покупает на рынке рабочую силу и заставляет ее работать на себя с тем, чтобы продать ее продукт. Поэтому нам прежде всего надо исследовать рабочую силу.

Что такое стоимость рабочей силы? Согласно известному закону, это - стоимость тех жизненных средств, которые необходимы для того, чтобы рабочий мог поддерживать свое существование и продолжать свой род в соответствии с уровнем, исторически складывающимся в данной стране и в данную эпоху. Мы предполагаем, что рабочий получает полную стоимость своей рабочей силы. Мы, далее, предполагаем, что эта стоимость выражается в шестичасовом труде в день, или в половине рабочего дня. Капиталист же утверждает, что купил рабочую силу на целый рабочий день, и заставляет рабочего работать 12 или более часов. Таким образом, при двенадцатичасовом труде он приобрел продукт шести часов труда рабочего, не заплатив за него. Из этого Маркс делает вывод: всякая прибавочная стоимость, какую бы ее часть ни взять - прибыль ли капиталиста, земельную ренту, налог и т. д., - есть неоплаченный труд.

Из заинтересованности фабриканта выколачивать ежедневно возможно большее количество неоплаченного труда и из заинтересованности рабочего в противоположном возникает борьба вокруг продолжительности рабочего дня. В заслуживающей особенного внимания иллюстративной части Маркс на протяжении почти ста страниц излагает историю этой борьбы в английской крупной промышленности, борьбы, которая, несмотря на протест фритредерских фабрикантов прошлой весной, закончилась тем, что не только вся фабричная промышленность, но и все мелкое производство и даже вся домашняя промышленность поставлены в рамки фабричного закона, по которому максимальное ежедневное рабочее время женщин и детей моложе 18 лет, - а тем самым косвенным образом и мужчин, - в наиболее значительных отраслях промышленности установлено в 101/2 часов189. Он вместе с тем объясняет также, почему английская промышленность не только не пострадала от этого, но, наоборот, выиграла, ибо за счет интенсивности труд каждого в отдельности увеличился в большей мере, нежели была сокращена его продолжительность.

Однако прибавочная стоимость может быть увеличена также и другим способом, чем путем удлинения рабочего времени за пределы времени, требующегося для производства необходимых жизненных средств или их стоимости. В данном рабочем дне, скажем в 12 часов, заключается, согласно прежнему предположению, 6 часов необходимого труда и 6 часов труда, затраченного на производство прибавочной стоимости. Если каким-

217
РЕЦЕНЗИЯ НА I ТОМ «КАПИТАЛА» ДЛЯ «RHEINISCHE ZEITUNG»

нибудь способом удастся сократить необходимое рабочее время до 5 часов, то для производства прибавочной стоимости остается 7 часов. Это может быть достигнуто путем сокращения рабочего времени, требующегося для производства необходимых жизненных средств, другими словами, путем удешевления жизненных средств, а последнее в свою очередь достигается благодаря усовершенствованиям в производстве. К этому пункту Маркс опять дает подробную иллюстрацию, рассматривая и исследуя три главных рычага, посредством которых осуществляются эти усовершенствования: 1) кооперацию, или умножение сил, возникающее из одновременного и планомерного сотрудничества многих; 2) разделение труда в том виде, в каком оно развивалось в период собственно мануфактуры (следовательно, примерно до 1770 года), наконец, 3) машины, которые положили начало развитию крупной промышленности. Эти исследования также представляют большой интерес и свидетельствуют о поразительном знании дела, вплоть до технологических деталей...*

Мы не можем вдаваться в дальнейшие подробности исследований относительно прибавочной стоимости и заработной платы, заметим только, во избежание недоразумений, что и школьной политической экономии, как показывает Маркс множеством цитат, не безызвестен факт, что заработная плата меньше, чем весь продукт труда. Надо надеяться, что эта книга предоставит случай господам профессорам дать нам более подробные объяснения по этому действительно недоуменному пункту. Следует с большой похвалой отметить, что все фактические данные, которые приводит Маркс, взяты из самых надежных источников, в большинстве своем из официальных парламентских отчетов. В этой связи мы поддерживаем предложение автора, косвенно сделанное им в предисловии: организовать также и в Германии через правительственных комиссаров, - которые, однако, не должны быть предубежденными бюрократами, - основательное обследование положения рабочих в различных отраслях промышленности и представить отчеты рейхстагу и публике.

Первый том заканчивается исследованием о накоплении капитала. По этому пункту уже довольно много писали, однако, мы должны признать, что и здесь дано много нового, а старое освещено с новых сторон. Самое замечательное здесь - это убедительное доказательство, что наряду с концентрацией и накоплением капитала и в ногу с ними происходит накопление

* На этом кончается страница рукописи; следующая страница, на которой, по-видимому, разбирался вопрос о прибавочной стоимости и заработной плате, до нас не дошла. Ред.

218
Ф. ЭНГЕЛЬС

избыточного рабочего населения и что оба эти процесса в конце концов делают, с одной стороны, необходимым, а с другой стороны, возможным социальный переворот.

Как бы ни относился читатель к социалистическим взглядам автора, все же мы, надеемся, вышеизложенным показали ему, что здесь он имеет дело с трудом, который стоит гораздо выше обычной современной социал-демократической литературы. Добавим еще, что, за исключением нескольких трудных диалектических вещей на первых 40 страницах, книга, несмотря на всю ее строгую научность, написана вполне понятно и даже интересно благодаря саркастическому, никого не щадящему стилю автора.

Написано Ф. Энгельсом 12 октября 1867 г.

Впервые опубликовано в «Marx-Engels - Archiv», Bd, 2, 1927 г.

Печатается по рукописи Перевод с немецкого

219

Ф. ЭНГЕЛЬС

РЕЦЕНЗИЯ НА ПЕРВЫЙ ТОМ

«КАПИТАЛА» К. МАРКСА

ДЛЯ «ELBERFELDER ZEITUNG»

КАРЛ МАРКС О КАПИТАЛЕ

(ГАМБУРГ, ИЗДАТЕЛЬСТВО ОТТО МЕЙСНЕРА, ТОМ I. 1867)

Пятьдесят листов ученого труда - чтобы доказать, что весь капитал наших банкиров, купцов, фабрикантов и крупных землевладельцев есть не что иное, как накопленный неоплаченный труд рабочего класса! Мы вспоминаем, как в 1849 г. «Neue Rheinische Zeitung» от имени силезских крестьян выставила требование «силезского миллиарда»191. Тысяча миллионов талеров, утверждала газета, такова сумма, которая при отмене крепостного права и феодальных повинностей была незаконно отнята у одних только силезских крестьян и попала в карман крупных землевладельцев, и эту сумму газета требовала возвратить. Но господа из блаженной памяти «Neue Rheinische Zeitung» подобны священной Сивилле с ее книгами: чем меньше им предлагают, тем больше они требуют. Что значит тысяча миллионов талеров в сравнении с той колоссальной претензией, которая теперь предъявляется от имени всего рабочего класса, ибо именно так мы должны понять это дело! Если весь накопленный капитал имущих классов есть не что иное, как «неоплаченный труд», то из этого, по-видимому, прямо следует, что этот труд должен быть задним числом оплачен, то есть что весь капитал, о котором идет речь, должен быть передан труду. Пожалуй, следовало бы тогда предварительно поговорить о том, кто, собственно, будет уполномочен получить этот капитал. Но шутки в сторону! При всем радикально-социалистическом подходе рассматриваемой книги к своей задаче, при всей резкости и беспощадности, с которыми она выступает в различных областях против людей, считающихся авторитетами, мы должны все же признать, что это - в высшей степени ученый труд, претендующий 190

220
Ф. ЭНГЕЛЬС

на строжайшую научность. В печати уже не раз шла речь о том, что Маркс собирается подытожить результаты своих многолетних исследований в виде критики всей существовавшей до сих пор политической экономии и этим подвести под социалистические стремления тот научный базис, которого им до сих пор не смогли дать ни Фурье, ни Прудон, ни также Лассаль. Об этой работе уже давно и часто появлялись сообщения в прессе. В 1859 г. появился у Дункера в Берлине «первый выпуск»192, в котором, однако, речь шла о вещах, не представлявших непосредственно практического интереса, и который поэтому обратил на себя незначительное внимание. Последующие выпуски не появились в свет, и казалось, что новая социалистическая наука не пережила своих родовых мук. Сколько острили по адресу этого нового откровения, о котором столь часто возвещали миру и которому, казалось, никогда не суждено будет увидеть свет! И вот перед нами, наконец, «первый том», - как уже сказано, в 50 листов, - и никто не может отрицать, что он содержит достаточно и более чем достаточно нового, смелого и дерзновенного и что все это преподнесено в весьма научной форме. На этот раз Маркс обращается со своими необычными положениями не к массам, а к людям науки. Им надлежит защитить законы их экономической теории, которые оспариваются здесь в самой своей основе, им надлежит доказать, что хотя капитал и является накопленным трудом, однако он не есть неоплаченный накопленный труд. Лассаль был агитаторомпрактиком, и против него можно было ограничиться выступлениями практически агитационного характера, в повседневной прессе, на собраниях. Но здесь речь идет о систематизированной научной теории, здесь ежедневная пресса не может иметь решающего значения, здесь решающее слово может сказать только наука. Надо надеяться, что такие люди, как Рошер, Pay, Макс Вирт и т. д., не упустят возможности выступить в защиту правильности всеми признанной до сих пор политической экономии против этого нового нападения, которым несомненно нельзя пренебречь. Социал-демократические семена во многих местах дали всходы среди молодого поколения и рабочего населения; в рассматриваемой книге они найдут достаточно большое количество новой пищи.

Написано Ф. Энгельсом, 22 октября 1867 г.

Напечатано в «Elberfelder Zeitung» № 302, 2 ноября 1867 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого

221

Ф. ЭНГЕЛЬС

РЕЦЕНЗИЯ НА ПЕРВЫЙ ТОМ

«КАПИТАЛА» К. МАРКСА

ДЛЯ «DUSSELDORFER ZEITUNG»

КАРЛ МАРКС. КАПИТАЛ. КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ.

ТОМ I. ГАМБУРГ, МЕЙСНЕР, 1867*

Эта книга очень разочарует некоторых читателей. Уже в течение ряда лет в определенных кругах говорилось о предстоящем ее появлении. В ней-де, наконец-то, должно быть раскрыто подлинное социалистическое тайное учение и панацея, и иной читатель, увидев, наконец, сообщение о ее выходе в свет, может вообразить, что из нее он теперь узнает, как же, собственно, будет выглядеть коммунистическое тысячелетнее царство. Кто рассчитывал на это удовольствие, тот основательно заблуждался. Впрочем он узнает из нее о том, как не должно быть, причем это разъясняется весьма отчетливо и резко на 784 страницах, и у кого есть глаза, чтобы видеть, тот увидит, что здесь требование социальной революции выставлено достаточно ясно. Здесь речь идет не о рабочих ассоциациях с государственным капиталом, как у покойного Лассаля, здесь идет речь об уничтожении капитала вообще.

Маркс остается все тем же революционером, каким он был всегда, и он менее чем кто-либо стал бы скрывать в научном сочинении эти свои взгляды. Но о том, что будет после социального переворота, он говорит лишь в самых общих чертах. Мы узнаем, что крупная промышленность «приводит к созреванию противоречий и антагонизмов капиталистической формы процесса производства, а следовательно, в то же время и элементов для образования нового и моментов переворота старого общества», и далее, что уничтожение капиталистической формы

* Karl Marx. Das Kapital. Kritik der politischen Oekonomie. Erster Band. Hamburg, Meissner, 1867. Ред.

193

222
Ф. ЭНГЕЛЬС

производства «восстанавливает индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации свободных рабочих и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства»194.

Этим мы должны удовлетвориться, и, судя по вышедшему тому, прийти к заключению, что обещанные II и III тома этого сочинения также дадут нам мало по этому интересному вопросу. Пока мы должны довольствоваться «Критикой политической экономии», и в ней перед нами раскрывается очень обширное поле. Мы не можем, конечно, здесь подвергнуть научному обсуждению обстоятельные выводы, которые сделаны в этой объемистой книге, мы не можем даже вкратце передать существо выдвинутых там основных положений. Все более или менее известные основные положения социалистической теории сводятся к тому, что в современном обществе рабочему не возмещается полная стоимость продукта его труда.

Это положение красной нитью проходит и через всю рассматриваемую книгу, только здесь оно определено с гораздо большей точностью, прослежено последовательнее, со всеми вытекающими из него выводами, и теснее увязано с основными положениями политической экономии или же резче им противопоставлено, чем это делалось до сих пор. Эта часть работы весьма выгодно отличается от всех известных нам прежних подобных сочинений своим стремлением к строгой научности, и видно, что автор серьезно относится не только к своей теории, но и к науке вообще.

Особенно бросилось нам в глаза в этой книге то, что положения политической экономии автор рассматривает не как вечные истины, как это обыкновенно делается, а как результаты определенного исторического развития. В то время как даже естествознание все больше и больше превращается в историческую науку, - стоит напомнить хотя бы астрономическую теорию Лапласа, всю геологию и сочинения Дарвина, - политическая экономия была до сих пор столь же абстрактной, общей наукой, как математика. Какая бы судьба ни постигла другие утверждения этой книги, мы считаем непреходящей заслугой Маркса то, что он положил конец этому ограниченному представлению. С выходом в свет этого сочинения уже нельзя будет, например, не делать никакого экономического различия между рабским трудом, крепостным трудом и свободным наемным трудом; нельзя будет законы, действительные для современной крупной промышленности, которая характеризуется свободной конкуренцией, без дальнейших околичностей переносить на отношения древности или на средневековые цехи или, если

223
РЕЦЕНЗИЯ НА I ТОМ «КАПИТАЛА» ДЛЯ «DUSSELDORFER ZEITUNG»

эти современные законы не подходят к прежним отношениям, просто объявлять эти последние еретическими. Из всех народов немцы в наибольшей степени и, пожалуй, почти только одни обладают историческим пониманием, и поэтому вполне в порядке вещей, что опять-таки именно немец вскрывает исторические связи также и в области политической экономии.

Написано Ф. Энгельсом между 3 и 8 ноября 1867 г.

Напечатано в «Dusseldorfer Zeitung» № 316, 17 ноября 1867 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого

224

К. МАРКС

ЗАКЛЮЧЕННЫЕ В МАНЧЕСТЕРЕ ФЕНИИ

И МЕЖДУНАРОДНОЕ ТОВАРИЩЕСТВО РАБОЧИХ

На чрезвычайном заседании Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих, состоявшемся в среду вечером в помещении Совета, 16, Ист-Касл-стрит, Уэст, было принято следующее обращение: «Обращение Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих.

Достопочтенному Гейторну-Харди, министру ее величества.

В настоящем обращении нижеподписавшиеся, представители рабочих организаций во всех частях Европы, заявляют: Что казнь ирландских заключенных, приговоренных к смерти в Манчестере, нанесет большой ущерб моральному влиянию Англии на европейском континенте. Казнь четырех заключенных, которая основана на ложном показании и на ошибочном приговоре, что официально подтверждается фактом помилования Мегвайра, будет носить характер не судебного акта, а политической мести. Но если бы даже приговор манчестерского суда присяжных и показание, на которое он опирается, не были бы опорочены самим британским правительством, последнему теперь пришлось бы выбирать между кровавой практикой старой Европы и великодушной гуманностью молодой заокеанской республики196.

Смягчение приговора, о котором мы просим, будет не только актом справедливости, но и актом политической мудрости.

195

225
ЗАКЛЮЧЕННЫЕ В МАНЧЕСТЕРЕ ФЕНИИ

По поручению Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих: Джон Уэстон, председательствующий Р. Шо, секретарь для Америки Эжен Дюпон, секретарь для Франции Карл Маркс, секретарь для Германии Герман Юнг, секретарь для Швейцарии П. Лафарг, секретарь для Испании Жабицкий, секретарь для Польши Деркиндерен, секретарь для Голландии Бессон, секретарь для Бельгии Г. Эккариус, генеральный секретарь» 20 ноября 1867 г.

Написано К. Марксом Напечатано в газете «Le Courrier francais» № 163, 24. ноября, 1867 г.

Печатается по копии рукописи, переписанной женой Маркса Женни Маркс Перевод с английского

226

К. МАРКС

ПЛАГИАТОРЫ

«Social-Demokrat» от 29 ноября. Генеральное собрание членов Всеобщего германского рабочего союза Прения о рабочем дне Фон Хофштеттен (владелец газеты «Social- Demokrat») говорит : 1) «Рабочая сила в наши дни есть товар... Покупная цена» (следовало бы сказать: стоимость) «какого-либо предмета» (следовало бы сказать: товара) «определяется рабочим временем, необходимым для его производства. Рабочий должен работать определенное число часов, чтобы воспроизвести ту стоимость, которую он получил за свою рабочую силу; это - необходимая часть рабочего дня, но ни в коем случае не самый рабочий день.

Чтобы установить его, нужно» (почему?) «присоединить к нему неопределенную часть; хотя эта часть и неопределенна, она все же имеет свои необходимые границы».

Карл Маркс. «Капитал. Критика политической экономии». 1867. Глава: «Рабочий день» 1) «Мы исходили из предположения, что рабочая сила покупается и продается по своей стоимости. Стоимость ее, как и стоимость всякого другого товара, определяется рабочим временем, необходимым для ее производства. Следовательно, если для производства жизненных средств рабочего, потребляемых им в среднем ежедневно, требуется 6 часов, то в среднем он должен работать по 6 часов в день, чтобы ежедневно производить свою рабочую силу, или чтобы воспроизводить стоимость, получаемую при ее продаже. Необходимая часть его рабочего дня составляет в таком случае 6 часов и является поэтому, при прочих неизменных условиях, величиной данной. Но этим еще не определяется величина самого рабочего дня...

197

227
ПЛАГИАТОРЫ

2) «Одна» (граница), «именно максимальная граница, опирается в физическую возможность» (как может граница опираться в возможность!) «того, как долго человек вообще в состоянии работать, так как для поддержания своего существования он должен ведь также спать, отдыхать, одеваться и заботиться о своей чистоте. Минимальная граница определяется требованиями, которые зависят от данного состояния культуры каждой эпохи. В зависимости от этого состояния культуры и существующего законодательства различны и продолжительность рабочего дня и прибавочного труда. В соответствии с этим мы имеем 8-, 12-, 16- и даже 18-часовой рабочий день».

Правда, одна из его частей определяется рабочим временем, необходимым для постоянного воспроизводства самого рабочего, но его общая величина изменяется вместе с длиной, или продолжительностью, прибавочного труда... Хотя, таким образом, рабочий день есть не устойчивая, а текучая величина, все же, с другой стороны, он может изменяться лишь в известных границах» (стр. 198, 199) [242, 243]198.

2) «Однако минимальные пределы его (рабочего дня) не могут быть определены.

Правда, если мы предположим, что... прибавочный труд=0, то мы получим минимальную границу, а именно ту часть дня, которую рабочий необходимо должен работать для поддержания собственного существования. Но при капиталистическом способе производства необходимый труд всегда составляет лишь часть его рабочего дня, т. е. рабочий день никогда не может сократиться до этого минимума. Зато у рабочего дня есть максимальная граница. Он не может быть продлен за известный предел. Эта максимальная граница определяется двояко. Во-первых, физическим пределом рабочей силы. Человек может расходовать в продолжение суток, естественная продолжительность которых равна 24 часам, лишь определённое количество жизненной силы, и мера этой затраты физиче-

228
К. МАРКС

ской энергии образует меру физически возможного для него рабочего времени.

Так, лошадь может работать изо дня в день лишь по 8 часов. В продолжение одной части суток сила должна отдыхать, спать, в продолжение другой части суток человек должен удовлетворять другие физические потребности - питаться, поддерживать чистоту, одеваться и т. д. Кроме этих чисто физических границ удлинение рабочего дня наталкивается на границы морального свойства: рабочему необходимо время для удовлетворения интеллектуальных и социальных потребностей, объем и количество которых определяется общим состоянием культуры... Но как те, так и другие границы (то есть максимальная физическая и моральная границы) весьма растяжимого свойства и открывают самые широкие возможности. Так, например, мы встречаем рабочий день в 8, 10, 12, 14, 16, 18 часов» (стр. 199) [243-244].

Совершив плагиат, г-н фон Хофштеттен превращает в бессмыслицу заимствованный им отрывок. Так, например, максимальный предел рабочего дня определяется, по г-ну фон Хофштеттену, чисто физическими, а его минимальный предел - моральными границами, и это после того, как раньше он, как попугай, повторял за мной, что необходимая часть рабочего дня, то есть его абсолютный минимальный предел, определяется рабочим временем, необходимым для поддержания рабочей силы!

3) «Опыт Англии показал, что при более коротком рабочем дне достигается тот же прибавочный труд, так как при этом труд делается гораздо интенсивнее».

3) Об интенсификации труда и достижении такого же или даже большего «прибавочного труда» при помощи принудительного законода-

229
ПЛАГИАТОРЫ

4) «Стремление капиталистов направлено, таким образом, на то, чтобы поставить себе целью возможно более длинный рабочий день». (Какая бессмыслица! Стремление поставить целью!) «Но у рабочего только один-единственный товар - это его рабочая сила, и если в ней перейдена известная черта» (что это значит: в рабочей силе перейдена черта?), «то он должен сказать: я использован (!), я убит». (Браво! После того как он уже убит, он все же должен еще заявить об этом!) «Поэтому» (потому что он должен сказать это!) «мера работы должна быть в интересах рабочего определена, чтобы этот товар, рабочая сила, сохранялся и мог быть использован как можно дольше. Этим рабочий требует лишь осуществления своего несомненного права». (Только что он жаловался на то, что он уже использован, а теперь требует, в качестве своего несомненного права, чтобы его использовали!) 5) «В Англии эта величина» (рабочего дня) «установлена законодательным порядком в 10 часов (!), и там существуют фабричные инспектора, которые сообщают министерству о соблюдении этого закона. Во многих странах существуют также законы, ограничивающие детский труд: в Австрии, Швейцарии, Америке и в Бельгии (!) подобные законы подготовляются (!). В Пруссии также есть подобные законы, но здесь они существуют только на бумаге и никогда не соблюдались. В Америке по окончании войны, имевшей своим следсттельного сокращения рабочего дня в Англии см. стр. 401- 409 [420-430].

4) «Капиталист осуществляет свое право покупателя,. когда стремится по возможности удлинить рабочий день и, если возможно, сделать два рабочих дня из одного. С другой стороны, специфическая природа продаваемого товара обусловливает предел потребления его покупателем, и рабочий осуществляет свое право продавца, когда стремится ограничить рабочий день определенной нормальной величиной... Я хочу (говорит он)... сохранить свое единственное достояние - рабочую силу... Пользование моей рабочей силой и расхищение ее - это совершенно различные вещи... Ты оплачиваешь мне однодневную рабочую силу, хотя потребляешь трехдневную. Это противно нашему договору и закону товарообмена. Итак, я требую рабочего дня нормальной продолжительности и т. д.» (стр. 202, 201) [246, 245].

5) «Действующий теперь фабричный акт 1850 г. (не в Англии, а в отдельных, поименованных Марксом отраслях промышленности Соединенного королевства) устанавливает средненедельный рабочий день в 10 часов... Введены особые контролеры, наблюдающие за исполнением закона, непосредственно подчиненные министерству внутренних дел фабричные инспектора, отчеты которых

230
К. МАРКС

вием освобождение рабов, было выдвинуто требование даже восьмичасового рабочего дня. «Конгресс Международного Товарищества Рабочих» в 1866 г. также предложил восьмичасовой рабочий день». публикуются парламентом каждое полугодие (стр. 207) [251]. : Действующие, а не подготовляемые ограничения рабочего дня малолетних в некоторых штатах Северной Америки (стр.

244) [281], общее ограничение рабочего дня во Франции (стр. 251) [286], для детей в некоторых кантонах Швейцарии (стр.

251) [286], в Австрии (стр. 252) [286], в Бельгии же не существует ничего подобного (там же). Были бы достойны похвалы предписания фон Хейдта, Мантёйфеля и им подобных, если бы они исполнялись (там же). В Соединенных Штатах Северной Америки всякое самостоятельное рабочее движение оставалось парализованным, пока рабство уродовало часть республики... Но смерть рабства тотчас же породила новую юную жизнь. Первым плодом Гражданской войны была агитация за восьмичасовой рабочий день... Одновременно ... конгресс Международного Товарищества Рабочих постановил: ...«Мы предлагаем в законодательном порядке ограничить рабочий день 8 часами» (стр.

279-280) [309, 310].

Подобно г-ну фон Хофштеттену также и следующий за ним оратор, г-н Гейб из Гамбурга, искажает изложенную Марксом историю фабричного законодательства в Англии. Оба они одинаково старательно замалчивают источник своей мудрости.

Написано К. Марксом 6 декабря 1867 г.

Напечатано в приложении к газете «Die Zukunft» № 291, 12 декабря 1867 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого

231

Ф. ЭНГЕЛЬС

РЕЦЕНЗИЯ НА ПЕРВЫЙ ТОМ

«КАПИТАЛА» К. МАРКСА

ДЛЯ ГАЗЕТЫ «BEOBACHTER»

КАРЛ МАРКС. КАПИТАЛ. КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ.

ТОМ I. ГАМБУРГ, МЕЙСНЕР, 1867*

Как бы ни относиться к тенденции настоящей книги, мы все же считаем себя вправе сказать, что она принадлежит к числу тех произведений, которые делают честь немецкому духу.

Примечательно, что автор, хотя и пруссак, но пруссак рейнский, а рейнские пруссаки еще до недавнего времени охотно называли себя «пруссаками поневоле», к тому же автор провел последние десятилетия вдали от Пруссии, в изгнании. Сама Пруссия давно уже перестала быть страной какой бы то ни было научной инициативы, в особенности же такая инициатива невозможна была там в исторической, политической или социальной области. О Пруссии можно скорее сказать, что она является представительницей русского, а не немецкого духа.

Что касается самой книги, то в ней следует четко различать два весьма разнородных момента: во-первых, превосходное положительное изложение предмета и, во-вторых, тенденцию выводов, которые делает из него автор. Первое в большей своей части является непосредственным обогащением науки. Автор рассматривает там экономические отношения, применяя совершенно новый, материалистический, естественно-исторический метод. Так, изложение проблемы денег, а также выполненное с большим знанием дела подробное исследование того, как различные последовательные формы промышленного производства, - в данном случае кооперация, разделение труда, а вместе с ним мануфактура в узком смысле и, наконец, машины,

* Karl Marx. Das Kapital. Kritik der politischen Oekonomie. Erster Band. Hamburg, Meissner, 1867. Ред.

199

232
Ф. ЭНГЕЛЬС

крупная промышленность и соответствующие ей общественные связи и отношения, - естественно развиваются одна из другой.

Что же касается тенденции автора, то и в ней мы можем различить двоякое направление.

Поскольку он старается доказать, что современное общество, рассматриваемое экономически, чревато другой, более высокой формой общества, постольку он в области общественных отношений стремится установить в качестве закона лишь тот же самый постепенный процесс преобразования, который Дарвин установил в области естественной истории. Такое постепенное изменение и на самом деле происходило до сих пор в общественных отношениях, начиная с глубокой древности, на протяжении средних веков вплоть до наших дней, и, насколько нам известно, еще никогда и никем в науке серьезно не утверждалось, что Адам Смит и Рикардо сказали последнее слово относительно дальнейшего развития современного общества. Наоборот, либеральное учение о прогрессе включает в себя также прогресс в социальной области, и лишь склонные к претенциозным парадоксам так называемые социалисты представляют дело таким образом, будто они одни взяли на откуп общественный прогресс. Следует признать заслугой Маркса по сравнению с обыкновенными социалистами то, что он показывает наличие прогресса и там, где крайне одностороннее развитие современных условий сопровождается ужасными непосредственными последствиями. Это имеет место везде при изображении вытекающих из фабричной системы в целом контрастов богатства и бедности и т. д. Именно этим критическим пониманием предмета автор дал, - наверное против своей воли, - самые сильные аргументы против всякого патентованного социализма [Sozialismus von Fach].

Совсем иначе обстоит дело с тенденцией, с субъективными выводами автора, с тем, каким образом он представляет себе и изображает конечный результат современного процесса общественного развития. Они не имеют ничего общего с тем, что мы называем положительной частью книги. Если бы позволило место, то можно было бы, пожалуй, показать, что эти его субъективные причуды опровергаются его же собственным объективным изложением.

Если весь социализм Лассаля состоял в том, чтобы ругать капиталистов и льстить прусским заскорузлым юнкерам, то здесь мы находим прямо противоположное. Г-н Маркс ясно показывает историческую необходимость капиталистического способа производства, как он называет нынешнюю социальную фазу, и равным образом ненужность только потребляющего землевладельческого юнкерства. Если Лассаль был преисполнен

233
РЕЦЕНЗИЯ НА I ТОМ «КАПИТАЛА» ДЛЯ «BEOBACHTER»

иллюзий насчет призвания Бисмарка ввести социалистическое тысячелетнее царство, то г-н Маркс достаточно ясно дезавуирует своего неудачного ученика. Он не только определенно заявляет, что не имеет ничего общего со всем «королевско-прусским правительственным социализмом», но говорит также на стр. 762 и сл., что господствующая теперь во Франции и Пруссии система приведет в скором времени к господству над Европой русского кнута, если ей своевременно не будет положен конец.

Заметим в заключение, что здесь мы могли обратить внимание только на главные положения этого объемистого тома; при детальном разборе можно было бы отметить еще многое из того. что мы здесь вынуждены были опустить. Но для этой цели существует ведь достаточно специальных журналов, которые, несомненно, подробно остановятся на этом безусловно весьма замечательном произведении.

Написано Ф. Энгельсом 12-13 декабря 1867 г.

Напечатано в газете «Der Beobachter» № 303, 27 декабря 1867 г.

Печатается по рукописи Перевод с немецкого

234

Ф. ЭНГЕЛЬС

РЕЦЕНЗИЯ НА ПЕРВЫЙ ТОМ

«КАПИТАЛА» К. МАРКСА

ДЛЯ «GEWERBEBLATT AUS WURTTEMBERG»

КАРЛ МАРКС. КАПИТАЛ. КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ.

ТОМ I. ГАМБУРГ, МЕЙСНЕР, 1867*

Если мы обращаем внимание на эту книгу, то вовсе не из-за специфически социалистической тенденции, открыто обнаруживаемой автором уже в предисловии.

Мы делаем это потому, что работа эта, независимо от ее тенденции, содержит научные исследования и фактический материал, заслуживающие всяческого внимания. Мы не станем здесь заниматься научной стороной книги, так как это не входит в нашу задачу, а ограничимся исключительно ее фактической стороной.

Мы не думаем, чтобы на немецком или иностранном языке существовало другое произведение, в котором был бы дан такой ясный и полный анализ основных черт новой истории промышленности со времен средних веков до сегодняшнего дня, какой дан на стр. 302-495 настоящей книги, в трех ее главах: кооперация, мануфактура и крупная промышленность.

Каждая отдельная сторона промышленного прогресса здесь на своем месте выделена по заслугам, и если даже кое-где прорывается специфическая тенденция, то все же надо отдать справедливость автору, что он нигде не подгоняет факты под свою теорию, а, наоборот, стремится изложить свою теорию как результат фактов. Эти факты он всегда брал из лучших источников и, что касается новейшего времени, из источников подлинных и не известных в настоящее время в Германии: из английских парламентских отчетов. Те из немецких деловых людей, которые рассматривают свою промышлен-

* Karl Marx. Das Kapital. Kritik der politischen Oekonomie. Erster Band. Hamburg, Meissner, 1867. Ред.

200

235
РЕЦЕНЗИЯ НА I ТОМ «КАПИТАЛА» ДЛЯ «GEWERBEBLATT»

ную деятельность не только с точки зрения повседневного барыша, но как важное звено во всем великом современном промышленном развитии всех стран и потому интересуются и тем, что не относится непосредственно к их отрасли, найдут здесь богатый и поучительный источник и будут нам благодарны за то, что мы обратили на него их внимание. Ведь давно уже прошли те времена, когда каждая отрасль хозяйства существовала сама по себе, обособленно и спокойно, теперь они все зависят друг от друга и от прогресса как в самых отдаленных странах, так и в непосредственной близи, а также от меняющейся конъюнктуры мирового рынка. И если, как это можно ожидать, новые договоры Таможенного союза201 вскоре приведут к сокращению прежних покровительственных пошлин, то для всех наших фабрикантов станет необходимым познакомиться в общих чертах с историей современной промышленности для того, чтобы заранее знать, как следует вести себя при таких переменах.

Большая образованность, которая до сих пор всегда спасала нас, немцев, несмотря на политическую раздробленность, была бы и в данном случае лучшим оружием, которое мы могли бы обратить против грубо-материалистичных англичан.

Это приводит нас к другому вопросу. При новом законодательстве Таможенного союза скоро должен наступить момент, когда в государствах, входящих в Союз, сами фабриканты потребуют одинаковой регламентации рабочего времени на фабриках. Очевидно, было бы несправедливо, если бы в одном немецком государстве рабочее время, особенно детей и женщин, целиком зависело от воли фабриканта, между тем как в другом оно подвергалось бы существенным ограничениям. Едва ли можно будет обойтись без соглашения об общих положениях в этом вопросе, в особенности, если действительно произойдет понижение покровительственных пошлин. Но в этом отношении у нас в Германии опыт совершенно недостаточен или можно даже сказать, что мы вообще не имеем никакого опыта и вынуждены ограничиваться исключительно теми уроками, которые можно извлечь из законодательства других стран, в особенности Англии, и из последствий этого законодательства. И здесь автор оказал большую услугу немецкой промышленности тем, что он дал историю английского фабричного законодательства и его результатов в самом подробном виде на основании официальных документов (ср. стр. 207-281, 399-496 [251-311, 420-515] и далее в отдельных местах). Вся эта сторона истории английской промышленности почти совершенно неизвестна в Германии, и читатель с удивлением узнает, что,

236
Ф. ЭНГЕЛЬС

после того как парламентским актом текущего года не меньше 11/2 миллионов рабочих поставлены под правительственный контроль, теперь не только почти весь промышленный труд, но и большая часть труда в домашней промышленности, а также часть земледельческого труда в Англии подчинены надзору чиновников и что продолжительность его подлежит прямому или косвенному ограничению. Мы призываем наших фабрикантов не пугаться тенденции книги и серьезно изучить особенно эту ее часть; несомненно, что рано или поздно этот же вопрос будет поставлен и перед вами!

Написано Ф. Энгельсом 12-13 декабря 1867 г.

Напечатано в «Gewerbeblatt aus Wurttemberg» № 306, 27 декабря 1867 г.

Печатается по рукописи Перевод с немецкого

237

Ф. ЭНГЕЛЬС

РЕЦЕНЗИЯ НА ПЕРВЫЙ ТОМ

«КАПИТАЛА» К. МАРКСА

ДЛЯ «NEUE BADISCHE LANDESZEITUNG»

КАРЛ МАРКС. КАПИТАЛ. КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ.

ТОМ I. ГАМБУРГ, МЕЙСНЕР, 1867*

Мы предоставляем другим заняться теоретической и строго научной стороной этого труда и критиковать новый взгляд автора на происхождение капитала. Но мы не можем не обратить внимания на то, что он предлагает нам вместе с тем огромную массу ценнейшего исторического и статистического материала, который почти весь без исключения почерпнут из официальных отчетов комиссий английскому парламенту. Не без основания подчеркивает он важность таких обследовательских комиссий для изучения внутреннего социального положения любой страны. Такие комиссии, - если, конечно, туда попадают подходящие люди, - являются для народа лучшим средством узнать самого себя, и г-н Маркс едва ли неправ, когда говорит, что подобные обследования, проведенные в Германии, дали бы результаты, от которых мы сами должны были бы прийти в ужас. Ведь ни один англичанин до работы этих комиссий не знал о том, как живут беднейшие классы его страны! Понятно, разумеется, что без подобных обследований всякое социальное законодательство, как это теперь принято называть в Баварии, будет проводиться лишь со слабым знанием дела, а часто и совсем втемную. Так называемые «переписи» и «обследования», проводимые германскими правительственными учреждениями, даже отдаленно не похожи по своей ценности на данные этих комиссий. Мы слишком хорошо знаем бюрократический шаблон: рассылают формуляры и остаются довольны, если они возвращаются так или иначе

* Karl Marx. Das Kapital. Kritik der politischen Oekonomie, Erster Band. Hamburg, Meissner, 1867. Ред.

202

238
Ф. ЭНГЕЛЬС

заполненными; за информацией, на основе которой эти формуляры заполняются, слишком часто обращаются как раз к тем, в чьих интересах скрывать истину. Нечто противоположное представляют собой обследования английских комиссий, например, обследования условий труда в отдельных отраслях промышленности. Здесь заслушивают не только фабрикантов и мастеров, но и рабочих, вплоть до малолетних девочек; и не только они опрашиваются, но также и врачи, мировые судьи, духовные лица, школьные учителя и вообще все те, кто может дать какие-либо сведения о данном предмете. При этом каждый вопрос и каждый ответ стенографируется, дословно печатается и прилагается к общему материалу, на котором основан отчет комиссии с ее выводами и предложениями. Таким образом, отчет и материалы к нему показывают вместе с тем во всех деталях, выполнили ли и как выполнили члены комиссии свой долг; кроме того, они значительно затрудняют пристрастное отношение к делу отдельных членов комиссии. Подробности об этом, а также бесчисленное множество примеров, можно найти в вышеупомянутой книге. Здесь мы хотим подчеркнуть лишь один пункт, а именно, что в Англии в ногу с распространением свободы торговли и промышленности идет распространение установленного законом ограничения рабочего дня для детей и женщин, и тем самым почти все отрасли промышленности ставятся под наблюдение правительства. Г-н Маркс дает нам подробное историческое изложение этого развития, показывая, как сначала на прядильных и ткацких предприятиях в 1833 г. рабочий день был таким путем ограничен 12 часами; как после длительной борьбы между фабрикантами и рабочими рабочий день был, наконец, установлен в 101/2 часов и 61/2 часов для детей; как, начиная с 1850 г., под этот фабричный закон подпадает одна отрасль промышленности за другой: сначала ситценабивные фабрики (уже с 1845 г.), потом с 1860 г. - красильни и белильни, с 1861 г. - кружевные и чулочные фабрики, с 1863 г. - гончарное производство, фабрики обоев и т. д., наконец, с 1867 г. - почти все остальные сколько-нибудь значительные отрасли промышленности. О значении этого последнего акта 1867 г. можно судить по тому, что он ставит под защиту и контроль закона труд не менее полутора миллионов женщин и детей. Мы особо подчеркнули этот пункт, так как у нас в Германии, к сожалению, в этом отношении дела обстоят в целом весьма скверно, и мы должны быть благодарны автору за то, что он рассмотрел этот вопрос исчерпывающим образом и первым сделал его доступным для немецкой публики. Такого же мнения будет каждый гуманный человек,

239
РЕЦЕНЗИЯ НА I Т. «КАПИТАЛА» ДЛЯ «NEUE BADISCHE LANDESZEITUNG»

как бы он ни относился к теоретическим положениям г-на Маркса.

Здесь не представляется возможным рассмотреть остальной ценный материал по истории промышленности и земледелия, но, на наш взгляд, всякий интересующийся политической экономией, промышленностью, положением рабочих, историей культуры и социальным законодательством, на какой бы точке зрения он ни стоял, не может не прочитать этой книги.

Написано Ф. Энгельсом в первой половине января 1868 г.

Напечатано в «Neue Badische Landeszeitung» № 20, 21 января 1868 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого

240
Ф. ЭНГЕЛЬС

Ф. ЭНГЕЛЬС

РЕЦЕНЗИЯ НА ПЕРВЫЙ ТОМ

«КАПИТАЛА» К. МАРКСА

ДЛЯ «DEMOKRATISCHES WOCHENBLATT»

«КАПИТАЛ» МАРКСА*

I С тех пор как на земле существуют капиталисты и рабочие, не появлялось еще ни одной книги, которая имела бы такое значение для рабочих, как та, которая лежит перед нами. Отношение между капиталом и трудом, - та ось, вокруг которой вращается вся наша современная общественная система, - здесь впервые исследовано научно, и притом с такой основательностью и остротой, которая была возможна лишь только для немца. Как бы ценны ни были и ни оставались сочинения Оуэна, Сен-Симона, Фурье, только немцу удалось достичь тех высот, с которых ясно и наглядно видна вся область современных социальных отношений, подобно тому как перед зрителем, стоящим на самой высокой вершине, открывается расположенный ниже горный ландшафт.

Существовавшая до сих пор политическая экономия учит нас, что труд есть источник всякого богатства и мера всех стоимостей, так что два предмета, на производство которых затрачено одинаковое рабочее время, обладают также одинаковой стоимостью, а так как в общем обмениваются друг на друга лишь равные стоимости, то эти предметы также должны обмениваться один на другой. Но вместе с тем эта политическая экономия учит, что существует особый род нако-

* Das Kapital. Kritik der politischen Oekonomie, von Karl Marx. Erster Band. Der Produktionsprozes des Kapitals.

Hamburg, O. Meissner, 1867.

203

241
РЕЦЕНЗИЯ НА I Т. «КАПИТАЛА» ДЛЯ «DEMOKRATISCHES WOCHENBLATT»

пленного труда, который она называет капиталом; что этот капитал, по ее мнению, благодаря содержащимся в нем вспомогательным источникам, повышает производительность живого труда в сотни и тысячи раз и за это требует известного вознаграждения, которое называется прибылью. Как мы все знаем, в действительности дело обстоит так, что прибыли накопленного, мертвого труда становятся все огромнее, капиталы капиталистов все колоссальнее, тогда как заработная плата живого труда делается все меньше, масса живущих только на заработную плату рабочих становится все многочисленнее и беднее. Как же разрешить это противоречие? Откуда может взяться прибыль капиталиста, если рабочему возмещается полная стоимость труда, которую он придает своему продукту? Ведь раз обмениваются только равные стоимости, то так должно быть и в данном случае. С другой стороны, как могут обмениваться равные стоимости, как может рабочий получать полную стоимость своего продукта, если, как признают многие экономисты, этот продукт делится между ним и капиталистом?

Прежняя политическая экономия беспомощно стоит перед этим противоречием, пишет или смущенно лепечет ничего не говорящие фразы. До сих пор даже социалистические критики политической экономии не были в состоянии сделать ничего больше, как только выдвинуть это противоречие; никто его не разрешил, пока, наконец, Маркс не проследил и не показал весь процесс возникновения этой прибыли вплоть до места ее рождения и не сделал тем самым все ясным.

При исследовании капитала Маркс исходит из простого и общеизвестного факта, что капиталисты увеличивают стоимость своего капитала посредством обмена; они покупают товар за свои деньги и продают его затем за большее количество денег, чем он им самим стоил.